Развитие военно-морского дела

Революция в тактике

XVI в. стал свидетелем невиданной ранее революции в военно-морском деле. Эпоха галер, продолжавшаяся более 2,1 тыс. лет, закончилась вскоре после того, как достигла вершин благодаря искусству трех выдающихся мореплавателей: Хайреддина, Андреа Дориа и дона Хуана Австрийского. Военные галеры продолжали действовать в Средиземном море более века после этого, но они служили жалкими дополнениями к парусным судам с пушками на борту, эпоха которых началась, когда потенциальные возможности пушечного огня в морском сражении были поняты и использованы испанцами, такими как маркиз де Санта-Крус. Он умер, так и не встретившись с сэром Фрэнсисом Дрейком, который, возможно, даже более ясно осознавал новые тенденции в военно-морском деле.

Средиземноморская галера

За время, прошедшее между битвами при Саламине и Лепанто, морская тактика претерпела незначительные изменения. Целью боя было либо протаранить корабль противника, либо взять его на абордаж. Хрупкие галеры не сильно отличались от тех, которые использовали римляне в Пунических войнах. Галеры представляли собою длинные узкие однопалубные суда, достигавшие около 46 метров в длину и б метров в поперечнике, и передвигались с помощью 54 весел, по 27 на каждой стороне. В дополнение к этому суда были оснащены двумя или тремя мачтами, которые позволяли дать отдых гребцам и сообщали судну дополнительную скорость при попутном ветре. В каждое весло садилось по 4—б гребцов, обычно из крепостных. На кораблях христианских народов гребцы были защищены особыми щитами; турки не заботились о подобных предосторожностях для рабов. Вся команда состояла из 400 человек, среди них были гребцы, моряки и отряд солдат. На носу большинства христианских галер в битве при Лепанто было установлено пять небольших гаубиц; имевшие несколько меньший размер турецкие галеры были снабжены всего 3 пушками. В нос корабля, прямо над ватерлинией, был вмонтирован металлический шест 3–6 метров длиной, предназначавшийся для тарана.

Во времена сражения при Лепанто появились две важнейшие разновидности таких галер. Первой из них был турецкий галиот, судно, имевшее меньшие размеры и более быстрое, образцом для него послужили корабли византийского типа, снабженное 18–24 веслами и с командой из 100 человек. Другой разновидностью, развивавшейся в противоположном направлении, был галеас (гальяс), изобретенный венецианцами. Он представлял собой судно в два раза большее по размерам, чем галера, имевшее более медленный ход, но более сильное, лучше державшееся на море и способное перевозить больше солдат. Галеас являлся не слишком удачной попыткой достичь компромисса между быстрой средиземноморской военной галерой и новыми многопушечными парусными судами Северной Европы. На галеасе устанавливалось 50–70 пушек, но большей частью это были фалконы или меньшего калибра пушки, рассчитанные на гибель врага, а не на повреждение кораблей.

Вплоть до начала XVI в. распространенные в Северной Европе парусные военные корабли, напоминавшие средиземноморскую галеру, рассматривались главным образом как плавучая крепость или плот, перевозивший воинов, которые должны вступить в сражение с другими воинами, находящимися на вражеских кораблях. Как только суда попадали в область досягаемости луков или легких пушек противника, морские сражения велись подобно наземным боям. Высшей точкой столкновения были взятие на абордаж и захват корабля вражескими солдатами. Суда, в сущности, представляли собой несколько измененные торговые корабли, в длину они были в два раза больше, чем в ширину. Использование пороха позволило увеличить протяженность сражения: на носу и на башнях, а также у поручней верхней палубы помещались малокалиберные пушки. Установить на башнях или верхней палубе более тяжелые пушки нельзя было из-за опасности опрокинуть судно.

Но в начале XVI в. некто – иногда эту честь приписывают некоему Дешаржу, кораблестроителю из французского города Брет, – изобрел «порт» – отверстие в борту судна, снабженное шарнирной задвижкой, которое при загрузке корпуса судна избавляло от необходимости поднимать груз через борт. Английские кораблестроители, подстегиваемые решимостью Генриха VIII установить тяжелые пушки на вновь строящихся кораблях, воспользовались этой мыслью: был найден способ стрелять из крупнокалиберных пушек с нижних палуб корабля. Так родилась бортовая батарея; ее вес тщательно был распределен ниже центра притяжения.

Испанский галеон

Вскоре этому примеру последовали испанцы. Получившийся в результате боевой корабль, достигавший 100 футов (30,5 м) в длину и 30 футов (9,15 м) в поперечнике, стали называть галеоном – возможно, потому, что это судно, как и галера, предназначалось специально для войны, из-за стремления к более изящной форме и поскольку у галеона был низкий нос, лишь слегка возвышавшийся над ватерлинией, что облегчало таран. Такой корабль имел три мачты и квадратные паруса, а на корме и на носу его находилось множество башен, малокалиберные пушки же располагались выше. Но ряд более тяжелых пушек, установленных в главном корпусе, позволяли галлеону вести бой на большом расстоянии, а не сближаться, как было принято раньше, для схватки с другим кораблем.

Основным недостатком галеона по сравнению с галерой было то, что он находился во власти ветров. Этот факт лишь частично уничтожался тем обстоятельством, что новые суда были более маневренны, чем прежние корабли, и, благодаря усовершенствованию парусов, могли противостоять ветру. В отличие от галеры галеон был достаточно устойчив в море, чтобы совершать далекие океанские плавания.

Английские моряки уже во времена Генриха VIII, который поощрял и стимулировал развитие английских военных кораблей, по всей вероятности, частично предвидели тактические перемены, к которым вело использование бортовых пушек. Хотя абордаж по-прежнему считался главной целью боя, англичане все больше и больше внимания уделяли разработке кораблей для дальнобойной артиллерии. В результате этого кормовые и носовые башни становились все ниже, а шесты на носу с английских галеонов вскоре исчезли полностью. Доля крупнокалиберных пушек против малых пушек постоянно увеличивалась. Испанцы, однако, сохранили шест на носу галеона и поддерживали равновесие между пушками, предназначенными для убийства солдат и для разрушения корабля. Они, по английскому образцу, сделали башню на носу, но сохранили высокую кормовую башню, на которой располагалось внушительное число малокалиберных пушек.

Испанцы по-прежнему воспринимали корабли в первую очередь как плавучую крепость, перевозящую гарнизоны солдат-пехотинцев. Англичане, напротив, делали упор на морской стороне боя, и их офицеры и моряки стали более искусными по сравнению с испанцами. Англичане не тратили место и человеческие усилия на перевоз гарнизона из моряков-новичков; каждый моряк умел вовремя оставить пушку или спуститься с мачты, чтобы схватиться за пику или кортик, когда наставала пора брать на абордаж вражеский корабль или отбивать атаку идущих на абордаж противников.

Таковы были различия в теории морской тактики, приведшие к решающей битве в Ла-Манше (см. с. 327), в которой англичане отбросили испанскую армаду и открыли новую эпоху военно-морского дела – эпоху парусников с пушками на борту, и в то же время заявили о своем притязании быть владыками морей.