Вера и Люба

1 декабря

Москва. Медицинский центр «Гармония».

Отделение стоматологии

– Самые близкие порой хуже чужих. Они берут на себя право определять, что для тебя лучше. У меня родственница есть, плюс-минус ровесница, входит куда – все кобели в ее сторону шею выворачивают, там даже не тюнинг, а выправка, стать. Слова роняет протяжно, будто пианистка ноты подбирает. Ее жизнь – мечта любой женщины, наверное, именно поэтому она и может себе позволить ею быть. Я была с ней откровенна, думала, мы подруги, и она искренне мне сопереживает, но нет… Если там что-то и осталось внутри, то только один вялый, сытый эгоизм. Вот ведь, сука, люди! Хрен на блюде! Люб, как оказалось, ее мужу, параноику, с которым мы давно серьезно поссорились, уже несколько раз звонил мой сын, говорил, что на секретных учениях, а она, сучка, боится слово без мужниного ведома сказать, все беспокоится, как бы мягкий стульчик под ее красивой задницей не пошатнулся. А тут не выдержала, то ли на него вызлилась, то ли совесть проснулась…

– Давно узнала?

– Она – не знаю, говорит, как только узнала, сразу позвонила. Это было вчера, поздним вечером. Я была в одном заведении…

– Неожиданно.

– Неожиданно – что?

– Ну… Что он звонит твоему родственнику.

– В отсутствие у Ромки нормального отца, он много для него сделал, а в последнее время, когда Ромка вырос, они стали товарищами. Простить себе не могу, что меня снова понесло в этот клуб…

– Что за клуб?

– Ты удивишься, как раз по твоей теме: там танцуют аргентинское танго.

– Твою ж ты мать! Танцевала?!

– Нет. Я сидела и наблюдала за парами, особенно за женщинами.

– Поделись ощущениями!

– Некоторые, следуя за мужчиной, прикрывали глаза и двигались так, будто их несет невидимый поток, другие, успевая стрелять глазами вокруг, уверенно смотрели на партнера и активно украшали свой танец быстрыми и вычурными движениями ног, иногда – захватывающе красиво, иногда – нелепо и совсем не в музыку.

– Ну так! Каждый танцует себя.

– Не знаю… Я пыталась отвлечься и на кой-то черт пошла поглядеть на выступление известного в этих кругах маэстро. Уже видела его пару раз, впечатлило.

– Интересный поворот… А как его зовут, знаешь?

– Э… Вроде Августин.

– Красивый?

– Возможно, но я же не на внешность смотрю. Этот хрен такое вытворяет на паркете, будто сам дьявол его обучал.

– А мой препод смешной, ходит в растянутой кофте и внешне, скорее, отстойный. Так что еще сказала твоя родственница?

– Да что она, тварь, может сказать? Заверила меня в том, что все будет хорошо. Эх, пустые слова, как же их любят ронять люди! Я после обеда всю запись отменила, пойду к декану, глаза ему вырву, но узнаю, что еще за секретные учения.

Вера и Надя

4 декабря

Москва. Медицинский центр «Гармония».

Отделение стоматологии

– Надя, у меня очень много работы. Полная запись до самого позднего вечера. Встретимся только если ты сможешь сказать мне что-либо по существу. А в сочувствии твоем я больше не нуждаюсь. Пламенный привет мужу.

Люба и Надя

6 декабря

Московская область КП «Сосны» – Москва.

Элитный жилой комплекс в микрорайоне «Кунцево»

– Соль вчера купила в «Глобус гурмэ», так, схватила на бегу, а потом в чеке увидела – тысяча с хреном рублей. Вот сижу, солю-солю и думаю: чтозанахуй?! Ее чего, бля, хозяйка медной горы своими руками добывала?

– ))) И я почему-то именно зимой люблю побольше солить. А вообще я не здесь в прошлой жизни жила. Зима – это что-то невыносимое. Зимой у меня особенно все валится из рук. Завтракаешь – еще темно, ужинаешь – уже темно. А день проскакивает, будто вор, раз – и нет его. Если солнце и включают, так, наверное, затем, чтобы мы здесь все разом не подохли. Упасть бы сейчас на кровать и уснуть до самой Пасхи. И еще кожа сохнет так, что банки крема на три-четыре дня хватает.

– Какой ты любишь?)

– Лавандовый. Бывает, часами брожу по магазинам косметики, чтобы выбрать «тот самый» крем, ведь большая часть, хоть и написано на упаковке «лаванда», пахнет чем угодно, но только не лавандой. А я особо чувствительна к запахам.

– Надюх, тебе бы найти себе работу…

– Это невозможно.

– Невозможно спать на потолке.

– Мой муж придерживается традиционных ценностей: мужчина-добытчик и безусловный глава семьи, женщина рожает детей и занимается бытом и, конечно, поддерживает внешнюю красоту: ведь то, как выглядит жена, какая у нее сумка, шубка, демонстрирует обществу успешность мужчины.

– Какое унылое… э-э-э… какая средневековая тоска… Но ты же кем-то хотела стать в детстве?

– Тем, кем и стала. Счастливой женой, которой не изменяет муж, и матерью здоровых детей.

– Но ты не чувствуешь этого счастья?

– А ты?

– Епыть! Да задолбали уже с этим счастьем. Даже конфеты такие теперь – «Счастье» – на всех заправках продаются, видела? А счастье – это пустое, абстрактное понятие. Нескончаемая иллюзия того, что где-нибудь там, хер знает где и хер знает с кем, нам могло бы быть лучше. На самом деле есть только труднодостижимое, но вполне реальное состояние внутреннего баланса. И, конечно, звездное небо над головой) Пришли мне фотку своего крема, попробую его купить и заценить, что еще за лаванда, которая так тебя вставляет)

Люба и Вера

8 декабря

Москва. Медицинский центр «Гармония».

Отделение стоматологии

– Верк, у меня всю неделю щека ныла.

– А чего ты хотела? Восьмерка росла в соседний, вообще чудо, что именно в период лечения этот процесс пошел активно. Я таких, как ты, знаю, обезболивающими закидаются и ходят до последнего, а к врачу на полусогнутых приползают, когда уже ничего не остается, кроме как резать. Ничего, переживешь… Через пару дней пройдет. Ты, небось, все за свою красоту переживаешь? Как там Вовка? Еще не остыла?

– Пока сидела в твоем адском кресле, все думала о нем. Не хочу думать, а думаю.

– Вот и расскажи, отвлеки меня. Я совсем пустая внутри стала… Даже сериалы смотреть по вечерам не могу, они напоминают мне о Ромке.

– Пять лет этот сукодей обожал меня… Не трах, не определенность в отношениях и уж, конечно, не гребаный статус делают женщину королевой, а именно мужское обожание. Это «до» женщина может растягивать годами. Тем не менее тоже – работа. Кому-то, как в танце, такое дается органично и легко, а кому-то приходится прибегать к многочисленным уловкам. При достатке ума ты можешь убедить окружающих в чем угодно: мы – друзья, партнеры, соседи, – но главное здесь то, с каким упорством ты убеждаешь саму себя, что игра твоя совершенно невинна. Только бабы способны к таким тонким настройкам. Мужики правдивее, потому что мыслят значительно проще, но без нас, женщин, они тоскливые козлы. Только женщине так остро необходимо подпитывать себя энергией другого, чтобы постоянно обновлять свою собственную. Кровь же у нас раз в месяц обновляется, так же и с энергией, только энергия может обновляться и после климакса. Так вот, я купалась в Вовкином обожании. Этот долгий печальный взгляд, брошенный украдкой, это пацанское смущение, когда я вдруг задерживала взгляд на его лице, эти словно бы случайные прикосновения… Нет, когда мы берем из рук другого человека предмет, мы всего лишь что-то берем, а с теми, кто нас обожает, это совершенно особенный процесс. Ты можешь и дальше как ни в чем не бывало говорить о Собчак или херовой погоде, но при этом мигом чувствуешь, как отзываются на твое прикосновение его пальцы и как, сука, бегут по его телу мурашки. И у тебя самой начинает кружиться голова. Этой легкой, кружевной энергией ты на какое-то время окрашиваешь все вокруг ну просто в оргазмические тона! Пока еще не переспали, ты – царица, хозяйка положения, ты для него – богиня. Век женщины длится до тех пор, пока ей требуется обожание мужчины. Но это обожание бывает только «до». А после все моментально переворачивается, и вот уже он, будь он олигарх или простой работяга, берет власть над твоей энергией. Легкость мигом исчезает, остается голый нерв. Какой бы ты ни пыталась казаться независимой, что бы ни декларировала толпе, тебя, как и тех, унылых, зацикленных на мужиках женщин, в которых ты ежедневно бросаешь увесистые камни, начинает ранить любая мелочь, будь то интонация его голоса или непрочитанное сообщение, а если ему некогда, это всегда воспринимается тобой как «у меня нет времени на тебя». Против природы не попрешь, а мы просто придумали себе новую развлекуху, игру в феминизм.

– Угу… Я вижу, ты уже наигралась. Все, финита ля комедия?

– Ну что ты! Вовка – это слишком долго, слишком серьезно. Я думаю, не столько личность человека, сколько общие воспоминания и пережитые рядом с ним ощущения – вот что по-настоящему привязывает, и чем этого больше в сумме, тем сложнее оборвать. Хотя, возможно, бывают такие случаи, когда люди, не имея никакой истории, случайно встретились и случайно расстались, но не могут забыть об этом всю жизнь. Только это не про меня. Должно быть, это какая-то особая разновидность придурков.

– Придурков… Не суди да не судима будешь. Не верю я в случайности. У них обязательно есть история. Просто она началась в предыдущей жизни, а в этой еще не закончилась. Еще преподобный Серафим Саровский говорил: «Кто верит в случайности, тот не верит в Бога».

– Ну… Хорошо так сказанул! Запомню.