13. Граждане мира

Порой воронов трудно обнаружить, но они есть повсюду. Редакторы самого авторитетного справочника, посвященного европейским птицам, «Птицы Западной Палеарктики» (Birds of the Western Palearctic) – или, если вспомнить его полное название, «Настольная книга о птицах Европы, Ближнего Востока и Северной Африки: Птицы Западной Палеарктики», девять томов, не слишком легкое чтение, – пишут, что среда обитания ворона «настолько широка, что сама концепция среды обитания здесь вряд ли применима». Вороны – существа космополитические, поэтому легче перечислить территории, где они не живут, чем где они обитают. Скорее всего, вы не найдете их на Новой Земле, которая представляет собой маленький архипелаг в Арктике, на севере России и Европы и в некоторых частях Сибири. Во всех остальных местах, где есть пустыни, горы, вересковые пустоши, леса, скалы, берега, поселки, деревни или города, вы непременно встретите воронов или один из их подвидов.

Corvus corax hispanus: Иберия, Балеарские острова, Сардиния. Corvus corax laurencei: от Восточного Средиземноморья через Ближний Восток и вплоть до Китая. Corvus corax tingitanus: северо-африканские прибрежные регионы. Corvus corax canariensis: Канарские острова. Corvus corax varius: Фареры и Исландия. Corvus corax kamtschaticus: Монголия и Япония. Corvus corax tibetanus: догадайтесь сами. Corvus corax sinuatus: западная Северная Америка и Центральная Америка. И, конечно же, Corvus corax principalis, известный как обычный, или северный, ворон, характерный для Северной Америки. Они повсюду. В книге Баннермена «Птицы Британских островов» (Birds of the British Isles) написано, что во время британской экспедиции на Эверест в 1921 году вороны были замечены даже на высоте 21 000 футов!

Несмотря на их вездесущность, в наши дни Лондонский Тауэр – одно из немногих мест, где британский посетитель может увидеть ворона, если только он не завсегдатай валлийских холмов, Северо-Шотландского нагорья или возвышенностей Северной Англии. По словам Дерека Рэтклиффа, автора великой книги «Ворон: естественная история в Британии и Ирландии» (The Raven: A Natural History in Britain and Ireland), «ворон в изобилии водился в Лондоне в 1500 году, но почти исчез к 1800-му году». Что же случилось?

На протяжении восемнадцатого и девятнадцатого веков воронов считали вредителями, распространяющими болезни, врагами фермера и пастуха с его стадом, городскими паразитами, а потому на них охотились, пока они почти полностью не исчезли. Их ненавидели и боялись. За их головы предлагалась награда, их гнезда уничтожались. Только в 1981 году британские вороны получили защиту по Закону об охране животного мира и ландшафта – до этого момента они были легкой добычей. К счастью, с тех пор их число увеличилось: по данным Королевского общества защиты птиц, сегодня в Великобритании и Ирландии насчитывается семьдесят четыре сотни пар, хотя это по-прежнему крошечное число в сравнении с примерно миллионом ворон и полумиллионом сорок. Виду требуется немалый срок, чтобы оправиться от пережитой травли.

Несомненно, вороны в своей естественной среде обитания могут вести себя как вредители, особенно молодые птицы – если они соберутся в большом количестве. И все же, несмотря на их дурную репутацию, они по-прежнему прочно ассоциируются со славным прошлым Британии, а их символическая роль в британской жизни и культуре намного превосходит их реальное присутствие в нашей жизни. Был такой поэт, Джон Клэр, один из величайших английских поэтов рабочего класса, он воспевал традиционную деревню и оплакивал ее исчезновение, а еще много писал о птицах. В стихотворении «Гнездо ворона» он показывает мир, который не меняется, и в нем вороны каждый год возвращаются в деревню, «где они по-прежнему живут, / Сквозь смену бурь, ветров – они в надежном месте. / А символом всей памяти деревни / Там служит дуб, огромный, старый, / И на вершине – ворона гнездо». Здорово, правда, что ворон со своим гнездом хранит память о деревне? Ворон – это вовсе не плохая примета, а мрачный ангел-хранитель.

Ворон настолько тесно связан с британской сельской местностью, что любезно подарил свое имя десяткам деревень, городов, рек, полей, ферм и подворий. В Камбрии, например, есть Вороний ручей, несколько Вороньих утесов и Рэйвенкрагг. В Шотландии – Рэйвен Крейг. На карте также можно найти Рэйвенсдейл (в Йоркшире), Ист-Рэйвендейл (в Линкольншире), Рэйвенфилд (снова в Йоркшире), парочку Рэйвенхэдов (в Чешире и Мерсисайде), а число Рэйвен-Хиллз больше, чем вы могли бы сосчитать. Есть еще по нескольку штук Рэйвен Рок, Рэйвен Скар, Рэйвенстоун, Рэйвенсайд и Рэйвенсвуд. В Шотландии имеются Корбьюэлл и Корби Лок. Вороны вписались в земной ландшафт повсюду.

«Может, я и ворон, но в царстве птиц я лев!»

Как, впрочем, и на небесах. В Южном полушарии есть небольшое созвездие под названием Ворон, которое немного напоминает ворона. Оно получило свое название от астронома II века Птолемея в честь одной диковинной истории о боге Аполлоне, пославшем ворона за водой. Ворон взял чашу и полетел к ручью, по дороге увидел на дереве финики. Он попробовал их, но плоды еще не созрели. Тогда он решил подождать, пока они поспеют. Позже, чтобы объяснить Аполлону, почему его так долго не было, ворон принес ему водяную змею и соврал, что она мешала подобраться к ручью. Однако Аполлон раскусил ложь и приговорил ворона и всех подобных ему птиц к наказанию – не пить воды, пока не созреют финики. Наверное, поэтому голос воронов звучит так, словно у них в горле пересохло! После этого Аполлон поместил ворона, чашу и змею в зодиакальный круг, и теперь четыре самые яркие звезды, Гамма, Дельта, Эпсилон и Бета Ворона, образуют созвездие Ворона. Это одна из величайших историй о воронах.

Когда-нибудь, выйдя на пенсию, я объеду все города и деревни Британии и Ирландии, связанные с воронами, все связанные с ними места по всему миру, и буду собирать всевозможные невероятные истории и мифы. Я знаю, что в Кетчикане на Аляске есть кофейная компания под названием «Raven’s Brew»: они утверждают, что их кофе – «последний легальный допинг». Наверное, это будет веселая поездка. И, конечно, нельзя забывать про американскую футбольную команду «Балтимор Рэйвенс». Еще мне очень хочется навестить австралийских воронов: обитающие там виды Corvus coronoides, Corvus mellori и Corvus tasmanicus находятся на грани исчезновения. За годы работы в Тауэре мне посчастливилось наблюдать воронов в дикой природе во время путешествий. В Корнуолле я однажды заметил среди плывущих темно-серых облаков два пятнышка на фоне голубого неба – они кружили бок о бок, крылом к крылу. Они пикировали вниз и вращались в воздухе, а потом снова поднимались вверх по спирали. До сих пор легко представляю ту картину: танцующие в полете вороны всегда производили на меня гораздо большее впечатление, чем любые человеческие представления.

Теперь я жалею, что в годы армейской службы не уделял достаточного внимания дикой природе. Кто знает, что я пропустил. Помню, во время патрулирования Южного Арма в Северной Ирландии, я порой тормозил всю команду, когда замечал на обочине дороги какую-нибудь полевку или лесную мышь либо скачущего по полям зайца или кролика. Другие солдаты считали меня чокнутым. Но это было приятнее, чем постоянно высматривать снайперов ИРА.

После нашей первой поездки в Северную Ирландию нас ненадолго вернули на базу батальона перед отправкой на полгода в Белиз. Белиз! Если бы я обращал больше внимания на то, что происходило вокруг меня в Белизе!

К Белизу мы готовились в традиционной британской армейской манере – отрабатывали действия в джунглях зимой, в снегу, в Тетфорде в Норфолке. Я никогда раньше не видел ничего подобного Белизу. Когда мы туда приехали, эта страна, бывший Британский Гондурас, только что получила независимость, но там по-прежнему квартировали британские военные, гарнизон которых служил сдерживающей силой. Само место напоминало сон. Именно там я впервые занялся подводным плаванием и нырял с коралловых рифов, плавая среди барракуд и акул-молотов, открывая для себя подводный мир, о существовании которого прежде и не подозревал. Больше половины Белиза занимает лес, где водятся дикие свиньи и олени, и звери, называемые тапирами, – небольшие коренастые существа, похожие на черных свиней с длинными мордами, которые ведут ночной образ жизни и питаются фруктами. Если вы пойдете по их следам через джунгли в поисках источника воды, то непременно найдете их там, плавающими, с высоко задранной мордой, словно с дыхательной трубкой. Мне нравились эти маленькие тапиры. А еще там были обезьяны-ревуны на деревьях, крокодилы в реках, ягуары и пумы. И змеи. Много-много змей. И пауков.

Тогда я этого не понимал, но Белиз – рай для любителей птиц. Вернуться бы в Белиз сейчас, зная все, что теперь знаю о птицах! Посмотреть на радужного тукана, на ошейникового арасари, на синешапочного момота, на аспиднохвостового трогона, на ябиру, черноклюва, коршуна-слизнееда и карликовых зеленых зимородков – список невероятных птиц Белиза бесконечен.

Но тогда я был слишком занят выживанием в джунглях, чтобы обращать внимание на птиц. Мне нравился Белиз. Пребывание там напоминало мне детство в Дувре – все эти попытки выжить на фоне дикой природы, разжигание костров, отработка навыков слежки и поимки чужих. Мне это подходило. Единственное, что отличалось от детских воспоминаний, – звуки джунглей по ночам, постоянное гудение и жужжание. Хлопки, хрюканье и визг. Беспрестанный шум джунглей. Не просто нескончаемый, а еще и очень громкий. Едешь по дороге, а стрекот саранчи и сверчков заглушает рев «Лендровера». Мы с грохотом неслись вперед, из-под колес разбегались дикие индейки и свиньи, и командир отделения постреливал по ним из ружья на случай, если вдруг удастся разжиться такой закуской к чаю. Это было круто.

* * *

Белиз, вероятно, и стал для меня упущенной возможностью понаблюдать за птицами, но признайтесь честно: сколько из нас могут сказать, что ежедневно посвящают себя наблюдению за фауной вокруг себя? До тех пор, пока не начал работать с воронами, я считал себя любителем животных, но потом оказалось, что я понятия не имел ни об их поведении, ни об их интеллекте, не говоря уже о великом фольклорном наследии, всех историях и символах, связанных с животными. Я просто принимал их как должное. Когда я был ребенком, у нас дома жила черепаха, у нас были кролики, а еще кошки по имени Джинни, Виски и Шерри (заметили связь?), а также собаки, включая джек-рассел-терьера по имени Ринго, который однажды укусил меня так сильно, что его пришлось отдать, и бассет-хаунда Бесс, которая, к сожалению, умерла после того, как я однажды вывел ее на очень долгую прогулку. Когда нас отправили на Кипр, мы с женой жили в Лимасоле в доме с огромным садом, и в итоге мы собрали там коллекцию из двадцати двух бездомных кошек! На Кипре они были повсюду, а мы забирали их себе, заботились о них и стерилизовали у ветеринара. Одна кошка однажды ночью родила котят прямо на нашей кровати. Однако не кошки и не собаки, а именно вороны научили меня всему, что я знаю о сложностях человеческих (и не только) отношений с животными.