Ударный истребитель «Харриер GR9a»
Бортовой номер 015

«На берегу первым делом пойду к дантисту», – уже третий раз всплывала в уме мешающая сосредоточиться мысль. Это как привязавшаяся и постоянно напеваемая дурацкая мелодия – гонишь ее, а она опять, и от своей прилипчивости кажется еще мерзостней. Правда, здесь было немного другое – всякий раз проводя языком по появившееся непривычной шершавости, Бекхэм ощущал сломанный зуб.

– Черт побери, – уже вслух выругался летчик. Он никак не ожидал, что придет в такую ярость от вида пылающего авианосца. Ярость с полным бессилием, при котором он так сжал челюсти, что хрустнула новая дорогущая металлокерамика.

Минута полета – впереди источник неприятностей, вытянутый (серый на черном) силуэт. За ним белая длинная кильватерная полоса – прет, толкает от себя воду, пузырит, взбивает пену. Дым из трубы сносит, рассеивая в сторону – курс изменил.

Что там в наушниках? – Отбомбиться и осмотреть квадрат…

Как он при такой навигации найдет этот проклятый квадрат? Ага, «немец» открыл зенитный огонь – зажглись белые и оранжевые лампочки по борту. Как же, напугал!

Он нещадно форсировал двигатель, раскручивая турбину на максимальный предел, то прижимая истребитель к высоким гребням, то надрывая организм и конструкцию планера, подбрасывал выше. Под брюхом висели две по 454 килограмма – фугасные свободнопадающие бомбы.

Снова в наушниках «Ба-а-а! Никак „пиджаки“ пытаются вести переговоры с выходцем из прошлого? С дойчами? Повременить с атакой? Пожалуйста – переговаривайтесь! А я отбомблюсь. Проклятье! По-моему, порезал язык об обломок зуба».

Увидев маячивший на носу крупный знак свастики, пилот не удержался и решил первый заход пройтись, молотя из пушек. Плавно потянув гашетку, он почувствовал, как затрясся самолет.

Однако из-за бешеной скорости не мог видеть результата атаки… только лишь представил, как заплясали вспышки разрывов, кромсая корпус, отрывая куски, дробя надстройки, проникая в нутро.