Альдерик Журден прибыл в Магналию жарким грозовым вечером, через две недели после того, как Вдова отправила письмо. Я осталась в комнате, смотрела на струи дождя, текшие по стеклу, даже услышав, как с грохотом открылись тяжелые двери внизу и Вдова поприветствовала его.

Она отослала всех слуг на несколько дней, оставив только верного Томаса. Хотела убедиться, что наша встреча с Журденом останется в тайне.

Ожидая, пока она позовет меня вниз, я подошла к письменному столу. На нем лежало последнее письмо Картье: открытое, придавленное коробочкой от кулона – его почерк вился в свете свечей.

С тех пор как мы с Вдовой договорились насчет Альдерика Журдена, я стала постепенно сокращать свои письма к Картье, готовясь к мигу, когда тихо исчезну. Он это почувствовал – мою отстраненность, скрытность, желание говорить только о Науке, а не о жизни.

Так он писал мне, и его слова углями жгли сердце. Больно было думать о том, что он не получит должного ответа, ведь последнее письмо я отправила несколько дней назад. В нем я убеждала его, что все в порядке.

Тихо постучали в дверь.

Я пересекла комнату, расправила платье избранной, убрала волосы за уши. За дверью стоял Томас, держа свечу, чтобы разогнать вечерние тени.

– Мадам ждет тебя, Бриенна.

– Спасибо, уже иду. – Я подождала, пока он растворится в сумрачном коридоре, и стала спускаться по лестнице, держась рукой за перила.

Вдова ничего не рассказывала мне об Альдерике Журдене. Я не знала, чем он занимается, сколько ему лет, откуда он. Дрожа от предчувствий, я шла на свет, лившийся из кабинета Вдовы.

Остановившись перед дверью, местом, не раз искушавшим мое любопытство, я прислушалась к его тембру: густому баритону, скользившему по гласным. Он говорил слишком тихо, чтобы я могла понять, о чем речь, но по звуку голоса я решила, что это хорошо образованный мужчина, лет за пятьдесят. Возможно, он тоже господин страсти.

Я шагнула на свет свечей.

Он сидел ко мне спиной, но понял, что я в комнате, по тому, как смягчилось лицо Вдовы, когда ее глаза обратились ко мне.

– Вот и она. Бриенна, это мсье Альдерик Журден.

Он тотчас встал и повернулся ко мне. Я встретилась с ним взглядом, отдавая должное его росту и крепкому телосложению, медным волосам, посеребренным сединой. Он был чисто выбрит и хорош собой, даже несмотря на кривой нос и то, что его челюсть с правой стороны пересекал жуткий шрам, темный в тусклом освещении. Невзирая на дорогу, на его одежде не было ни морщинки. От господина Журдена пахло дождем и незнакомой мне приправой. На нем не было плаща страсти.

– Польщен, – произнес он с легким кивком.

Я сделала реверанс и направилась к поставленному для меня креслу, рядом с его. Вдова, как обычно, сидела за столом.

– Бриенна, – обратился ко мне Журден, опускаясь в кресло с бокалом ликера в руке, – мадам только что поведала мне о твоих видениях. Расскажи о них подробнее.

Я взглянула на Вдову, не уверенная, что стоит делиться чем-то столь личным с совершенно незнакомым человеком. Она улыбнулась и кивнула, подбадривая меня.

Я рассказала ему то же, что и ей. Я ожидала, что он фыркнет, рассмеется, заявит, что я выдумываю, но Журден молча слушал, не отрывая взгляда от моего лица. Когда я замолчала, он с легким звоном опустил бокал на стол.

– Ты сможешь найти это дерево? – спросил он.

– Я… не знаю, мсье, – честно ответила я. – Я не видела никаких ориентиров. Лес был очень густой.

– Ты можешь вернуть воспоминания? Снова в них побывать?

– Не уверена. У меня было всего три видения, и я не могу ими управлять.

– Похоже, у Бриенны пробудились воспоминания ее предка, – вмешалась в наш разговор Вдова, – в ее душе.

– Гм, – Журден положил ногу на ногу, его палец скользнул по шраму на подбородке. – А имя предка – его ты хотя бы знаешь?

Мои глаза снова метнулись к Вдове:

– Его имя начинается на «Т», а фамилия… думаю, Аллена.

Журден замер. Он не смотрел на меня, но я чувствовала, какими холодными стали его глаза: он мог убить взглядом.

– Аллена. – Моя фамилия сорвалась с его языка как камень. – Ты происходишь из этого дома, Бриенна?

– Да. Мой отец – мэванец и их слуга.

– И кто же он?

– Мы не знаем его полного имени, – солгала Вдова. Она сделала это для меня, и я осела в кресле, не справившись с облегчением. Увидев презрение Журдена к дому Аллена, я не смогла совладать со своими эмоциями. – Бриенну вырастили в Валении. Она незнакома с семьей отца.

Журден глубже опустился в кресло и взял еще один бокал. Задумчиво взболтал розовую жидкость.

– Гм, – снова прогудел он: звук, означавший, что мысли его тревожны. Журден снова посмотрел на меня, и я увидела, что в его взгляде мелькнула настороженность, словно я оказалась не так невинна, как в миг, когда вошла в кабинет. Теперь он знал часть моего наследия.

– Думаешь, ты сумеешь найти Камень Сумерек, Бриенна? – спросил он после векового, как мне показалось, молчания.

– Я постараюсь, мсье, – прошептала я, но, вдумавшись в его требование, почувствовала, как неизвестность жерновом давит мне на плечи. Я никогда не видела Мэвану. Почти ничего не знала об Аллена, их землях и чащах. На старом дубе остались инициалы «Т. А.», но я не была уверена, что смогу исследовать весь лес и найти его.

– Я хочу, чтобы все было предельно ясно, – проронил Журден, сделав последний глоток ликера. – Если ты примешь мое предложение о покровительстве, оно будет отличаться от всего, что ты знала. Да, я буду чтить наши узы и относиться к тебе как к собственной дочери. Буду заботиться о тебе и защищать, как должно отцу. Но мое имя несет опасность, оно, словно щит, скрывает множество секретов, которые ты никогда не узнаешь, но должна будешь хранить как собственные. Это вопрос жизни и смерти.

Я взглянула ему в глаза и спросила:

– Кто вы, мсье?

– Для тебя? Просто Альдерик Журден. Это все, что тебе нужно знать.

По тому, как вздрогнула Вдова, я поняла, что ей известно больше. Она знала его настоящее имя и истинное лицо.

Он не открывал мне правды, беспокоясь за мою жизнь? Или потому, что не доверял отпрыску Аллена?

Как я могла принять покровителя, даже не зная, кто он?

– Вы Кавана? – осмелилась я спросить. Если я хотела найти Камень Сумерек, мне надо было знать, текла ли в венах моего покровителя древняя кровь драконов. Что-то встревожило меня, когда я подумала о том, что Камень послужит лишь возвращению его магии. Я не собиралась отбирать корону у Ланнона лишь затем, чтобы увенчать ею другого короля.

Журден улыбнулся. Его лицо смягчилось, в глазах заплясали искры. Казалось, он удивился:

– Нет.

– Хорошо, – кивнула я, – будь это так, не думаю, что приняла бы ваше предложение.

В комнате похолодало, свечи затрепетали от моих дерзких слов. Альдерик Журден не обратил на это внимания.

– Мы хотим одного и того же, Бриенна, – проговорил он, – падения Ланнона и восстания королевы. Этого не случится, если мы не объединим усилий. Ты нужна мне, а я – тебе, но выбор за тобой. Если чувствуешь, что не сможешь мне доверять, нам лучше расстаться.

– Я должна знать, что случится, когда я найду Камень, – потребовала я, чувствуя, как тревога наполняет меня. – Поклянитесь, что не станете использовать его во вред.

Я ожидала долгих объяснений, однако Журден произнес лишь:

– Камень Сумерек будет отдан Изольде Кавана, законной королеве Мэваны, которая ныне скрывается.

Я удивленно моргнула: не ожидала, что он назовет мне ее имя – знак чрезвычайного доверия, оттого большего, что мы были чужими друг другу.

– Я знаю, что наше дело опасно, – мягко продолжил Журден, – королева – тоже. Мы не станем требовать от тебя большего, только найди Камень. А после… тебя вознаградят.

– Думаете, я хочу денег? – вспыхнула я.

Журден уставился на меня, отчего я покраснела еще сильней. Затем он спросил:

– Чего же ты хочешь, Бриенна Аллена?

Я никогда не слышала, чтобы мои имя и фамилию произносили вместе. Они сплелись, как лето и зима, повиснув в воздухе резкой, прекрасной нотой. Я медлила, разрываясь между тем, что хотела, и тем, что должна была сказать.

– Ты хочешь присоединиться к Дому своего отца? – осторожно спросил Журден, словно мы шли по тонкому льду. – Если так, я исполню твое желание. Могу отменить твое удочерение после нашей миссии и не стану держать на тебя зла.

Я не могла подавить искру желания и надежды, вспыхнувшую глубоко внутри. Не могла отрицать, что хотела увидеть родного отца, узнать, кто он, и чтобы он узнал меня. Но все оставалось прежним… Я выросла, веря, что незаконнорожденные дети – тяжкий груз, никому ненужные жизни. Подойди я к отцу – он бы от меня отвернулся.

Эта мысль вонзилась в сердце как нож, и я содрогнулась.

– Нет, мсье, – качнула я головой, совладав с голосом, – я не желаю знать Аллена, но хочу попросить о другом.

Журден ждал, подняв бровь.

– Какими бы ни были ваши планы, – начала я, – я хочу в них участвовать. Когда мы найдем Камень Сумерек, он останется у меня. Я отдам его королеве.

Журден затаил дыхание, пристально глядя на меня.

– Твое содействие нам очень поможет. Что до Камня… нужно подождать и найти правильный путь. Мы выберем того, кто сможет его защитить: тебя или кого-то другого – неважно. Обещаю тебе: ты будешь среди тех, кто поднесет Камень Сумерек королеве.

Он осторожен со словами, решила я, обдумывая его ответ. Больше всего меня терзало то, что я останусь не у дел и Камень не попадет к королеве. Он поклялся, что этому не бывать. Наконец я кивнула.

– Отлично.

– Что ж, – обратился Журден к Вдове, словно я никогда в нем не сомневалась, – удочерение может подождать. Я не могу рисковать, передавая наши имена королевским писцам.

Вдова кивнула, хотя я видела, что это ей не по нраву.

– Я понимаю, Альдерик. Ты дал мне слово.

– И я его сдержу, – ответил он и обратился ко мне: – Бриенна, принимаешь ли ты меня как своего покровителя?

Я должна была стать дочерью этого человека, взять его имя, не зная, какое оно и откуда взялось. Это было правильно или нет? Это казалось и опасным, и вдохновляющим одновременно. Я улыбнулась: мне было не привыкать к противоречивым желаниям:

– Да, мсье Журден.

Он кивнул, то ли нахмурившись, то ли улыбнувшись, словно ему, как и мне, было не по себе.

– Очень хорошо.

– Последнее, о чем ты должен знать, Альдерик, – произнесла Вдова, – это то, что Бриенна еще не получила плаща.

Журден поднял бровь, только теперь осознав, что на шее у меня не застегнут плащ страсти.

– Почему?

– Я еще не доказала своей страсти, – призналась я. – Мой господин собирался вручить мне плащ, когда я обрету покровителя.

– Ясно. – Журден забарабанил пальцами по подлокотнику. – Посмотрим, что можно сделать. Как понимаю, ты приняла все предосторожности, чтобы организовать нашу встречу, Рене?

Вдова склонила голову.

– Да, никто не узнает, что Бриенна отправится с вами: ни ее дед, ни ее господин.

– Что ж, мы можем найти тебе другой плащ, – предложил Журден.

– Нет, мсье, не думаю, что это разумно, – осмелилась заметить я. – Видите ли… вам придется выбрать созвездие, чтобы вышить его на плаще, а оно должно быть зарегистрировано на мое имя в астрономических архивах Делароша и…

Он поднял руку, призывая меня к молчанию, и скривил край рта в лукавой улыбке.

– Понимаю. Прости, Бриенна, я не слишком сведущ в делах страсти. Завтра мы что-нибудь придумаем.

Я замолчала. К горлу подступил ком. Так случалось всякий раз, когда я думала о плаще, Картье и о том, что оставляла позади. Две недели до этой встречи я каждую ночь лежала без сна в комнате, казавшейся тихой, как могила, без сопения Мириай. Я гадала, не променяла ли семь лет жизни на химеру. Возможно, Картье отречется от меня к тому времени, когда я смогу с ним объясниться.

– Ты собралась в дорогу, Бриенна? – поинтересовался мой покровитель. – Мы отправляемся на рассвете.

Я скрыла удивление, хотя меня словно обдало дыханием пламени.

– Нет, мсье, но много времени это не займет. У меня лишь пара вещей.

– Тогда отдохни. Впереди два дня пути.

Я кивнула и вернулась в свою комнату, почти не чувствуя пола под ногами. Опустившись на колени, я открыла кедровый сундук и начала собирать вещи, потом посмотрела на полки с книгами, подаренными мне Картье.

Я поднялась, провела пальцами по их корешкам. Решила забрать с собой столько, сколько поместится в сундук, остальные же отнести в библиотеку, а позже за ними вернуться.

Возвращусь за ним.