Книга: Особый район
Назад: Глава 4 Самогон как топливо для криминальной революции
Дальше: Глава 6 Персона нон грата, или Дипломатия по-народному

Глава 5
Неудачные переговоры

Макушки невысоких сопок по берегам были уже покрыты снегом, а возвышающиеся вдали вершины горного хребта сверкали на солнце, заснеженные от верха до самой подошвы. По реке тянул ледяной ветерок, и четверо переговорщиков совсем не жалели, что прихватили теплые овчинные полушубки. Вел катер Валера Седых, лучше всех знающий фарватер, остальные сидели, спрятав носы в поднятые воротники. Хатагай-Хаю прошли без остановки, а через несколько километров Валера непроизвольно крепче сжал румпель — именно в этом месте в июне они с друзьями впервые столкнулись с какой-то чертовщиной, что раз за разом разворачивала их катер, не давая прорваться к Тоболяху. Он даже запомнил нависший над рекой утес, напротив которого течение меняло направление, а может быть, весь мир переворачивался вокруг оси, кто там разберет?
На этот раз пронесло, катер проскочил мимо утеса и вошел в крутой поворот, который делала река, образовывая похожий на подкову изгиб. Но Валера хорошо знал, что привычный мир не восстановился, просто чертова точка разворота переместилась на десять километров ниже Тоболяха. У него не укладывалось в голове, что могло произойти с окружающим миром. Слушая умные рассуждения поселковых грамотеев об искривлении пространства и других непонятных вещах, он еще больше запутывался и в итоге решил меньше думать обо всем этом, благо хватало других забот. Сейчас, например, нужно было замириться с якутами, но при этом суметь призвать к порядку их обнаглевшую молодежь. Валера считал, что они вчетвером сделают это без особого труда, стоит лишь поговорить с местным начальством, в первую очередь — с главой сельской администрации Егором Кривошапкиным, с которым дружил еще отец Валеры, Николай Федорович Седых. Валера вообще не понимал, как Егор Афанасьевич мог допустить, чтобы его односельчане вели себя так нагло и заносчиво. Если где-то в республике и встречался местный национализм, то только не на Тоболяхе.
Остальные, хоть и не разделяли полностью его оптимизм, в принципе, тоже соглашались, что сумеют договориться с местным населением. Вот только что-то в поведении Романа Пройдисвита не нравилось Валере, что-то тот явно не договаривал. Перехватив случайно взгляд Сикорского, который тот исподтишка кинул на Пройдисвита, Валера понял, что Стасу тоже что-то не нравится в молодом инженере. А участковый милиционер, одетый по форме, только снявший в пути фуражку и натянувший вместо нее теплую вязаную шапочку, похоже, ни о чем таком не думал. Он просто дремал, уткнувшись в поднятый воротник полушубка.
Даже рокот мотора не мог заглушить гул стремительно несущейся воды. И река, и окружающие ее горы, и отвесно спускающиеся прямо в воду скальные прижимы, под которыми чудились бездонные глубины — все было настолько величественно и мощно, что внушало невольный суеверный страх даже Валере Седых, с детства привыкшему к этим картинам, не говоря о тех, кто впервые попадал в эти места. Наверное, самые приземленные и прозаичные люди должны были чувствовать свою мелкость и ничтожность по сравнению с грандиозностью и дикостью местной природы. Казалось, что-то невидимое, но огромное и непостижимое нависает над этими безлюдными местами, напоминая человеку, как мало он значит посреди вечности.
Тоболях показался на высоком левом берегу ближе к полудню. Валера причалил катер к деревянным мосткам, обмотал цепь вокруг сваи и пристегнул ее замком. Предосторожность была излишняя, потому что похищения лодок, да и вообще случаев воровства тут не случалось, и цепь служила лишь для того, чтобы лодку не унесло течением. Сбросив полушубки, все четверо вышли из катера, Виноградов сменил вязаную шапочку на милицейскую фуражку, и по проложенной от берега дороге они стали подниматься к поселку. Пистолеты были спрятаны под одеждой, только у участкового кобура висела на виду.
Четверка мальчишек с карабинами на плечах вывернула из-за здания фермы совершенно неожиданно. У каждого из них на левой руке имелась простая красная повязка без каких-нибудь надписей или опознавательных знаков.
— Стойте! — скомандовал один из парней. — Кто вы такие?
Сикорский, назначенный руководителем делегации, хотел выйти вперед, но его опередил Пройдисвит, что-то быстро проговоривший по-якутски.
— Что ты ему сказал? — зло спросил его Стас.
— Что мы представители дирекции прииска и хотим встретиться с местным руководством, — ответил тот.
— Впредь при нас разговаривай с ними только по-русски, — жестко приказал Сикорский. — Мы должны все понимать. И чтобы в следующий раз не лез вперед, командую здесь я.
— Раз вы считаете себя начальником, я тоже попрошу вас соблюдать субординацию и не тыкать подчиненным! — высокомерно ответил Пройдисвит.
Сикорский удивленно хмыкнул и, отвернувшись от Пройдисвита, шепнул участковому:
— Давай, Вася, действуй!
Винокуров шумно выдохнул и создал на лице непрошибаемо-ментовское выражение.
— Участковый инспектор районного отдела внутренних дел лейтенант милиции Винокуров! — представился он и неожиданно, даже для Сикорского, никак не ожидавшего от лейтенанта такой прыти, попер буром. — А вы кто такие? Почему с оружием? Разрешение имеется?
Как ни странно, но его напор подействовал. Мальчишки растерялись, и один из них стал виновато оправдываться:
— Так мы это… мы из национальной гвардии, вот… у нас командир есть, нас назначили! Вот! — он зачем-то выставил вперед локоть с красной повязкой.
— Что еще за гвардия? — рявкнул, входя во вкус Винокуров, но тут же умолк, потому что из-за угла появился еще один паренек, чуть постарше первой четверки, но выглядевший гораздо уверенней. Он был одет во что-то наподобие натовского обмундирования и тоже имел карабин на плече.
— Национальная гвардия, народное вооруженное формирование национального округа Тоболях! — важно заявил он. — Создано по решению общего схода для защиты законных интересов коренного населения. Я его командир. И все лица, находящиеся на территории округа, должны подчиняться нашим требованиям!
Пройдисвит почему-то удивленно смотрел на парня, но молчал.
— А как насчет того, что на территории района я представляю государственную власть? — поправив на голове фуражку, ехидно спросил Винокуров и уточнил: — Власть Российского государства!
— В условиях создавшегося чрезвычайного положения действие старых законов приостановлено. Приоритет получили указы главы национального округа, утвержденные на общем сходе, — парень чесал умными словами, как по писаному, отчего его подчиненные загордились и, поглаживая приклады карабинов, приняли воинственный вид.
— Это Кривошапкин, что ли, такие указы издает? — не поверил Валера.
— Зачем Кривошапкин? — ответил тот, и по прозвучавшим в его голосе презрительным ноткам Седых понял, что со стариком дело неладно. — Кривошапкина переизбрали, теперь глава округа — Илья Григорьевич Атласов, депутат Ил Тумэн, Государственного собрания республики.
Валера заметил, что, услышав эту фамилию, Сикорский передернулся, и лицо его перекосилось, будто он проглотил лимон без сахара. А у Пройдисвита, наоборот, рот расплылся в улыбке до ушей, он бросился к парню со словами:
— Володя, ты? А я тебя сначала и не узнал! Вырос-то как!
Тот на секунду нахмурился, потом радостно закричал:
— Ромка! Ты откуда здесь?
Седых еще не знал, что сулит для их миссии это знакомство, и стоял, ожидая развития событий. Сикорский, воспользовавшись тем, что общее внимание переключилось на Пройдисвита, быстро зашептал ему на ухо:
— Валера, полный облом! Мне никак нельзя показываться на глаза этому Атласову! Если он увидит меня, будет совсем хреново. Так что планы меняются. Я останусь здесь вроде как сторожить катер, а вы идите к нему. Ты присматривай за Пройдисвитом, что-то мне сильно не нравится, как он себя ведет.
— Но мне надо обязательно встретиться с Кривошапкиным! — возразил Валера.
— Потом! Нельзя оставлять Пройдисвита без присмотра, боюсь, может гадостей наделать. А лейтенант против него не потянет. Ты знаешь, о чем надо договариваться, слышал, что директор говорил? Давай, Валера, иди, я на тебя надеюсь! А когда вернетесь, сходим к Кривошапкину вместе.
Все это время Роман Пройдисвит и молодой якут продолжали охлопывать друг друга и что-то восклицать. Вопреки приказу Сикорского Роман сразу перешел на якутский язык. Сикорский пошептался с Винокуровым, и тот, обращаясь к командиру «гвардейцев», важно сказал:
— Хватит, поговорите позже, а сейчас проводи нас к своему старшему, мы с ним будем разговаривать.
Парень оторвался от Пройдисвита и посмотрел на милиционера, как смотрят на мелкое, но досадное препятствие вроде путающейся под ногами бездомной дворняжки или бедного родственника, явившегося без приглашения на семейное торжество.
— Не проводи, а проводите, — произнес он высокомерно, — и не к старшему, а к главе национального округа. Но я не уверен, что он вас примет.
От такой наглости у лейтенанта чуть фуражка с головы не упала, и он открыл уже рот, чтобы сделать молодому надлежащий отлуп, но Валера дернул его за рукав:
— Не зарывайся! — шепнул он. — Вспомни, что директор говорил, будь дипломатичнее. Нам ведь еще вопросы решать.
Здание администрации, бревенчатое строение, отличающееся от остальных построек лишь большим размером, стояло в центре поселка. Справа от входа висел флаг — белый круг на голубом поле, а под ним три полосы — белая, красная и зеленая. Слева, там, где по всем правилам положено было висеть российскому триколору, было пусто, и это навело Валеру на определенные, не очень приятные мысли. Внутри здания топилась печь, и было тепло. Глава «национального округа» вопреки словам молодого якута принял их, хоть и продержал минут пятнадцать в приемной, больше похожей на обычные деревенские сени. Сам глава важно восседал за довольно пошарпанным письменным столом и делал вид, что изучает какую-то бумажку, для прочтения которой вовсе не требовалось столько времени.
Когда они следом за провожатым вошли в кабинет и его хозяин неохотно оторвался от своего занятия, Валера сразу понял, что их с молодым якутом связывают родственные отношения. Скорее всего молодой был сыном Атласова. Это для новичков местные жители на одно лицо, а Валера давно привык к ним и даже научился по некоторым признакам отличать якутов от эвенов или, скажем, юкагиров. У этих же двоих сходство между собой было поразительным.
Атласов обвел глазами вошедших. При виде Пройдисвита его губы растянулись в улыбку.
— Ромка! Племянник! — он широко развел руки и вышел из-за стола. — Откуда ты здесь? Ты ведь, кажется, в Мирный собирался?
— Поменялось все, — ответил Пройдисвит. — Алексей Константинович меня на Красноармеец направил, сказал, что тут перспектива вернее. Я уже полгода здесь. А как ты сам тут оказался, дядя Илья? Знал бы, что ты здесь, давно бы в гости приехал!
Он добавил какую-то фразу по-якутски, но, покосившись на участкового, снова перешел на русский:
— А Володя ведь должен быть в Англии? — Роман кивнул на парня, вольно расположившегося на стуле около отцовского стола.
— Должен! — огорченно вздохнул Атласов. — Приехал из Лондона на каникулы, я решил свозить его на родину предков, показать могилу деда, а тут…
— Да-а… — протянул Роман. — Что произошло, ничего не понимаю.
— Никто не понимает. И, главное, надолго ли?
Поняв, что беседа может затянуться, Валера негромко кашлянул в кулак, чтобы напомнить о себе.
— Да, а кто это с тобой? — Атласов оторвался от племянника и с барственным видом повернулся к Винокурову и Седых, будто только что заметил их. — Даже милиция пожаловала? Уж не по поводу ли бандитского нападения на нашего заведующего фермой?
Валера недоуменно переглянулся с лейтенантом, и тот спросил у Атласова:
— Какое еще нападение? Первый раз слышим!
— Видимо, это были старатели с Хатагай-Хаи, — милостиво согласился Атласов. — Ладно, мы с ними сами разберемся. Ну, а вы с какой целью приехали?
— Мы официальная делегация, отправлены директором прииска «Красноармеец»! — вступил в разговор участковый. — Если вы представляете власть в поселке, то мы будем разговаривать с вами от имени директора прииска — Ивана Петровича Незванова.
— А, Незванов! — Атласов жестом пригласил гостей присесть на потертые стулья, в рядок стоящие вдоль стены. — Слышал я про него, перспективный, говорят, молодой человек. И что же он хочет мне передать?
— Вообще-то, мы думали, что глава в поселке по-прежнему Егор Афанасьевич Кривошапкин… — вмешался Валера.
— Это в прошлом, — отмахнулся Атласов, и в его голосе послышалось с трудом сдерживаемое раздражение. — Уже почти месяц, как он переизбран большинством голосов на общем сходе сельских жителей. А мои полномочия расширены и распространяются на всю территорию особого национального округа, по непонятной пока причине отрезанного от основной территории республики.
— И до каких пределов распространяются границы этого вашего округа? — Валера стал кое-что понимать.
— Я же сказал — на всю территорию!
— Значит, — похоже, Винокуров тоже что-то понял, — по-вашему, поселок Красноармеец тоже находится под вашей юрисдикцией, только мы еще этого не знаем?
— А вот об этом я буду разговаривать только с вашим директором! — Атласов не сказал ни «да», ни «нет», но говорил, не скрывая высокомерия. — Передайте ему, что депутат Ил Тумэн, глава администрации округа, приглашает его на встречу для выработки совместного решения о принципах взаимодействия.
«Вот это загнул! Это же уметь так надо!» — подумал Валера, а вслух сказал:
— Значит, с нами вы ничего обсуждать не собираетесь?
— Важные вопросы я буду обсуждать только с тем, кто вправе самостоятельно принимать ответственные решения, — отрезал депутат. — То есть с Незвановым.
— Тогда такой вопрос, — Винокуров поднялся со стула и расправил плечи, которые у него достигали ширины небольшого шкафа, — он как раз в моей компетенции, раз уж я остался единственным представителем правоохранительных органов в районе. Надо разобраться с вашими так называемыми гвардейцами, которые мало того что незаконно носят нарезное оружие, так еще применяют его против наших мирных охотников. А охотники действовали по приказу своего руководства. Надеюсь, вам доложили об этом происшествии?
— Вот вы о чем! — усмехнулся Атласов. — Вы, лейтенант, просто не владеете ситуацией. — Во-первых, это не «так называемые гвардейцы», а вполне законное вооруженное формирование, созданное по моему указу, утвержденному на общем сходе, и исполняющее в том числе функции милиции. Так что не льстите себе, вы не единственный представитель органов правопорядка… И у каждого гвардейца имеется выданное мной удостоверение, в котором записано право на ношение огнестрельного оружия.
— Но это же ни в какие рамки не лезет! — возмутился Винокуров. — Ваше решение полностью противоречит российскому законодательству! Кроме того, большинство ваших гвардейцев несовершеннолетние, не так ли?
— Отец, я объяснял им… — вмешался Володя, но Атласов жестом остановил его и ответил сам:
— Лейтенант, не будьте так наивны! Вы отлично понимаете, что в районе создалось чрезвычайное положение и прежние федеральные законы совершенно не подходят к ситуации. Именно поэтому их действие приостановлено на неопределенное время. Во всяком случае, пока не восстановится прежний порядок вещей. И если уж вы заговорили об этом неприятном инциденте с вашими охотниками, то имейте терпение выслушать меня, не перебивая.
Винокуров насупленно молчал, и Атласов продолжил:
— У меня имеются сведения, полностью противоречащие вашей версии. Насколько мне известно, ваши охотники, а если точнее — воры и браконьеры, застрелили несколько оленей из частного стада, потом хулигански напали на исполняющих свои обязанности гвардейцев, избили двоих и похитили у них два карабина. Нападение на представителей власти считается серьезным преступлением, не так ли, лейтенант? И я буду вынужден требовать от вашего руководства выдачи преступников для взятия их под стражу и совершения правосудия.
Участковый смотрел на него, выпучив глаза и потеряв дар речи, а Валера спросил, показав на младшего Атласова:
— Не этот ли молодой человек был участником того столкновения? И не он ли рассказал вам, как все было? А может быть, вы и на стадо предъявите свои права?
— Этот молодой человек — официально назначенный приказом командир военизированного формирования, и я не имею оснований не доверять его словам. Так же, как и остальным гвардейцам, участникам инцидента. — По выражению его лица Седых понял, что попал в точку.
— А мы доверяем своим ребятам! — отрубил Валера, чувствуя, что все пошло наперекосяк, и вся их дипломатия летит псу под хвост.
— Ну, раз так… Похоже, разговор у нас не складывается. Именно поэтому я и хочу разговаривать с вашим директором, а не с не владеющими ситуацией делегатами, — сказал Атласов, давая тем самым понять, что на этом встреча закончена. — Если у вас все…
— Пожалуй, что все, — поняв, что ничего они больше не добьются, ответил Седых и поднялся со стула. Следом за ним встали Винокуров и Пройдисвит.
— А Романа Дмитриевича я задержу, — Атласов сделал жест в сторону племянника. — Мы давно не виделись, и у нас есть о чем поговорить. Вы когда обратно собираетесь?
— Как получится, — пожал плечами Валера. — Нам еще надо кое к кому зайти…
— Значит, завтра, — утвердительно сказал Атласов. — Сегодня вы не успеете до темноты. А если даже вы решите уйти раньше, или Роман Дмитриевич задержится у меня, я найду способ доставить его обратно на прииск. И на этом позвольте распрощаться с вами.
Седых и Винокуров вышли на улицу, как оплеванные, посмотрели друг на друга и молча отправились к берегу, где около катера их ждал Стас Сикорский.
Назад: Глава 4 Самогон как топливо для криминальной революции
Дальше: Глава 6 Персона нон грата, или Дипломатия по-народному