Книга: Кризис самоопределения [litres]
Назад: 68. Слежка
Дальше: 70. Финал отношений

69. Капкан

Вернувшись в квартиру после встречи со старой подругой, Малика с большим удовольствием обнаружила, что Джулиан уже спит.
Ей нужно было время для размышлений.
Толкование русских занятий Джулиана, предложенное Сэлли Клегг, усилило в Малике страх перед ее любовником тысячекратно. Она понимала, что Джулиан кувыркается с серьезными бандитами, но то, что вся его пропагандистская кампания опирается на череду хладнокровных стратегически спланированных убийств, вскрыло устрашающе новый уровень его преступной порочности.
Поначалу она пыталась не верить, что он на такое способен. Может, как-то так вышло и он даже не знал. И все же в глубине души она понимала, что знал. Как тут не знать? Он готовил отклики на убийства, которые, как ему было известно, еще не случились.
Когда они с Клегг расстались, та сказала Малике, что спросит совета у начальства, и дала слово, что сообщит Малике план действий, как только он будет готов.
– Я тебе как-то сброшу весточку до часу ночи, – пообещала Клегг.
И вот Малика сидела в гостиной громадной квартиры с открытой планировкой, совершенно одна, если не считать соучастника серийных убийств, спящего на кровати позади ванны. Малика держала телефон в руке и все проверяла и проверяла, точно ли он переведен в беззвучный режим.
Сообщение прилетело в двенадцать сорок пять. Нужно встретиться еще раз. Бля. Что, правда?
“Обязательно завтра, – писала Клегг. – Скажи во сколько. Где. Мы будем”.
Легко им требовать.
А вот организовать – непросто. Рабочий день. Они с Джулианом в контору поедут вместе. Работает Малика весь день. Джулиан заберет ее обедать. Он всегда забирал ее обедать – такой у них нерушимый ритуал.
“Никогда не пропускай обед, – говаривал Джулиан. – Царевич всех трапез. Куда веселее, вдохновеннее и бойчее Старика Короля Ужина. Цивилизованный человек относится к приличному завтраку как к случайной роскоши, а вот приличный обед – ежедневная необходимость”.
Ей это всегда нравилось. Обед – и потеха, и стиль. Классика. Бокал вина, добротная трапеза из одного блюда. Ну, может, немножко сыра. В целой вселенной от торопливого рулета из “Прета” за своим же рабочим столом, к чему так привык весь мир. Джулиан знал, что ей их обеды тоже по душе. Даже теперь, когда ее передергивало при мысли о Джулиане, их обеды она любила. Каждый день новый ресторан – познания Джулиана в лондонских едальнях оказались какими-то несусветными. Ее в нем это по-прежнему привлекало. Они оба ждали обеденного часа. Если она так внезапно отменит обед, он совершенно точно заинтересуется причиной.
А потом вспомнит, что Малика накануне выпивала с полицейской.
Но Малика занималась йогой.
Йогу свою она обожала. Йога была Малике дорога, и она решительно не уступала уговорам Джулиана бросить это дело, как он уболтал ее, чтобы она рассталась со многим в своей самостоятельной жизни, – так развивался его жутковатый проект присвоения Малики.
“Зачем тебе ходить на групповые занятия? Ты богата, – говорил он. – Я заплачу за частного преподавателя – за лучшего. Пусть сюда ходит”.
Но Малика уперлась. Ей нравились групповые занятия. Социализация.
Ее работа предполагала долгие часы уединенного сосредоточения. Домашняя жизнь вращалась исключительно вокруг Джулиана. Без занятий йогой ей едва ли перепадало бы хоть какое-то общение с людьми ее возраста.
Йога принадлежала ей, и Малика настаивала на том, чтобы это не менялось.
– Не хочу я учителя на дом, – заявила она. – И ты меня в перевернутой собаке видел? Да ни за что! Не собираюсь я кряхтеть и стонать на коврике, пока ты сидишь тут со стаканом скотча и извратно пялишься на меня. Йога – не зрелищный спорт. Ну и помимо всего остального прочего: время от времени приходится пердеть, ничего не попишешь, а я в присутствии мальчика не перднула ни разу за всю свою жизнь и никогда не пердну. Пусть это будет моей тайной.
Тот спор она выиграла, и ее занятия йогой обеспечили ей единственные периоды мира и покоя в ее теперь напряженном и нервном существовании. Запишется на завтрашнее занятие. Но она понимала, что ни мирным, ни спокойным оно не будет.
Клегг она ответила так: “4 вечера” – и назвала кафе рядом с танцевальной студией, где проходила йога. Лучше встречаться поблизости от лжи – на случай, если он предложит ее отвезти.
Отправив сообщение, она прилегла в постель к Джулиану. Но поспать почти не удалось. Ужасное это чувство – лежать голой под одним одеялом с убийцей.
Утром она изо всех сил старалась быть бодрой и веселой – и по пути на работу тоже. К счастью, Джулиан не был чересчур утренним человеком.
За обедом она походя заикнулась о йоге.
– Ага, извини, собираюсь уйти пораньше. Я же тебе говорила, ну? Джулиан, мне нужны эти занятия. Они мне помогают остаться в своем уме.
Он вроде вполне удовлетворился и, к счастью, подвезти ее не предложил.
Когда она появилась, Сэлли Клегг и Мэтлок уже ее ждали.
Она не знала, каким представляла себе начальника Сэлли Клегг, – может, что-то подобное Мэтту Дэймону в фильмах про Борна. Уж точно не неуклюжего Мика Мэтлока, морщинистого старикана в футболке, джинсах в облипку и шерстяной шапочке. Подумала, что он немного похож на Эджа из “Ю-Ту”, – про Боно она услышала всего месяц назад, но оказалось, что у Джулиана это любимая группа. Малике в некотором смысле полегчало. Мэтлок смотрелся таким нормальным. Таким обыденным. Может, все не так страшно в конечном счете.
А затем он сообщил ей, чего от нее хочет.
Он хотел поймать Джулиана в капкан.
Мэтлок сразу перешел к делу.
– Нам нужно нащупать какой-нибудь рычаг воздействия на Джулиана Картера – пока что он неуязвим, – пояснил Мэтлок, пока они попивали капучино. – Надежнее всего послать вас с проводком, а вам попытаться добыть из Джулиана какое-нибудь признание, а мы его запишем.
Малика с трудом верила своим ушам.
– Вы, бля, шутите, что ли?
– Боюсь, что нет. Провернуть это можно только вот так.
– Ну конечно! Как же я сама-то не догадалась? Просто взять да и вытянуть признание, что он был пособником в убийстве! – возмутилась Малика. – Он ни за что этого не скажет – никогда. Он не идиот. Он со мной об этом никогда не заговаривал. Что он подумает, если я об этом заикнусь? Ни с того ни с сего? Особенно после того, как я провела вечер с полицейской.
Мэтлок заверил ее, что не требует от Малики проверять, как Джулиан относится к мысли, что все случившиеся смерти были убийствами. Мэтлоку нужен был разговор о русских связях, а это знание у Джулиана с Маликой уже было общим.
– Если у нас будет запись, как он признаётся в том, что ему платят иностранные власти, пока он работает на “Англию на выход”, – это доказательство государственной измены. Теоретически он может огрести за это пожизненное. Когда мы получим такое, можно его брать и предлагать досудебную мировую. Сдай свои русские связи – и будет срок поменьше, а может, и никакого срока, если стуканешь на убийц.
Малику перспектива исполнить то, о чем ее просят, повергла в совершеннейший ужас. Она попыталась отказаться.
– Нет! Это все чересчур. Я выдала вам сведения. Хотела только одного – найти правильного человека, которому все это можно выложить, а затем скрыться в самой глубокой норе, пока Джулиана не арестуют. Мне не надо во все это впутываться. Пытаться поймать его в капкан? “Проводком”? Он очень опасный человек – и гордый. К тому же считает, что я в него влюблена. Если обнаружит, что я его предала, понятия не имею, что он предпримет.
– Он не обнаружит. Мы все еще называем это “проводком”, а на самом деле никаких проводов там нет. В наши дни это крошечный аудиожучок. Будет вшит вам в одежду.
– Нет, не будет, блядь! – воскликнула Малика. – Это вообще законно? Это разве не подстрекательство к преступлению? Да не важно. Не буду я.
Мэтлок заверил ее, что его просьба – законный маневр и они будут слушать неотрывно. Если она попробует проделать одно лишь это, ее роль во всей этой истории будет закончена. Сегодня же.
– Иначе, – добавил он веско, – единственный человек, на которого у нас есть хоть что-то, – это вы, Малика.
– Что?
– Ваше признание. Констеблю Клегг. Что вы сознательно работали на русскую разведку. Да, тут только ваше слово против ее, но она полицейская, и любой судья предпочтет ее свидетельство вашему. Этого нам точно хватит, чтобы задержать вас, пока мы копаем. А когда найдем доказательства, Малика, – а мы их рано или поздно найдем, – вам может светить пять лет.
Уловка эта, конечно, очень мерзкая, и Клегг взъярилась на Мэтлока за то, что он к ней прибег. Но, как он потом объяснил ей, у него не оставалось выбора. Они охотились на убийцу, который уже совершил десять нападений и мог вскоре убить вновь.
– Я очень сомневаюсь, что вам что бы то ни было грозит от самого Картера, – сказал Мэтлок. – Он всего лишь ручной мальчик-хлыщ при русских. Почтенная личина очень гнусной возни. Сам он – вовсе не безжалостный убийца.
– Вы совсем его не знаете, старший инспектор.
Но Малика понимала, что выхода у нее нет. Либо помочь аресту Джулиана, либо оказаться под арестом самой.
Они снарядили ее там же.
Клегг отвела ее в туалет в кафе и вделала крошечный передатчик в бретельку лифчика Малики.
– Даже если тебе придется его снять, будем надеяться, что ты его сбросишь достаточно близко, чтобы передатчик ловил, – пояснила Клегг.
– Спасибо. Очень утешительно, а ты, Сэлли, – настоящая, настоящая дрянь. Ты меня сдаешь как шлюху. Блядь, из меня полиция шлюху делает.
– Нам нужно только одно: чтобы ты его разговорила. – Клегг старалась не встречаться взглядами с подругой. – Мы будем слушать поблизости и, когда запишем достаточно, чтобы ему это все вменить, – сразу придем и арестуем его. Когда сможем пригрозить ему наказанием за помощь иностранной державе, у нас появится рычаг, чтобы вынудить его сдать убийц. А ты будешь герой. Про тебя, может, даже кино снимут.
Назад: 68. Слежка
Дальше: 70. Финал отношений