Он снова промолчал, я даже ощутил жалость, вот так часто с бунтарями. Отважничают только в пламенных речах и даже как бы готовятся, но вот выступить никак не решаются.

Дальняя дверь приоткрылась, заглянул роскошно одетый Адриан Скророронг, заведующий личной канцелярией императора.

Герман поморщился.

– Что там?

– Лорд-канцлер принес запрашиваемые вами документы, – сообщил Скророронг.

Герман взглянул на меня.

– Позвольте?

– Конечно, – ответил я, – раз дело срочное.

Он покачал головой.

– Не столько срочное, как касаемо и вас.

Лорд-канцлер вошел с достоинством, но и с предельной почтительностью в движениях – шутка ли, сразу двое императоров, – в руках небольшая папка с бумагами, поклонился у стола.

– Ваше величество… Ваше величество…

Герман требовательно протянул руку, канцлер моментально выудил из папки два листка и вложил императору в ладонь.

– Ваше величество?

Герман отпустил его небрежным кивком, а листки, проглядев с небрежностью, придвинул на столике в мою сторону.

Дверь за канцлером беззвучно закрылась, я пробежал взглядом краткий имперский реестр насчет населения, городов, залежей полезных ископаемых, знатных семейств и прочих важных данных, включая принцев, герцогов, графов и даже простых баронов, общее количество армии и даже сколько где гарнизонов, но такие пустяки, как и сколько намолочено зерна и в каком состоянии мясо-молочная промышленность, отыскать не удалось.

– Интересно, – проговорил я.

– Возьмите, – предложил он. – Это как знак доверия. Вам может пригодиться.

– Возможно, – согласился я. – Спасибо, это будет лежать в моем личном столе. Без доступа кого-либо.

Он сказал с вежливой осторожностью:

– Если хотите ознакомиться сразу, мы можем сделать небольшой перерыв.

Я взглянул испытующе.

– Хотите пообщаться с советниками?..

Он улыбнулся.

– В свете того, что вы мне сообщили…

– Не теряете времени, – сказал я. – Приятно иметь с вами дело.

Он польщенно улыбнулся, а я поднялся, коротко поклонился.

– Часа достаточно?

Он тоже встал, ответил с вежливейшим поклоном:

– Понимаю, спешите вернуться, ваше величество. Да, через час буду в вашем распоряжении.

Я кивнул и вышел. Не знаю, в самом ли деле так уж надо посоветоваться со специалистами, но то, что хотел бы меня задержать подольше, заметно.

На обратном пути в анфиладе залов почти столкнулся с герцогиней Кэйтериссой Бланчет Истрегонской, племянницей Германа. На этот раз попалась точно рассчитано случайно, охнула от неожиданной неожиданности, замерла с жарким румянцем на щеках, не зная, то ли присесть в приветствии, то ли выпрямиться и ждать в прелестной надменности, когда начну кланяться и размахивать шляпой, изнывая от сладостной галантности.

Я сказал весело:

– Привет, королева счастья и красоты!

Румянец поднялся к ее вискам и воспламенил и без того розовые просвечивающие ушки.

Я улыбнулся дружески и прошел мимо. Сопровождающая ее свита женщин осталась в низком реверансе, а я всей спиной чувствовал недоумевающий взгляд юной герцогини, но заставил свои нижние конечности двигаться в привычном ритме, хотя пришлось стиснуть зубы и контролировать каждый шаг.

И этот якорек соскользнул, хотя я почти растопырил жабры, чтобы зацепило. Самому хотелось, но мало ли что нам хочется, перехочется.

Племянница так же удивительно хороша, как и Клариссия, внучка, та очаровашка, которой Лаперуза позволил под честное слово воспользоваться магическим зеркалом.

Нельзя, нельзя. Сразу же начнется аханье, так вы тот самый, который, а я начну скромно уверять, что я хотя и властелин Багровой Звезды Зла, но в остальном вполне нормальный самец, дальше пойдет по накатанной тропе, которую протоптали еще питекантропы, если не трилобиты.

Уже знаю, куда понесут нас инстинкты, высокие и низкие, потому нельзя, вот нельзя и все. Рядовому солдату все можно, императору все нельзя, хотя со стороны кажется, хотя как раз наоборот.

В моих апартаментах в самом деле ничего не сдвинуто, только простыни чистые да столешницы везде протертые до блеска. Да еще все люстры зажжены, придавая покоям праздничный блеск и шарманность.

Я рухнул в кресло, прислушался, поинтересовался негромко:

– Карл-Антон… почему мне кажется, что вы где-то близко?

В двух шагах сгустился воздух, уплотнился и стал видимым, обрел форму двусторонней скорлупы гигантской раковины, а когда створки разошлись, изнутри вышел, пригибаясь и придерживая рукой шляпу, словно навстречу ветру, Карл-Антон.

– Одежду не меняете, – заметил я, – будто и спите в этом халате и в шляпе… А вот являетесь всякий раз иначе.

– Разные заклятия пробую, – напомнил он. – Приспосабливаю к местной ауре, что обычно противится. Интересно вообще-то… Вы угадали, ваше величество, я был рядом. Или ощутили?.. Всего на два этажа ниже уровня земли. Там императорская библиотека, просто огромная! Много любопытного.

– Воруете?

Он ответил с самым оскорбленным видом:

– Ваше величество! Ни одной книги не взял!

– Я не о книгах, – пояснил я. – Это называется интеллектуальная собственность. Не знаете еще такого термина? А он есть!.. Вернее, будет. Вы же понимаете, узнав какой-то секрет, как бы сперли его самым бесстыжим образом. Теперь вы богаче, а тот, у кого прочли, обеднел, так как лишился монополии.

Он опустился по моему жесту в кресло, глаза живо заблестели, а лицо выразило живейший интерес.

– Ваше величество, как-то не задумывался о таком повороте. А что, даже закон такой есть?

– И подзаконные акты, – подтвердил я.

– Что это?

– Закон, – пояснил я, – это почти заповедь, что делать нельзя. А подзаконные акты поясняют, кого в какую тюрьму и на какие сроки, кому огромные штрафы с конфискацией, а кого гуманнее просто повесить в интересах милосердия и человечности.

Он в изумлении покрутил головой.

– Вообще-то справедливо, но… это же другой мир!

– Мир усложняется, – сообщил я ему новость. – Кофе, вина?

– Не стоит, – ответил он, – хотя не откажусь, если вам это в самом деле дается легко и без заметных затрат сил.

– Это не магия, – заверил я. – На меня работают силы, что двигают звездами и скоплениями звезд. Угощайтесь!

Он вздохнул, лицо слегка омрачилось.

– И вы этой силой так легко пользуетесь…

– Наука служит народу, – сказал я. – Вы алхимик, а это уже переход к науке, что управляет теми силами. У вас все это впереди.

Он выждал, когда на столе перестали появляться чаши и вазочки с печеньем, взял фужер с вином, но осушил в один длинный глоток, тут же ухватил чашку с горячим кофе.

– Сейчас, – сказал он и отпил с краю, – никому и в голову не придет, что прочесть чужую книгу – уже воровство!.. Вот как вы приоткрываете мне тайны своего загадочного королевства!

– Это еще не открываю, – уточнил я, – а так, проговариваюсь. Сбалтываю ввиду природной недалекости и неумения концентрироваться. Но потом да, раскроюсь, обещаю… А насчет чужих секретов, похищать их хоть и нехорошо, но можно и нужно.

Он задержал чашку у рта, глаза распахнулись шире.

– Но…

– За это не сажают, – объяснил я, – а дают ордена! И титулы. Воровство чужих тайн и технологий входит в военные действия, сэр Карл!.. Так что воровать хоть и нехорошо, но если для нас, то хорошо и правильно. Такова военная доктрина демократии. У нас все просто, потому так сложно!

Он допил кофе, даже облизнул губы, щеки порозовели, а глаза заблестели ярче.

– Ну да, – сказал он, – такое понять могу, хоть и причудливая логика. Но как здорово, что вы меня ощутили, ваше величество! Это при моей-то защите! Я прохожу через любую завесу магов так, что никто не замечает. Какое-то из ваших колец сработало. Вы их все нацепили?

– Я император, – ответил я с достоинством, – а не сороконожка. На мне только те, свойства которых вы раскусили. Я человек пугливый и осторожный! Иначе какой из меня император?

– Да-да, – согласился он, – вы такой пугливый, такой осторожный… Только вот голову в пасть льва суете зря.

– Разве Скагеррак был лучше? – спросил я. – По-моему, меня все оберегать должны!..

– От Скагеррака знали чего ждать, – пояснил он. – А от вас? Правители предпочитают предсказуемость… Лучше опасный, по понятный враг, чем совсем… неизвестный. Но, ваше величество, как догадываюсь, вы переговоры закончили?

– А-а, – сказал я, – значит, не подслушивали?.. Нет, у нас просто рабочий перерыв. Возьмите эти бумаги. Пусть сэр Альбрехт ознакомится и выдаст мне свои рекомендации, а пока посмотрите сами, вдруг да пригодится что.

Он собрал листки и легко поднялся из-за стола.

– Тогда не буду дожидаться, отбываю?

– Да, – ответил я. – У меня же конь, вы его видели.

Он улыбнулся с полным пониманием, красивым жестом запахнулся широкой полой халата. Взвился легкий ветерок и тут же опал к полу на том месте, где только что стоял чародей-алхимик.

Я приподнял рукав, там два браслета, один Замедлитель, как я его назвал, хотя вообще-то ускоритель, он же не мир ускоряет, так только кажется, а замедляет меня самого, а второй браслет почти незрим из-за своей легкости и прозрачности. Что за мощь в нем, еще не знаю, но все-таки надел, хотя и уверял чародея, что я не рисковый, однако от браслета идет такое дружеское тепло, что нацепил почти бездумно, повинуясь то ли инстинкту, то ли подсказке самого браслета.

Сердце стукнуло тревожно и как-то зовуще, я не сразу понял, что именно, – мне то ли восхотелось, то ли сам к чему-то себя подталкиваю, наконец взгляд упал на пальцы левой руки, там всего три кольца, но для меня и это много.

– Ладно, – прошептал я, – пока император как бы отдыхает, заглянем к придворному магу… Если император так уж старается высвободиться из-под власти магов, то почему у него этот маг при дворце?.. Работает на императора или на настоящих властелинов империи? Или это я становлюсь параноиком?..

У него еще не бывал, просто видел его небольшую башенку-пристройку, даже у Джонатана Кавендиша по прозвищу Лаперуза намного больше и внушительнее.

По винтовой лестнице взбежал к его комнате, но там остановился несколько обалделый. В том месте, где должна быть дверь, уперся в сплошную стену из плотно уложенных кирпичей, да не простой обожженной глины, а брусчатки, какой мостят улицы города.

Постоял в обалдении, потом кончики пальцев как будто сами по себе нащупали колечко Наблюдателя. Долго настраивал, ловил фокусное расстояние, видел то внутренности камней перед собой, то смотрел сквозь башенку далеко за пределы города, весь взмок от напряжения, но наконец-то поймал в крохотное окошко внутренности его лаборатории.

Так и есть, сгорбленный старик медленно двигается вдоль длинного стола, там множество колб и тиглей, остальное в тумане.

Значит, либо вообще убрал дверь, а сам ходит сквозь стену, либо это просто обманное заклятие. Если ходит сквозь стену, то не такой уж и слабенький, как принято считать, дескать, всех выказывающих силу Великие Маги забирают к себе, а если дверь просто прикрыта завесой магии…

Я потер одно колечко, второе – но стена оставалась стеной. Я не просто ощупал ее всю, а кое-где и аккуратно простучал костяшкам пальцев, однако чувствую холод совсем не магического камня.

Ладно, попробуем всерьез… Снова остро чувствую вырезанные в металле третьего кольца значки и узоры, тепло на этот раз пошло от пальца по кисти и поднялось к плечу гораздо быстрее, чем в первый раз.

Я ждал, а когда охватило все тело, даже в пятках потеплело, коснулся вытянутыми пальцами стены и начал с усилием вдавливаться, словно в вязкое тесто. В глазах потемнело, но уже через пару секунд с усилием вылез на ту сторону.

Лаборатория выглядит все же богаче и насыщеннее, чем у Лаперузы, так что мои смутные подозрения весьма как бы получают фундамент.