Книга: Особый район
Назад: Глава 17 Хулиганистый питекантроп
Дальше: Глава 19 Усмирение тойона

Глава 18
Красавицы и чудовище

Когда загремели выстрелы, Валера почему-то подумал, что его друзья палят по какому-то некстати появившемуся зверю. Но когда выдернул из куртки застрявшую в ней стрелу и поднялся, то увидел, что Коля с Димой, размахивая оружием, бегут к лежащему на снегу человеку, одетому так же, как и тот, что упокоился со стрелой в горле. Оценив обстановку, Валера побежал за ними. Спутница погибшего, издав яростный крик, подхватила копье и бросилась следом, да так быстро, что даже слегка обогнала его. Валера почувствовал неладное и тоже наддал. В самый последний момент, когда она подняла копье, явно намереваясь проткнуть им лежащего на снегу человека, он подножкой сбил ее с ног. Отобрал копье, отбросил в сторону, схватил женщину за плечи. Что делать с ней дальше, он не представлял и стал уговаривать, крепко прижимая к себе:
— Ну, все, все! Все равно ничем уже не поможешь!
Удивительно, но эти слова или успокаивающий тон, что-то подействовало на обезумевшую женщину. Она ослабла в его руках и заплакала, всхлипывая, ничем не отличаясь при этом от любой из современных женщин, Валериных знакомых. Только теперь он разглядел ее лицо и с удивлением отметил, что в нем нет ничего такого, чего можно было бы ожидать от существа, пришедшего из эпохи мамонтов. Женщина оказалась молодой и совсем не страшной, с тонкими, совсем не азиатскими чертами смуглого лица, пышными каштановыми волосами, выбивающимися из-под мехового капюшона, и яркими голубыми глазами.
Зато лицо раненого, снег под которым успел напитаться кровью, полностью соответствовало ожидаемым первобытным параметрам. Обликом он больше походил на человекообразную обезьяну, чем на обыкновенного человека. Лежал, хрипло дыша, но попыток подняться на ноги не делал.
— Тащи скорее аптечку! — сказал Валера Парамонову. — Знаешь, где лежит?
Дима кивнул и направился в сторону снегохода, но тут из прибрежного леска появилась еще одна одетая в шкуры фигура, вихрем налетела на раненого человекоподобного и стала яростно пинать его ногами. Ее пришлось оттаскивать Коле Евтушенко. Ее, потому что она оказалась тоже женского рода, скорее даже девчонка, не старше четырнадцати-пятнадцати лет, курносая, с рыжими волосами. Увидев это, первая женщина, та, которую все еще держал за плечи Седых, с неожиданной силой вырвалась из его рук и кинулась на подмогу рыжей, норовя угодить ногой по окровавленным местам на бедре и плече. При этом обе выкрикивали какие-то слова на непонятном языке.
Трое крепких мужчин с трудом оттащили этих разъяренных фурий от беспомощной жертвы и кое-как успокоили их. Дима все-таки сбегал за аптечкой, раненого положили на развернутую палатку, стянули через голову пыжиковую рубаху, и Валера, наложив на плечо резиновый жгут, принялся бинтовать рану.
— Ну и страхолюдина! — сказал Коля, посмотрев на уродливое лицо и покрытое густыми светлыми волосами тело. — Не зря его бабы колошматят, видно, есть за что.
— С этой-то все понятно, — произнес Дима, показав на ту, что постарше. — Дикарь ее мужика из лука замочил. Но рыжая пигалица, она ведь с ним была и вдруг колотить его кинулась, прямо убить готова…
— А ты посмотри на нее, а потом на него! — Коля даже сплюнул от отвращения. — Как ты думаешь, могла она добровольно с ним оказаться? Разве что у них мужики в страшном дефиците. Так вроде не старая дева еще, чтобы на такую обезьяну позариться…
Обработав рану на плече, Валера проделал ту же процедуру с бедром первобытного, куда угодил жакан из ружья Евтушенко, после чего на него натянули штаны, завернули в палатку, чтобы не замерз, и погрузили на мотонарты.
— Откуда он вообще появился? — спросил Валера у друзей, покончив со всеми этими делами.
— Вон из того леска, — ответил Коля. — Это от его нарт следы мы видели.
— Интересно, почему он именно в него сразу стал стрелять? — показал Валера на убитого.
— Кто его знает… — пожал Коля плечами. — Может быть, у них там вражда. Этот был вооружен, ты без оружия, а нас он вообще не видел за кустами. Да мы его тоже заметили, уже когда стрела прилетела. Хорошо, ты вовремя среагировал. Он, сволочь, быстро стреляет, уже третью стрелу успел в лук заложить, когда мы вмешались. Тебя, кстати, он не зацепил?
— Бог миловал, — ответил Валера. — Куртку только пробил. А наконечники-то у него на стрелах золотые!
— Ого! — вдруг воскликнул Дима Парамонов. — А это еще что такое?
Он поднял со снега копье убитого и протянул его друзьям.
— Смотрите!
Наконечник копья был сделан из блестящей металлической трубы. Тот конец, которым он был насажен на древко, был гладко отполирован, а другой носил следы грубой обработки — расплющен и неровно заточен, скорее всего с помощью каменных орудий.
Все это время обе пришелицы из прошлого стояли, обнявшись, и о чем-то тихо переговаривались. Но, увидев, что оружием ее погибшего спутника завладели чужаки, старшая из них бросилась к ним, вцепилась в древко и что-то быстро залопотала, показывая то на себя, то на поверженного человекообразного.
— Что, приколоть его хочешь? — спросил Валера. — Нет уж, хватит с нас и одного трупа. Сейчас я его увезу и мужа твоего тоже. Его ведь похоронить надо. Он ведь муж тебе был?
Будто поняв его слова, женщина снова стала всхлипывать и что-то причитать по-своему.
— Вот что, мужики, — решительно сказал Валера. — Я погнал в поселок, отвезу труп и раненого и вернусь к вам. А вы найдите вторые нарты и двигайте потихоньку в сторону реки вместе с этими красавицами. Не оставлять же их здесь одних. И соберите все, может, еще что интересное найдете…
…Оставив свой скорбный груз в больнице, Валера снова оседлал снегоход и помчался на Иньяри. Костер он заметил еще издали. Дима и Николай сидели около огня, а вместо палатки, которую ожидал увидеть Валера, под скалой стояла юрта из натянутых на жерди оленьих шкур. Из отверстия в ее конусообразной крыше вился дымок.
— Мы сначала думали до самого прииска идти, не останавливаясь на ночлег, — сказал Коля, протягивая Валере кружку чая. — Но они ни в какую, лопочут что-то по-своему, вроде как боятся по ночам ходить. Хотели их в нашей палатке уложить, так тоже наотрез, свой чум поставили. А мы вообще ложиться не стали. Мало ли кто еще оттуда вылезет? Или они сами втихаря сбегут…
— Это вы правильно решили, — похвалил друзей Седых. — Выспаться всегда успеем.
— Как там наш первобытный? — поинтересовался Дима.
— Живой, что с ним станется, — ответил Валера. — Доктор сказал, что кости вроде не задеты, а мясо зарастет. Считайте, что вы удачно в него попали.
— А что нам оставалось делать? Ждать, пока он в тебя стрелу всадит? — возмутился Евтушенко.
— Да не кипятись ты, никто вас ни в чем не обвиняет, — успокоил его Валера. — Вы все правильно сделали.
— Я вот думаю, — перебил их Дима, — почему они такие разные, дикарь и эти… Они же ничем от нас не отличаются! Значит, ерунду Дарвин написал, что человек эволюционным путем от обезьяны произошел? Сначала обезьяна была, потом питекантроп, неандерталец, после них этот, как его, кроманьонец, а потом уже и человек. А раз эти четверо из одного времени вылезли, получается, что питекантроп с человеком в одно время существовали? Они — люди, никакого сомнения, а этот, которого мы подстрелили, вылитый питекантроп, я таких на картинке в книжке видел.
— Не о том думаешь, — сказал практичный Коля. — Если они толпами к нам полезут, тогда нам точно будет не до их происхождения. Тогда одно из двух, или отстреливать их прямо у стены, или как-то уживаться с ними. А судя по нехорошему поведению питекантропа, ужиться с его родственниками будет трудновато.
— Может быть, он у них один такой агрессивный? — предположил Парамонов.
— Ага, жди… — осадил его Евтушенко. — Ты видел, как девки на него набросились? Если бы мы не помешали, точно убили бы. И, думаю, есть за что. Скорее всего рыжую он или отбил, или украл. Она еще совсем девчонка, а ты ведь видел его без штанов… Можешь себе представить, каково ей пришлось. Ты думаешь, он ее жалел? Или станет церемониться с твоей женой или дочерью, если доберется до них? Нет, Димон, надо реально смотреть на вещи. Видно, там, откуда они пришли, война идет нешуточная, и мы должны быть готовы, чтобы она и к нам не перекинулась.
— С ними бы поговорить, — Валера мотнул головой в сторону юрты. — Но как?
— Может быть, у Армаша получится? — предположил Коля. — Он ведь даже с Далхатом научился по-евоному болтать. А Далхат говорил, что на его языке в Дагестане всего пару тысяч человек разговаривают.
Саша Армаш, молодой парень, приехавший на прииск два года назад, хотя был родом из Молдавии, но не любил, когда его называли молдаванином, потому что был гагаузом. Способность к языкам у него была просто феноменальная. Он быстро насчитал в поселке двенадцать национальностей и уже через несколько месяцев разговаривал с представителями каждой на их родном языке. Даже по-грузински, как уверял Звиад Палиашвили, он изъяснялся вполне сносно. Так чем черт не шутит, может быть, ему удастся найти общий язык и с женщинами из прошлого?
— Если получится, мы многое узнать сможем, — вздохнул Седых. — Но это еще вилами по воде. А пока суд да дело, надо Петровичу посоветовать, чтобы у стены постоянный пост выставил. Не дай бог, нас врасплох застанут…
Ночь прошла без происшествий. Утром женщины шустро свернули юрту, уложили шесты и шкуры на нарты, привычно запрягли в них оленей, которые паслись неподалеку, и маленький караван отправился вниз по Иньяри. Седых ехал на малом газу, чтобы остальные не отставали от него. Проехав так пару километров, он попытался жестами предложить женщинам сесть в мотонарты, но те в испуге шарахнулись в сторону. Так и продвигались дальше — Валера на снегоходе, остальные пешком, следом за нартами. А когда свернули с Иньяри на реку и миновали парящую наледь, увидели на льду направляющийся в сторону Красноармейца грузовой «ЗиЛ». Догнав их, машина остановилась, и из кабины спрыгнул на лед человек, в котором Седых узнал Илью Григорьевича Атласова из Тоболяха. Валера остановил снегоход, поправил на плече карабин и тоже на всякий случай спешился.
Но Атласова в первую очередь интересовали одетые в шкуры женщины. Сделав вид, что не узнал недавнего «дипломата» Валеру, он подошел к ним и что-то сказал по-якутски. Те недоуменно посмотрели на него, с опаской косясь на грузовик. Атласов произнес еще несколько фраз, после чего, убедившись, что его не понимают, махнул рукой, сел в кабину, и машина, газанув и выпустив клуб черного дыма, помчалась в сторону прииска.
Назад: Глава 17 Хулиганистый питекантроп
Дальше: Глава 19 Усмирение тойона