Глава 23
«Ich neige meinen grauen Kopf…»

Черноморская эскадра возвращалась на рейд Севастопольской бухты. Впереди легко резал волну гвардейский крейсер «Красный Крым», вслед за ним степенно, как и полагается флагману, шествовал линкор «Севастополь» – его массивные приплюснутые башни главного калибра несли боевые шрамы, полученные в сражении с немецким линкором. На ходовом мостике стоял вице-адмирал Филипп Октябрьский, точнее – уже полный адмирал флота Советского Союза. Поздравительная радиограмма на борт флагмана Черноморского флота была отправлена из Кремля за короткой, но веской подписью: «И. СТАЛИН».

Крейсер «Молотов» вел на буксире своего «собрата» – получившего сильные повреждения «Ворошилова». Замыкал кильватерный строй еще один «гвардеец», крейсер «Красный Кавказ» с эскортом эсминцев.

На берегу русскую эскадру встречал бронзовый адмирал Нахимов. Невероятно, но монумент выстоял во время самых жестоких немецких бомбардировок и артобстрелов. На господствующем над городом Малаховом кургане все так же монументально возвышалось здание Панорамы Первой обороны Севастополя. Приметный купол в нескольких местах был продырявлен артиллерийскими снарядами, стены посечены осколками. Посекло и Владимирский собор – усыпальницу русских адмиралов. Но православная, осененная самой русской историей твердыня устояла – устоял и город-герой.

С берега краснознаменную Черноморскую эскадру встречали залпы орудийного салюта. Все четыре броневые башни обеих батарей устремили к небу стальные хоботы своих огромных орудий – и били холостыми зарядами! Вся прислуга возле орудий – офицеры, мичманы и краснофлотцы – была в парадной форме.

А с моря такими же орудийными залпами их приветствовал линкор, названный в честь города русской славы, и вся «свита» черноморского флагмана.

Над кораблями, над морем и городом кружились и выписывали в небе фигуры высшего пилотажа мощные «Аэрокобры» «сибирского медведя» – Александра Покрышкина и легкокрылые «Яки» неистового крымского тататрина – Амет-Хана Султана. Ни один гитлеровский стервятник не рискнул и близко подлететь к Севастополю!

Измученные долгой «подземной жизнью», люди выбирались на поверхность, улыбаясь летнему солнцу и высокому небу. Пусть слышна была отдаленная канонада, но все уже знали: самое страшное позади! Хотелось верить в лучшее, дышать полной грудью и жить, жить, жить!

Но слезы наворачивались при взгляде на развалины любимого города, сердце сжималось при воспоминаниях о погибших боевых товарищах: улыбчивых молодых парнях, рассудительных, знающих жизнь дядьках, совсем еще юных девушках и рано повзрослевших детях. Скольких убили немецкие бомбы и снаряды?.. Кто ответит за все эти смерти и разрушения?!

Тот, кому были адресованы все эти яростные, горькие, правдивые и праведные вопросы, стоял сейчас одиноко на вершине сухого каменистого холма и смотрел в бинокль на так и не сдавшийся город. За спиной Эриха фон Манштейна все еще оставалось достаточно гигантских орудий, страшных угловатых танков, вымуштрованной в прусском духе пехоты… Недоставало главного – силы духа. Русский город-крепость так и не сдался.

Военный аристократ, лучший и любимый стратег Адольфа Гитлера, потомственный прусский офицер, начавший свою военную карьеру еще до Первой мировой войны – Эрих фон Манштейн опустился на колени и действительно преклонил голову.

«Я склоняю свою седую голову перед мужеством русского солдата и матроса…» – вот только стоили ли сотни и тысячи загубленных жизней дешевого опереточного жеста главного палача Севастополя?..

Одиннадцатая армия Вермахта, изрядно потрепанная и избитая после неудачной четвертой – и последней – попытки штурма Севастополя, откатывалась в глубь Крымского полуострова. Манштейн опасался, и не без оснований, что вскоре русские начнут наступление, используя Севастополь с его удобной бухтой как плацдарм для массированного наступления. К тому же с Керченского полуострова. С другой стороны – Ак-Монайских позиций на Керченском полуострове – был возможен еще один удар. И тогда жалкие остатки 11-й армии фон Манштейна вообще попали бы в «клещи»!

Немецкая армия откатывалась к Евпатории – причем вопреки приказу самого Адольфа Гитлера, который настаивал, чтобы фон Манштейн «превратил в неприступную крепость город Симферополь, откуда верные сыны Рейха начнут новый крестовый поход против большевистских орд!..»

Но ведь на то Манштейн и был весьма толковым стратегом – он понимал, что фактически в центре Крымского полуострова шансов удержаться – никаких нет. И пусть бесноватый фюрер сколько угодно грызет ковры и брызжет ядовитой слюной в бешенстве. Красная Армия перехватила стратегическую инициативу и теперь навязывала Вермахту бои на своих условиях. Тут – либо сразу откатываться к Перекопу и занимать там глухую оборону на перешейке, либо отойти к удобному порту, чтобы затем переправиться дальше на юг – в оккупированную Одессу.