7

Где бы мы ни были в России – в Москве, на Украине, в Сталинграде, – магическое слово «Грузия» звучало постоянно. Люди, которые никогда там не были и которые, наверное, никогда не смогут туда попасть, говорили о Грузии с восхищением и каким-то страстным желанием побывать в этих волшебных местах. Они говорили о грузинах как о суперменах, как о великих мастерах пить, великих танцорах, великих музыкантах, великих работниках и великих любовниках. Они говорили о стране, расположенной на Кавказе, у Черного моря, просто как о втором рае. И мы начинали верить: большинство русских надеется, что если они будут честными и добродетельными, то им воздастся и после смерти они попадут не на небеса, а в Грузию. Это край, щедро одаренный прекрасным климатом, богатой землей и собственным маленьким океаном. Поездкой в Грузию здесь иногда награждают за большие заслуги перед государством. В Грузию едут, чтобы восстановить силы после долгой болезни. Даже во время войны Грузия была благословенным краем, куда не добрались немцы, не долетели их самолеты, не дошли их войска. Грузия стала одним из тех мест, которые совсем не затронула война.

Как всегда, рано утром мы очутились в московском аэропорту, где просидели полтора часа в зале для особо важных персон, попивая чай под портретом Сталина. Как обычно, в ночь перед отъездом мы были на вечеринке и практически не спали. Забравшись в самолет, мы сразу уснули и проспали до самого приземления в Ростове. Летное поле здесь было местами разбито, и на восстановлении прилегающих объектов работало большое число заключенных. Вдали виднелся полностью разрушенный город – он во время войны сильно пострадал от боев.

А потом мы очень долго летели над бескрайней равниной, пока наконец не увидели вдали горы. Это были потрясающие горы! Потом мы набрали высоту и пролетели очень высоко над Кавказом. Мы видели высокие пики и острые гребни, а между ними – горные реки и древние села. На некоторых вершинах лежал снег – и это летом! Мы долго смотрели на совершенно плоские равнины, так что снова взглянуть на горы было очень приятно.

Мы поднялись еще выше и увидели вдали Черное море. Потом наш самолет снизился и полетел вдоль морского берега. Здесь было очень красиво. Все было покрыто зеленью. К самому морю спускались холмы, на которых росли прекрасные деревья – черные кипарисы. Среди холмов виднелись деревни, большие дома и санатории. Эти места можно было принять за побережье Калифорнии, с той лишь разницей, что Черное море не такое большое и буйное, как Тихий океан, а берег здесь не такой каменистый. Черное море на самом деле синего цвета и очень спокойное, а пляжи кажутся белыми.

Наш самолет долго летел вдоль берега и наконец приземлился в Сухуми на полосе скошенной травы у самой кромки моря. Трава была ярко-зеленой, а аэропорт был обсажен эвкалиптами – мы впервые увидели в России эти деревья. Архитектура здесь была восточной и повсюду виднелись цветы и цветущие деревья. Перед маленьким аэропортом стояли в ряд женщины, которые продавали фрукты: виноград, дыни, инжир, нежного цвета персики и арбузы. Мы купили немного винограда, несколько персиков и инжир. Прилетевшие с нами на самолете люди набросились на фрукты, они были с Севера, где фруктов мало. Многие объелись, а потом заболели, потому что их желудки, как и все системы организма, не были готовы к такой перестройке, что привело к серьезным расстройствам.

Мы должны были вылететь в Тбилиси через двадцать минут, но экипаж самолета думал иначе. Летчики взяли машину и уехали купаться в местном «океане». Плавали они там часа два, а мы в это время гуляли по садам аэропорта. Нам тоже хотелось искупаться, но мы не могли этого сделать, потому как не догадывались, что самолет через двадцать минут не полетит. Воздух здесь был теплым, влажным и соленым, а растительность – густой, зеленой и пышной. Это был настоящий тропический сад.

Грузины совершенно не похожи на русских. Они смуглы – почти как цыгане, у них белоснежные зубы, длинные носы характерной формы и черные вьющиеся волосы. Почти все мужчины усаты и кажутся более красивыми, чем грузинки. Они худощавы и энергичны, у них черные горящие глаза. Мы читали (и нам рассказывали), что грузины – это древний семитский народ, предки которого пришли сюда из долины Евфрата в те времена, когда Вавилон еще не был городом; что они – потомки шумеров и один из древнейших сохранившихся в мире народов. Это пылкие, гордые, горячие и веселые люди, и все остальные народы СССР восхищаются ими. Они любят подчеркивать свою силу, жизненную энергию и многочисленные таланты – рассказывают, что они прекрасные наездники и хорошие бойцы. А еще грузинские мужчины пользуются триумфальным успехом у русских женщин. Это люди поэзии, музыки и танца, а также, как принято считать, страстные любовники. Они живут в краю, которому природа благоволит, и именно поэтому вынуждены были сражаться за него более двух тысяч лет.

Около двух часов дня вернулись летчики – после купания в море волосы у них были еще влажными. Как бы мы хотели искупаться вместе с ними, смыть покрывший нас пот! Было очень жарко, и кое-кто из пассажиров уже начал ощущать на себе последствия злоупотребления свежими фруктами. Некоторым детям стало плохо.

Наконец мы снова полетели – сначала низко, над самым морем, а затем начали набирать высоту, поднялись ввысь и помчались над горами, такими же темными и мрачными, как горы Калифорнии. Глубоко в ущельях были видны небольшие горные речки, вдоль которых бурно разрослась растительность и лепились селения. Горы в отраженном свете казались суровыми и угрожающими. Затем мы миновали перевал, когда горные вершины оказались почти на одном уровне с нами, и полетели над долиной, где находится Тбилиси.

Это огромная и сухая долина, похожая на земли Нью-Мексико. Когда мы приземлились, воздух показался нам горячим и сухим, поскольку мы находились уже довольно далеко от моря, но эта жара была приятной, а не раздражающей. Похоже, что горы, окружавшие эту плоскую равнину, защищали ее от влажного воздуха.

Мы оказались на большом аэродроме. Здесь стояло множество самолетов – в основном русские истребители. Как только пара их приземлилась, два других самолета взмыли в воздух и начали облет аэродрома. Возможно, они патрулировали границу с Турцией, которая находится недалеко отсюда.

На высоком хребте к западу от нас была видна мощная древняя крепость – она выступала на фоне неба огромными черными зубцами.

Нас снова сопровождал господин Хмарский. Мы объявили перемирие: стали относиться к нему лучше, чем это было в Сталинграде, а он стал лучше относиться к нам. Хмарский тоже никогда не был в Грузии.

Нас встретили представители Тбилисского отделения ВОКСа, у которых была прекрасная большая машина – и вообще, они оказались хорошими людьми. Мы поехали по ровной сухой равнине к горному перевалу. В районе этого перевала и лежит Тбилиси – красивый город, который многие века находился на пересечении главных торговых путей между Европой и Азией. На скалах по обе стороны дороги то и дело попадались древние укрепления, и даже над самим городом на скале возвышалась крепость. На другом конце долины также стоит крепость. Через этот узкий лаз в горах какие только народы ни проходили и ни мигрировали: персы, арабы – с юга, татары и другие завоеватели – с севера. В этом узком месте часто происходили сражения, из-за чего и пришлось построить фортификационные сооружения.

Река, протекающая по ущелью, омывает старую часть города, которая расположена на высоком берегу. Здесь к скалам лепятся старинные дома. Это действительно древний город: если Москва в этом году празднует свой 800-летний юбилей, то Тбилиси в 1958 году исполнится тысяча пятьсот лет. Правда, нынешний город – это новая столица, старая находится в тридцати километрах вниз по реке.

В Тбилиси – широкие и тенистые улицы, здесь много современных зданий. Сегодня улицы взбираются на холмы по обе стороны реки, а на самом высоком холме, на западе города, находятся смотровая площадка и парк, к которым ведет фуникулер. Огромный парк славится большим рестораном, из которого на много миль просматривается долина. А в центре города, на скале, высятся развалины мрачной крепости с огромными круглыми башнями и высокими зубчатыми стенами.

В городе и вокруг него много старинных церквей – христианство пришло к грузинам в четвертом веке, и многие ныне действующие церкви были построены еще в те времена. Тбилиси – это город древних легенд и древних призраков. Существует предание о том, как мусульманский правитель Ирана приказал своим воинам отогнать плененных жителей Тбилиси к мосту через реку, поставил там икону Богородицы и сказал, что на свободу отсюда сможет выйти любой, кто плюнет в икону. Тем, кто отказывался, тут же рубили головы. Предание гласит, что в тот день в реку полетели тысячи голов.

Жители Тбилиси лучше выглядят и кажутся более жизнерадостными, чем другие люди, которых мы видели в России. На улицах царят веселье и яркие краски. Горожане красиво одеты, а местные женщины покрывают головы цветными платками.

Тбилиси – невероятно чистый город. Это первый чистый восточный город, который я видел. В реке, протекающей через центр города, купались сотни мальчишек. Разрушений здесь не было видно – кроме тех, что принесло древним зданиям время.

ВОКС имеет в Тбилиси очень большое и хорошо работающее отделение. Столица Грузии – это туристический город, и ВОКС здесь работает не только с иностранцами, но с гостями из других республик Советского Союза. Нас пригласили в здание ВОКСа, которое производит очень сильное впечатление. Несмотря на то что дело происходило поздно вечером, нам подали замечательные пироги и прекрасное грузинское вино. Все хотели с нами поговорить и выпить, но мы ужасно устали. Мы пообещали, что будем беседовать столько, сколько они захотят, но позже, а пока нам нужно поспать.

Во время нашего пребывания в Грузии гремлин господина Хмарского, похоже, вообще не работал, так что мы стали относиться к нему гораздо лучше, а это заставило его лучше относиться к нам.

В гостинице «Интурист» нам отвели два больших номера. Окна выходили на улицу, причем смотрели на три стороны света, так что в номерах постоянно гулял легкий ветерок, и это было очень приятно. Смущало нас только одно: мы не могли получить завтрак. Точнее, все время, пока мы там жили, мы пытались позавтракать рано утром, но нам это никогда не удавалось. Завтрак подавали тогда, когда к этому были готовы сами сотрудники гостиницы.

Да, по утрам мы вставали очень рано, потому что город нас очаровал и мы хотели увидеть как можно больше. Наш водитель, как обычно, оказался замечательным человеком. Это был бывший кавалерист, и у него кроме всего прочего был джип. Джип вообще заставляет проявиться в человеке не лучшим качествам, а в кавалеристе он выявил ковбоя. Шофер любил свой джип, потому что тот умел подниматься в гору почти вертикально, потому что он мог хлестать его плеткой по бокам и прыгать на нем через расщелины. Шофер бросался на джипе в горные реки, расплескивая воду, и выскакивал на другом берегу водного потока. Он скакал на своей машине, как безумный, и никого не боялся. Много раз по ходу движения возмущенные водители прижимали его к бровке, сопровождая свои действия яростными тирадами на чистом грузинском языке, но наш водитель в ответ только улыбался и мчался прочь. Он выигрывал все поединки, и мы полюбили его. Это был первый человек в России, который относился к полицейским точно так же, как мы. Когда он вел машину, его черные вьющиеся волосы вставали дыбом. А еще он не любил останавливаться.

Шофер рванул на джипе вверх по склону и въехал в самую древнюю часть города, где сохранились старинные грузинские деревянные дома.

Они имеют странную архитектуру – как правило, это особняки в два-три этажа с большими открытыми балконами и с экзотическими для нас резьбой и росписями на стенах.

Мы поднялись к старой крепости с круглыми башнями и высокими толстыми стенами. Если бы не изобретение артиллерии, эта крепость осталась бы неприступной навсегда – без пушек взять ее было решительно невозможно.

Мы прошли через городской тропический сад с красивыми цветущими деревьями и редкими растениями, многие из которых мы никогда не видели раньше. Здесь было прохладно – рядом с садом протекала горная речка.

В Тбилиси мы не чувствовали себя чужаками – этот город принимает много гостей, привык к иностранцам, поэтому здесь мы не выделялись так, как в Киеве, и чувствовали себя почти как дома.

СССР. Грузия. 1947

В Тбилиси много церквей. Город был, да и сейчас остается, местом, где уживаются разные религии: здесь есть и древние синагоги, и мечети, и никакие храмы здесь никогда не разрушали.

Над городом, высоко на холме, стоит церковь святого Давида – простой и красивый храм, построенный, кажется, в седьмом веке. Шофер подвез нас к нему на своем джипе так близко, насколько смог, а остальную часть пути мы проделали сами, карабкаясь в гору. Вместе с нами к церкви по извилистой тропинке поднималось очень много людей – они шли молиться.

Грузины очень почитают эту древнюю церковь. На церковном дворе похоронены великие грузинские писатели и композиторы. Здесь под совсем простым надгробным камнем покоится мать Сталина. Старик и три пожилые женщины сидели у могилы какого-то композитора и исполняли древние песнопения, тихую таинственную музыку.

В старой церкви шла служба, тоже с песнопением. Люди вереницей продолжали подниматься вверх, и каждый, сойдя с тропинки в церковный дворик, становился на колени и целовал угол церкви.

Это уединенное место приносит умиротворение – город с его черепичными крышами остается далеко внизу. Мы смогли разглядеть отсюда сады, заложенные еще царицей Тамарой, легендарной правительницей, жившей в двенадцатом веке. Именно благодаря ей этот город обрел героический флер. Царица Тамара была красива, добра и решительна. Она умела управлять государством и строить. Она воздвигала крепости и собирала вокруг себя поэтов и музыкантов. Словом, Тамара была такой же прославленной правительницей, как английская королева Елизавета, Екатерина Арагонская или Алиенора Аквитанская.

Когда мы подошли к храму Давида, неистово зазвонили церковные колокола. Мы вошли внутрь. Это оказалась богатая восточная церковь с росписями, сильно потемневшими от ладана и времени. Храм был переполнен. Службу вел седовласый старик в золотом венце – он был так красив, что казался нереальным. Этот старый человек в затканном золотом одеянии оказался Католикосом, главой Грузинской православной церкви. Это была величественная служба, а пение большого хора было просто бесподобно. К высокому потолку церкви поднимался дым от благовоний. Сквозь него пробивалось лучи солнца, подсвечивавшие купол.

СССР. Грузия. Тбилиси. Август 1947. Католикос, глава Грузинской православной церкви, во время службы

Капа сделал много фотографий. Было любопытно наблюдать, как он бесшумно передвигался и незаметно фотографировал. Потом он перебрался на хоры и снимал уже оттуда.

Я не буду тут рассказывать обо всех музеях, которые мы осмотрели, а осматривали мы их везде и всюду. Как сказал Капа, музей – это церковь современной России, и отказаться осмотреть музей – это почти то же самое, что отказаться сходить в церковь. Все здешние музеи более или менее похожи друг на друга. В одном разделе рассказывается о прошлом России с незапамятных времен до 1917 года, а по меньшей мере половина экспонатов музея связана с достижениями послереволюционной России: информация о знатных тружениках, гигантские портреты героев и картины революционного прошлого.

В Тбилиси мы посетили два музея. В первом, музее города, расположенном на горе над Тбилиси, находятся прекрасные макеты древних домов и планы старого города. Но самым интересным в этом музее оказался его хранитель, которому нужно было работать актером. Он кричал, принимал разные позы, произносил пламенные речи, рыдал, громко смеялся – словом, был очень театрален. Особенно ему удавался широкий взмах правой рукой назад с одновременным вскриком – а кричал он, конечно же, на грузинском языке и, конечно же, о величии древнего города. Он говорил так быстро, что ни о каком переводе не могло быть и речи – это и так было немыслимо, потому что Хмарский не знал грузинского. Мы вышли из этого музея оглохшими, но довольными.

По дороге, идущей вдоль горного хребта к этому музею, мы видели, наверное, самый большой и самый примечательный портрет Сталина в Советском Союзе. Это гигантское произведение высотой в несколько сот футов (под сто метров). Говорят, что когда портрет подсвечивают неоном, то его видно за двадцать восемь миль, то есть сорок пять километров (правда, сейчас подсветка не работает – сломалась).

В Тбилиси нам так много всего нужно было посмотреть, и на все это оставалось так мало времени, что мы постоянно куда-то спешили.

Во второй половине дня мы пошли на матч по европейскому футболу между командами, представляющими Тбилиси и Киев. Они играли отлично – на огромном стадионе мы увидели быстрый, яростный футбол. Зрителей было по меньше мере тысяч сорок, и они реагировали на игру очень эмоционально, потому что матчи между клубами пользуются громадной популярностью. Хотя игра была жесткой, атаки – стремительными, а соперничество – очень сильным, на поле практически не было вспышек гнева: за весь матч возник лишь один маленький спор. Игра закончилась со счетом 2: 2. Сразу же после ее окончания над стадионом выпустили двух голубей. В старые времена в Грузии была такая традиция: после любых состязаний, даже после боев, в случае победы выпускали белого голубя, а в случае поражения – черного. Эти голуби несли вести в другие города страны Грузии. Сегодня команды сыграли вничью, поэтому в небо выпустили двух голубей – черного и белого. Они полетели куда-то прочь от стадиона.

Футбол – самый популярный вид спорта в Советском Союзе, и футбольные матчи между клубами вызывают больше волнений и эмоций, чем любое другое спортивное событие. Вообще, во время нашего пребывания в России по-настоящему жаркие споры разгорались только в одном случае – когда речь шла о футболе.

Мы проехали по тбилисским универмагам и увидели, что они буквально забиты людьми. На полках было довольно много товаров, но цены, особенно на одежду, оказались слишком высокими: хлопчатобумажные рубашки стоили пять рублей, резиновые галоши – 300 рублей, портативная пишущая машинка – 3000 рублей.

Мы целый день бродили по городу, любовались парками и фонтанами. В парке «Муштаиди» мы увидели очаровательную детскую железную дорогу. По ней ходил настоящий маленький поезд, повторявший во всех деталях настоящий, а машинист, стрелочник, начальник станции, пожарный – все были детьми. Каждый из них получил свою должность, пройдя по конкурсу, и они действительно управляли поездом, катая и детей, и взрослых. Мы проехались на этом поезде вместе с детской делегацией из Узбекистана, приехавшей в Тбилиси на каникулы. Маленький мальчик-машинист был очень горд. На станции было все необходимое для железной дороги, только меньшего размера. Дети здесь очень серьезно относятся к своим обязанностям. Работать на детской железной дороге – это для тбилисского ребенка большая честь, и он старается изо всех сил делать свою работу хорошо.

Грузинская кухня славится на весь Советский Союз, но в нашей гостинице, похоже, об этом не слышали. Мы немного устали от здешнего меню, состоявшего почти исключительно из шашлыка и нарезанных помидоров, и однажды вечером Хмарский, Капа и я решили провести эксперимент и поесть в другом ресторане. Мы зашли в гостиницу «Тбилиси», обеденный зал которой по размерам был похож на неф какого-нибудь собора. Здесь были высокие мраморные колонны, поддерживавшие крышу, здесь отвратительно и очень громко играл оркестр – но не было никакой еды вообще. По крайней мере, вместо заказанного шашлыка нам принесли маленькие кусочки жареного мяса – и все те же нарезанные помидоры.

Пока мы поедали этот «шедевр», к нам подошел официант и произнес:

– Господа, вон та дама хотела бы потанцевать с кем-нибудь из вас.

Хмарский перевел нам реплику официанта, неодобрительно посмотрел на него и изрек:

– Это, несомненно, публичная женщина.

– Ну и что с того, что она публичная? – возмутились мы. – Она хоть симпатичная?

СССР. Грузия. 1947

Хмарский скривился. Он единственный сидел за столом так, что мог ее видеть.

– Нет, – ответил он, – она очень некрасивая.

– Тогда ее нужно объявить вне закона, – заявили мы. – Мы считаем, что она является социальным злом. Мы считаем, что уродливая публичная женщина представляет собой угрозу для всей структуры общества, угрозу для домашнего очага, общественной безопасности, материнской любви и всего такого прочего.

Хмарский мрачно кивнул головой и согласился с нами. Это был практически первый случай, когда мы о чем-нибудь договорились.

– Если бы, напротив, она была красива, – продолжали мы, – то вполне могли бы найтись смягчающие обстоятельства. – Скажем, в этом деле могла бы обнаружиться некоторая социальная несправедливость. Если бы она была красива, то мы бы выступили за расследование ее прошлого, чтобы выяснить, какие социальные трудности принудили ее стать публичной женщиной, а может быть, попытались бы побудить ее обратиться к частному предпринимательству.

Хмарский с любопытством и подозрением на нас покосился. Было видно, что он не сильно нам доверяет.

Несмотря на то что мы сидели к публичной женщине спиной, нам все-таки удалось взглянуть на нее и убедиться, что Хмарский прав: она была некрасива. Правда, так и осталось непонятным, удалось ли объявить ее вне закона или нет.

В Тбилиси стояли прекрасные летние ночи; воздух был мягок, легок и сух. Молодые люди и девушки бесцельно бродили по улицам, наслаждаясь обществом друг друга. Юноши одеваются здесь весьма своеобразно: китель, иногда из тяжелого белого шелка, на талии – ремень, узкие длинные брюки и мягкие черные туфли. Красивые они люди, эти грузины!

С высоких балконов старых домов слышалось в ночи тихое пение, доносилась странные звуки какого-то щипкового инструмента, который походил на мандолину, а иногда в темноте улицы звучала флейта.

В общем, люди в Грузии показалась нам более спокойными, раскованными, горячими и радостным, чем все советские граждане, которых мы видели до сих пор. Может быть, именно поэтому русские ими так восхищаются? Может, они тоже хотят такими быть?

Над западными горами взошла огромная луна, и город стал казаться еще более загадочным и древним. На фоне луны на утесе виднелся огромный черный замок. И если только в мире существуют призраки, то в эту ночь они наверняка соберутся здесь, и призрак царицы Тамары будет бродить по горам в эту лунную ночь.