Глава 8. Моонзундская симфония. Tempo Rubato
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ЭЗЕЛЬ. ЛИНЕЙНЫЙ КРЕЙСЕР «МОЛЬТКЕ». 27 августа 1917 года.
Моряки на мостике то и дело поглядывали вверх. Пусть вокруг взлетали буруны разрывов, пусть их корабль маневрировал между горящими собратьями и минными ловушками, пусть орудия главного калибра их собственного корабля вели огонь, посылая снаряды в невидимую им цель, но, все же, в паузах между залпами, бросали они свои взгляды в небо, ведь бой в воздухе завораживал не меньше морского сражения.
Десятки и десятки воздушных машин с каждой стороны кружили в битве за господство в небе над этой частью Балтики. Вызванный с материка отряд истребителей, дополненный успевшими взлететь гидропланами конвоя, сцепился в схватке с русскими истребителями, а шесть германских дирижаблей, огрызаясь от аэропланов противника, пытались нанести ущерб двум русским дирижаблям, мешая им корректировать огонь своих батарей, и одновременно корректируя действия артиллерии немецких линкоров, которая обстреливала острова, пытаясь подавить русские орудия. Это было воистину эпичное зрелище, достойное кинематографа, тем более что и противоаэропланная артиллерия кораблей старалась внести свою лепту. Впрочем, очень скоро стало понятно, что невозможно вести стрельбу без риска попасть в свои же аэропланы, так что, хочешь или нет, но стрельбу все же пришлось прекратить.
Что ж, им остается лишь наблюдать. Если, конечно, есть возможность это делать, посреди хаоса разрывов и команд офицеров.
Наблюдать, как поливают друг друга огнем аэропланы, как прочерчивают фонтанчиками свинцовые дорожки очереди, долетевшие до моря с небес, как иной раз падают на кораблях пораженные случайными пулями, предназначавшимися для более возвышенных целей.
Огонь. Вода. Смерть или слава? Слава или смерть…
Битва, столь неожиданно ставшая решающей.
* * *
ОТ РОССИЙСКОГО ИНФОРМБЮРО. Сводка за 14 (27) августа 1917 года.
За истекшие сутки войска Царьградского фронта под командованием Генерала Империи Брусилова, значительно продвинулись вперед и овладели городом Панормос, завершив тем самым охват Проливов на всем их протяжении от Черного моря до Средиземного.
В ходе успешной десантной операции, силами Черноморской Морской дивизии генерала Свечина были взяты важные города и порты Зонгулдак, Козлу и Килимли.
Наступление наших войск продолжается.
На других участках фронта ничего существенного не произошло.
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ЭЗЕЛЬ. ЛИНКОР «БАЙЕРН». 27 августа 1917 года.
Получивший крен на правый борт линкор «Байерн» получил возможность вести огонь левым бортом, поднимая стволы орудий под более высоким углом, чем это позволялось проектом, за счет чего дальность огня его башен главного калибра существенно увеличилась, чем и поспешил воспользоваться капитан-цур-зее Генрих Рохардт, отдав приказ об открытии огня по русской эскадре.
Понятно, что на дальности в 130 кабельтовых рассчитывать на серьезные попадания не приходилось, разлет снарядов был слишком велик и тут тягаться со значительно большим количеством русских дальнобойных орудий было сложно, ведь на противника работала Ее Величество Статистика — хотя бы один из ста снарядов да попадал в цель.
Рохардт это прекрасно понимал, но надеялся на то, что беспокоящий огонь его линкора заставит русских отвести эскадру на большую дистанцию, что, в свою очередь, резко снизит их и без того слабые шансы на попадания в немецкие корабли. А уж, когда германским линкорам удастся покинуть минную ловушку, тогда они просто разорвут этих русских за счет большей скорострельности и лучшей меткости орудийных расчетов и наводчиков.
Обернувшись, капитан оценил ход спасательных работ вокруг перевернувшегося однотипного «Бадена». Ясно, что линкор пойдет на дно. Радовало лишь то, что глубины здесь небольшие и немецкие специалисты смогут без особых проблем поднять корабль, после того, как фронт будет прорван и Рига вновь станет германской.
Но погибших на «Бадене» и пяти затонувших пароходах будет немало. Особенно на пароходах, которые были под завязку набиты десантом.
Ничего, русские скоро умоются кровью и отплата за каждого погибшего в этом бою немца будет страшной!
* * *
РИГА. РИЖСКИЙ УКРЕПРАЙОН. ШТАБ ОПЕРАЦИИ «КВАРТЕТ». 14 (27) августа 1917 года.
Гул канонады усиливался с каждой минутой. То ли немцы узнали о моем нахождении в штабе УРа, то ли пытались отвлечь наши силы от сражения на море, но на русские позиции посыпались снаряды всех калибров.
Конечно, наша артиллерия молчать не стала и начала вести контрбатарейную борьбу, пытаясь подавить засеченные батареи противника. Впрочем, и остальные пушки тоже не молчали.
— Ваше Величество! В соответствии с планом, началась артподготовка в районе Двинска.
Киваю главкосеву.
— Благодарю вас, Петр Семенович. Держите меня в курсе.
— Слушаюсь.
Генерала Балуева сменил с докладом главком ВВС Горшков.
— Государь! Нашим истребителям пока не удается оттеснить немецкие аэропланы от квадрата проведения следующей фазы операции. Есть потери с обеих сторон, но бой продолжается. Возможно, следует подождать?
Хмуро качаю головой.
— Нет, Георгий Георгиевич, каждый инструмент в оркестре должен вступать в действие в свой черед. По крайней мере, будем надеяться, что для первой волны вражеские истребители принесут и пользу, если противоаэропланные орудия германцев не будут стрелять из опасения попасть по своим.
Генерал Горшков кивнул, но в его глазах отражалось глубокое сомнение. Я его понимал. Судьба не вернувшихся на аэродром «Муромцев» беспокоила всех. Особенно судьба их не вернувшихся опытных экипажей. И вот мы вновь посылаем бомбардировщики в самое пекло, причем в этот раз вокруг будет множество истребителей противника.
— Начинайте третью фазу операции.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество!
Главком моих ВВС отправился отдавать команды, я же сидел, глядя на оперативный планшет и слушая канонаду над головой.
Романтическое у меня свадебное путешествие, что ни говори!
* * *
КРЫМ. ДВОРЕЦ «МЕЛЛАС». ИМПЕРАТОРСКИЙ КОМАНДНЫЙ ПУНКТ. 14 (27) августа 1917 года.
Без труда подавив вторую попытку легкого бунта со стороны генерала Артемьева, Императрица получила в свои руки доступ ко всем происходящим в Империи и мире событиям. Она ни во что не вмешивалась, просто смотрела и просто изучала отчеты, поступающие из всех уголков России и мира.
Но разве может сравниться какое-нибудь иное событие, вроде прибытия во Владивосток первого полка экспедиционного корпуса Сиама или какие-нибудь политические пертурбации в Китае с главным событием сегодняшнего дня?
И если о второстепенных событиях она узнавала значительно раньше Императора, то о событиях вокруг Моонзундского архипелага она, понятно, узнавала ощутимо позже. Но и того, что она видела, ей хватало с избытком.
Маша завороженно смотрела на картину разворачивающейся далекой битвы, которую рисовали ей на ситуационных планшетах и докладывали в режиме реального времени, параллельно с тем, как такая же информация поступала на планшеты в Риге, Кремле и Севастополе.
Вероятно, ее нахождение здесь весьма нервировало Артемьева, но с этим генерал ничего поделать не мог, ибо у Царицы был допуск высшего приоритета, а беспокоить подобными вопросами Императора в самых разгар сражения, он, разумно, поостерегся, боясь попасть под горячую руку. Михаил Второй славился своим острым неприятием дураков.
Генерал Лохвицкий не даст соврать.
Отдельно нервировал генерала сам факт присутствия в самом секретном месте Империи человека, у которого допуска сюда не было, а допуск, который дала Императрица был несколько неоднозначным.
Маша видела все эти терзания Артемьева и лишь усмехалась про себя.
Нет, она не собиралась повторять глупости Аликс и вмешиваться в правление мужа. Вовсе, нет. Ей в Империи хватит дел и без этого. Но успех этих дел будет во многом зависеть от того, насколько ее готовы будут всерьез воспринимать подданные.
Сейчас, по прошествии месяца после свадьбы, она уже ясно понимала, какую колоссальную ношу Михаил взвалил на свои плечи и какого масштаба преобразования он затеял в стране. Величие целей и величие самой личности мужа настолько завораживало ее, что она не могла не проникнуться его верой и верой в него самого.
Он сможет то, что другим и не снилось.
Он — великий человек.
Она так счастлива, так гордится им, так боится за него.
Она готова помочь ему во всем.
А пока Маша лишь смотрит завороженно на грандиозную битву, которой командует ее Михаил…
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ЭЗЕЛЬ. ЛИНЕЙНЫЙ КРЕЙСЕР «МОЛЬТКЕ». 27 августа 1917 года.
— Герр вице-адмирал! Бомбардировщики русских!
Шмидт вскинул бинокль и обратился на юг, откуда шли волна за волной четырехмоторные русские гиганты и уже было совершенно ясно, что в этот раз целью их атаки будут вовсе не транспорты, а сами линкоры.
— Циркулярный приказ по эскадре! Всем расчетам противоаэропланных орудий открыть огонь по вражеским бомбардировщикам!
Вахтенный офицер опешил:
— Но, герр адмирал, там же наши истребители…
Поймав холодный взгляд вице-адмирала, офицер бросился исполнять приказ.
Что ж, простите парни, но линкор дороже аэроплана.
* * *
РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 13 (26) августа 1917 года.
По сообщениям из Китая 14 (27) августа в Гуанчжоу объявлено о создании «Военного правительства Китая» во главе с лидером партии Гоминьдан С. Ятсеном. «Правительство» С. Ятсена провозгласило начало Северного похода под лозунгами защиты конституции 1912 года и свержения объявившего в июле войну Центральным державам законного правительства Императора Пу-И.
Мы будем следить за развитием событий.
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ЭЗЕЛЬ. 14 (27) августа 1917 года.
Пулемет Евдокии Анатры грохотал, выискивая в небе силуэты вражеских истребителей, которые крутились вперемешку с истребителями русскими и в этой свалке было трудно отличить одних от других.
Пулемет Елены Самсоновой бил в нижней полусфере, точно так же отгоняя немецкие машины в воздухе и выцеливая противника на борту кораблей внизу.
Вдруг захлопали разрывы снарядов противоаэропланных орудий и воздух наполнился пулеметным огнем, который велся с линкоров и эсминцев противника. Причем под удар с земли попали все подряд, вне зависимости от того, несли ли они черный крест или Звезду Богородицы на своих плоскостях.
Их аэроплан, неся на фюзеляже гордое имя праматери всех птиц «Развеселая Стратим», шел в строю и не могло быть и речи о каких-то маневрах или уклонении от огня. Оставалось лишь сцепить зубы, держать штурвал и мысленно молиться.
Летевший слева «Кондратий Обниматель» вдруг зачадил дымом и пламя поползло по правому крылу. Но, пилот упорно вел свой бомбардировщик к цели, не желая выходить из боя, хотя инструкция прямо предписывала немедленный сброс бомб и возвращение на свой аэродром. Но, в бою каждый решает за себя.
Вот уже и вражеский линкор почти рядом.
«Шкодливый кот» командира полка покачал крыльями, давая команду приготовиться к бомбометанию.
Их «Развеселую Стратим» тряхнуло. Еще и еще. Но машина слушалась рулей, значит все в порядке.
Вскрик за спиной.
Крик Галанчиковой, которая не может обернуться:
— Что там???
Княгиня Долгорукова, занятая прицеливанием ничего не ответила. Прокричала Анатра:
— Лена ранена!!!
— Черт!!!
Руки сжимают штурвал, проводя тяжелую машину сквозь облака разрывов и реки пуль. Вот уже сейчас.
— Держись, родная, только держись…
Галанчикова шептала это не то раненой подруге, не то раненой «Развеселой Стратим», не то обеим.
Еще одно попадание в соседнюю горящую машину и пламя охватывает и левую плоскость. «Муромец» пошел вниз, но это было не падение, а управляемый полет, направляемый твердой рукой пилота.
Еще несколько горячих мгновений и объятый пламенем четырехмоторный бомбардировщик «Кондратий Обниматель» с почти сотней пудов бомбового груза врезается в рубку вражеского корабля. Мощный взрыв сотрясает даже их «Развеселую Стратим», не говоря уж о посудине противника.
— Сброс!
Фугасные, бронебойные и зажигательные бомбы полетели на палубу германца.
— Есть!!! Есть!!! Попали!!! Попалииииииииииииииии!!!
Все шесть тяжелых бомб, словно по мановению волшебной палочки, врезаются в корабельные надстройки, куроча все вокруг, щедро добавляя своего огня во вспыхнувший пожар.
Рядом сбрасывали бомбы их коллеги. Кому-то везло больше, кому-то намного меньше, но этого удара немцы не забудут никогда!
Ну, те, кто выживет, понятно.
Прислушавшись к тому, как к пулемету Анатры добавил свой голос и пулемет Самсоновой, командир «Развеселой Стратим» выдохнула, сквозь зубы:
— Значит, будем жить, девочки. Будем жить!
* * *
РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО (РОСТА). 14 (27) августа 1917 года.
МОЛНИЯ!!!
Началось грандиозное сражение на Балтике между германским и русскими флотами, с широким применением аэропланов с обеих сторон.
Доблестные наши войска дают решительный отпор немецким планам по захвату Моонзуднского архипелага и высадке массированного десанта в тылу Рижского укрепрайона, для последующего охвата Риги.
ВЫСОЧАЙШЕЕ командование русскими армией и флотом в этом сражении принял на себя ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР ВСЕРОССИЙСКИЙ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ, находящийся в штабе операции в городе Риге.
Противник бросил в решающий бой все оставшиеся у него силы, в последней надежде переломить ход Великой войны. В сражении с германской стороны участвуют около четырехсот боевых кораблей и транспортов с войсками, в том числе 11 новейших линкоров, 10 крейсеров, около 60 эсминцев и прочие силы.
Наши войска не только мужественно обороняются, но и захватили инициативу в этом сражении, нанеся несколько неожиданных ударов по эскадре противника, в следствие чего были потоплены более десятка германских кораблей и транспортов, в том числе отправив на дно Балтики новейший немецкий линкор.
Сражение под командованием нашего Державного Вождя продолжается! Вся Россия молится за победу и верит в своих героев!
* * *
РИГА. РИЖСКИЙ УКРЕПРАЙОН. ШТАБ ОПЕРАЦИИ «КВАРТЕТ». 14 (27) августа 1917 года.
— Государь, поступило срочное донесение с борта «Сибири». Наблюдатели отмечают сильное задымление от пожаров на кораблях противника после удара «Муромцев». В ходе завершившегося бомбометания отмечены множественные попадания бомб в силуэты кораблей. Более подробной информации мы пока получить не можем. Следует подождать возвращения на аэродром наших аэропланов.
— Потери?
Горшков покачал головой.
— По этому вылету у нас нет пока информации о потерях, Государь. Но уже стали поступать первые сообщения от поисковых групп по итогам первого налета дивизии «Муромцев» на транспорты. По уточненным данным, пока подтвердилась гибель двух экипажей. Один бомбардировщик был сбит непосредственно во время налета прямым попаданием противоаэропланного снаряда в кабину. Еще один экипаж погиб, врезавшись в море уже при возвращении. По сообщениям спасательных команд флота, из воды выловлены еще два экипажа из севших на воду аэропланов в зоне действий нашей эскадры. В настоящее время неизвестна судьба еще пяти экипажей и их машин. Поиски ведутся. К ним присоединились наблюдатели гидропланов-разведчиков. К месту поиска выдвинулся еще один морской дирижабль.
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ЭЗЕЛЬ. ЛИНКОР «КЁНИГ». 27 августа 1917 года.
На корме «Кёнига» все никак не могли потушить пожар, а поступающие новости оглушали сильнее носящихся по небу аэропланов, палящих друг в дружку и в белый свет.
Многие линкоры получили повреждения разной степени серьезности, затонуло несколько эсминцев и транспортов обеспечения, а кое-кто, пытаясь увернуться от удара сверху получил удар снизу, наткнувшись на мину. С боевых кораблей поступают рапорты об огромном ущербе от завершившейся бомбардировки, в результате чего возникли очаги пожаров, имелись разрушения на палубах и в надстройках, а самое главное — существенно пострадали на линкорах оптика систем наведения, антенны радиосвязи и противоаэропланные орудия.
Но самое страшное, что во время того безумного тарана русского аэроплана в «Мольтке» и последующей бомбежки, погиб вице-адмирал Шмидт, командующий XXIII резервным корпусом генерал фон Катен и все сухопутное командование операции, а сам крейсер фактически вышел из строя, потерял ход и требовал срочного ремонта в доке. Но, где этот док?
К тому же доклады с десантных транспортов сигнализировали, что настроение на забитых десантом судах близко к бунту и поднятию белого флага. Перепуганные сухопутные крысы кидались в панику, чуть ли не от каждого неверного отсвета на волнах. Ходили слухи о подлодках, о каких-то несусветных полчищах русских аэропланов и прочая ерунда, рождающаяся в охваченных паникой мозгах. Но как в таких условиях проводить десант, даже если они доберутся до той самой бухты? Ведь, наверняка, их там ждут отнюдь не с цветами!
Словно в подтверждение его слов, прямо на палубу линкора рухнул горящий аэроплан, выпавший из небесной битвы. Немецкий, судя по крестам. Глядя на жирно чадящий факел бывшей воздушной машины, вокруг которой уже забегали пожарные расчеты, вице-адмирал кивнул своим мыслям и лишь процедил сквозь зубы еле слышно:
— Хорошо хоть не бомбардировщик с бомбами, как на «Мольтке».
Да, что уж тут говорить, операция сорвана, это ясно. Операция обезглавлена, а ее продолжение обернется просто ужасающими потерями.
И в таких условиях ему пришлось принять командование над эскадрой! Врагу такого не пожелаешь! А ведь кайзер требует громкой победы!
— Герр вице-адмирал! Телеграмма от русского Императора!
Пауль Бенке подумал, что ослышался.
— Что вы несете?! Какой к чертям Император??!!!
— Вот…
Вахтенный офицер протянул бланк телеграммы. Потеряв дар речи, Бенке развернул бумагу.
«Командующему германской эскадры.
Вы окружены и заперты в ловушке. Оба выхода из минной банки под прицелом наших орудий и мин Уайтхеда. Вы столкнулись с обстоятельствами непреодолимой силы и проиграли.
Во имя христианского человеколюбия, согласно законам и обычаям войны, предлагаем вам почетную капитуляцию, как это сделал вице-адмирал Сушон со своими экипажами. Поднимите белый флаг и готовитесь принять призовую команду. Вам на принятие решения четверть часа с момента отправки этой телеграммы. В противном случае, вы все будете уничтожены.
МИХАИЛ
Император Всероссийский,
Верховный Главнокомандующий РИА и РИФ».
* * *
РИГА. РИЖСКИЙ УКРЕПРАЙОН. ШТАБ ОПЕРАЦИИ «КВАРТЕТ». 14 (27) августа 1917 года.
— Государь, нижайше прошу простить, но вы вправду верите в то, что они сдадутся?
— Нет.
Посмотрев на адмирала Канина, милостиво поясняю:
— Нет, я не верю в их сдачу. Но я же должен проявить христианское милосердие и дать им возможность провести в благочестивых размышлениях время, оставшиеся до момента подлета наших торпедоносцев? А вдруг они передумают?
Нет, ни во что такое я не верил. Возможно я идеализирую немцев, но мне кажется, что они будут драться до конца. Иначе я в них сильно разочаруюсь.
Впрочем, если они будут драться всерьез, все еще может поменяться.
Я бы дрался. Вне зависимости от шансов.
— В конце концов, есть надежда на то, что немцы начнут дергаться и делать глупости. Ведь мы еще недостаточно попортили им шкурку, не так ли Василий Александрович?
Канин кивнул.
— Думаю, что недостаточно, Государь. Они еще могут серьезно драться.
— Что ж, тогда мы всемерно продолжим наши забавы. И телеграмма пошла открытым текстом и прочтет ее не только командующий, кто бы у них сейчас не командовал.
* * *
ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 27 августа 1917 года.
По сообщениям из Мексики, вчера в порт Веракрус вошел под красным флагом мятежный французский линкор "Париж", переименованный местными инсургентами в «Парижскую Коммуну». При входе в порт корабль сделал холостой выстрел приветствия. После чего из орудия форта прозвучал ответный выстрел. Экипаж корабля сошел на берег, где был тепло встречен собравшейся толпой.
Мы будем держать наших читателей в курсе информации о развитии ситуации.
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ЭЗЕЛЬ. ЛИНКОР «КЁНИГ». 27 августа 1917 года.
— Откуда это???
Офицер вытянулся:
— Пришло по радио открытым текстом. Это получили на всех кораблях, включая транспорты!
— Scheiße!
Ситуация из критической перерастала в просто катастрофическую.
Идущий головным линкор «Гроссер Курфюрст» уже вышел из немецкой минной банки и вступил в бой с русскими эсминцами, прикрывая собой идущих к выходу из ловушки собратьев. Но слишком мало было немецких эсминцев и слишком много русских, да еще и тяжелые орудия с берега вносили свою лепту и «Гроссер Курфюрст» уже получил первые повреждения.
Колонна германских линкоров начинала выход из напичканной немецкими минами акватории. Впереди их, видимо, ждали многочисленные русские мины.
Изначальное место перестроения точка «Вейс», судя по всему, тоже заминирована. Их корабли там поджидают русские эсминцы и, наверняка, подводные лодки. Да и сколько орудий будет на берегу никто не знает. Совершенно очевидно, что русские их ждали и всерьез подготовили множество ловушек. Побережье и подходы к нему, так же могут быть заминированы, а основные подступы прикрыты пушками и пулеметами.
Высаживать десант в таких условиях чистое самоубийство. И солдаты, шумящие на транспортах это, вполне понимают, даже не имея всей полноты картины. Да и обращение русского царя наверняка не везде удастся утаить от экипажей и солдатской массы. Тем более что погиб командующий и весь штаб XXIII резервного корпуса и вряд ли кто из нижестоящих генералов обладает в войсках таким авторитетом, чтобы заставить солдат повиноваться в подобных безнадежных условиях.
По-хорошему, надо отходить. Отходить, спасая людей и корабли. В конце концов, никто не ставил перед ними задачу вступать в эскадренное сражение с русским флотом, а выполнение поставленной задачи — захватить острова сведя при этом собственные потери к минимуму, уже решительно не может быть выполнена ни в первой части, ни во второй.
Что ему скажут в Берлине? Кайзер требует победы. Победы! Судьба Германии поставлена на карту! И тут не свалишь вину за разгром на Шмидта и фон Катена.
Нет, тут выход только один — обратить разгром в блистательную победу, пусть даже ценой замены одной победы на другую.
— Передайте приказ фрегаттен-капитану фон Шлику — транспортам спасаться самостоятельно и уходить в Либаву. Корветтен-капитану Тиллессену приказываю прекратить охранение транспортов и всем составом эсминцев на самом полном ходу выдвигаться вперед, на соединение с головными силами. Контр-адмиралу Хопману прекратить выполнение прежнего приказа и идти к точке входа в минную банку на соединение с выходящими транспортами, взять их на охранение и обеспечить возврат флотилии с десантом в Либаву. Фрегаттен-капитану фон Розенбергу начать ускоренное траление прохода вдоль границы немецкой минной банки на норд. Коммодору Гейнриху обеспечить прикрытие эсминцами выхода и перестроения линейных сил. Капитану-цур-зее Гетте — приказ держаться. От мужества моряков «Гроссер Курфюрста» зависит судьба Фатерлянда. Выполняйте!
— Герр вице-адмирал! Посты наблюдения засекли приближение воздушных торпедоносцев!
Вскинув бинокль, Бенке пробежал взглядом по приближающиеся группе гидропланов.
Неужели уже прошли четверть часа?
Бросив взгляд на хронометр, он отметил, что оставалось еще три минуты. Как раз подлетное время.
— Приказ по эскадре об открытии огня из всего эффективного орудия по гидропланам!
Вот какая польза от идущей в воздухе битве истребителей, если они никак не влияют на события внизу?!
Заухали орудия и загрохотали пулеметы, пытаясь проредить число приближающихся торпедоносцев, но те, за счет более свободного построения группами, все время маневрировали, снижая эффективность огня с моря.
Судя по их построению и растянутости строя, они собирались атаковать не так, как в первый раз, когда сосредоточились на первых двух линкорах. Сейчас они явно равномерно распределили цели, очевидно стараясь нанести ущерб всем большим кораблям.
— Герр вице-адмирал! На «Байерне» подняли гюйс и передали сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!» Сигнал подхватило несколько крейсеров и эсминцев!
* * *
КРЫМ. ДВОРЕЦ «МЕЛЛАС». ИМПЕРАТОРСКИЙ КОМАНДНЫЙ ПУНКТ. 14 (27) августа 1917 года.
— Ваше Императорское Величество, вы повелели сообщать о всех важных событиях и происшествиях. Из Пскова сообщают о начавшемся пожаре на артиллерийских складах Северного фронта.
Генерал Артемьев протянул Императрице бумагу. Маша пробежала глазами текст сообщения и похолодела, вспомнив о разговоре в поезде по дороге в Крым, когда Миша объяснял ей суть и специфику «Особых протоколов» Императорской Главной Квартиры на случай различных чрезвычайных обстоятельств и происшествий. И объяснял на примере протокола «Казань», улыбаясь тому, что даже его сны могут быть поводом для создания стандартного протокола действий служб и ведомств. А приснился ему взрыв на Казанском пороховом заводе. Тогда на этом объекте и отрабатывали всю схему действий и координации.
— Особый протокол «Казань»
— Слушаюсь, Государыня.
Генерал быстро вышел из «Аквариума» и начал отдавать распоряжения, вводя в действие протокол.
Маша слегка ошалев, следила за его действиями. Вообще-то она хотела, чтобы ей подали папку с протоколом, но, видимо, генерал ни на мгновение не усомнился в ее праве вводить в действия «Особые протоколы». Впрочем, он бы наверняка и сам бы его ввел, но ощутимо позже, когда в Пскове уже бы началось что-то серьезное.
В принципе, вводить протокол было рано. Из сообщения нельзя было понять насколько серьезным является пожар и насколько велика угроза взрыва боеприпасов. Возможно, там ничего серьезного и не случится. А если случится?
Что ж, как говорят в России, назвался груздем — полезай в кузов. Ввела, пусть и невольно, в действие «Особый протокол» — вот и давай дальше веди это дело. Как говорит муж — хуже нет, когда начальник показывает подчиненным свою растерянность. Хотела, чтобы тебя воспринимали всерьез? Вот и получи!
И когда Артемьев вновь появился в «Аквариуме» Маша уже не колебалась, начав четко отдавать повеления:
— Образовать чрезвычайный штаб по ликвидации последствий пожара «Псков-А». Согласно протокола «Казань» в штаб входят представители Минобороны и штаба Северного фронта, Минспаса, Минтранса, МВД, ИСБ, Минвооружений, Минрезервов, Мининформа, Минсвязи и Корпуса Служения. Руководство штабом принимаю на себя. Объявляю в Пскове чрезвычайное положение. Незамедлительно начать эвакуацию населения в радиусе пяти верст от складов. Особо запретить прятаться по подвалам. Обывателям сообщить о диверсии германского Генштаба на артиллерийских складах, которая привела к пожару и есть угроза взрыва. С узловой станции Псков начать незамедлительный вывод эшелонов с войсками и боеприпасами. Минспасу начать создание временных палаточных лагерей для эвакуированного населения, совместно с Минрезервов, обеспечить их всем необходимым. Военным госпиталям и земским больницам окрестных населенных пунктов быть готовыми к приему раненных. Все сообщения, касающиеся «Пскова-А» докладывать незамедлительно. Все. Выполняйте!
Генерал, записав все, кивнул и вышел.
Вот будет смешно, если там просто горит сарай с тряпками.
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ЭЗЕЛЬ. ЛИНКОР «КЁНИГ». 27 августа 1917 года.
Гюйс «Байерна» оказался пророческим. Получив еще две торпеды в борт, новейший германский линкор опрокинулся на правый борт и быстро тонул. Тонули многострадальный «Мольтке», авиаматка «Санта Елена», три эсминца, тендер «Блиц» и транспорт «Эквити». «Гроссер Курфюрст» сумел уклониться от торпед гидропланов, но налетел на русскую мину и вдобавок получил торпеду от вражеского эсминца. Получили по торпеде и «Маркграф» с «Кайзером», а «Принц-регент Луитпольд» ухитрился получить целых три и лишился хода. Да и сам «Кёниг» не остался неповрежденным.
Пылали пожары. Кричали раненые и обожженные. Из воды пытались выловить тех, кто прыгал за борт с тонущих кораблей. Катастрофа приобретала ужасающие размеры.
Потеряны два линкора и линейный крейсер. И это, не считая всего остального.
Но немцы не были бы немцами, если бы и в такой ситуации, изменили своему знаменитому Ordnung muss sein. Полученный приказ выполнялся, не взирая ни на что.
Транспорты, воспользовавшись отсутствием налетов, спешили покинуть минную банку. Эсминцы спешили в голову колонны. Тральщики расчищали проход, делая все, чтобы эскадра боевых кораблей все-таки добралась до русского флота.
Сражение переходило в решающую фазу.
* * *
РИГА. РИЖСКИЙ УКРЕПРАЙОН. ШТАБ ОПЕРАЦИИ «КВАРТЕТ». 14 (27) августа 1917 года.
— Государь, наблюдатели «Сибири» передают о видимых результатах атаки торпедоносцев. По предварительной оценке, тонут еще два линкора или, возможно, линкор и линейный крейсер, а также два эсминца и два парохода. Наблюдение затруднено ввиду сильного задымления. Наши потери флота — три эсминца затонули и пять вышли из боя с серьезными повреждениями. Отмечено попадание шального снаряда главного калибра в броненосец «Слава». На борту вспыхнул пожар. Имеются погибшие и раненые. Повреждены машины и винты. Броненосец потерял ход.
— Опять «Славе» не повезло.
Поймав озадаченный взгляд Канина, поясняю.
— Не повезло не принять участие в Цусимском сражении, похоже не удастся и здесь.
Зато, возможно, удастся уцелеть, а не потонуть, как это случилось в моей истории в Моонзундском сражении.
Адмирал продолжил доклад:
— Так же наблюдатели передают об эволюциях в построении германской колонны. Подтягиваются эсминцы, бывшие в охранении транспортов, а головные линкоры начинают перестроение. Судя по действиям тральщиков, германцы собираются идти на сближение с эскадрой Балтфлота.
Киваю Канину.
— Решились на генеральное сражение? Вот так, напрямую через мины?
Адмирал кивнул.
— Похоже на то, Ваше Величество. Решили не ждать новых налетов и не дожидаться торпед от наших эсминцев.
Я задумчиво глядел на планшет. Первоначальный план операции предусматривал максимальную трепку германской эскадры до начала сражения, и при этом Балтфлот должен был не только сохранять дистанцию, не позволяющую немцам стрелять по нашим кораблям, но и в случае, при котором немцы все же пройдут минные банки и торпеды эсминцев, пользуясь преимуществом в скорости, отходить мористее, позволяя нашим подлодкам возможность вдоволь порезвиться. Но эти планы исходили из того, что германцы все же пойдут к точке «Вейс», но явно они не собирались это делать.
— Вот что, Василий Александрович, шифрограмму Эбергарду. Дивизии подводных лодок выдвинуться к кромке минной банки и встречать выходящие корабли противника. Эскадре Балтфлота на всех парах идти на сближение с германской эскадрой и дать бой.
— Прошу простить, Государь, но девять первоклассных германских линкоров против наших четырех линкоров и, с учетом обездвиженной «Славы», трех броненосцев?
— Василий Александрович! Если эти девять линкоров вырвутся из ловушки на чистую воду, то нашему флоту останется только позорно удирать на всех парах! Вы понимаете, что это будет означать?
— Понимаю, Ваше Величество! Но бой с германской эскадрой при таком соотношении сил — это вторая Цусима!
Я рявкнул:
— Так сделайте это соотношение лучше! Передавайте приказ Эбергарду!
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ДАГО. ЛИНКОР «КЁНИГ». 27 августа 1917 года.
Русские эсминцы и береговые орудия доставляли немало проблем, но и мины вносили свою лепту. «Гроссер Курфюрст» наткнулся на свою вторую мину и получил заметный дифферент на нос. «Маркграф» получил попадание 30 сантиметрового снаряда в надстройку, в результате чего возник пожар. «Кёниг Альберт» получил торпеду в правый борт. Немецкая эскадра потеряла еще два эсминца. Правда удалось потопить и два русских, но ситуация явно не располагала к оптимизму.
Сообщения поступали лавиной, причем одно хуже другого.
— Герр вице-адмирал! Донесение от воздушных наблюдателей! Русская эскадра на всех парах идет нам навстречу! Их корабли вошли в зону действия нашего главного калибра!
Ну, русские свиньи, вот теперь вы заплатите за все.
* * *
РИГА. РИЖСКИЙ УКРЕПРАЙОН. ШТАБ ОПЕРАЦИИ «КВАРТЕТ». 14 (27) августа 1917 года.
— Государь, пожар на артиллерийских складах в Пскове! Начались взрывы снарядов и сигнальных ракет!
Я бросил гневный взгляд на побледневшего главкосева Балуева, а затем вновь повернулся к генералу Винекену.
— Объявляйте «Особый протокол «Казань», штаб…
Смотрю на растерянное лицо руководителя моего походного Ситуационного центра и спрашиваю:
— Что?
Тот кашлянул и сообщил:
— Так, это, Ваше Величество. Протокол «Казань» введен в действие час назад Ее Величеством, она же и возглавила штаб. Я не стал вас отвлекать, если решение уже было принято. Вот.
Он протянул мне папку. Бегло просматриваю принятые решения и сделанную работу. Да, уж, не ожидал. Честно скажу, не ожидал. Да.
— Хорошо. Принятые решения утверждаю, повеления Ее Величества одобряю.
Вновь оборачиваюсь к мертвенно бледному Балуеву и замечаю тоном, который не сулил ему ничего хорошего.
— Вот, генерал, вас это тоже касается. Включайтесь в работу и обеспечьте, чтобы штаб Северного фронта в этом вопросе меня больше не расстраивал. Ее Величеству помогать во всем. Вам понятно?!
Генерал кивнул и буквально выбежал из «Аквариума».
Работнички!
А девочка — молодец.
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ДАГО. ЛИНКОР «КЁНИГ». 27 августа 1917 года.
Сражение началось.
Русские, приблизившись на дистанцию эффективного огня, повернули свои линкоры бортом, что позволило им бить по германской эскадре полным залпом, что они и делали, посылая во вражеские корабли снаряд за снарядом, продолжая активно маневрировать. Немцы же были в куда менее выгодном положении, сжатые с двух сторон минными банками и необходимостью скорейшего выхода на чистую воду, где они смогут дать маневренный эскадренный бой. По этой причине стрелять они могли только из носовых орудий своих линкоров.
Впрочем, и остальные орудия не простаивали, ведя бой с русскими эсминцами по правому борту и подавляя русскую артиллерию на островах, которой оказалось неожиданно много.
Но и русские не скучали, расстреливая германские корабли из всего, что только возможно. Получили по торпеде «Кронпринц Вильгельм» и «Кайзерин», уже получил второе попадание из главного калибра русских «Маркграф», а «Фридрих дер Гроссе» напоролся на мину. Тонут еще два эсминца и судно-мастерская «Дунай». Пожары на «Маркграфе» пока лишь разрастается.
У русских тоже потери. Потоплен эсминец, а один из броненосцев основной эскадры получил прямое попадание и густо чадил.
Но пока все равно соотношение сил в пользу Кайзерлихмарине. Вот только русским фактически удалось взять их в классический «crossing T». Даже хуже, чем в классический. Пока линейная русская эскадра методично била по головному линкору, по остальным били торпедами русские эсминцы и батареи с берега, а сама их колонна была начисто лишена маневра и фактически являла собой мишень для стрельб. Пусть яро огрызающуюся, но мишень.
— Герр вице-адмирал! Бомбардировщики возвращаются!
Захлопали уцелевшие противоаэропланные орудия, били в воздух ручные пулеметы, огрызались небу эсминцы. Вот одна из русских воздушных машин, словно сбитая птица, рухнула в море. Вот загорелась еще одна и, сбросив бомбы в воду, отвернула к близкому берегу. Вот зачадил еще один бомбардировщик. Но вражеский воздушный флот неумолимо приближался.
Нагнав германскую колонну, аэропланы начали бомбардировку и судя по тому, что сзади «Кёнига» то и дело вспухали огненно-дымные взрывы, не все бомбы падали в воду.
Еще один вражеский аэроплан рухнул в море.
Но бомбардировщики неумолимо приближались к голове колонны.
Тут линкор сотряс мощный удар. «Кёниг» тоже нашел свою мину.
— Торпеда по правому борту!
Но заметили ее слишком поздно и длинный цилиндр ударил ближе к корме.
И тут на них посыпались бомбы…
* * *
КРЫМ. ДВОРЕЦ «МЕЛЛАС». ИМПЕРАТОРСКИЙ КОМАНДНЫЙ ПУНКТ. 14 (27) августа 1917 года.
Бумаги на ее столе множились, и картина от этого более радостной не становилась.
Несмотря на принятые меры, пожар перекинулся на склады со снарядами и взрывы зазвучали все чаще, а небо над Псковом скорее напоминало Везувий своим черным столбом и сполохами множества сигнальных ракет, взлетающими из пламени пожара внизу.
Хорошо хотя бы то, что благодаря тому, что вовремя хватились, удалось более-менее разгрузить железнодорожную станцию и вывести из зоны поражения немало людей. Но наверняка не всех. Ну, тут уж она была бессильна что-то сделать.
Маша только и успевала отдавать распоряжения, слушать отчеты, смотреть какие-то документы, поступающие из разных ведомств и лишь Натали, время от времени выручала, принося то чай, то бутерброд, то выполняя мелкие поручения.
Но чай чаще всего уносили холодным, бутерброды черствели, откусанные пару-тройку раз, а дела только прибавлялись.
Что ж, милая, ты же хотела быть значимой, а не просто быть женой Императора, не так ли?
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ДАГО. ЛИНКОР «КЁНИГ». 27 августа 1917 года.
Они потеряли сразу два линкора.
Шедший головным «Кайзер» получил несколько попаданий снарядов и поймал выпущенную подводной лодкой торпеду и теперь кренился на левый борт, фактически перекрыв проход в относительно разминированном фарватере. А «Маркграф», щедро засыпанный бомбами, был еще дважды торпедирован русским эсминцем. Правда затонул и атаковавший «Маркграф» русский эсминец, но от этого было не легче.
Да и повреждения оставшихся множились с каждой минутой.
Слегка облегчало ситуацию то, что полыхнул пожар на еще одном русском броненосце и он на время закрыл черным дымом обзор вражеским наводчикам, но это было явно ненадолго, поскольку горящий русский спешил уйти мористее, торопясь очистить видимость остальным.
Нужно скорее вырываться из теснин минных банок и дать русским бой, пока все немецкие линкоры не погибли здесь!
Отдав приказ обходить тонущий «Кайзер» и не отвлекаться на спасательные работы, Бенке велел идти на самом полном ходу вперед. Правда понятие «самый полный» теперь для шести немецких линкоров было весьма относительным и при том у всех разным. К тому же пожар на «Гроссер Курфюрст» потушить пока не удавалось.
В этот момент «Фридрих дер Гроссе» вновь налетел на мину, а справа по борту один из русских эсминцев, получив прямое попадание главного калибра кого-то из немцев, вспух огромным взрывом.
Со всей очевидностью, нужно признать, что бой они проиграли и проиграли так, как не проигрывала Германия никогда. Это настоящий разгром и впереди их ждет только смерть.
Но смерть в бою. И они будут сражаться.
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО СЕВЕРНЕЕ ОСТРОВА ДАГО. ЛИНКОР «СЕВАСТОПОЛЬ». 27 августа 1917 года.
Адмирал Эбергард то и дело поднимал к глазам бинокль. Пять немецких линкоров вырвались из ловушки и вышли на свободную от мин воду, пытаясь маневром влево вырваться из гибельного для них положения «crossing T» и получить возможность для ведения огня всем бортом.
Выглядели германцы откровенно плохо, да и эсминцев у них почти не осталось. А это им ой как аукнется!
Грохнул очередной залп орудий главного калибра, и палуба «Севастополя» содрогнулась. На расстоянии в сорок кабельтовых бой принимал характер избиения младенцев, в котором четыре русских линкора и два броненосца, окруженные многочисленными эсминцами, имели значительное превосходство в скорости и в маневре. Что не могло не сказаться на ходе артиллерийской дуэли. Русские снаряды попадали в цель чаще немецких.
Внезапно, немецкие корабли украсились целым веером мощных взрывов.
Адмирал Эбергард крякнул.
— Так нам ничего не достанется, а всю славу заберет дивизия подводных лодок…
* * *
БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ДАГО. ЛИНКОР «КЁНИГ». 27 августа 1917 года.
«Кёниг» заваливался набок, погружаясь в воду все быстрее, но орудия единственной уцелевшей башни главного калибра продолжали стрелять.
Вице-адмирал Бенке смотрел в море не видящим ничего взглядом.
Скоро волны моря скроют их от позора.
Как бездарно все.
Лучше бы он погиб раньше и не был всему свидетелем.
Даже не свидетелем.
Виновником.
Так скажут все.
И он сам.
С тяжелым всплеском перевернулась «Кайзерин», а «Кёниг Альберт» уже поглотила морская пучина. Горел и тонул «Кронпринц Вильгельм». Заваливался на правый борт «Фридрих дер Гроссе». Да и самому «Кёнигу» недолго осталось.
Одиннадцать линкоров.
Лишь одна башня продолжала стрелять из всего могучего флота, вышедшего из Либавы за победой и славой.
Внезапно вокруг приветственно закричали и Бенке, очнувшись от горестных дум, поднял бинокль. Их последний залп угодил прямо в русский линкор.
Что ж, прощальный салют произведен…
