БОЛГАРИЯ
(АВГУСТ 1989)

Обком комсомола назначил меня на лето командиром областного штаба ССО.

Должность хоть и звучала серьезно и за нее даже платили приличную зарплату, но по сути была примитивной. С некоторой периодичностью нужно было объезжать студенческие строительные отряды в Подмосковье, узнавать, как у них идут дела, что с техникой безопасности, и решать другие рутинные вопросы.

Но главная задача командира штаба — сидеть на «аварийном» телефоне в обкоме комсомола в Колпачном переулке. Что-то вроде дежурного секретаря, до которого мог дозвониться любой отряд, если у них что-то случится. Именно этот номер дежурного телефона был записан у всех подмосковных командиров как «аварийный». В этой «секретарской» работе, собственно, и заключалась работа командира штаба. Устав от бесполезного сидения весь июль, я стал договариваться, чтобы оставить это занятие на кого-то другого и двинуть с друзьями в Болгарию.

Как раз тем летом мы сформировали первый от ФАЛТа «иностранный» строяк. Командиром поставили Виталика. Тогда были в моде студенческие обмены с дружественными социалистическими странами. Их отряды приезжали на летнюю работу к нам, а мы уезжали к ним. Нам выпало принимать студентов из Софии. Вместе со штабом мы нашли для «наших» болгар работу в Царицыно. Реставрация дворца еще толком не началась, но какие-то раскопки шли и им поручили ремонтировать старую конюшню.

В августе мы уже сами отправились на работу в Болгарию.

Хоть это и был студенческий строительный отряд, он воспринимался нами, скорее, как отпуск, как награда за прошлые «боевые» заслуги. Мы первый раз в жизни выезжали за границу, к тому же нам разрешили взять туда жен.

Это был большой лагерь, где жили студенты из разных республик СССР и стран СЭВ. Мы не очень тесно общались между собой, но в глаза уже бросался негативный и порой враждебный настрой по отношению к нам студентов из других советских республик и соцстран.

Особенно выделялись грузины. Никакой личной антипатии не было, мы вроде бы были из одной страны, но в разговорах уже сквозила неприязнь к Москве. Они постоянно намекали, что у Грузии теперь будет свой путь и что во всем виноваты русские. Наше восторженное отношение к новым реформам, перестройке и гласности не находило у них поддержки. Точнее, они тоже были за перестройку и демократизацию, но тут же говорили, что «перестраиваться» они будут еще быстрее, чем мы в Москве.

Примерно то же самое было слышно и от местных болгар. Еще вчера они были «братушки», но сегодня чувствовалось, что нас недолюбливают.

Мы работали на консервном комбинате под Пловдивом, грузили ящики с персиками и мыли пивные бутылки в длинном конвейерном цеху. Пиво — главный продукт, который тогда поразил в Болгарии. У нас, в СССР, было только одно пиво — «Жигулевское». А тут в любом, даже далеком сельском магазинчике по два-три сорта пива. А на комбинате мы увидели их десятки, если не сотни. Забавой стало собирать пивные этикетки, такого разнообразия пива мы не видели никогда в жизни.

Вообще, Болгария не сильно отличалась от Советского Союза, но улочки были чище и частные домики опрятнее. И много-много пива! В остальном — СССР.