Здравствуй, боль!

Боль – неизменный спутник нашей жизни.

Часто меня спрашивают, почему я хочу говорить про боль?

Хочу ли я говорить о боли? – это вопрос, но могу ли я о ней говорить – это ответ!

Долгие годы задавала себе вопрос: что такое боль в моей жизни? Поняла: боль – это зона моего личностного роста. Боль – эволюция моей души. В моей жизни было много боли, и поняла, что я ее выдерживаю. Могу ее понимать, принимать, могу о ней говорить, говорить не западая в это состояние, могу ею делиться, для того, чтобы тем самым показать, что боль – развивает!

Большинство людей стараются избегать боли. В священных писаниях есть информация, что боль – это неизменный спутник нашей жизни, что есть различные виды боли: боль, которая приходит к нам по судьбе, боль, которая связана с нашим телом, потому что мы все болеем, стареем, умираем…

Есть ли инструменты, способные помочь нам правильно ее проживать?

Нас не готовят родители, не дают нам инструкции – как принимать, особенно, как принимать первую боль, потом вторую, следующую… Анализирую эту тему давно и понимаю, что многие родители, конечно, из хороших побуждений, стараются спрятать своих детей от боли, стараются оградить от нее… Например, не говоря, что кто-то из близких или знакомых умер, не беря с собой на кладбище, на проводы, не говоря о тех потерях, которые будут и были у родителей родителей… и, таким образом, дети растут в парниковых условиях, дети не знают настоящей жизни. Также мы знаем истории из жизни Будды: отец пытался оградить от страданий драгоценного наследника, устроить его жизнь так, чтобы не было в ней старости, боли, смерти, нищенства… Привело это к тому, что Будда, уйдя из дома, встретил все то, что от него так долго скрывали. Случится то, что предрешено, что предначертано…

Уже было сказано: я давно поняла, что в моей жизни, как по плану, как по сценарию – каждые 7 лет по-крупному – кризис… Вот так била жизнь! Поняла: вот почему я выдерживаю боль, вот почему и говорить об этом могу.

Первые семь лет. Радость – и слезы…

Родилась я на Украине, в поселке городского типа Одесской области. Я была очень долгожданным ребенком. Мама долго не могла забеременеть, долго и мучительно меня рожала (выдавливали простынями…). Мне были рады! Только папа очень мечтал иметь сына…

В школу пошла в семь лет подготовленная (в полтора года знала весь алфавит, в два с половиной года читала! – мама педагог и русовед). Зато сразу стало ясно, что с точными науками мне не по пути.

Первая учительница – Таисия Ивановна – «намекнула», что во мне преобладают гуманитарные способности, благодаря чему я перестала грузить себя математикой и ей подобными предметами. Благодаря этому моя жизнь заведомо «потекла» в правильном русле. Зато Раиса Ильинична (учитель русского языка и литературы) меня и мои сочинения очень хвалила. В десятом классе после госэкзамена тетрадь с моими сочинениями просто украли (представляла реальную ценность для учеников).

Когда мне было пять-шесть лет, я иногда гостила у бабушки. Бабушка Настя – папина мама. Нас, внуков, у нее было много. Она родила 12 детей, трое из которых умерли. Вырастила бабушка девятерых. Преклоняюсь перед невероятной судьбой этой великой женщины. Отчетливо помню то, чему долго не находила объяснения, – бабушкину веру в Бога, молитву перед сном, это было непривычно, мама так не делала, а мне самой понадобились долгие годы для понимания и приятия. Тогда это казалось мне странным. Сегодня точно так же делаю я сама: ежедневно склоняюсь у алтаря, днем и ночью обращаясь ко Всевышнему. Молюсь о том, чтобы исполнить волю Господа, чтобы быть инструментом в Его руках. Чтобы очистил мое сердце от грязи и всего лишнего, чтобы даровал мне мудрости и терпения выдерживать все, что посылает мне жизнь.

ПОСЛУШАЙ, ЧТО Я СКАЖУ…

«Послушай, что я тебе скажу: сначала молись, а потом говори.

Так поступай и со своими детьми. Если будешь все время их наставлять, то сделаешься для них тягостной и они, когда подрастут, будут ощущать одно давление с твоей стороны.

Так вот, предпочтение отдавай молитве. Говори с ними через молитву. Говори об этом Богу, а Бог скажет это внутри них. То есть не нужно давать детям советы при помощи голоса, чтобы слышали их уши. Можно поступать и так, но прежде всего ты должна говорить о своих детях Богу.

Говори: „Господи Иисусе Христе, просвети моих деток. Я вверяю их Тебе. Ты дал их мне, но я бессильна, не могу их хорошо воспитать. Поэтому прошу Тебя: просвети их“. И Бог будет с ними говорить, и они скажут: „Ах, не нужно было огорчать маму тем, что я сделал!“ И это по благодати Божией будет исходить из них самих.

Это совершенно, чтобы мать говорила Богу, а Бог говорил ребенку. Если так не произойдет, то ты будешь говорить, говорить, говорить… А все будет в одно ухо входить, а из другого выходить, а в конце станет восприниматься как одно давление. И когда ребенок станет взрослым, тогда начнет сопротивляться, то есть некоторым образом мстить своим отцу и матери, которые его принуждали. Хотя совершенным является лишь одно: слова любви во Христе и святость отца и матери. Сияние святости, а не человеческие усилия делают детей хорошими».

(Старец Порфирий Кавсокаливит)

Так делала моя бабушка. Так стараюсь поступать сегодня я сама…

Первая боль случилась в семь лет, когда умер дедушка… Говорят, мудрость можно найти двумя способами – это искать ее и найти, или состариться, и она придет… в течение жизни. Меня никто не обучал этому искусству. С семи лет я начала знакомиться с болью.

Мамин папа, мой дедушка Остап, умер еще до моего рождения.

Впервые со смертью я столкнулась, когда хоронили дедушку Ивана, папиного папу. Мне было семь лет.

На дедушкины похороны, конечно же, собрались все родные. Мне сложно было сосчитать количество присутствующих взрослых, одно знаю, что нас, детей, было немерено!

При всем при этом у гроба дедушки весь день просидела только я. Говорят, чтобы не было страшно и покойник потом не снился, нужно подержаться за ноги.

По традиции, умершего целуют в руки или лоб. Я сидела рядом с бабушкой, проделав все эти формальности до момента, пока не пришел отпевать священник.

Никогда не забуду тех чувств, которые наизнанку перевернули мою детскую душу.

Вот он, священнослужитель, в красивом одеянии зажег кадило, медленно размахивая им и обходя гроб, начал отпевать усопшего… Никогда раньше я не слышала да и не видела священников. Тембр голоса, нараспев произносимые слова, покачивающееся кадило с благовониями, сама обстановка… Мое тело свело от рыданий, вырывающихся из глубины души… Мне хотелось кричать, плакать навзрыд… я никак не могла остановиться и в этом состоянии забилась за стенку шкафа, который стоял в комнате (там было мое любимое место, когда мы играли с детьми в прятки), чтобы меня никто не видел. Я была как завороженная. Рыдания утихли только тогда, когда остановился священник. Я выползла из своего убежища, но плакать так и не перестала.

Когда гроб закапывали, я бросила горсть земли, таким образом навсегда прощаясь с единственным дедушкой, который меня очень любил и баловал.

А через четыре года умер папа.

Первый цикл – первые семь лет жизни.

Главное испытание, кризис – смерть дедушки в мои семь лет.