Глава 46

В Диком Лесу Судьба склонилась над порослью грибов на тонких высоких ножках, поднимавших призрачно-бледные шляпки к тусклому свету новорожденной луны.

И сорвала один, самый крепкий.

– Amanita virosa, истинный ангел смерти. Ужасно ядовитый гриб, Лоска, – сказала она, передавая добычу служанке. – Незаменим для чернил зеленоватых оттенков, таких как «Ревность», «Зависть» и «Злоба».

Судьба захватила с собой кое-какие чернила из палаццо, да и здесь успела приготовить свежих, но нужно было вновь заполучить карту Изабель, без которой она не могла пустить их в дело. «Да и саму Изабель неплохо было бы заполучить, – подумала она. – Как убедить ее в бесплодности сопротивления судьбе, если я так редко ее вижу?» Шанс уже дважды подстроил встречу с девчонкой. Судьба понимала, что ей надо затянуть Изабель на свою орбиту, но как?

– Хочешь приготовить чернила? Не имея карты? – донеслось вдруг из темноты.

Лоска испуганно каркнула. Судьба, которую не так легко было напугать, спокойно обернулась на голос.

– Шанс? – сказала она, вглядываясь во тьму.

Что-то ухнуло и тут же ярко, ослепительно вспыхнуло. Три пламенеющих факела вырвали из тьмы фигуры Шанса, его волшебницы и его повара.

– Нехарактерный для тебя оптимизм, – продолжал подначивать ее Шанс.

Но Судьба лишь презрительно хохотнула в ответ.

– Как там череп? Тот, что на карте Изабель? Не посветлел? – Шанс сердито взглянул на нее. – Да, вряд ли.

– Все равно я выиграю, – сказал Шанс и выставил подбородок. – Я уже помог ей вернуть один кусок сердца. Юноша любит ее, а она любит его. Любовь не раз меняла человеческие жизни.

– А я слышала, что встреча прошла не совсем по плану, – сказала Судьба, и по ее губам змеей скользнула усмешка. – И что молодые люди отнюдь не упали в объятия друг друга.

– Снова увижу этого ворона – пристрелю, – проворчал Шанс, бросая грозный взгляд на Лоску.

– Ты выиграл только сражение, не войну, – сказала Судьба презрительно. – Легко любить, когда любовь доступна. А как будет дальше, когда Изабель обнаружит, что любовь колется? Что она требует жертв? И что одной из них может стать ее жизнь?

– Смертные не рождаются сильными, они становятся такими. Станет и Изабель.

– В тебе соединилось много разного, – сказала Судьба и покачала головой. – Но беспощадности больше всего.

– А в вас – скуки, мадам, – парировал Шанс. – Вы так скучны, что, будь все по-вашему, люди каждый день ложились бы спать в восемь, выпив по стакану молока с печеньем. Разве вы не видите, что человека делает человеком только риск, только безумная радость – подбрасывать над головой золотую монетку удачи и гадать, что выпадет, орел или решка? Смертные хрупки, они обречены и слепы, как черви, но они же могут быть сильнее богов.

– Не каждый способен бросить вызов судьбе. Пить молоко и есть печенье приятнее и проще. Поэтому большинство смертных выбирают последнее. Изабель поступит так же, – заметила Судьба.

Пока они разговаривали, месяц скрылся за тучей.

– Поздно уже. Полночь миновала, – сказала Судьба. – Опасные люди рыщут по лесу в этот час, и мне с моей горничной пора возвращаться под надежный кров мадам Ле Бене.

И она накинула шаль, висевшую на сгибах рук, себе на голову. Серые глаза задержались на трех факелах в руках Шанса и его друзей. Вдруг она улыбнулась.

– Без луны так темно. Трудно найти дорогу. Не дадите ли мне один факел? – попросила она.

Шанс помешкал.

– Ай-ай-ай, – пожурила его Судьба. – Неужели ты откажешь старой женщине, которая хочет осветить себе путь?

Шанс кивнул, и волшебница протянула Судьбе свой факел.

– Доброй ночи, маркиз, – сказала та. – И спасибо.

Шанс смотрел, как она уходит, неся факел на вытянутой руке, и как следом спешит горничная. Он не видел лица Судьбы, не слышал слов, которые она сказала, уходя. А если бы услышал, то понял бы, что свалял большого дурака.

– Да, по лесам сегодня бродят опасные люди, Лоска, – говорила меж тем служанке Судьба. – Но здесь нет никого опаснее меня.