Еще раз о памяти, или Ластик для воспоминаний

Подавляющее большинство исследований мозга ученые проводят на мышах, а не на человеческих особях, по вполне понятным причинам – и этическим, и финансовым. Недавно очередные партии подопытных мышей стали объектом исследований в бельгийском Левенском католическом университете и в немецком Институте Лейбница. Целью этого эксперимента было выявление связи между генными структурами организма и его памятью. В результате ученым удалось стереть воспоминания у лабораторных животных путем селективного воздействия на один из генов.

Здесь речь идет об ассоциативных воспоминаниях – тех, что формируются за счет регулярно повторяемого внешнего воздействия, классическим примером которого является рефлекс собаки Павлова (когда перед собаками появлялся кормивший их ассистент, у них начинала выделяться слюна – то есть, они вспоминали, что за этим обязательно последует угощение). Классикой стала реакция (выделения слюны) на опосредованный сигнал в виде звуков звонка или вспышки света. Примерно такую же информацию «записали» в память мышей немецкие и бельгийские ученые: после многократного включения света у них выработали реакцию на ожидание лакомства, и каждый раз после вспыхивания лампочки животные сами перемещались к месту его раздачи. Затем исследователи дезактивировали отвечающий за коммуникационные связи между клетками ген (так называемый «ген нейропластина»), и мыши перестали помнить о том, что за включением света следует обед и где его выдают. Результаты ассоциативного обучения этим навыкам у них «обнулились», поскольку ген, отвечающий за накопление воспоминаний, был подавлен. Выявленный механизм аннулирования информации в памяти вполне может встретиться и в юридической практике в качестве причины «забывчивости» свидетелей.

ИНТЕРЕСНО: ПАМЯТЬ ДО ТРЕХ ЛЕТ И ПОСЛЕ

Человек не помнит, что происходило с ним в возрасте до трех лет, потому что совершеннолетие гиппокампа (доли мозга, отвечающей за долговременную память) наступает именно в три года. Но это вовсе не значит, что мозг не вел на начальной стадии жизни человека никакой «летописи». Эмоциональная форма воспоминаний (о хорошем или плохом кормлении, ласке или жестокости родителей) может храниться в небольшой по размеру доле мозга – миндалине. Ученые считают, что от оставленных в ней «следов» зависит функционирование генов, наличие или отсутствие тревоги, склонности к самоубийству и т. п.

Мысль в помощь

То, чего нет в памяти, можно получить самому, используя механизмы не запоминания, а мышления. Коротко говоря, сила мысли может компенсировать недостаток информации или плохую работу памяти. Мышление в принципе способно превзойти эрудицию. Психологи (например, Ф. Левинсон-Лессинг) даже различают учёных-эрудитов – «ходячие библиотеки» – и творчески продуктивных учёных, не перегруженных стандартными знаниями, зато обладающих высокоразвитой фантазией и способностью быстрой реакции на мгновенно мелькнувшую новую мысль или информацию. Они могут не знать, например «готовой», общеизвестной информации о том, какая планета Солнечной системы самая маленькая, но способны выйти на совершенно новый уровень знаний путем собственных размышлений и выводов.

Гераклит говорил: многознание не научает мудрости. Несомненно, впрочем, что достаточный объём информации в памяти позволяет интеллекту работать в «льготных условиях», предоставляя все необходимые рабочие материалы с большим запасом. Иначе говоря, память, так или иначе, придётся задействовать. Но, чем выше творческий потенциал личности, тем меньше противостояние мыслительных способностей и памяти. К примеру, много ли нужно помнить, чтобы ответить на простой вопрос: «Сколько месяцев в году содержат по 30 дней?»

ИНТЕРЕСНО: КРИТЕРИИ «ПОЛЕЗНОСТИ» ИНФОРМАЦИИ

Писатель-фантаст Рэй Бредбери в одном из своих произведений изобразил ситуацию, когда книги были запрещены, как вредные наркотики (а на самом деле они выводили людей из наркотического опьянения, вызываемого телевидением). Пожарным, на которых и было возложено дело уничтожения книг, достаточно было знать температуру горения книги, не вникая в само содержание. Не знакомятся с книгами и зрители клипов, им книги становятся настолько ненужными, что уже и их сожжение не требуется (если, конечно ими не будет пользоваться стремительно уменьшающаяся думающая часть населения).

Эрудиции недостаточно

Те, кто не может (или не хочет) запоминать лишнюю информацию, далеко не всегда лишены талантов и способностей. Как известно, однажды Эдисон пожаловался Эйнштейну, что не может найти себе толкового помощника – никто не подходит. «А как вы определяете их пригодность?» – поинтересовался Эйнштейн. Эдисон показал листик с вопросами: «Кто на них ответит, тот и станет моим помощником». «Сколько миль от Нью-Йорка до Чикаго?» – прочёл Эйнштейн и ответил: «Нужно заглянуть в железнодорожный справочник». «Из чего делают нержавеющую сталь?» – «Об этом можно узнать из справочника по металловедению». Просмотрев остальные вопросы, Эйнштейн заключил: «Не дожидаясь отказа, снимаю свою кандидатуру».

Понимать, что нужно искать – это действительно важно. Мораль проста: указания типа «нужно всё знать» – не более чем весьма общие пожелания, а в каждом отдельном случае требуется более тонкая дифференциация, а для ее реализации как раз важнее понимать, нежели знать.

Несмотря на то что эрудиция (по-русски – «учёность») выручает нас во многих жизненных ситуациях и явно полезней голой интуиции, она не должна подменять собой развитого умения рассуждать логически.

Смысл такого рода тестирований даже не столько в желании выявить группу эрудированных лидеров, сколько в надобности заставить будущего инженерного или научного работника (а в принципе – любого современного человека) извлекать необходимое знание из минимума вводных, не штудируя по каждому поводу справочник или, того хуже, Интернет с его Википедиями, составленными невесть из чего и невесть кем.

Наверное, читателям старшего поколения многие из нижеследующих заданий покажутся лёгкими: «За кого вы нас держите, это же элементарно!» Но просим учесть два немаловажных обстоятельства.

Во-первых, всё-таки чемпионы по тяжелой атлетике когда-то начинали с домашних гантелей. Вопрос в методичности подхода, а не в весе груза.

А во-вторых, это катастрофическое падение уровня образования на постсоветском пространстве, снижение общего интеллектуального уровня, способности к свободному суждению. Вспоминается случай, когда один из коллег физика Вольфганга Паули прислал ему работу одного молодого человека и попросил дать отзыв о ней. Через несколько дней, когда он спросил Паули об этой работе, тот покачал головой: «Её нельзя даже считать неправильной…» Это с полным правом можно отнести и к проводимой у нас сверху не первый год и, кажется, нескончаемой реформе школ и вузов. Убийственный выбор, что есть обязательные и что есть «необязательные» предметы для изучения, подчиняется воистину средневековой логике! Когда испанские конкистадоры не находили в каких-нибудь краях Америки ни золота, ни серебра, они писали на картах: «Земли, не приносящие никакого дохода…» Политиканы, «профукавшие» державу, ничем не лучше тех испанских грабителей, ограниченных в мировосприятии звоном и блеском монет.