Три дня спустя я отдыхала в кружевной тени одинокого дуба. К моим бриджам и рубашке пристала дорожная пыль. Несси, высунув язык, сидела рядом. С простиравшихся вокруг полей только что сняли урожай, в воздухе пахло жирной землей, колосьями, золотыми от песен, которые пели жнецы, орудуя серпами.

Замок Журдена – Мак-Квина – стоял в центре луга, тени с гор касались его крыши лишь ранним утром или поздним вечером. Построенный из белого камня, он казался скромным, не столь величественным, как другие, вроде Дамэна. Но его стены были согреты теплом огня и историй, дружбы и верности.

Они были стойкими.

Законный лорд наконец возвратился домой.

Я видела, как люди приветствовали Мак-Квина, окружив его во дворе, украшенном анемонами, травами и лентами. В этот миг я почувствовала тоску по Валении. Это удивило меня. Возможно, причиной всему были ленты цвета страстей, украшавшие мощеный двор, или вино, которое нам поднесли: я знала, что бутылка прибыла с другой стороны канала.

Я предпочла уйти в поля сразу после того, как меня представили дочерью Мак-Квина, и осталась под этим деревом. Мне хотелось сидеть рядом с верной собакой, смотреть, как солнце плывет по небу, сплетать длинные стебли трав и думать обо всем, что случилось.

– Думаю, тебе стоит выбрать восточную комнату, – заявил Люк. Я подняла голову и увидела, что он идет ко мне. – Она просторная, там полно книжных полок и прекрасный вид, когда встает солнце.

Я улыбнулась. Он сел рядом, не обращая внимания на недовольное ворчание Несси. Я не могла думать о том, какую комнату выбрать: слишком многому предстояло случиться в скором времени… Коронация Изольды, суд над Ланноном. Мы должны были исцелить мир от язв тирании. Я гадала, что принесут нам грядущие дни, как буду чувствовать себя в новой жизни.

– Хотя, – продолжал Люк, стряхивая жучка с рукава, – у меня есть предчувствие, что ты не останешься в замке надолго.

Я с любопытством взглянула на него. Он был готов к этому и вздернул бровь с раздражающей братской уверенностью.

– Что это значит? – спросила я.

– Ты знаешь, сестра. Стоит ли мне усложнять ему жизнь?

– Понятия не имею, о чем ты. – Я сорвала еще одну травинку и смяла ее, чувствуя на себе взгляд Люка.

– Неудивительно, – усмехнулся он. – Старые легенды утверждают, что почти всем мэванским лордам приходилось непросто: и на войне, и в любви.

– Гм?

Люк вздохнул, сорвав клевер:

– Думаю, я должен вызвать его на поединок. Да, это будет лучшим выходом.

Я ткнула его локтем и ответила:

– Думаю, цыплят надо считать по осени, милый брат.

Но его улыбка говорила об обратном.

– Я слышал, Эодан Морган – превосходный мечник. Мне стоит подготовиться.

– Хорошо, хватит, – засмеялась я и снова пихнула его.

В последний раз мы виделись с Картье три дня назад, в тронном зале. Казалось, прошел год. Теперь он стал лордом, у него были люди и земли, требующие внимания. Я сказала себе, что не увижусь с ним до суда над Ланноном, в конце следующей недели, но и тогда мы будем заняты делом.

Пока Люк не принялся дразнить меня снова, мы увидели бежавших по полю детей. Они искали его.

– Лорд Лукас, – восторженно закричала маленькая девочка, заметив его под дубом, – мы нашли вам лютню! Она в зале.

– Отлично! – Мой брат поднялся, стряхнул приставший к одежде клевер. – Послушаешь с нами музыку, Бриенна?

Это заставило меня вспомнить о Мириай, и моя грудь оказалась слишком тесной для сердца. Улыбнувшись, я качнула головой:

– Иди без меня, брат. Я скоро к вам присоединюсь.

Он медлил. Думаю, он попросил бы меня снова, если бы маленькая девочка не схватила его за рукав, со смехом потянув за собой.

– Последний, оказавшийся на дворе, съест тухлое яйцо, – выкрикнул Люк, и дети, визжа от восторга, бросились через поле. Он побежал за ними.

Я подождала, пока не увидела, что он оказался во дворе последним, и с удовольствием посмотрела бы, как Люк ест тухлое яйцо, но у меня было неспокойно на сердце. Я встала и направилась к роще деревьев, что росли у реки. Несси трусила рядом. Мы дошли до серебряной нити воды, остановились на мшистом берегу.

Я села на солнце и опустила пальцы в поток, пытаясь понять, почему мне грустно, когда услышала за спиной тихие шаги.

– Здесь мы обвенчались.

Я обернулась и увидела Журдена, опершегося на выросшую на берегу березку. Он тихо смотрел на меня.

– Никаких торжеств? – спросила я, когда он подошел ко мне и сел рядом, тихонько крякнув, словно суставы причиняли ему боль.

– Никаких торжеств, – подтвердил он, упираясь локтями в колени. – Я женился на Сив тайно, на этом берегу, лунной ночью. Я не нравился ее отцу, а она была его единственной дочерью. Вот почему мы венчались тайно.

Он улыбнулся воспоминанию, словно его Сив стояла перед ним на другом берегу реки.

– Какой она была, ваша жена? – тихо спросила я.

Журден взглянул на воду, потом на меня.

– Грациозной. Страстной. Справедливой. Верной. Ты напоминаешь мне ее.

Мое горло сжалось, я смотрела на мох. Все это время я боялась, что, глядя на меня, он видит Аллена. Но он смотрел на меня так, словно я действительно была его дочерью и унаследовала качества и характер его жены.

– Она бы полюбила тебя, Бриенна, – прошептал он.

Ветер шелестел в ветвях у нас над головой, срывая золотые листья. Они падали в реку и уплывали вниз по течению. Я смахнула набежавшие слезы, думая, что он не заметит, но мало что могло ускользнуть от взгляда отца.

– Я тоже скучаю по Валении, – откашлявшись, признался Журден. – Никогда не думал, что буду. Мне не хватает виноградников, вежливости, превосходно сшитого камзола. Я даже скучаю по угрям под вымоченным в вине хлебом.

Я засмеялась, по щекам скатилось еще несколько слезинок. Угри были отвратительны.

– Знаю, что у тебя там осталась семья, – продолжал он, вновь став серьезным, – и что ты можешь выбрать Валению. Но помни: здесь у тебя тоже есть дом, рядом со мной и Люком.

Я встретилась с ним глазами. Его слова омывали меня как ласковый дождь. У меня были дом, семья и друзья по обе стороны канала. Я подумала о моей отважной Мириай, которая покинула Мэвану, чтобы вернуться в Валению, несмотря на мои просьбы остаться. У нее все еще были обязанности, четырехлетний контракт с Патрисом Линвиллем. Но когда эти четыре года пройдут…

Я рассказала ей о своей идее в надежде, что это заставит ее вернуться в Мэвану. Сама я еще только обдумывала далекую цель и боялась рассказать о ней другим. Но Мириай улыбнулась, когда я поделилась с ней своими надеждами, и даже сказала, что непременно вернется ради такого.

– А теперь, – Журден поднялся на ноги и подал мне руку, – для тебя оседлали лошадь.

– Зачем? – спросила я, позволяя ему увести меня прочь от рощи.

– Замок лорда Моргана совсем неподалеку, – объяснил Журден, и, клянусь, я заметила искру озорства в его глазах. – Почему бы тебе не пригласить его к нам на вечерний пир?

Я сдержала новый смешок, но он увидел, как сморщился мой нос. Я поразилась, что он тоже догадывался о наших чувствах, о притяжении между мной и Картье. Казалось, весь мир видел это, когда я стояла рядом со своим бывшим наставником, словно между нами пробегали искры. Возможно, мне не стоило удивляться: это началось еще до солнцестояния, прежде чем я сумела все осознать.

Журден подвел меня к лошади, ожидавшей в прохладной тени конюшни. Я села на нее. Ветер вздыхал в моих волосах, роняя золотые отблески на сено и кожу седла. Я посмотрела на отца.

– Поезжай на запад, – велел он, потрепав лошадь по холке. – Следуй за цветами караганы, они приведут тебя к Моргану.

Я уже хотела пришпорить лошадь, мое сердце стучало, как барабан, когда Журден взялся за поводья, заставляя меня взглянуть на него.

– Возвращайся дотемна, – добавил он. – Иначе я буду волноваться.

– Не беспокойтесь, отец, – ответила я, но улыбнулась, когда он наградил меня пронзительным взглядом, намекая, что мне лучше не венчаться без его ведома.

Несси уселась у его ног, словно понимала, что в эту поездку я должна отправиться одна.

Мы мчались через поля, догоняя опускавшееся на западе солнце, следуя за синими цветами.