В принципе, чем большая часть данного социума вовлечена в реализацию мобилизационного проекта, тем выше должна быть его эффективность. Однако при этом должна быть некая опорная социальная группа, страта или класс, которые выступят своего рода авангардом в реализации этого общенационального мобилизационного проекта. То есть эта группа или класс способны выйти за пределы своего группового сознания и осознать общенациональную значимость, важность данного проекта.

Социум современной России представляет собой крайне интересную и поучительную картину.

Действительным ядром российского общества, на мой взгляд, является симбиоз двух подсистем. Прежде всего, это корпоративный компонент. Речь в данном случае идёт не только об экономических корпорациях, больших и средних, но и о так называемых бюрократических корпорациях — больших государственных ведомствах. Любое государственное министерство, по сути, и есть такая корпорация.

Во-вторых, это клановая подсистема. Причем это не только и не столько некие этнонациональные или криминальные структуры. На самом деле в современной России, по определению, большие и сверхбольшие корпоративные структуры (особенно бюрократические) функционируют не на основе безличностных «systems and requirements», а на базе сформированных т. н. больших и малых «команд». Это, кстати, одно из самых негативных последствий отсутствия в стране целостной кадровой системы.

Так вот, по мере своего роста и обрастания влиянием, эти «команды» превращаются в специфические кланы, которые борются за свою долю власти и привилегий, используя легитимные, не вполне легитимные и даже полностью нелегитимные средства и технологии.

Обе эти подсистемы: корпоративные и клановые, — симбиотически функционируют в рамках двух контуров. Внешний контур — это формальные законы, политические лозунги, программы и т. д.

Внутренний, основной, решающий контур — коррупционная система.

Общая численность такого «ядра» российского социума (вместе с членами семей) составляет, по разным оценкам, от 25 до 30 миллионов человек.

Третий, уже «неядерный», «периферийный» компонент российского социума — это «аутсайдеры» в прямом смысле слова: те социальные группы, которые не могут быть отнесены ни к кланам, ни к корпорациям, нижние слои корпоративных структур, которые реально отключены от принятия корпоративных решений (самый яркий пример — школьные учителя), значительная часть пенсионеров, и т. д. Общая численность этой части, также по разным оценкам, составляет (вместе с членами семей) от 45 до 60 миллионов человек.

Наконец, четвёртый компонент российского социума — явные «маргиналы», которые каждодневно борются за своё выживание, прежде всего — физическое. Это бедные и беднейшие слои городского населения, которые либо уже постоянно недоедают, либо находятся в прямом состоянии голода. Это население малых деревень и поселков, фактически выключенное из регулярного товарообмена, выживающее за счет подножного корма. Сюда же можно отнести миллионы алкоголиков, наркоманов, бомжей, а также легальных и нелегальных мигрантов. Общая численность этой части российского общества составляет от 35 до 45 миллионов человек.

При этом практически весь, без исключений, российский социум является мелкобуржуазным в том смысле, что партикуляризм частных, групповых, личностных интересов всегда оказывается сильнее общенациональных интересов. Такая тотальная мелкобуржуазность парадоксальным образом объединяет и самых крупных российских миллиардеров, проживающих в Лондоне и последних бомжей из депрессивного бывшего «моногорода».

В психологическом контексте такой тотальной мелкобуржуазности большая часть российского социума скорее ждет «вождя», чем «царя».