Глава 1. О полицейских и горных вершинах

«Похоже, я испортила им свадьбу»

1

Чикагские детективы занимались в Балтиморе расследованием ограбления поезда (а как же иначе?), когда к ним поступила информация о заговоре с целью убийства конгрессмена от их родного города.

За окнами офиса стояла февральская стужа. На офисе висела табличка: «Джон Хатчинсон, биржевой брокер». Он располагался на Саут-стрит неподалеку от балтиморской Внутренней гавани и служил временным прикрытием для сотрудников частного детективного агентства Хатчинсона. Агентство специализировалось на биржевых мошенничествах и промышленном шпионаже, а его клиентами были главным образом люди, не любившие огласки.

Детективы Хатчинсона пользовались этим секретным офисом уже несколько недель. Они прибыли по приглашению президента местной железнодорожной компании Сэмюэля Фелтона. Тот нанял их, чтобы расследовать слухи о замыслах злоумышленников разорить его и сорвать сделку на грузоперевозки объемом в миллионы долларов. В то время среди балтиморских политиков царила атмосфера напряженности и Фелтон опасался «широкомасштабного и хорошо организованного заговора», в который была вовлечена местная полиция и даже городские власти. Никому не доверяя, он решил нанять детективов со стороны, чтобы разобраться, насколько эти слухи обоснованны, прежде чем давать делу ход.

Никто не годился для подобных заданий лучше Хатчинсона. Он был классическим дельцом, который даже не окончил школу, но имел особый нюх, позволявший решать проблемы. В результате он стал полицейским детективом, а потом открыл свое частное агентство. Проработав в этой сфере уже десять лет, Хатчинсон по-прежнему предпочитал лично участвовать в раскрытии самых важных дел.

К расследованию дела с балтиморской железной дорогой он, кроме того, привлек своих лучших людей.

Главную роль играл детектив Уэбстер. Это был высокорослый выходец из Англии с вьющимися волосами и бородкой, которую в наши дни назвали бы «хипстерской». Уэбстер обладал опытом и был не робкого десятка. Он мог и высадить дверь ударом ноги, и спрыгнуть на ходу с поезда, как уже случалось с ним в ходе преследования одного подозреваемого. Он был отцом семейства, в котором подрастало четверо детей, и в прошлом работал в полиции Нью-Йорка.

Напарником Уэбстера был детектив Уорн. Ему было двадцать восемь лет, и он отличался хитростью и харизматичностью. Если Уэбстер был человеком действия, то Уорн славился своим умением убеждать и мастерски владел искусством маскировки. Он умел выуживать из людей информацию по крупицам.

Оба они уже целый месяц посещали злачные места Балтимора, и весь этот месяц слышали только то, что группа коррумпированных чиновников и лиц, лишенных политических прав, действительно нацелилась на Фелтона и других значимых лиц Балтимора. Но, насколько можно было судить, во всем этом было больше болтовни, чем дела. И тут до них дошел слух, который заставил их спешно вернуться в свою штаб-квартиру.

Уэбстер, имевший опыт общения с полицейскими чинами, завел приятельские отношения с посетителями бара, куда частенько захаживали после службы местные копы. Уорн же под чужой личиной проводил время в элитных заведениях, пытаясь выявить потенциальных заговорщиков. Полученные ими фрагменты информации позволили составить пугающую общую картину происходящего.

По сути дела, речь шла о терроризме. Группа людей, разочаровавшихся в национальной политике, которая, по их мнению, обходила Балтимор стороной, хотела донести до общества послание: правительство не справляется со своей работой. «Вы только взгляните на наш город, – доверительно говорил один из заговорщиков. – Разве мы не катимся к пропасти?» Участники группы продумали несколько способов привлечь к себе внимание, в том числе довести до банкротства железнодорожную компанию Фелтона. Заговорщики задумали также провести дерзкую акцию: совершить покушение на высокопоставленного конгрессмена, который должен был посетить их город.

Этот конгрессмен – республиканец, снискавший себе большую популярность, но наживший и немало врагов, – был идеальной мишенью. Он был представителем всего того, что ненавидели эти экстремисты в текущей политике. Они надеялись, что его смерть не просто шокирует общество, но и станет началом диалога, которого они добивались. Для ровного счета они собирались прикончить еще и губернатора штата Мэриленд. По словам одного из заговорщиков, оба должны были погибнуть как «предатели перед лицом Бога и страны».

Нити заговора тянулись далеко наверх. Капитан полиции Феррандини клялся, что конгрессмен «умрет в этом городе». А шеф полиции Джордж Кейн, тоже симпатизировавший экстремистам, был готов закрыть на это глаза.

Конгрессмен планировал пообщаться с простыми гражданами. Он намеревался поездом проехать от Иллинойса до Вашингтона, по пути сделав несколько остановок для выступлений перед публикой. После остановок в Коламбусе, Питтсбурге, Нью-Йорке, Филадельфии и Гаррисберге он собирался посетить Балтимор, где его должны были встретить и доставить в отель «Юто-Хаус». Там конгрессмен планировал выступить с краткой речью, а затем его должны были вновь отвезти на вокзал, где начинался последний этап его путешествия в Вашингтон.

Хотя в Америке местная полиция обычно предоставляет заезжим политикам вооруженное сопровождение (которое чаще всего сводится к спектаклю с перекрытием улиц и сиренами), план заговорщиков предусматривал, что шеф полиции Кейн в последнюю минуту заявит, что у него нет ни одного свободного человека для сопровождения конгрессмена, и предоставит его самому себе.

Заговорщики собирались расставить по всему пути следования своих людей, которые должны были оповещать о передвижениях конгрессмена. Они также планировали устроить инсценировку уличной драки в тот момент, когда конгрессмен будет проходить по вестибюлю вокзала в Балтиморе, чтобы отвлечь внимание станционных полицейских. А в изображавшей зевак толпе, окружившей место происшествия, должны были находиться вооруженные люди, в том числе как минимум один полицейский, которому и предстояло применить оружие против конгрессмена и сопровождавших его лиц.

Выслушивая доклад Уэбстера и Уорна, Хатчинсон ощущал все большую тревогу. Речь шла не просто о саботаже на железной дороге. Необходимо было ставить в известность официальные власти. Но насколько далеко продвинулся заговор? Хатчинсон распорядился, чтобы Уорн предупредил конгрессмена и порекомендовал ему отправляться прямиком в Вашингтон, отказавшись от выступления.

Однако конгрессмен колебался. С учетом сложившей обстановки отказ от выступлений перед публикой мог иметь для него катастрофические последствия как для политика. А если спугнуть террористов прямо сейчас, то это могло вынудить их в будущем действовать еще более активно. Но доказательства заговора были весьма убедительны. Он попросил Уорна доставить его прямо в Вашингтон после выступления в Гаррисберге, не ставя никого в известность.

Хатчинсон неохотно согласился, понимая, что любая утечка информации может поставить крест на расследовании заговора. Он нервничал. Ведь тут речь шла не о промышленном шпионаже, а о жизни или смерти. А заговорщиком мог оказаться любой.

За исключением мистера Фелтона. К такому выводу пришел Хатчинсон, приняв во внимание тот факт, что именно Фелтон привлек их к расследованию. Следовательно, он был вне подозрений. Теперь настала очередь детективов привлечь к делу его самого.

И с помощью Фелтона они разработали план.

* * *

В день, когда было запланировано убийство, конгрессмен-республиканец от седьмого избирательного округа штата Иллинойс, закончив речь в Гаррисберге, на которую собралось огромное количество людей, извинился и удалился в свой гостиничный номер. Там он переоделся в одежду, подготовленную детективом Уорном, – фетровую шляпу и длинное пальто – и в одиночку покинул отель через черный ход. Хатчинсон и телохранитель, ждавшие его снаружи, проводили конгрессмена к вечернему поезду на Филадельфию. Уорн уже ждал его там, заранее заказав кресло-каталку для своего «брата-инвалида», которому требовалась помощь.

Пересаживаясь в Филадельфии с одного поезда на другой, переодетый конгрессмен проковылял по всему вокзалу, превосходно сыграв роль инвалида. Заговорщики, дежурившие на вокзале, чтобы предупредить остальных участников, не обратили на него внимания, и конгрессмену удалось незамеченным сесть на поезд, следовавший в Балтимор.

Тем временем команда Хатчинсона принимала меры по изменению расписания поездов. Им удалось скрытно организовать дело таким образом, что поезд, ушедший в Балтимор раньше, двигался с медленной скоростью по объездному пути, а тот, на котором ехал конгрессмен, наоборот, ехал быстрее и прибыл в Балтимор раньше назначенного времени.

И снова никто не обратил внимания на «инвалида» в ковбойской шляпе, который вместе со всей «семьей» пересаживался в поезд, следовавший в Вашингтон.

Когда поезд тронулся, капитан Феррандини вместе с группой заговорщиков, которые должны была совершить убийство, все еще ждали у вокзального выхода. Переодетый конгрессмен ускользнул у них прямо из-под носа.

Детектив Уорн не сомкнул глаз всю ночь, пока поезд следовал через Форт-Мид, Глендейл и Лэндовер-Хиллз. Конгрессмен еще дремал, когда поезд, миновав мост через реку Анакостия, въехал под своды вокзала. Окончательно проснувшись, он вышел из вагона в промозглое вашингтонское утро.

Это был Авраам Линкольн, провозглашенный вскоре шестнадцатым президентом США.

2

Нашу увлекательную историю о командах, добивавшихся исключительных результатов, мы начнем с полицейских. Это относительно небольшая группа лиц, которым доверено решать серьезные проблемы. Дело в том, что критерии, по которым определяется хорошая работа полиции, иллюстрируют самые фундаментальные принципы функционирования Команд Мечты. Это позволит нам в дальнейшем лучше разобраться в других типах команд из сфер бизнеса, вооруженных сил и общественной деятельности.

Разоблачение балтиморского заговора с целью убийства Линкольна – прекрасный пример, с которого можно начать рассмотрение. Здесь есть две группы людей, сотрудничающих друг с другом. Одна немногочисленна, не вооружена и работает в условиях дефицита времени. Другая превосходит ее по численности, сплоченна и скоординированна. Чтобы победить в таких условиях, от Хатчинсона, Фелтона, Уорна и Уэбстера требовалось с блеском решить множество самых разных проблем. Они маскировались, выведывали планы врага, организовывали сложную схему логистики, так как на кону была жизнь человека, а возможно, и судьба страны. И все это надо было делать в полной тайне.

Ведь даже Джон Хатчинсон – это всего лишь псевдоним. Его настоящее имя вы, возможно, уже слышали – Алан Пинкертон. После разоблачения балтиморского заговора Национальное детективное агентство Пинкертона стало одним из самых знаменитых в истории.

И я должен открыть вам еще одну тайну.

Речь пойдет о харизматичном двадцативосьмилетнем детективе, любящем выступать в чужом обличье. Его роль в спасении жизни Линкольна чрезвычайно велика. И это обстоятельство поможет нам понять первый и, пожалуй, важнейший компонент Команды Мечты.

До сих пор все упоминания о нем были исключительно в мужском роде. Но детектив Уорн – это женщина.

3

Давайте взглянем правде в глаза. Если вы хотите, чтобы авторитет ФБР оставался непоколебимым в глазах общественности, криминальных элементов, беглых преступников, дезертиров и так далее, и если мы хотим, чтобы эта организация оставалась гибкой, мобильной и готовой на все, мы должны будем и впредь брать на службу в должности специальных агентов только мужчин.

Эдгар Гувер, 11 марта 1971 года

4

Кейт Уорн была первой из известных нам женщин-детективов в истории США. Но прошло еще очень много лет, прежде чем у нее появились последовательницы.

Женщинам не разрешали служить в полиции еще на протяжении тридцати лет после балтиморского заговора. А уж появления женщин-детективов пришлось ждать еще дольше. В ФБР не было ни одной женщины на должности агента вплоть до 1972 года.

Ряды женщин в правоохранительных органах по-прежнему не слишком многочисленны, во всяком случае в Америке. На момент написания этой книги лишь 15 процентов полицейских, проходящих активную службу, являются женщинами, а среди агентов ФБР женщин только 20 процентов. И это несмотря на факт, приведенный бывшим агентом ФБР, а ныне профессором Университета Северной Флориды Эллен Глассер: «Среди студентов колледжей, изучающих уголовное право, половину составляют женщины».

Самое распространенное объяснение очень просто. Как объяснил мне один бывший агент ФБР, женщины не так сильны, как мужчины.

Хорошо это или плохо, но в данном случае мы имеем дело с биологией, а не с равноправием. Из последних данных Центров по контролю и профилактике заболеваний следует, что 89 процентов взрослых мужчин сильнее 89 процентов взрослых женщин. Journal of Applied Physiology пишет, что сила мышц верхней части тела у мужчин в среднем на 40 процентов выше, чем у женщин. Если два случайных незнакомца разного пола устроят драку на улице, то шансы женщины на победу будут ничтожно малы.

Приведенная ниже диаграмма демонстрирует силу кистевого хвата у мужчин и женщин, по которой можно судить об общем уровне силы человека:

Генетики утверждают, что женщины никогда не смогут так же, как мужчины, преследовать, задерживать и устрашать преступников. Это одна из причин, по которой директор ФБР Эдгар Гувер отказывал женщинам в праве работать в его организации. «Специальный агент всем своим внешним видом и поведением должен создавать у противника впечатление своего бесстрашия, силы, агрессивности, доминирования и решимости», – писал он. Другая причина недопущения женщин на службу – это требование единообразия. Чтобы быть эффективной, армия агентов Гувера должна маршировать в одном ритме. «Мы должны выступать единым фронтом», – объяснял он.

И знаете, что я вам скажу? Это нормально. Просто некоторые виды работ, в частности в правоохранительных органах, действительно лучше подходят мужчинам. Кейт Уорн была исключением – тем самым, которое подтверждает правило.

Но это справедливо лишь в том случае, если не окажется, что Гувер ошибался, а все, что написано в двух предыдущих абзацах, – полная чушь.

Доказательство – история спецагента ФБР Крис Джанг и главаря мафии из Невады.

5

Лучи утреннего солнца освещали мусор, плававший в излучине реки Пассейик, протекающей через Ньюарк, штат Нью-Джерси. Гудели машины, пешеходы сновали вдоль ряда офисных зданий на западном берегу. В одном из этих офисов агенты Федерального бюро расследований планировали свой рейд.

Ну, скажем, пытались что-то планировать, но сами толком не знали, что именно.

В 1970-е годы Ньюарком правили синдикаты нескольких криминальных семей итальянского происхождения. Семья Луккезе держала под своим контролем доставку газет и производство кошерного питания. Семья Дженовезе прославилась тем, что у ее истоков стоял сам Лаки Лучано. И, разумеется, нельзя не упомянуть семью Декальваканте, босс которой, как уверяли, был прототипом Тони из сериала «Клан Сопрано». В ее ведении находились игорный бизнес, речные пирсы, уборка мусора и киллеры.

Боссов мафии нелегко затащить в суд. Однако весной 1974 года ФБР кое-что накопало на одного из крупных мафиозных шишек. (Этой историей поделились со мной агенты ФБР, с которыми я беседовал, но не назвали имя босса. Поэтому назовем его мистер Ломбарди.)

Полученной информации было достаточно, чтобы вызвать Ломбарди повесткой в суд для дачи показаний.

Но тут возникла проблема. Закон требовал, чтобы повестка была вручена лично, из рук в руки. Человек, получивший такую повестку, обязан был явиться в суд. В противном случае он подлежал аресту. А глава преступного сообщества, явившийся в суд, подвергался большой опасности. Он мог сболтнуть там чего-нибудь лишнего или, что еще хуже, сообщники могли заподозрить, что он может проговориться.

В то время мафия пришла к выводу, что самый лучший способ избежать тюрьмы или смерти в водах Пассейика – избегать вызова в суд. Если повестка не вручена, то человек не обязан являться. Поэтому была разработана простая, но эффективная стратегия: окружить босса несколькими рядами телохранителей, чтобы ни один полицейский не имел возможности пообщаться с ним лично. Таким образом, в 1970-е годы в Ньюарке криминальные авторитеты свободно гуляли по городу, оставаясь в неприкосновенности.

Ломбарди знал, что ФБР мечтает заманить его в суд. Этой операцией занималась специальная группа агентов отдела по борьбе с организованной преступностью. Им было известно, что ни один незнакомец не сможет подойти к боссу, пока его охранники не установят, кто он такой, и не получат соответствующего разрешения.

Агенты неделями ломали себе голову, пытаясь понять, как подобраться к Ломбарди и вручить повестку. Они пытались устроить ему засаду, когда он пришел пообедать в ресторан, но телохранители помешали этому плану. Надо было придумывать что-то другое.

Дюжина спецагентов и начальник отдела по борьбе с организованной преступностью собрались в комнате для совещаний, чтобы обдумать новые идеи. Обсуждался и вопрос силового рейда, но проблема была в том, что повестка – это не постановление об аресте, а всего лишь просьба явиться в суд. Ее нельзя вручать под дулом пистолета. Вы же не станете стрелять в человека только за то, что он отказывается взять у вас какую-то бумагу.

Агенты ходили по кругу: любая идея относительно того, как принудить, запугать Ломбарди или силой проложить к нему путь через ряды охранников, неизбежно заводила в тупик.

И тут подняла руку Крис Джанг – новичок из соседнего подразделения. Отдел по борьбе с организованной преступностью пригласил ее на совещание только потому, что у них иссякли все идеи. Они готовы были рассмотреть любое предложение.

Когда Крис произнесла: «Через две недели состоится свадьба у дочери мистера Ломбарди», – все мужчины обернулись к ней.

Так появился план.

* * *

Спустя две недели черный лимузин с водителем подъехал к дому, где семья Ломбарди отмечала свадьбу дочери. Из машины вышла элегантная дама в туфлях на высоких каблуках и красном вечернем платье.

Охранники не могли не заметить мисс Джанг, которая уверенной походкой прошла через вестибюль. Но, как она и предположила на совещании, никто не сделал попытки ее остановить. Кому же могло прийти в голову, что такая богато одетая женщина окажется федеральным агентом? Никто даже не поинтересовался, есть ли у нее приглашение.

После того как Крис проникла внутрь, все остальное было делом техники. Джанг прямиком направилась к тому месту, где счастливые новобрачные и их родня приветствовали гостей. Невеста выглядела шикарно. Рядом с ней стоял сияющий отец – мистер Ломбарди собственной персоной.

Он сиял от радости вплоть до того момента, как Джанг остановилась перед ним и протянула ему повестку.

«Желаю счастливо отпраздновать сегодняшний вечер», – сказала Крис, после чего повернулась и пошла к выходу. Ломбарди проводил ее глазами, а когда она вышла за двери, взвыл от досады.

Водитель – тоже агент ФБР – ждал ее у машины, не глуша мотор. «Похоже, я испортила им свадьбу», – сказала ему Джанг.

Неожиданно? Да. Но в этом-то все и дело.

6

Я хочу привести несколько статистических данных, которые вас удивят. Среди американских полицейских 12 процентов женщин, но лишь 2 процента принимали участие в перестрелках.

Как ни странно, это ничуть не умаляет успешность работы женщин-полицейских. Женщины не хуже мужчин борются с преступностью.

Просто женщины в шесть раз реже испытывают желание в кого-то выстрелить.

Более того, по данным Национального центра поддержки женщин, служащих в полиции, они в восемь раз реже, чем мужчины, проявляют склонность к применению силы. Работая в паре с женщиной, мужчина в среднем допускает меньше ошибок и решает проблемы без причинения ущерба окружающим.

Конечно, переодевание в модное платье для вручения судебной повестки выглядит не так круто, как вооруженный рейд штурмовой группы. То же самое можно сказать и о переодевании конгрессмена в ночном поезде. Но обе истории об участии женщин в борьбе с преступностью подрывают широко распространенное заблуждение, будто работа в правоохранительной сфере – это только оружие и мышцы.

Оказывается, борьба с преступностью – это вовсе и не борьба. Конечно, можно вспомнить немало случаев, когда полицейские спасали ситуацию, работая кулаками (это часто показывают по телевизору), но истории, подобные тем, как ФБР обошлось с мистером Ломбарди, случаются чаще. «Бывшая заместитель директора ФБР Дженис Федарчик говорит: «Сама природа нашей деятельности требует в первую очередь рассудительности и умения решать проблемы». Судя по отчетам ФБР, женщины в полиции в среднем добиваются бо́льших успехов, чем мужчины, в опасных ситуациях, когда надо разрядить обстановку без применения силы.

В связи с этим возникает ряд вопросов. Если работа в правоохранительных органах действительно требует в первую очередь рассудительности и умения решать проблемы, то почему женщины, как правило, допускают при этом меньше ошибок, чем мужчины? Ведь мужчинам тоже не откажешь в интеллекте. Далее, если женщины действительно так успешны в этой работе, то почему их до сих пор так мало в правоохранительных органах?

Оказывается, на оба этих вопроса можно дать один и тот же ответ.

* * *

На столе бывшего заместителя директора Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ Кэтлин Кирнан лежит запертый на ключ висячий замок. На его примере она уже сотни раз объясняла, почему женщины добиваются успехов в правоохранительной деятельности.

Когда она дает кому-нибудь этот замок с просьбой открыть его, то мужчин, по ее словам, «в первую очередь интересует, каким образом его можно взломать, разрушить или что-то в этом роде».

Большинство же женщин, вместо того чтобы размышлять о физическом взломе, сразу же пытаются найти ключ или с помощью психологических приемов убеждают открыть замок человека, который располагает этим ключом.

Именно так, по мнению Кирнан, работает большинство женщин в правоохранительных органах. Они исходят из того, что не могут положиться на свои мышцы для решения проблем, поэтому перед тем, как прибегнуть к силе, стараются использовать такие средства, как ведение переговоров и коммуникация. И зачастую это оказывается лучшим решением.

Дениз Томас, одна из первых чернокожих женщин в бруклинском отделе по расследованию убийств, пользовалась огромным уважением своих коллег на протяжении всех тридцати лет, что она проработала в полиции Нью-Йорка. Дениз расследовала случаи насилия в школах, раскрывала дела об убийствах десятилетней давности, проводила аресты в домах, где Джей-Зи продавал наркотики. И, как она мне рассказывала, в большинстве случаев это была чистая психология. «Надо уметь разговаривать с людьми», – говорит Дениз. Главная задача состоит не в том, чтобы сражаться, а в том, чтобы разоружить сражающихся. «Необходимо разряжать обстановку словами».

От очень многих полицейских я слышал вариации на ту же самую тему. Федарчик рассказывала мне, что, когда была еще совсем молодым офицером полиции, поняла, что, поскольку женщины не обладают такой же физической силой, что и мужчины, им нужно развить в себе коммуникационные навыки, позволяющие снимать напряженность ситуации и не допускать ее эскалации.

Давайте вернемся к Крис Джанг и ее истории с главарем мафии. Ее коллеги-мужчины ломали себе голову над тем, как силой пробиться сквозь ряды телохранителей Ломбарди, а она сделала ставку на вечернее платье и просто подошла к нему. Оглядываясь назад, можно подумать, что это самая очевидная стратегия, но она не пришла в голову никому из мужчин. А вот единственная женщина среди присутствовавших дошла до нее без всякого труда.

Почему же тогда так мало женщин, изучающих уголовное право, приходит на работу в правоохранительные органы? По той же причине, по которой они не вступают в физическое единоборство с мужчинами. Другими словами, женщинам не нравится мужская культура, которой пропитана атмосфера правоохранительных органов в Америке. Но именно неспособность соперничать с мужчинами в физическом плане помогает женщинам бороться с преступностью, используя свой интеллект.

И дело не в том, что женщины не умеют обращаться с оружием. На самом деле во время участия в деле Ломбарди Крис Джанг была лучшим стрелком в ФБР. Она показала первый результат в скоростной стрельбе и была назначена главным инструктором стрелковой подготовки.

Несмотря на это, Крис считает, что оружие представляет собой лишь небольшую часть в арсенале имеющихся средств.

«Возможно, мы склонны хвататься за пистолет даже больше, чем мужчины, – говорит Джанг, – но это не значит, что мы будем его использовать».

* * *

Я брал интервью у детективов об особенностях их командной деятельности, а американские газеты пестрели заголовками об участившихся случаях насилия в правоохранительной отрасли. Кто-то убивал хороших копов. Плохие копы сами убивали безоружных граждан. В обоих случаях решающими факторами обычно становились расовые проблемы и ненависть. Напряжение все больше нарастало, и от этого страдали хорошие люди по обе стороны.

В такой обстановке насилия все, что мы обсуждали ранее, приводит нас к неизбежному выводу. Если мы хотим повысить качество деятельности правоохранительных органов и снизить уровень насилия, то самым простым решением будет отдать всю эту работу на откуп женщинам. Все говорит о том, что борьба с преступностью будет успешнее, если отстранить от нее мужчин.

Правда, если мы так поступим, у нас возникнет другая проблема.

7

Представьте себе, что вы пригласили на свою домашнюю вечеринку восемь лучших друзей. Вы испекли прекрасный вкусный торт, и поскольку вы одинаково любите своих друзей, то вам хотелось бы разрезать его на восемь одинаковых кусков. Но вот незадача: ваш нож по каким-то причинам сломается после трех разрезов. Как же разделить торт на восемь равных кусков, сделав всего три движения ножом?

Если вы мало чем отличаетесь от других людей, то первым делом разрежете торт пополам по вертикали:

А потом по горизонтали:

И теперь, как большинство других людей вы собираетесь сделать третий и последний разрез по диагонали, но тут до вас доходит, что в результате получится только шесть кусков:

Как же быть?

Вы пытаетесь придумать какой-то хитрый разрез, при котором куски будут иметь разную форму, но вспоминаете, что они должны быть совершенно одинаковыми, так как друзья должны знать, что вы не выделяете никого из них.

И все-таки есть простое решение. Для этого надо просто взглянуть на ситуацию под другим углом.

После того как вы сделали первые два разреза и у вас получилось четыре куска, надо повернуть голову и посмотреть на торт сбоку:

А потом разрезать его пополам с боковой стороны.

Эта небольшая задача иллюстрирует важный момент. Она демонстрирует простую истину, которая гласит, что порой для решения проблемы надо взглянуть на нее в буквальном смысле под другим углом. То есть поменять перспективу.

У каждого человека перспектива строится на его уникальном восприятии мира. Прохожий, глядя на горящий дом, воспринимает это событие не так, как пожарный, или как человек, который в прошлом сам пережил пожар. Если вы спросите у высокого человека, каков его главный критерий при выборе авиакомпании, он ответит, что его в первую очередь интересует расстояние между рядами креслами, чтобы удобно разместить ноги. А вот низкорослый человек ответит, что главное – это расстояние между соседними креслами, чтобы удобно разместить локти. Оба ответа правильные, но все зависит от того, с какой высоты вы смотрите на мир.

Смена перспективы – это только одно из направлений нашей мыслительной деятельности. Чтобы представить вам второе направление, вернемся к нашей вечеринке.

Представьте себе, что рядом с тортом на вашем кухонном столе стоят в ряд шесть стаканов. Первые три наполнены молоком, а вторые три – пустые. Выглядит это примерно так:

А теперь я попрошу вас поменять расположение стаканов таким образом, чтобы пустые чередовались с полными. Единственное условие: вы можете манипулировать только одним стаканом.

Сможете справиться с заданием?

Большинству людей эта задача кажется сложнее, чем с тортом. В большинстве случаев мы берем второй стакан с молоком, ставим его между двумя пустыми стаканами и только тут понимаем, что теперь рядом друг с другом оказались два полных стакана.

Если вы все еще не догадались, попробуйте подойти к проблеме иначе.

Представьте себе, что я прошу вас решить ту же самую задачу, но добавляю, что при этом вы можете пользоваться приемами, которые применяют химики.

И если вы до этого были в затруднении, то теперь ответ вдруг становится совершенно очевидным.

Перелейте молоко из второго полного стакана во второй пустой стакан, а потом поставьте теперь уже пустой стакан на место.

Данная задача помогает понять суть второго направления в наборе мыслительных приемов. Его называют эвристикой. Под этим понятием подразумеваются стратегии решения проблем.

Мозг химика интуитивно решает задачу с молоком совсем не так, как это сделал бы, к примеру, мозг водителя погрузчика. Но это вовсе не значит, что водитель погрузчика не способен решить эту задачу. Я всего лишь хочу сказать, что если вы целый день работаете на погрузчике, то стратегия, которая первым делом придет вам в голову, будет не такой, как у человека, который целый день переливает жидкости из одной емкости в другую.

Оба компонента нашего набора мыслительных приемов – перспектива и эвристика – идут рука об руку. Они позволяют объяснить, что на самом деле представляет важность, когда речь идет о сотрудничестве в сфере правоохранительной деятельности и какое отношение к этому имеет изучение половых различий.

Чтобы понять, что я имею в виду, давайте взглянем на следующее изображение горной цепи:

Очертания хребта – это набор потенциальных решений некой гипотетической проблемы. Чем выше пик, тем лучше решение. Любая проблема в личной жизни или работе может быть представлена в виде такой горной цепи с разным количеством вершин.

Как видите, одни решения нашей проблемы хуже, чем другие. Но есть и лучшее решение – самый высокий пик посредине.

К сожалению, попытка решить реальную проблему напоминает путешествие в тумане. Мы не можем разглядеть весь горный хребет целиком. Это значит, что, когда мы взбираемся на какой-то пик (находим эффективное решение), нам трудно судить, находимся мы на вершине всего хребта или только какой-то одной горы. Нам необходимо понять, стоит ли продолжать поиски лучшего решения.

И тут вновь возникает аналогия с тортом. От нашей перспективы зависит, с какой стороны мы начнем восхождение на гору и какая ее часть нам видна. Давайте представим себе, что нас высадили с вертолета в какой-то конкретной точке горной цепи.

Раз уж мы оказались здесь, нам нужна стратегия – эвристика – для исследования своих решений.

Предположим, вы выбрали стратегию, которая заключается в том, чтобы идти до тех пор, пока не прекратится подъем, а затем продолжать двигаться в том же направлении вниз еще пятьсот шагов. Если после этого склон опять пойдет вверх, вы продолжите восхождение, пока не доберетесь до следующей вершины. Если же будет продолжаться спуск, вы вернетесь назад, к вершине, которую обнаружили раньше.

Как видите, перспектива и эвристика помогли вам найти приемлемое решение, но вы не знаете, существуют ли другие, лучшие решения.

Вам поможет работа в команде. Предположим, вы работаете вместе с человеком, который разделяет вашу перспективу относительно имеющейся проблемы. Его высаживают в той же точке горного склона, что и вас.

Однако эвристика вашего напарника отличается от вашей. Его стратегия состоит в том, чтобы продолжать движение до тех пор, пока он не доберется до седловины между двумя горами, а потом выбрать более крутой из двух склонов и подниматься по нему. Используя этот способ, он может обнаружить, что следующая гора более высокая.

Выясняется, что эвристика вашего напарника, отличная от вашей, помогла ему найти лучшее решение. Он кричит вам об этом со своей вершины, и вы присоединяетесь к нему.

Такое часто происходит при работе в группе. Тот, у кого лучшая эвристика, найдет лучшее решение, а вся группа (надеемся) последует за ним. Поэтому мы объединяем в одной группе людей разных специальностей, например специалиста по дизайну и программиста для создания интернет-сайта.

Но подобная стратегия чревата возникновением новой проблемы. Сколько бы людей ни было в команде, если вы все начнете взбираться на гору, имея общую перспективу, то в конце концов окажетесь на одной вершине.

Но дальше могут произойти интересные вещи.

Если еще у одной участницы будет иная перспектива, это будет означать, что ее высадили совсем на другой стороне хребта. Она видит картину с такой точки зрения, которая недоступна остальным участникам.

Давайте посмотрим, что при этом произойдет. У одной из участниц группы оказывается иная перспектива. Даже если она пользуется той же самой эвристикой, что и вы (вы вместе посещали одни и те же курсы альпинизма), и придерживается вашего метода «пятисот шагов», то и в этом случае может прийти к лучшему решению только из-за того, что стартовала из другой точки.

Но даже если она не отыщет решения лучше, чем у остальной группы, то ее точка зрения продемонстрирует, что есть и другие возможности. В этом случае группа может начать составлять различные комбинации перспектив и эвристик, чтобы проверить, нет ли поблизости более высоких гор. И тогда эвристика, заключающаяся в том, чтобы дойти до седловины и оттуда подниматься по более крутому склону, в сочетании с новой перспективой даст возможность найти самую высокую вершину горной цепи.

В результате вся группа в целом сможет найти решение, к которому никто не пришел бы самостоятельно и покорить самую высокую вершину.

Такая математика стоит за концепцией синергии. Комбинация различных мыслительных инструментов (взгляд на торт сбоку и переливание молока из полного стакана в пустой) открывает перед группой потенциал, который оказывается больше, чем сумма составляющих его частей. Это позволяет объяснить, почему целый отдел неглупых людей, которые думают одинаково, взойдет на самый высокий пик горной цепи с меньшей вероятностью, чем группа людей, мыслящих по-разному. И это наша первая подсказка для ответа на вопрос, почему некоторые полицейские подразделения разоблачают больше злоумышленников и почему команды вроде «русской пятерки» побеждают соперников, имеющих лучшую индивидуальную статистику.

Большинство хороших спортивных команд обычно делает ставку на игроков, обладающих разными умениями, чтобы обеспечить их специализацию в зависимости от игровой позиции. Однако любой специалист скажет вам, что разница между умелым спортсменом и чемпионом мира заключается не том, кто из них выше или сильнее. Как и в случае с полицейскими, источниками результатов мирового уровня часто становятся ментальные качества. Игроки ЦСКА прекрасно умели управляться с шайбой, но главное не в этом, а в том, что их коллективный образ мышления был не таким, как у соперников. Их стиль игры, умение решать проблемы и читать мысли сделали из них великую команду. Неудивительно, что хоккей тренера Тарасова в стиле ниндзя в сочетании со строгостью тренера Тихонова позволили целому поколению игроков взбираться на более высокие вершины, чем их соперникам.

Автором аналогии с горами является известный профессор Скотт Пейдж, который преподает предмет под названием «Комплексные системы» в Мичиганском университете. Результаты, полученные им в ходе изучения динамики групп на протяжении многих лет, весьма убедительны: команды, располагающие разными ментальными инструментами, в долгосрочной перспективе всегда одерживают верх над командами, состоящими из «самых лучших и умных».

* * *

Давайте подведем итоги. Мы уже видели, что ключевым фактором успеха полицейских подразделений является умение решать проблемы, а не физическая сила. А умение решать проблемы является производным от когнитивного многообразия, то есть наличия разных перспектив и эвристик.

В отличие от некоторых профессий, где надо каждый раз забираться на одну и ту же гору (например, на сборочном конвейере), раскрытие и предупреждение преступления – это почти всегда решение новых проблем. Вот почему прием женщин на работу в правоохранительные органы – это хорошая идея, а желание полностью укомплектовать полицию и ФБР одними только женщинами – плохая.

Если бы все полицейские подразделения выглядели так же, как «Ангелы Чарли», то, возможно, их умение вести переговоры улучшилось бы. Но это было бы то же самое, что выстрелить самому себе в ногу (с мужчинами-полицейскими такое время от времени случается). Полное отсутствие мужчин означало бы, что правоохранительные структуры окажутся на каких-то второстепенных вершинах, но только с другой стороны горной цепи. Если мы хотим дать полицейским шанс на решение непростых проблем, нужны самые разные перспективы. (А поскольку я отношусь к тем людям, которые часто теряют ключи, то в полицейской команде должно найтись место и человеку, который способен выбить дверь ногой.)

На этой стадии дискуссии напрашивается достаточно очевидный, но важный вопрос: является ли пол единственным различием, создающим когнитивное многообразие в работе полиции?

Конечно же нет. И это подводит нас к важному отступлению, которое необходимо сделать, прежде чем продолжить рассказ. Как мы уже выяснили, когнитивное многообразие является ключевым элементом для команд, в которых целое больше, чем сумма составляющего его частей. Однако термин «многообразие» коварен, и мы должны об этом поговорить.

Это слово стало в Америке эвфемизмом, за которым скрывается главным образом одна вещь – расовые различия. Многие используют этот термин, говоря о расовых проблемах, потому что им неудобно называть вещи своими именами. И поскольку эта тема все еще считается слишком деликатной, люди начинают нервничать, слыша о многообразии.

На самом же деле многообразие не имеет никакого отношения ни к расе, ни к полу – второй по частоте упоминания теме, которую люди ассоциируют с этим словом.

Но раз уж термин «многообразие» стал таким взрывоопасным, впредь я буду употреблять в своей книге вместо него слово «различие» по отношению ко всем вещам, которые не идентичны. Слово «многообразие» будет использоваться только там, где без него не обойтись, например: «демографическое многообразие» или «многообразие моделей обуви».

Теперь, когда вы поняли всю силу когнитивного многообразия, можно приступать к более интересным вещам. Но прежде, чем продолжить, я хочу сделать еще одно предостережение.

У некоторых людей появляется тенденция ограничиваться лишь знаниями о перспективе и эвристике, игнорируя все остальные типы различий, например расовые или гендерные, либо даже заявляя, что они не имеют никакого значения. Но такому искушению необходимо сопротивляться, и я объясню почему.

Самый точный способ выявления когнитивного многообразия заключается в том, чтобы вскрыть чью-то голову и поковыряться в ее нейронной начинке. Но поскольку мы не злодеи из фильмов про Джеймса Бонда, нам остается только выявлять модели поведения, соответствующие определенным типам мышления. Мы будем строить догадки, основываясь на отдельных признаках.

Источником нашей перспективы и эвристики является жизненный опыт. Наши нейронные связи формируются в зависимости от пережитых жизненных событий. Поэтому чем больше отличий в жизненном опыте человека мы сможем найти, тем лучше предскажем наличие когнитивного многообразия.

Некоторые из отличий очевидны: мы учили разные предметы, посещали разные учебные заведения. Мы росли в разных городах и переживали разные события.

Но можно пойти еще глубже. Наш мозг каждый день испытывает на себе влияние даже самых незначительных событий, и то, как они сказываются на нас, зависит от нашего отношения к окружающему миру и к самим себе. Последнее, в свою очередь, зависит от того, какими мир видит нас и как он к нам относится. Поэтому, если кто-то выглядит не так, как вы, и демонстрирует какие-то другие внешние отличия, можно смело предположить, что и думает он в определенном смысле иначе.

Другими словами, если речь идет о людях другой расы или пола, то весьма вероятно, что они воспринимают жизнь не так, как вы. Люди воспринимают нас по-разному. Они по-разному с нами говорят, вовлекают нас в разные дела. Они принимают или не принимают нас в свою среду. В некоторых случаях даже вес, возраст, физические качества заставляют по-разному смотреть на мир. Иногда эти отличия малозаметны, а иногда буквально бросаются в глаза. Но из них постепенно складывается мозаика нейронных связей. Она формирует наши перспективы и убеждения (то, как мы определяем и предсказываем те или иные вещи) и помогает выработать эвристику и умения (то, как мы подходим к разным вещам и используем их).

Итак, выясняется, что демографические отличия позволяют достаточно точно предсказывать отличия во внутреннем мире людей:

Давайте рассмотрим гипотетический сценарий, чтобы проиллюстрировать работу когнитивного многообразия на практике.

Представьте, что идет 2010 год и вы приступаете к съемкам фильма с Томом Хэнксом в главной роли. Но в последнюю минуту перед началом съемок Том говорит, что не может участвовать в фильме. Кем вы его замените?

Этот вопрос доктор Пейдж любит задавать студентам Мичиганского университета. Но я привык не верить на слово, поэтому сам опросил несколько тысяч взрослых американцев, чтобы узнать, кого они пригласят на роль. Ответы я собирал через интернет, а затем сортировал в соответствии с расовой принадлежностью опрашиваемого.

Белые люди называли много кандидатур для замены. Достаточно часто упоминались Джош Бролин, Харрисон Форд, Хью Грант, Брэд Питт и Райан Гослинг (мой любимый). Некоторое преимущество имели Роберт Дауни-младший и сын Тома Хэнкса Колин.

Чернокожие люди в 52 процентах случаев называли одно имя – Дензел Вашингтон.

Если отбросить разницу в цвете кожи, то Хэнкс и Вашингтон – это, пожалуй, два самых похожих друг на друга актера в Голливуде. Они примерно одного возраста и роста. У них похожие повадки. Оба давно женаты. Они разноплановые актеры, и это позволяло им завоевывать примерно одни и те же призы. Оба снимались в комедиях, хотя ни один не является комиком. Оба снимались в блокбастерах, номинированных на «Оскар». У них даже гонорары примерно одинаковые.

Дензел Вашингтов и вправду может оказаться самой удачной заменой Тома Хэнкса в Голливуде. Как и в случае с разрезанием торта, это становится очевидным, как только вам об этом скажут. Но с точки зрения афроамериканца это все-таки очевиднее, чем с точки зрения белого человека.

Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Если вы черный, это еще не значит, что вы обязательно выберете Дензела. Просто шансы на это будут выше, чем у белого. И хочу еще раз повторить: разница заключается в том, как вы мыслите, а на это оказывают влияние даже мельчайшие аспекты вашего жизненного опыта.

Из нашего жизненного опыта складывается то, что легендарный коуч по вопросам трансформации лидерства Кейт Ямашита из компании SYPartners называет «привычным образом действий». В принципе, речь идет о том, как мы день за днем применяем в жизни свою уникальную ментальную мозаику. Ямашита говорит, что хорошие команды не жалеют времени на то, чтобы как можно глубже разобраться в привычном образе действий своих членов. Что помогает им быстрее учиться? Когда им лучше работается: утром или вечером? Как они привыкли распоряжаться своим временем? Что им нужно для процветания? Как они отстаивают свое мнение? В чем заключается их самая сильная сторона?

Каждый раз при встрече с очередным вызовом Ямашита рекомендует отступить на шаг назад и сделать две вещи: «Прежде всего найдите время для категоризации проблемы». Является ли эта проблема рутинной? Или она требует кардинально новых подходов? Насколько высоки ставки? Для рутинных проблем практически не требуется когнитивное многообразие, но зато оно способно помочь при решении принципиально новых задач. «Основываясь на этом, – говорит Ямашита, – проведите кастинг». Он специально использует в данном случае слово «кастинг». Ведь режиссер фильма набирает не первых попавшихся актеров, а руководствуется в этом вопросе сюжетом и сценарием.

Понимание привычного образа действий не только помогает членам группы принять отличительные черты друг друга, но и является прагматическим способом определения тех из них, кто способен внести наибольший вклад в общее дело. Ямашита говорит: «Я могу быть геем или азиатом (что соответствует действительности), но в данной конкретной ситуации самым важным моим отличием может оказаться то, что я по натуре жаворонок или обладаю хорошо развитым умением сопереживать окружающим».

Представляя себе процесс формирования команды в виде кастинга, мы начинаем думать о своих различиях как о ценном даре, а не как о статистических данных. «Это не менталитет Ноева ковчега», – говорит Ямашита. Нам не нужно, чтобы на каждом совещании присутствовали все типы участников. Тот, кто отвечает за кастинг, решает главный вопрос: «Какое сочетание участников может дать наилучший результат для качественного прорыва?» Но самая увлекательная часть в составлении данного пазла заключается не в том, чтобы собрать на горе разных людей. Интереснее то, что будет происходить с ними дальше.

8

В 2013 году профессора четырех американских университетов собрали 186 американцев, которые идентифицировали себя как республиканцы и демократы. Их разделили на две группы, придерживавшиеся разных точек зрения по многим вопросам, и предложили прочитать историю, в которой рассказывалось об убийстве. Затем каждый участник должен был подготовиться к участию в дебатах по поводу этой истории с человеком, который с ним не соглашался. Половине участников сказали, что дебаты будут с представителем другой политической партии, а второй половине – что оппонентом будет их партийный соратник.

Дальше начали происходить интересные вещи.

Оказалось, что республиканцы, которым сообщили, что они будут участвовать в дебатах с демократом, подготовили более веские аргументы для спора. То же самое можно было сказать и о демократах, вступавших в диспут с республиканцами. И это при том, что сюжет истории не имел никакого отношения к политике.

Исследование доказало, что, когда нам приходится совместно работать над чем-то с людьми, придерживающимися иной точки зрения, это «подталкивает нас к когнитивным действиям», чего не случилось бы, если мы сотрудничали бы с теми, кто разделяет нашу перспективу. «Один только факт взаимодействия с людьми, отличающимися от нас, заставляет участников группы более тщательно готовиться, предвидеть альтернативные точки зрения и настраиваться на то, что достижение консенсуса потребует усилий, – писала одна из авторов исследования Кэтрин Филлипс, заместитель декана Школы бизнеса Колумбийского университета. – Всего лишь за счет внесения фактора социальных различий люди начинают верить, что между ними существуют и различия в перспективе, что оказывает влияние на их поведение».

По той же причине исследования, проведенные McKinsey & Company и Catalyst Group, демонстрируют, что чем больше в советах директоров компаний людей, мыслящих по-разному, тем выше вероятность принятия стратегий, которые обеспечивают более высокие прибыли и позволяют избежать глупых ошибок вроде приобретения негодных активов. Этим же объясняется и тот факт, что в городах, где проживает больший процент иммигрантов из разных стран мира, регистрируется большее количество патентов. Люди начинают более строго относиться к своим мыслям, видя вокруг себя тех, кто от них отличается.

Если вы работаете в составе группы, планирующей реконструкцию здания, и на совещании появится человек в инвалидной коляске, то каждый из присутствующих посмотрит на проект немножко иначе.

Или, допустим, в полицейском подразделении, состоящем только из мужчин, появляется женщина. В этом случае все мужчины начнут более ответственно относиться к своим мыслям и словам.

9

Когда в 1856 году Кейт Уорн впервые пришла на собеседование в чикагский офис Алана Пинкертона, тот решил, что она претендует на должность секретарши. К его удивлению, Уорн, которой на тот момент было двадцать три года, заявила, что ее привело сюда газетное объявление о найме детективов.

Овдовев в молодом возрасте, Уорн быстро научилась не давать себя в обиду в непростых условиях Чикаго. И она была уверена, что обладает уникальными способностями для сыскной деятельности.

Пинкертон возразил: «У нас не принято использовать женщин в качестве детективов!»

Уорн это знала, но продолжала настаивать на том, что нехватку физической силы может восполнить своими умственными способностями. Она сказала, что женщины лучше подмечают детали и проявляют больше терпения. Кроме того, по ее словам, она «могла бы принести пользу, выведывая секреты в тех местах, куда нет доступа мужчинам».

Пинкертон размышлял над ее предложением всю ночь. Несмотря на возражения партнеров, на следующий день он принял Уорн на работу.

И не пожалел об этом. Уорн зарекомендовала себя как одна из самых способных агентов. «Она ни разу меня не подвела», – вспоминал впоследствии Пинкертон. И благодаря ей изменилась вся динамика работы в агентстве.

Необходимо заметить, что появление Уорн принесло детективам двойную пользу. Во-первых, очевидная выгода была налицо: будучи женщиной, она не вызывала подозрений у преступников так же, как Крис Джанг на свадебном торжестве. Второй, и более важный, аспект заключался в том, что благодаря Уорн поменялся стиль мышления в агентстве Пинкертона. Так же как Джанг помогла ФБР разработать хитроумный план, Уорн, мыслящая не так, как все, помогла спасти Линкольна за счет своих навыков в маскировке и логистике.

Уорн побудила Пинкертона изменить свой подход к сыскной деятельности и помогла создать самое успешное частное детективное агентство в истории, ставшее основой для Федеральной секретной службы. В память о том, как Уорн не спала всю ночь, охраняя Линкольна, Пинкертон разработал логотип своего агентства в виде глаза, под которым были начертаны слова: «Мы никогда не спим». Именно поэтому в Америке частных детективов порой называют «частный глаз».

Уорн, Уэбстер и Пинкертон стали Командой Мечты. Агентство, особенно эта троица, заложило основы современной сыскной деятельности.

Вклад Уорн в успех агентства Пинкертона был столь ценным (одна газета даже назвала ее лучшим детективом Америки – «а может быть, и мира»), что Пинкертон разрешил ей сформировать отдельный департамент – Женское детективное бюро, которое снабжало напарницами детективов-мужчин для выполнения самых разных заданий. Пинкертон хотел, чтобы расследованием каждого дела занималась Команда Мечты. Конечно, женщины и мужчины находились в агентстве на разных ступенях иерархической лестницы, что отражало социальные нормы XIX века, но уже сам факт привлечения женщин к сыскной работе был для того времени шагом вперед. И, что было более важно для Пинкертона, женщины-агенты блистали в раскрытии преступлений.

Он лично убедился в силе когнитивного многообразия.

Знаменательно то, что одним из самых больших сторонников когнитивного многообразия был в то время президент Линкольн. То, как он привлекал своих самых ярых идеологических противников к совместной работе в Белом доме, хорошо описано во многих книгах и фильмах. Линкольн знал, что разнообразие мыслей в команде предоставляет ему больше шансов одержать победу в Гражданской войне и сохранить целостность страны.

Хорошо бы, чтобы это понимали и все последующие президенты.

* * *

Итак, мы видим, что, работая вместе и проявляя когнитивное многообразие, люди способны на экстраординарные вещи. Вы, должно быть, заметили, что все участники Команд Мечты, с которыми мы успели познакомиться, вносили в общую копилку что-то свое. Уорн и Уэбстер были абсолютно непохожи, но прекрасно дополняли друг друга. Советские хоккеисты, хотя и играли так, что складывалось впечатление, будто они умеют читать мысли друг друга, тоже демонстрировали на площадке самые разные качества. И не будет преувеличением сказать, что успехи всей команды ЦСКА тоже объяснялись комбинацией эвристики и перспективы двух тренеров: Тарасова с его радикальной креативностью и Тихонова с его жесткостью. Образ Команды Мечты можно было бы дополнять еще многими деталями, но, как мы уже видели, без разнообразия ментальных инструментов мы сами ограничиваем высоту горы, которую способны покорить.

Заметьте, как все сказанное противоречит рекомендациям, которые мы слышим от многих организаций: «Наберите побольше таких же людей!», «Удвойте усилия!», «Не берите ее на работу, потому что она не вписывается в нашу корпоративную культуру!».

Если только перед вами не стоит задача набрать армию молотобойцев, которые будут дробить камни на конвейере, все эти советы следует признать глупыми. Что может дать нам единообразное мышление? Какой смысл размножать сотрудников под копирку, чтобы все они потом оказались на одной и той же горной вершине?

«Если вы рассматриваете свою профессию или работу как рутину, которая не требует совершенствования, то когнитивное многообразие не имеет значения, – говорит Ямашита, – но если вы осваиваете новую территорию, то для этого по определению понадобятся другие ракурсы, другие идеи, другие способы работы, другой опыт, другое восприятие, другие навыки».

Прорывы возможны только там, где ломаются шаблоны.

Мы узнали, что когда ситуация требует необходимости добиваться прогресса совместными усилиями, то самыми востребованными различиями будут те, которые находятся у нас в голове. А они складываются из опыта, на котором оставляют отпечаток свойства нашей личности.

Это необходимо знать по ряду причин. Во-первых, это создает конкретный повод для сотрудничества с людьми, которые на нас не похожи. В результате утилитарные соображения выгоды превращаются в хороший моральный выбор.

Во-вторых, это помогает нам понять, при формировании команд для совместного решения проблем надо обращать внимание на наличие разных перспектив и эвристик, а также связанных с ними опыта, свойств личности и чисто физических качеств. Таким образом закладывается основа для всего последующего исследования феномена работы в команде.

Но прежде чем мы перейдем к другим важным факторам, превращающим обычную группу в Команду Мечты, необходимо разобраться еще в одном важном моменте.

Если вы пришли к выводу, что ваши собственные отличительные черты и исходящее от других когнитивное многообразие непременно сделают весь коллектив умнее, то вас подстерегает проблема.

Почему различия практически всегда снижают общий уровень группы?