ДОМОЙ Я ВЕРНУЛАСЬ в странном настроении. Меня разрывало от ярости. Да что этот Владыко себе позволяет? Решил, что может со мной играть? Целовать когда вздумается и отталкивать когда захочется? Нужно было не отвечать на этот проклятый поцелуй, больше похожий на издевательство, а залепить Олегу пощечину, чтобы у него искры из глаз посыпались. Меня не покидало ощущение того, что я проиграла ему. Но при этом на душе было удивительно светло. Рядом с Олегом во мне звонко пела весна и в сердце распускались цветы.

Я проиграла Владыко сражение, а не битву. Еще посмотрим, кто кого.

У порога меня с лаем встретили собаки, и я опустилась на колени, чтобы погладить их. Псы ластились, виляли хвостами и поскуливали, и я, тиская их, вспомнила Прелесть. Прыгнула мне на голову, подумать только! Чего мне ждать в следующий раз? Подарок в ботинке?

Следом за собаками появился и папа. Явно ждал, когда я вернусь со свидания. Очень уж хотел узнать, как все прошло.

– Что-то ты долго, я уже хотел звонить. Ну, как тебе Анатолий, дочь? – с интересом спросил папа.

– Ужас! Кошмар! Маньяк! – Я сделала большие глаза. – К кому ты меня отправил? А еще родной отец, называется!

– Татьяна, – нахмурился папа. – Я ведь серьезно.

– А если серьезно, Анатолий прекрасный человек, – саркастично ответила я. – Вежливый, умный, начитанный. Столько всего знает! Ходячая энциклопедия. Все это время мы разговаривали об искусстве. Недаром он Гарвард окончил! Наверное, я выйду за него замуж.

– Правда? – недоверчиво покосился на меня папа.

– Нет, конечно! – фыркнула я и, опомнившись, добавила: – Мы с ним еще только узнаем друг друга.

– И что ты о нем узнала? – не отставал от меня папа.

Я на мгновение задумалась. Об Анатолии я узнала только то, что у него есть девушка. Больше мы о личном не разговаривали.

– У нас одинаковые интересы, – туманно ответила я.

И ведь не соврала. У нас действительно было кое-что общее: мы оба хотели отвязаться от наших родителей, решивших, что мы друг другу подходим.

– Милый, не лезь к девочке. – В прихожей появилась мама. На ней был длинный атласный халат глубокого гранатового цвета, и в который раз я подумала, что у нее талант выглядеть прекрасно даже дома, без косметики, прически и нарядов. Я надеялась, что эта способность передалась мне по наследству.

– Я не лезу, – зычно ответил папа. – Просто интересуюсь жизнью дочери. Хочу, знаешь ли, чтобы Татьяна нашла достойного человека, а не как Ксюша – каких-то идиотов.

– Каких еще идиотов? – удивленно спросила я.

Идиотом был только ее бывший жених, променявший ее на сестру Васьки. До этого она ни с кем толком и не встречалась.

– Неважно, – отмахнулся папа. – Важно то, что приличных парней осталось мало. Я не хочу, чтобы мои девочки встречались с кем попало. Кстати, я говорил, что дочь моего зама беременна от своего преподавателя? – спросил он.

И мне показалось, будто папа переводит тему. Я закатила глаза.

– Говорил, и не один раз, – ответила мама.

– Замуж за него собралась, – продолжал он с возмущением. – Окрутил совсем молоденькую девочку.

– Ну, она совершеннолетняя, понимала, на что идет, – резонно заметила мама. – К тому же немудрено влюбиться в своего преподавателя. Мы, женщины, любим умных мужчин.

– А я думал, вы больше любите успешных, – внимательно посмотрел на нее папа. Ревнует, причем всегда делает это как-то по-особенному мило.

– Я больше всех люблю тебя, – тепло улыбнулась мама и, взяв его под руку, положила голову на плечо.

Папа тотчас растаял. Он очень любил маму, и, если честно, я хотела, чтобы мой муж так же нежно и трепетно относился ко мне. А еще я вдруг подумала: что сделал бы папа, если бы я привела домой Владыко и сказала, что он мой жених? Меня бы лишили наследства или головы?

Вместе с собаками мы пошли в гостиную, где папа вновь активизировался и стал расспрашивать меня об Анатолии. Делал он это так настойчиво, что в какой-то момент я просто сбежала в свою комнату под предлогом того, что у меня болит голова. Голова у меня, разумеется, не болела. Она, наоборот, казалась неприлично легкой. Вместо мыслей в ней был розовый туман, и я все еще помнила вкус губ Олега.

С телефоном в руке я беззаботно рухнула в кровать, решив посмотреть какой-нибудь фильм, но вместо этого открыла галерею снимков. Сегодня я украдкой сделала несколько фотографий Олега – в ресторане, на парковке, пока он разговаривал по телефону, а потом в машине. Владыко ничего не заметил.

Олег отлично получался на снимках. Он был на удивление фотогеничным, и я вдруг подумала, что он мог бы стать отличной моделью. Рост, фигура, лицо – его внешность стала казаться мне идеальной. И я сама не поняла, в какой момент стала рассматривать его фотографии. Вдумчиво и с довольной улыбкой.

Вот он сидит рядом со мной в ресторане, закинув ногу на ногу, и смотрит в окно. Черные волосы, четко очерченный профиль и задумчивый взгляд, по которому ничего невозможно понять: то ли он думает о кодах и формулах, то ли вспоминает девиц, с которыми встречался. Совершенно бесстрастные глаза. И – как на контрасте – горячие руки и жадные губы.

Вот он стоит на парковке, одной рукой прижимая телефон к уху, а другую небрежно засунув в карман. Это фото во весь рост. Владыко безумно идет пальто. Придает элегантности и вносит в строгий образ нотку аристократизма.

Вот он сидит в машине. Руки, уверенно лежащие на руле, сняты крупным планом. Красивые мужские руки с длинными пальцами, узкими ладонями и крепкими запястьями. Сильные и цепкие. Настойчивые. И в то же время ласковые.

Чуть замешкавшись, я вернулась на несколько снимков назад, даже не сразу осознав почему. А потом поняла. На одном из фото, сделанных на парковке, я заметила того самого парня, который так злобно таращился на Олега. Незнакомец тогда быстро исчез. Наверное, понял, что я заметила его.

Не знаю, сколько я листала фотографии Олега, вспоминая то, что между нами было, времени я не замечала. Злость из-за последнего поцелуя, который он буквально украл у меня в машине, испарилась, и в груди осталась только нежность. Она была похожа на звездный свет, искрилась серебряной пылью, заставляя пульс ускоряться. Эта пыль попадала на запястья, скулы, ключицы, даже под коленки, и в них чувствовалась приятная слабость.

Я продолжала внимательно разглядывать фото Олега, когда в комнату влетел Арчи вместе с собаками. Братик, хрустя кукурузными палочками, нагло расположился на кровати, а собаки – на коврике рядом. Все трое преданно на меня уставились.

– Накрошишь на кровать – соберу крошки и высыплю тебе за шиворот, – грозно сказала я.

Младшие братья порою понимают только грубую силу.

– Не квакай, – отмахнулся Арчи и осмотрелся. – Странно, что у тебя в комнате порядок.

– Убиралась недавно, – ответила я, гадая, зачем он пришел ко мне.

– Да? Жаль. А то я мог бы помочь… А хочешь, я тебе фруктов вымою и порежу?

– Нет, спасибо, я не голодная, – отказалась я.

Что еще за аттракцион неслыханной щедрости?

– А ты сегодня красивая, – со вздохом сообщил мне Арчи. – Меньше, чем обычно, напоминаешь тираннозавра.

– Вот спасибо, – сказала я. – Мой самый лучший комплимент в жизни. Колись, чего тебе от меня надо, мелочь?

– Да так, ничего, – брат одарил меня скромнейшей из своих улыбок.

– Ладно. Поставим вопрос иначе. На что тебе нужны деньги? – Я вздохнула.

– А с тобой приятно иметь дело. – Арчи широко улыбнулся. – Мне надо в одной игре счет пополнить, чтобы броню купить. Ищу спонсора.

– Ищи его в другом месте, – посоветовала ему я и указала на дверь ногой.

Но уходить братик не собирался, он улегся рядом со мной.

– А ты и правда сегодня ходила на свидание по папиной указке? – спросил он.

– Правда, – нехотя ответила я.

– Ксю папа на свидание не отправил, а тебя отправил. Это потому, что отчаялся от тебя избавиться. – Арчи противно хихикнул и получил тычок в ребра.

– У Ксю психологическая травма после отмены свадьбы, – нахмурилась я. – Ксю не трогают, а я отдуваюсь.

– Она, наверное, опять будет встречаться с тем типом, – выдал вдруг Арчи, и я повернулась на бок, лицом к не м у.

– С каким еще типом?

– С таким. Это секрет. – Арчи выразительно поиграл бровями. – Стоит тысячу рублей.

У меня появилось плохое предчувствие. Ксю явно что-то скрывала от меня. Да и папа странно оговорился. А я терпеть не могла неведение.

– И как ты узнал этот секрет? – спросила я, усомнившись в том, что старшая сестра решила поделиться с братишкой чем-то личным.

– Подслушал. Ночью пошел за водичкой на кухню и услышал.

– Хорошо, рассказывай мне этот секрет, – решила я. – Заплачу.

Я встала с кровати, взяла сумку и достала кошелек.

– Что, так сразу? – Арчи даже как-то растерялся. – Блин, надо было просить больше…

– Не наглей, – нахмурилась я. – Бери деньги и рассказывай.

– Раньше Ксю встречалась с каким-то парнем, – громким шепотом начал Арчи. – Папа узнал об этом и запретил ей с ним общаться. Я как раз спустился на первый этаж, когда они разговаривали в его кабинете. На повышенных тонах.

– Не поняла. Что еще за парень? И почему папа запретил ей с ним общаться?

– Не зна-а-аю. Папа был такой злой! Говорил, что не позволит Ксю общаться с этим придурком и что она идиотка, раз связалась с таким человеком. Я прокрался на цыпочках к кабинету и услышал, как Ксю плачет, – поделился Арчи, и веселье исчезло из его голоса.