Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Человек — обучающееся животное, нам без этого никак. Чтобы жить полноценной жизнью, каждому поколению приходится многое узнавать. Кроме этого, чтобы выжить в условиях постоянных перемен, мы должны учиться всему новому и необходимому. Наконец, взрослея и старея, мы обязательно должны продолжать учиться, чтобы поддерживать мозг в рабочем состоянии.
Быстрое освоение новых навыков — оптимальная стратегия обучения, а также удобный способ опробовать умения из разных областей знаний; с какими-то из них вас, возможно, потом потянет познакомиться поближе.
Все мы — заложники существующих представлений о работе мозга. Много лет ученые считали, что количество серого вещества в мозге фиксированно и, что еще хуже, примерно с 20 лет оно постепенно начинает разрушаться. Теперь нам известно, что все это — неправда. Рост и совершенствование нервной ткани может происходить на протяжении всей жизни. Доктор Майкл Мерцених, один из передовых исследователей пластичности мозга, пишет:
Пластичность мозга — это физический процесс. Объем серого вещества на самом деле может сокращаться или увеличиваться, нейронные связи могут возникать и совершенствоваться или, наоборот, ослабляться и разрушаться. Физические изменения мозга проявляются как изменения в наших способностях. Например, каждый раз, когда мы разучиваем новое па танца, это отражает изменение физической структуры нашего мозга: в нем возникают новые пути, по которым нашему телу передаются инструкции о том, как выполнять это па. Каждый раз, когда мы забываем чье-то имя, это также отражает изменения, происходящие в мозге: нервные пути, которые раньше соединялись с памятью, деградировали или даже разрушились. Как видно из этих примеров, изменения мозга могут приводить к совершенствованию (новое па танца) или ослаблению (забытое имя) навыков.
Ни к чему другому фраза «Пользуйся, или потеряешь» не применима лучше, чем к пластичности нашего мозга. Здесь и появляется очевидная связь с овладением навыками. Их разнообразие вкупе с возможностью быстрого освоения помогает задействовать мозг постоянно, тренировать его на протяжении всей жизни. С эволюционной точки зрения жизнь, основанная на приобретении новых умений, гораздо более «естественна», то есть похожа на разносторонний образ жизни наших предков из общества охотников и собирателей, чем ограниченный современный опыт общения с окружающим миром через экран компьютера.
Умения дают нам очевидное эволюционное преимущество, помогая создавать и укреплять новые нейронные связи. Чрезмерно сосредотачиваясь на чем-то одном, мы разрушаем все остальное. Мы уже упоминали о таком тяжелом заболевании, как фокальная дистония руки, которой страдают, например, классические гитаристы. Интенсивное использование одной части тела (в данном случае кисти руки и пальцев) при неподвижности всех остальных перестраивает мозг таким образом, что он начинает воспринимать все находящееся за пределами кисти как бесполезное. Со временем эта гипертрофированная разница, в соответствии со схемой «пользуйся, или потеряешь», заставляет малоиспользуемые мышцы «отключаться». В результате человек теряет контроль даже над теми из них, которые нужны для игры на гитаре. Один из способов лечения, как мы уже видели, состоит в построении новых связей, чего можно достичь, задействуя при игре не просто пальцы, а всю руку. Благодаря этому мозг постепенно заново обретает сбалансированную (то есть лишенную областей чрезмерной специализации) нейронную картину тела.
Закон Хебба («нейроны, которые возбуждаются одновременно, связываются вместе») — фундаментальное правило нейрофизиологии. Если, когда вы первый раз приехали в Париж, шел дождь, этот город навсегда будет связан для вас с пасмурной погодой. Но более общий смысл этого закона состоит в том, что чем разнообразнее опыт, тем больше сенсорное воздействие, четче оставленный в мозге след и крепче нейронные связи. Это не только улучшает память, но и защищает мозг от старческих изменений. Наблюдающаяся сегодня эпидемия старческого слабоумия заставляет нас согласиться с доктором Мерценихом, в чьей клинике с помощью специальных упражнений для мозга помогают пациентам с возрастными нарушениями когнитивных функций: наша жизнь стала слишком однообразна и бедна мультисенсорными стимулами. Жить «на автопилоте» просто, но, если поступать так слишком долго, мы рискуем лишиться базовых когнитивных способностей. Лучше жить разносторонней жизнью и стимулировать свой мозг. Только 3,4% населения — «специалисты от природы». Остальные становятся ими по внешним причинам, обычно экономическим. Тем не менее в бизнесе «делают погоду» те, кто изобретает новые продукты и даже новые рынки, скрещивая идеи из традиционно не связанных областей. Разносторонняя жизнь не просто стимулировала когнитивные способности таких людей, но и поспособствовала материальному процветанию. Пользуйся, или потеряешь.
Когда вы в последний раз что-то запоминали? Теперь, с 4G-телефонами, нам на самом деле не нужно ничего запоминать, но мы все-таки сознаем, что это не слишком хорошо. Страдает наша память, и краткосрочная, и долговременная.
Если вы просто занимаетесь тем же, чем и всегда, как это делают специалисты, существующие в вашем мозге нейронные сети укрепляются, но новых не образуется. Это также означает, что краткосрочная и среднесрочная память используется все меньше и меньше. Урок (давно ясный интуитивно, но недавно еще и подтвержденный научными исследованиями) прост: если память не использовать, она атрофируется. Например, если вы не посещаете новые места, где нужно ориентироваться, выяснять, где находятся магазины, находить дорогу обратно в гостиницу или даже вспоминать, где припарковался, то вы постепенно потеряете даже этот базовый навык. К памяти тоже имеет смысл относиться как к навыку.
Существуют более и менее удачные способы запоминания, и здесь тоже есть полезные хитрости. Например, воспоминаниям очень сильно способствует ведение подробного дневника, возможно с фотографиями, так как для нашей памяти очень важно по-настоящему посмотреть на то, что мы пытаемся вспомнить. Когда все кругом страшно знакомо, мы глядим невнимательно, замечаем только контуры, и в результате получаем только слабое впечатление. Со временем мы настолько привыкаем к знакомым вещам и местам, что начинаем жить в мире контуров, вообще лишенном деталей. Поэтому нейрофизиолог Майкл Мерцених всегда старается ездить домой другой дорогой, стараясь каждый день замечать что-то новое. Он также рассказывает о своих новых впечатлениях окружающим, а это еще больше укрепляет память.
Но достаточно ли этого? Несколько странно пользоваться памятью только тогда, когда об этом вспоминаешь. Доктор Стэнли Карански, которому 90 лет, говорит, что всю жизнь занимается самообразованием. При этом каждый его новый интерес был отнюдь не поверхностным, а становился истинной страстью, предметом, в котором он хотел достичь настоящего мастерства. В интервью доктору Норману Дойджу доктор Карански рассказал:
Пять лет назад я заинтересовался астрономией и начал заниматься ею на любительском уровне. Я купил телескоп, потому что тогда мы жили в Аризоне и условия для наблюдений были прекрасные… Я всегда готов прикладывать много усилий к тому, что интересует меня в данный момент. Затем, когда чувствую, что уже достиг более высокого уровня, я перестаю уделять этой деятельности так много внимания и тянусь к чему-то еще.
Доктор Карански, по сути, осваивает различные умения, каждый раз переключаясь на что-то новое, и такое целенаправленное обучение очень хорошо сказывается на его здоровье. Он перенес два сердечных приступа (в 65 лет и 83 года), но полностью восстановился после них. Его родители, не отличавшиеся такой же страстью к постоянному обучению, умерли гораздо раньше: мать не дожила и до 50, а отец — до 70 лет.
Ученые все чаще связывают старческое слабоумие не просто с «отсутствием обучения», но и со «скукой», которую со временем начинает вызывать привычная неизменная обстановка, и потерей интереса. Такое отсутствие яркости восприятия разрушает кратковременную память, а это первая стадия многих хронических когнитивных расстройств. Став приверженцем философии умений, вы получаете возможность учиться чему угодно, экспериментировать и наслаждаться игровой природой различных навыков, а следовательно, никогда не будете скучать.
Не думайте о занятиях искусством, просто творите. Пусть другие решают, плохо это или хорошо, любят или ненавидят то, что вы сделали. А пока они решают, продолжайте творить.
В настоящее время большая часть знаний передается в виде словесных инструкций. Это обеспечивает стандартизацию и контроль. В более ранние эпохи школьный урок изобразительного искусства состоял в овладении умениями рисования. Сегодня вам, возможно, придется также прочитать книгу по теории живописи и научиться критиковать работы.
Критическая модель, построенная на основе слов и книг, преуменьшает значение других способов обучения, считая их неэффективными. Простым рассматриванием и наблюдением пренебрегают. Однако умения лучше соответствуют реальным принципам работы головного мозга.
Открытие мультисенсорных нейронов — клеток головного мозга, которые одновременно могут регистрировать звук, прикосновение, запах и даже боль вместо какого-то одного ощущения, — лишь подкрепило идею о том, что наше мышление целостно, не разделено на отдельные области, пронизано глубокими взаимосвязями. Мы разносторонни по природе. И наши чувства не только объединяются, но и усиливают друг друга. Бекон на самом деле становится вкуснее, если перед едой вы слышали, как он шкворчал на сковороде.
Восприятие некоторых звуков зависит от способности их почувствовать. Исследования показали, что если вы одновременно слышите гласный звук и ощущаете поток воздуха, то лучше распознаёте этот звук — даже если движение воздуха вы чувствуете в районе лодыжки.
Если так много чувств возбуждаются одновременно, то нет ничего удивительного в синестезии — явлении, когда при стимуляции одного чувства возникают другие, например когда человек воспринимает музыку в цвете.
В устаревшей модели мозга, предполагающей, что для каждого чувства есть своя отдельная зона, синестезия считалась аномалией, нарушением — учитывая еще и тот факт, что иногда она очень ярко проявляется у людей с повреждениями мозга. Но теперь, когда ученым стало известно о существовании мультисенсорных нейронов, мы начинаем понимать, что синестезия — это вовсе не побочный эффект нашего опыта, а скорее, наоборот, его суть.
Сегодня нейрофизиологи считают, что, когда мы объединяем различные чувства при обучении чему-либо, может возникать так называемый эффект «суперстимула», ментальная синергия. Благодаря этому в мозге возникают более глубокие и прочные связи, обучение происходит быстрее и эффективнее, а то, что мы узнаем, увязывается с другими интересующими нас областями знаний.
Умения, для овладения которыми требуется использовать больше одного чувства, настраивают нас на такой более эффективный и естественный способ деятельности.
Разве у человека, который постоянно проверяет электронную почту, шлет эсэмэски, читает новости и блоги, есть время на то, чтобы чему-то учиться, тем более медленно? Хотя многие из нас на словах превозносят такие «медленные» занятия, как приготовление сложных блюд с нуля или путешествия, все мы знаем, как трудно укрыться от мира, подчиненного скорости. Возможно, единственное, что позволяет нам сделать это, — погружение в изучение нового.
Каждому, кто наблюдал за стрелкой часов во время школьного урока, известно, что процесс обучения и вправду меняет психологическое восприятие течения времени: нам кажется, что оно движется медленнее. Но даже если ощущение «замедления времени» бывает приятно, мы все равно хотим быстрого прогресса во всем, чему учимся.
Майкл Мерцених продемонстрировал, что мы учимся быстро, когда предмет обучения кажется нам совершенно новым и удивительным или когда мы сильно сосредоточены на нем. В таких ситуациях наш мозг вырабатывает BDNF, стимулятор роста нейронов, который способствует возникновению более крепких, глубоких и совершенных связей между ними. Освоение умений требует серьезной сосредоточенности, поэтому соответствует параметрам продвинутой методики обучения. Не менее важно то, что структура умений, содержащая обязательное вознаграждение и поле для экспериментов, делает каждую очередную попытку новой и интересной, а это ускоряет обучение. Кроме того, каждое отдельное умение самодостаточно и наблюдаемо, что также положительно влияет на скорость его освоения.
Все очень просто, но тем не менее абсолютно достоверно: мы быстрее учимся, когда наблюдаем за другими. Уровень владения айкидо на Западе был значительно ниже японского, пока не появился интернет, где все смогли делиться видеоматериалами. Теперь у нас есть мастера айкидо, которые никогда не были в Японии, но кажется, будто учились там. Наблюдение формирует в мозге тонкие связи, которых не возникает при простом усвоении правил и получении инструкций. В очередной раз повторю: самое сложное в обучении — четко понимать относительную важность каждого шага. Когда мы смотрим на других, то на основании их действий и особенностей поведения можем сделать выводы об относительной важности каждого из этапов.
Однажды в пустыне Сахара в моей машине произошла потенциально опасная поломка, которую смог устранить обитатель местного оазиса по имени Сайед. Он не был профессиональным механиком, но определил, что у меня треснула подвеска, просто взглянув на стоящий автомобиль, даже не слыша звука мотора и не видя, как я ехал. Я не верил ему, пока не проверил, и только после этого смог заметить легкий наклон машины, который насторожил Сайеда. Он рассказал мне, что все детство ползал под машинами, прячась от 40–45-градусной жары, которая стоит здесь летом. Он стал механиком, не обучаясь этому специально, а просто часами разглядывая машины снизу. «Мне все это знакомо, — сказал он. — Я знаю, как все здесь взаимосвязано. Я пристально смотрел и учился».
Но что такое этот «пристальный взгляд»? Я предположил, что это что-то вроде пристального и разностороннего взгляда на мир, которым вы смотрите, не пытаясь что-то решить или в чем-то разобраться. Вы ждете, что идеи сами придут к вам, вместо того чтобы насильственно навязывать увиденному свои собственные мысли.
Немецкий писатель и философ XVIII века Иоганн Вольфганг Гёте считал, что, пристально глядя на что-то, мы учимся так же, как и тогда, когда используем обычный научный метод: разбираем объект на составные части и изучаем их. Гёте понял, что, замечая связи между наблюдаемым объектом и окружающей его средой, контекстом, в котором он существует, мы способны делать очень ценные открытия.
Мне кажется, что главное — не торопиться. Прежде чем поехать в какую-нибудь страну, я часто вешаю на стену ее карту. Я не изучаю ее специально, а просто, можно сказать, живу с ней, время от времени поглядывая на нее. Из этого простого действия возникают все мои идеи для путешествия и все то, что я потом о нем пишу.
Художники издавна считают, что «пристальный взгляд» помогает проникнуть в суть вещей и запечатлеть их в разуме. Писатель Брюс Чатуин, когда-то возглавлявший аукционный дом Sotheby’s, считает, что, если рядом с вами всегда находится какой-то арт-объект, с которым вы живете, медленно усваивая его всеми возможными чувствами — глазами, руками и т.д., — он постепенно раскроет вам все свои секреты. Когда вы полностью его «переварите», можете продать и приобрести другое произведение искусства.
Умения помогают смотреть пристально, потому что представляют собой ограниченную и содержательную деятельность. Мы учимся быстрее потому, что наше внимание не блуждает; наоборот, мы можем приблизиться и просто смотреть, а не пытаться запихнуть в протестующий мозг разрозненные факты.
Согласно широко распространенным, но устаревшим суждениям, у каждого из нас есть собственный уникальный «стиль обучения». Смысл этого утверждения в том, что если вы не используете в обучении удобный для себя стиль, то не сможете приобрести знаний, к которым стремитесь. Это также дает вам оправдание для того, чтобы не слишком стараться узнавать что-то новое. Однако Майкл Мерцених в своей книге Soft-Wired показывает, что пластичность мозга распространяется и на способы обучения. Иными словами, мы можем научиться учиться. И этому действительно стоит уделить внимание.
Помимо чтения или посещения лекций практикуйте различные стили или, точнее, стратегии обучения. Взрослея, мы, основываясь на повторяющихся случаях вознаграждения и порицания, стимулирования и сдерживания, начинаем предпочитать одну стратегию всем остальным. Она становится нашим режимом по умолчанию — но вовсе не обязательно будет самой эффективной. К примеру, я убедил себя, что принадлежу к людям, которые «учатся на практике», поэтому, купив новую камеру, к которой прилагалась инструкция сантиметра три толщиной, я просто начал снимать, лишь мельком взглянув, куда засовывать аккумулятор. Через несколько месяцев я понял, что даже толком не прикоснулся к возможностям камеры. С большой неохотой я стал читать инструкцию, сразу же пробуя все описанное в ней. Примерно с неделю я носил инструкцию с собой и все время с ней сверялся, нажимая кнопки и переключая режимы. В конце концов я полностью разобрался со всеми возможностями камеры и теперь с удовольствием берусь за новые технические инструкции. Я нашел новую стратегию обучения, которая дала мне вознаграждение и, благодаря пластичности мозга, смогла заменить старое убеждение, что я должен учиться на практике.
Умения позволяют нам экспериментировать и использовать широкий спектр стратегий обучения. Раз у нас есть все, чтобы добиться успеха (при должном усердии) в том или ином умении, мы имеем все шансы увеличить свой запас потенциальных стратегий обучения. Это, в свою очередь, повышает нашу понятийную гибкость — способность переключаться с одного набора идей на другой, который может сильно отличаться от первого и даже противоречить ему. Если одна стратегия не работает, то, как бы вы ни были ей преданы, можно легко переключиться на другую. Понятийная гибкость — качество, необходимое каждому, кто существует и действует в условиях быстрых перемен и быстрого обучения, то есть характерных для современной жизни.
Огромное количество книг, посвященных счастью, отражает наш интерес к данному предмету. На британском сайте Amazon их можно найти более 500, а в каталоге Библиотеки Конгресса — 12 000. Но сколько из них говорят о странной особенности счастья отступать именно в тот момент, когда вы направляетесь прямо к нему? К счастью нужно подкрадываться потихоньку, делая что-то другое. Оно чаще всего приходит, когда вы о нем не задумываетесь. Иногда, занимаясь серьезными проектами — горами, которые нужно покорить, карьерой, в которой нужно преуспеть, — мы теряем мужество и начинаем потреблять вместо того, чтобы делать и производить. Потребительство становится источником «счастья» по умолчанию, даже если мы этого не хотели.
Умения дают вам возможность выбраться из этой ямы. Находя маленькие, приятные и самодостаточные возможности совершенствования, мы возвращаемся к более реальной, настоящей форме счастья.
Вы скорее найдете счастье, если, прежде чем взяться за какое-то дело, примете решение — простое решение действовать как счастливый человек. Верьте, что найдете свою область умений, и вы освободитесь от уз ложного представления о том, что где-то есть нечто туманное, что только и ждет, чтобы вы подошли и его схватили. Решив быть счастливым, вы меняете менталитет потребителя на менталитет производителя. Вы сосредотачиваетесь на задаче, а не на себе. А когда вы мыслите как производитель — создаете, делаете, живете активно, — то меньше заняты собой и волшебным образом становитесь счастливее.
И чем больше измерений у того, что вы делаете, тем лучше. Почему? Потому что мультимодальная активность — например, умения — объединяет в себе творчество, обучение, предприимчивость, физическое и интеллектуальное мастерство. Это стимулирует выработку тех самых нейротрансмиттеров и факторов роста, которые порождают любовь к себе. Иными словами, вы чувствуете себя счастливее.
Джон-Пол Флинтофф был успешным штатным журналистом Financial Times, ведущей финансовой газеты мира, и он был несчастлив. Он не был уверен почему. В юности он любил рисовать и мечтал стать художником-мультипликатором, но его отговорили. Много лет он зарабатывал на жизнь, сидя за клавиатурой, и это было практически единственное, что Флинтофф мог профессионально делать руками. Как раз в тот момент среди журналистов Financial Times случилась эпидемия травм от постоянных нагрузок, как будто их тела знали: только печатать, и ничего больше, — это плохо. Люди по натуре разносторонни. Наша раса выжила потому, что была готова браться за любую работу, используя не только мыслительные, но и физические способности.
Флинтофф думал, что у него «не хватает навыков» что-то делать руками, кроме как набирать текст на клавиатуре. «Но когда был студентом, я всегда считал, что ты — это то, что делаешь в данный момент, — рассказывал он. — Если печешь хлеб, значит, ты пекарь. Эта идея освободила меня».
Большинство из нас заперты в ловушку самоидентичности, но она может стать и источником сил. Если вы скажете кому-то, что вы — садовник, художник или футбольный комментатор, то почувствуете себя более пригодным для этой работы, даже если ваша квалификация не слишком высока.
Флинтофф уловил сущность умений, которые способны помочь вам выбраться из смирительной рубашки самоидентичности. Когда вы готовите омлет, вы не банкир, который пытается готовить, вы — человек, овладевающий умением.
Так Флинтофф нашел лазейку, помогающую сбежать от давления конформизма. Он начал открыто рассказывать всем о своей мечте — после долгих лет печатания начать делать руками что-то другое. «Однажды я говорил об этом во время праздничного обеда, и кто-то сказал мне, что сшить рубашку — это очень сложно, для любителя практически невозможно. Ну, я был хуже, чем любитель. Я совершенно ничего не умел в этой области. Но это был вызов, в котором, кажется, я и нуждался».
Флинтофф отправился домой и начал овладевать незапланированным умением — он решил самостоятельно сшить рубашку. Он нашел старую рубашку, распорол все швы и разложил части. Уже это принесло много пользы. После этого он использовал отдельные детали как выкройки. Короче говоря, ему удалось сшить новую рубашку, которая выглядела вполне прилично. Теперь, получив базовую модель, он мог с ней экспериментировать. Он пробовал исключать отдельные детали или, наоборот, делать их слишком большими, менять воротник и длину рубашки. У него был экспериментальный полигон, состоящий из швейной машинки и новых навыков. Но на этом он не остановился — после рубашек он стал шить другую одежду, в том числе пиджаки и брюки.
Флинтофф мог бы обучаться портновскому делу совсем иначе. Например, начать с основ шитья — наметывание, машинные швы, петли для пуговиц на кусках ткани, сшивание лоскутков — и, весьма вероятно, бросить это дело, так что все, чему он научился, пропало бы втуне.
Сколько среди нас тех, кто учил в школе математику, французский язык, географию и химию, но теперь практически не помнит их, потому что ни разу в жизни не применял эти знания? Если вы изучаете основы, они никогда не закрепляются в памяти надолго, если только затем не переходить от них к чему-то постоянному, вроде умений, — к практическим действиям. А раз большинство людей никогда не продвигаются дальше основ во всех сферах, кроме своей специализации, они теряют большую часть того, что когда-то изучали. Все это было бы крайне печально, не будь мы способны естественным путем осваивать разнообразные умения, даже невзирая на то, что формальная академическая культура возражает против них или отказывается принимать их всерьез.
Флинтофф сделал шаг в сторону от своего образования — а оно было более чем весомым, в том числе магистерская степень по английскому языку. Он не разуверился в академическом методе, а просто вернулся к тому, как мы действуем в детстве: ищем то, что нравится, и стараемся это копировать.
Флинтофф говорил мне, что почувствовал «невероятное счастье», начав делать руками то, что нравилось людям и что они считали очень сложным. Он обнаружил, что умения могут приносить невероятное удовлетворение. Он почувствовал себя настолько свободным от всяческих рамок, что написал книгу о шитье рубашек под названием «Сшейте сами». Он также обнаружил, что его совершенно покинуло чувство страха перед обучением чему-то новому. Он начал учиться актерской импровизации у театрального гения (я нечасто использую этот термин) Кита Джонстоуна. Стал тренером по личностному росту. Начал петь и вернулся к своей юношеской страсти — рисованию комиксов. Умение действительно мало и просто, но оно может привести вас в ранее невиданные области счастья.
«Ориентированная на специалиста» модель человеческого существования — это экономическая модель. Если вы специалист — допустим, целый день шьете обувь, — то это приносит пользу и вам, и обществу. Вам больше не нужно доить корову, убирать кукурузу и ловить рыбу. Но что, если эти занятия вам нравятся? Что, если вас вполне бы устроило шить обувь три дня в неделю, но вы сходите с ума оттого, что занимаетесь этим 12 часов в день пять дней в неделю в огромном цеху после двухчасовой дороги на работу?
Производство приносит больше удовлетворения, чем потребление. Потребительство пожирает ресурсы нашей планеты и загрязняет океан. Конечно, приятно съесть хороший обед и нет никакой необходимости страдать над банкой консервированной фасоли. Но умения дают нам более продуктивный взгляд на жизнь. Мы начинаем понимать, что делать вещи — это попросту лучше.
Счастье рождается внутри — это решение. Радость рождается снаружи — мы должны вдохнуть ее. Радость поднимает вас утром с кровати, а счастье помогает вам спать по ночам. В целом радость, которая рождается при производстве чего-то, гораздо долговечнее, чем та, что мы получаем от потребления.
Умения шаг за шагом укрепляют уверенность в себе. Чем больше умений есть в вашем распоряжении, тем более уверенно вы будете себя чувствовать. И не просто потому, что для каждого умения вы приобрели специфические навыки. У вас развиваются и навыки, которые пригодны во всех сферах, — быстрая обучаемость, структурирование информации о приобретении знаний, эффективность деятельности, улучшение памяти, — все это очень полезно и придает сил.
Уверенность играет очень большую роль в обучении. Но что она такое на самом деле? Раньше я воспринимал уверенность в себе как внутреннее ощущение превосходства, сознание того, что ничто не может напугать или вывести меня из себя. Однако потом я обнаружил, что многие суперуверенные на вид люди полны сомнений в себе. Иногда за внешними признаками уверенности — быстрой речью, шумным поведением и показным весельем — прячутся совершенно противоположные чувства.
Писатель-фантаст А. ван Вогт сформулировал это лучше всех, сказав, что уверенность в себе — это просто способность четко и громко произнести свое имя, когда вас спрашивают, тепло поприветствовать человека и поздравить его, когда есть с чем. И ничего более. Иными словами, забудьте о внутренних ощущениях и принимайте решения о действиях. Для стороннего наблюдателя нет никакой разницы между человеком, который легко может разговориться с кем угодно на автобусной остановке, и тем, кто заставляет себя сделать это вопреки внутренней стеснительности — и ему это удается. Крайнее проявление этого — случаи, когда человек, который раньше не мог связать двух слов и все время запинался, становится одаренным публичным оратором.
Итак, уверенность в себе — это на самом деле решение действовать — вкладывать больше энергии в то, что делаешь. Целенаправленные усилия очень похожи на кран, который вы открываете, позволяя энергии течь, вместо того чтобы надеяться, что она сама найдет себе путь неким мистическим образом. При нехватке уверенности мы можем считать, что в нашем распоряжении есть лишь крайне ограниченный запас энергии — и это все. Но нужно просто принять решение, открыть кран и не сдерживать напор. Когда человек учится петь, недостаток уверенности не дает ему вложить в голос больше энергии, в результате он гораздо чаще начинает фальшивить (теряет гармонию). Это, в свою очередь, еще больше ослабляет уверенность. Все, что нужно, чтобы вырваться из этого порочного круга, — в тот момент, когда чувствуете фальшь, вложить в пение больше, а не меньше энергии. Целенаправленно открывайте кран, а не ждите вдохновения неизвестно откуда.
Недостаток уверенности очень часто означает, что мы просто не пытаемся, а нежелание пытаться — самая главная причина неудач. Когда люди говорят, что они неудачники, это обычно означает, что они просто констатируют факт, но не желают ничего с этим делать. Не предпринимают никаких дополнительных усилий. Они думают: «Это того не стоит», или «Слишком многие уже пытались», или «Я для этого не подхожу». Но вы — подходите.
Во всех сферах деятельности мы постепенно, шаг за шагом, повышаем уверенность в себе. Умения по природе своей позволяют вам обрести полную уверенность еще до того, как вы перейдете к чему-то более трудному. И вот почему.
Повторяемость облегчает эксперименты. Каждое умение невелико, не занимает много времени и легко повторяемо. И если экспериментировать при каждом повторе, то можно с каждым разом приобретать все больше уверенности. Расширять свои возможности. И кривая обучения по-прежнему будет стремиться круто вверх.
Мы преодолеваем паранойю единичности. «Это был счастливый случай», «Новичкам везет» — сколько раз вы слышали подобное, когда искренне восхищались рано проявившимся потенциалом? Конечно, новичкам везет — небеса благосклонны к тем, кто отважно осваивает новое, — но это не повод страдать паранойей по поводу своих первых успехов. Используйте для совершенствования навыков все подходящее. Обвинения, что вам повезло случайно, легко опровергнет тот факт, что любое умение повторяемо. Оно не одноразово — так как же оно может быть единичным счастливым случаем?
Ограниченность и повторяемость умения помогают очень легко продемонстрировать, что вы в нем совершенствуетесь. Многие люди проживают годы, не учась ничему новому, и это очень сильно подрывает их уверенность в себе и способность к обучению. Умения помогают разрушить этот порочный круг, потому что в них видны внешние признаки постепенного прогресса.
Мы признаем, что возможность демонстрации — это социальное требование. Некоторые люди отрицают или преуменьшают значение человеческой потребности во внимании, но оно действительно необходимо нам всем — кому-то больше, кому-то меньше, — и все мы умеем его привлекать — кто-то лучше, кто-то хуже. Если вам сейчас не хватает правильного внимания, почему бы не получить его больше с помощью умений и использовать это вознаграждение как стимул для того, чтобы продолжать? Увлеченный и добросовестный человек может стесняться такого вознаграждения, но я знаю: когда попадаешь на крутую кривую обучения, нужна любая поддержка, которой только можно заручиться.
Однако здесь действует еще один фактор. Когда человек не уверен в себе, он не любит демонстрировать себя и свои действия. Такие люди часто не хотят даже называть вслух свое имя и страшно боятся говорить о себе перед другими. (Я-то знаю, сам такой.)
На самом деле их пугает не то, что за ними наблюдают, а то, что их могут начать судить. Вы можете с удовольствием демонстрировать трюк с тремя картами дружелюбно настроенным восьмилеткам — но не ершистому подростку. Никто не хочет, чтобы его судили, но умения позволяют вам выйти за границы суждений, потому что каждый случай их применения — это лишь одна из многих версий. Плохое исполнение на самом деле не так страшно. Когда я готовлю для кого-то омлет, я могу начать нервничать — а вдруг у меня не получится? Но потом я вспоминаю: вся суть в том, что я совершенствуюсь, а не в однократном успехе. Это всего лишь один из шагов, и, если мне скажут, что мой омлет неидеален, я постараюсь искренне поблагодарить человека за его согласие попробовать мою еду. А в следующий раз у меня получится лучше.
Что бы вы хотели сделать, прежде чем умрете?
Я глубоко убежден, что подобные списки дел могут стать прекрасным инструментом, помогающим изменить жизнь. Мы можем воспринимать жизнь как нечто данное извне — нас продвигают, выбирают, радуют другие — или же как нечто, что мы контролируем сами: простой список дел, которые хотели бы совершить, прежде чем станем слишком немощными для того, чтобы вообще что-либо делать.
В списках желаний многих людей важное место занимают умения. В списке десяти главных желаний американского писателя и энциклопедиста Клиффорда Пиковера их несколько:
Стрельба из пистолета-пулемета «Узи» сама по себе вряд ли может считаться умением, а вот хорошая стрельба — вполне. Покупка внедорожника с ручной коробкой передач вроде бы имеет мало отношения к навыкам, но, если вы будете учиться водить его так, как он того заслуживает, — это может стать источником умений.
Пиковер — симпатичный, эксцентричный и очень разносторонний человек, написавший более 30 книг на самые разные темы — от научной фантастики до высшей математики. У него масса патентов на изобретения, а его официальная работа — разработчик компьютерных систем распознавания голоса в Исследовательском центре Томаса Уотсона в Нью-Йорке. Судя по его списку (многие из пунктов которого он уже осуществил), он освоил много разнообразных умений. Вы можете погуглить его «wishing project» и узнать об этом больше.
Разносторонность — это общее жизненное кредо Пиковера: скрещивать идеи из различных сфер, совершенствуясь как в частной жизни, так и в профессиональной деятельности.
Проблема обычного «списка желаний» в том, что он может стать перечнем объектов потребления, а не реальных достижений. А еще несколько странно делать что-то только для того, чтобы потом «было что вспомнить». Может быть, лучше, если это и в будущем не потеряет своего значения? Нужно сохранять баланс. Составив список умений, вы получите нечто, чем интересно заниматься, что будет приносить пользу всегда и о чем будет приятно вспоминать.
Об идее потока, популяризованной венгерским психологом Михаем Чиксентмихайи, мы уже говорили в начале книги. Суть ее в том, что когда мы полностью погружаемся в какую-либо деятельность, то входим в особое состояние, где перестаем осознавать время. У нас повышается концентрация, и мы ощущаем полноту жизни, хотя, если начать размышлять об этом, состояние потока может прерваться. Сформулировать эти ощущения удается только потом. Когда вы находитесь в потоке, критическое мышление отключается. В результате обучение ускоряется.
Обычные способы обучения, как правило, не дают такого эффекта, умения же, наоборот, способствуют наступлению и поддержанию состояния потока. Возьмем, к примеру, простое действие рисования дзенских кругов, которое мы рассматривали в разделе «Что такое умения?». Без остановки пытаясь нарисовать идеальную каллиграфическую окружность пером или кистью, очень легко впасть в полумедитативное состояние потока и полной погруженности. Возможно даже состояние микропотока, которого легко достичь при погружении в десяти-пятнадцатиминутную практику изучения языка или какого-нибудь относительно простого навыка, например кручения мяча на пальце.
Со временем погружение в поток получается все лучше и лучше. Вы начинаете с определения задачи, для решения которой у вас есть необходимые навыки. Если она оказывается слишком сложной, это приводит к перевозбуждению (особенно если вы понимаете, что вам не хватает навыков). Если же ваши навыки, наоборот, намного превосходят требования задачи, вы оказываетесь в состоянии контроля — а оно со временем легко превращается в скуку. Состояние потока — это нечто среднее между перевозбуждением и чрезмерным контролем. Начните со стопроцентной сосредоточенности, отвлекаться ни в коем случае нельзя. Выделите себе достаточно времени (хотя в потоке времени не существует, жесткие временны́е рамки помешают вам войти в него). Наконец, следите за внутренним состоянием: вам тревожно, скучно или вы чувствуете прилив энергии?
Умения — почти идеальный метод достижения состояния потока: задача четко определена, необходимые навыки несложно приобрести. Достигнув стадии повторений и экспериментов, вы можете лучше осознавать момент погружения в состояние потока, следя за внутренними ощущениями и оценивая их в спектре от возбуждения/тревоги до скуки. Можете использовать численную оценку: 0 — скука; 1 — расслабленность; 2 — контроль; 3 — поток; 4 — возбуждение; 5 — тревога. Если чувствуете, что задача превращается в рутину, усложните ее. Если заметили, что слишком сильно нервничаете и возбуждаетесь, остановитесь, упростите задачу и поработайте над навыками. Достижение идеального уровня 3 — удивительная вещь. Время останавливается. Как-то я практиковался в умении графических набросков и думал, что сейчас время ланча, когда на самом деле было уже половина пятого вечера, — четыре часа просто исчезли в состоянии полной концентрации и наслаждения. Это было полное ощущение «жизни в настоящем».
Книга исследователя сложности Сэмюеля Арбесмана «Слишком сложно» рассказывает о типичной проблеме нашего мира: мы теряем над ним контроль из-за слишком быстрого разрастания систем и технологий, управляющих нашей жизнью (которых мы до конца даже не понимаем). Умения дают нам простоту и утонченность в миниатюре. Можно экспериментировать с приготовлением омлета и узнать все его секреты, не попадаясь в ловушку сверхсложности. При переходе на очередной уровень овладения умением мозг назначает отдельным нейронам задачи, которые ранее должна была исполнять целая их группа.
Наш мир прекрасен и удивителен, но за последнее столетие он стал слишком сложным для жизни. Большую часть своей истории человечество состояло из охотников и собирателей — это была простая жизнь с массой возможностей для овладения различными видами мастерства. Там можно было во всем начинать с малого и скромного. Но, хотя на сегодняшний день мы создали массу чудесных игрушек и технических приспособлений, облегчающих жизнь, мы также создали и «порог сложности», который должен преодолеть каждый, кто заинтересован в той или иной области. И этот порог многих отпугивает. Нельзя просто чем-то заняться, для этого нужны определенные инструменты, квалификация (а может быть, даже докторская степень), страховка, разрешение… Нас пугает чрезмерная сложность всего, и мы либо отступаемся от желаемого, либо сдаемся и занимаем какой-нибудь маленький уголок в этом мире сложных ритуалов. (Один мой друг получал наслаждение от контрактов нефтяной компании, считая, что после нагрузки, которую они дают его мозгу, он испытывает просветление.) Или можно отбросить все, что хотя бы отдаленно попахивает сложностью — в том числе и все изящное и красивое, — но тогда мир станет тусклым и скучным.
Мы должны стараться не увязнуть в сложности. Разделяя задачи на отдельные умения, мы возвращаемся в мир, где в ходу простота и изящество.
Войти с помощью соц. сетей: