«Бисмарк»

Командир корабля, получая доклады о повреждениях, удовлетворенно кивнул на сообщение, что взрывы не повредили важных узлов и механизмов линкора.

– А вы что об этом думаете, Линдеманн? – напомнил о себе Лютьенс, до этого нервно крутя в руках листок с радиограммой, терпеливо ожидая, когда командир корабля закончит отдавать распоряжения.

– Я еще раз скажу, что это многое объясняет, но не главное: как такое могло произойти. Стоило бы спуститься в радиорубку – самому все проверить… связисты говорят о поразительных вещах, но я нужен здесь, – капитан цур зее как бы намекал: «Сходили бы вы, адмирал…»

– Я не верю ни одному слову этих проклятых «томми». Неужели они думают, что я клюну на такую немыслимую чушь, – казалось, что Лютьенс распалялся от своих собственных слов, утратив присущее ему хладнокровие, – я не дам себя обмануть, как Лангсдорфа.

– Вам все-таки надо пойти в рубку, – решился Линдеманн, утомленно прикрыв глаза, – решение принимать вам.

– Да, черт побери! Я выскажу им все, что думаю о них! – Адмирала словно отрезвил вид осунувшегося от усталости офицера. Он, резко развернувшись, задрав подбородок, громко печатая шаг, выскочил с мостика.

– Командир! Герр капитан! Прямо по курсу корабль. Дистанция миль десять. По всей вероятности, авианосец.

Линдеманн, вздрогнув, открыл глаза, уставившись на помощника. Затем взялся за бинокль:

– Дальномерщики в носовых башнях определили дистанцию?

– Так точно. Ждем команды открыть огонь.

– Огонь, – тихо сказал Линдеманн. И еще тише: – А что же за посудину мы потопили?

Ельс проорал в переговорное устройство команду, и почти мгновенно отреагировали орудия.

До корабля противника было уже не больше семи миль, ветер сносил дымовую завесу от авианосца в сторону, и наконец немецкие моряки смогли рассмотреть этот корабль.

Корма «англичанина» высветилась взрывом, запылала. Черный дым вытянулся в широкую восходящую полосу, рассеиваясь только под тяжелыми тучами.

Линкор очередной раз вздрагивал, и через двадцать секунд долета снарядов вражеский корабль закрывали белые колоссы недолетов… вздрагивал – и белые султаны смешивались с огненно-дымными тучами разрывов… вздрагивал – и снова попадание, недолет, перелет.

Разрезая волну со скоростью двадцать узлов, «Бисмарк» шел курсом выверенного треугольника на пересечение с жертвой.