ГЛАВА 5

ЦАРСТВО РАЗДЕЛИЛОСЬ

Гробницы фараонов Третьего переходного периода

Причина развала Нового царства заключалась в том, что фараоны XX династии допустили развитие соперничества между северным и южным центрами власти. На севере правила XXI династия — наследные цари Египта, а на юге власть была в руках жрецов фиванского храма Амона. Это привело к разделению страны на две части и началу периода, который египтологи называют Третьим переходным.

Многие аспекты этого перехода до сих пор не до конца ясны. Как правление человека не из царской семьи в городе Амона повлияло на представление египтян об их царе? Как децентрализация власти отразилась на судопроизводстве, особенно если учесть, что фараон перестал быть абсолютным авторитетом на большей части территории Древнего Египта? Какой эффект она произвела на экономику при условии, что земельные ресурсы и торговые пути теперь контролировали две разные властные структуры? И, что важнее всего для нас, как повлияли эти события на погребальную традицию: каким стал канон захоронений фараонов XXI династии на севере и жрецов на юге? Особое положение фараона, безусловно, во многом определяло подготовку и церемонию погребения правителей Нового царства. Но теперь, когда статус фараона изменился, а захоронения в Долине Царей были невозможны по практическим соображениям, все должно было пойти по-другому.

Как мы выяснили, в Фивах традиция погребения фараонов и других высокопоставленных египтян имела тенденцию к упрощению и большей безопасности гробниц. Однако на севере картина была иной, что подтверждают удивительные захоронения фараонов XXI и XXII династий, обнаруженные в 1930-х годах в дельте Нила. Найденные там гробницы таили в себе сокровища, способные затмить «удивительные вещи» из усыпальницы Тутанхамона. Вдохновленные этими находками, египтологи бросились на поиски гробниц XXIII династии (правда, не в том месте), ожидая, что они будут такими же роскошными. Другой заветной целью ученых были усыпальницы фараонов XXVI династии — последней линии наследных правителей, чьи захоронения до сих пор не найдены.

Пьер Монте и царские гробницы Таниса

В 1928 году французский археолог Пьер Монте приступил к раскопкам в местечке Сан-эль-Хагар, более известном как Танис и находящемся на северо-востоке дельты Нила. В этом районе Монте привлекла возможность найти новую информацию об отношениях египтян с их азиатскими соседями. Перед этим Монте работал в Библе, важном портовом городе финикиян, расположенном на территории современного Ливана. Ученый придерживался мнения, что на месте Таниса находился сначала Аварис — база ханаанских правителей из рода гиксосов времен Второго переходного периода, а затем и Пер-Рамзес — столица, построенная при Рамессидах XX династии в конце Нового царства. Самыми заметными памятниками Таниса являются огромные, искусно выполненные скульптуры, расположенные в окрестностях храма Амона, на стенах которого имеется надпись с именем Рамзеса II. Именно этот факт и подтолкнул историков к предположению, что здесь находилась столица. Однако теперь мы знаем, что Пер-Рамзес располагался в 20 км к югу от Таниса, на месте современной деревни Кантир, но был заброшен, когда рукав Нила, на котором он стоял, стал заиливаться. Столицу решили перенести в Танис, потому что этот город стоял на берегу другого рукава, который был в прекрасном состоянии. Когда город построили, скульптуры из храма Рамзеса II перенесли на новое место, тем самым не только сохранив великолепный монумент и избавив преемников фараона от необходимости строить храм с нуля, но и запутав археологов, живших три тысячи лет спустя.

Монте сфокусировался на останках великого храма Амона, северного двойника культового центра Амона в Карнаке. За десять лет ученому удалось значительно расширить информацию об истории храма со времен Рамзеса II до периода правления Птолемеев, а также обнаружить большое количество материала, напрямую свидетельствующего о связи этого места с азиатскими соседями Египта. Находки французского исследователя имели большое историческое значение и помогли нам лучше изучить Третий переходный период, хотя до определенного времени они были не слишком разнообразны. Однако все изменилось в один февральский день 1939 года.

Монте работал в юго-восточном углу храма Амона, во внутреннем контуре, обследуя то, что назвал «симпатичной брусчаткой». Вынув из «брусчатки» очередной камень, выступавший сильнее других, Монте увидел под ним пряжку, покрытую перегородчатой эмалью, миниатюрный гробик и несколько ушебти с именем фараона Шешонка. Археологи из его команды нашли также необычную каменную кладку и, в духе того времени, простучали ее тростью. Судя по звуку, под камнями была пустота, и после короткого замешательства ученые разобрали кладку. Сразу стало ясно, что перед ними царская усыпальница. Монте писал:

По моей просьбе вход расчистили от грунта и камней, после чего я спустился в квадратную камеру, стены которой покрывали иеро­глифы и изобра­жения людей. За ней находилось еще одно помещение с большим саркофагом, занимавшим три четверти всего пространства… Все были просто потрясены. Я вызвал людей Хассанейна со всеми тележками, которые они смогли найти, чтобы мы могли расчистить этот удивительный монумент как можно скорее.

На самом деле Монте попал в гробницу через крышу. Они спустились в квадратную камеру — одно из нескольких тесных помещений со стенами из известняковых и гранитных блоков, до этого явно использовавшихся в более древних монументах Рамессидов. Эти комнаты были устроены в углублениях в земле, а затем засыпаны, благодаря чему гробница была хорошо спрятана и попасть туда можно было только через шахты.

Хотя каменные блоки были заимствованы из других строений и, соответственно, на них были элементы оригинального декора, внутренние стены гробницы расписывали заново уже для этого конкретного захоронения. Монте с коллегами очень быстро наткнулся на картуш, принадлежавший фараону по имени Осоркон, из чего сделал вывод, что перед ними гробница одного из царей Третьего переходного периода.

Усыпальница состояла из четырех камер, в трех из них были следы по меньшей мере одного захоронения. В первой камере стоял громадный, но пустой саркофаг без имени хозяина, в третьей также стоял саркофаг, вырезанный из кварцита еще во времена Среднего царства; на нем было начертано имя нового владельца — Хеджкхеперра Сетепенра Такелота I, третьего фараона XXII династии.

Главным помещением гробницы была четвертая камера. В ней Монте обнаружил саркофаг самого Осоркона, а именно Усермаатра Сетепенамона Осоркона II, преемника Такелота I. За этим саркофагом стоял еще один, гораздо меньшего размера, на нем было вырезано имя сына Осоркона — Горнахт. Гробница, очевидно, подвергалась разграблению, но в ней сохранилось кое-что из погребального инвентаря, в том числе ушебти, канопы и немного украшений. Монте и его команда нашли захоронение двух фараонов, чьи имена были написаны на саркофагах, одного принца и еще одного неизвестного, вероятнее всего тоже фараона. Это была настоящая сенсация, и ученых переполняли эмоции. Монте немедленно бросил все ресурсы на расчистку территории над гробницей, что привело его к еще более громкому открытию.

Сокровища усыпальницы Псусеннеса: у гробницы Тутанхамона появился соперник

Вскоре команда Монте нашла еще одну «брусчатку» в восточной части монумента. Они вынули каменные вешки над входом в шахту, размуровали его и увидели небольшую камеру, украшенную надписями, содержавшими имя Пасебхану I, более известного под своим греческим именем Псусеннес I. Оказалось, что эта гробница принадлежала не очередному фараону XXII династии, а являлась более ранним захоронением царя XXI династии. При входе в усыпальницу археологи обнаружили скопление статуэток ушебти, гипсовых кувшинов и бронзовых украшений, а чуть правее, между двумя полуразложившимися мумиями, на постаменте стоял изумительный гроб с изголовьем в виде соколиного лика, сделанный из цельного куска серебра. Но, к удивлению исследователей, гроб принадлежал не Псусеннесу, а Хекакхеперра Шешонку из XX династии, о котором тогда ничего не было известно, а сейчас он получил порядковый номер IIа^, . В красивом гробу лежала мумия, от которой из-за воздействия влажного климата дельты Нила остался один скелет. Изначально она была спрятана в футляр, но он также практически полностью разложился. При этом сохранилась погребальная маска из цельного куска золота (см. ), а также три нагрудных украшения из золота и других драгоценных материалов исключительно тонкой работы. Это свидетельствовало, что захоронение было устроено с роскошью. На одном из нагрудных украшений имелся крылатый скарабей из нефрита, на втором — скарабей из лазурита, по бокам от которого поднимали головы две кобры с белыми коронами Верхнего Египта; третье было украшено изящной ладьей, несущей лазуритовый солнечный диск под звездным небом. Хекакхеперра Шешонк не оставил значительного следа в истории, но явно был не из скромных фараонов: Монте провел весь остаток 1939 года, со всей осторожностью извлекая сокровища из его гробницы.

Открытие французского ученого таило в себе загадку: что же случилось с мумией самого Псусеннеса? Монте был убежден, что найдет ее в гранитном сооружении с западной стороны от тех камер, которые они только что нашли. Он догадался, что расписная западная стена, прилегавшая к гробу Шешонка, скрывала в себе два входа в потайные камеры.

Несмотря на то что в сентябре 1939 года в Европе началась война, Монте удалось вернуться сюда в январе 1940 года, чтобы проверить свое предположение. Первоочередной задачей для него было определение границ монумента. Он разобрал западную стену гробницы Осоркона II, что позволило ему извлечь последние фрагменты захоронения принца Горнахта. Исследуя западную часть монумента, Монте обнаружил еще одну гробницу, состоявшую из единственной камеры, в которой стоял роскошный кварцитовый саркофаг с именем преемника Псусеннеса — Аменемопета. К сожалению, он был пуст.

16 февраля 1940 года, выяснив, где находятся контуры сооружения, в котором он надеялся найти мумию Псусеннеса, Монте приступил к вскрытию одного из замаскированных проходов — того, что находился справа. Почти сразу работы были приостановлены: путь археологам преградила большая гранитная плита. Но детальное изучение камня показало, что он установлен на бронзовых роликах. Три тысячи лет назад с их помощью плиту поставили на место и теперь с их же помощью ее оттащили в сторону.

За ней Монте нашел то, что искал. В окружении ушебти, каноп, золотых и серебряных сосудов стоял массивный саркофаг из розового гранита (см. ). Целых шесть дней понадобилось, чтобы расчистить пространство вокруг него, прежде чем ученые смогли поднять крышку. Внутри находился еще один саркофаг из черного гранита в виде человеческой фигуры, в нем — третий саркофаг из серебра, тоже в виде человека (см. ). И только там лежала мумия Псусеннеса I, одетая в погребальную маску из цельного куска золота (см. ). Если бы восемнадцатью годами ранее Говард Картер не нашел гробницу Тутанхамона, эта маска могла бы стать «лицом Египта». Более того, это была первая и единственная действительно нетронутая гробница фараона, в которой не бывал никто с того момента, как вход в нее запечатали в годы правления XXII династии, и до того, как туда зашел Монте (в усыпальницу Тутанхамона по меньшей мере однажды вламывались грабители, но не смогли много унести с собой).

Мумия была украшена просто с невероятной роскошью: двадцать два браслета, украшения на обеих лодыжках, на каждом пальце рук и ног — по наперстку из цельного куска золота, тридцать колец, два нагрудных украшения, четыре крылатых скарабея, а также богатая коллекция оружия, амулетов и тростей. На то, чтобы вынести из гробницы все предметы, ушло две недели. Только к концу марта все находки тщательно упаковали и подготовили к отправке в Египетский музей в Каире, где они были бы в безопасности.

Размеры всего некрополя оставались неясными, и, поскольку в разгаре была Вторая мировая война, Монте не мог терять времени, пока у него была возможность вести раскопки. Египетский король Фарух, присутствовавший при вскрытии гроба Хекакхеперра Шешонка, убедил Монте в том, что не нужно ждать следующего года, надо незамедлительно вскрыть и вторую потайную камеру. На росписи вокруг замаскированного входа в нее были изображения фараона Аменемопета, чей пустой саркофаг Монте нашел чуть ранее. Когда археологи разобрали эту стену, чтобы открыть проход в скрывавшуюся за ней камеру, то увидели такую же каменную плиту, как в камере Псусеннеса. Она тоже стояла на бронзовых роликах, и ученые легко сдвинули ее. За плитой Монте ждала еще одна мумия, принадлежавшая фараону Аменемопету, как он и предполагал. Этого царя похоронили в саркофаге, изначально предназначавшемся для Мутноджмет, жены Псусеннеса. Скорее всего, тело сначала поместили в его собственный саркофаг в отдельной гробнице, а потом перенесли сюда, возможно после того, как личная усыпальница пострадала от грабителей. Погребальный инвентарь Аменемопета едва ли не превосходил по своему богатству несметные сокровища из усыпальниц Псусеннеса и Шешонка. Помимо прочего, там была искуснейшая маска из золотой фольги, представлявшая собой часть деревянного гроба, который уже почти разрушился.

После этого раскопки приостановили до конца Второй мировой войны. В ходе дальнейших исследований была обнаружена еще одна погребальная камера, расположенная с южной стороны от камеры Шешонка. Она предназначалась для погребения сына Псусеннеса по имени Анкхефенмут, но оказалась пустой. И последним сюрпризом стала еще одна камера, тщательно спрятанная за каменной кладкой стен гробницы. О ее существовании догадался архитектор Александр Лезин, участвовавший в экспедиции. Он сравнил внешние контуры гробницы с расположением внутренних комнат и пришел к выводу, что часть пространства ускользнула от внимания ученых. Его расчеты указали археологам на расположение еще одной нетронутой погребальной камеры, на этот раз принадлежавшей не фараону, а приближенному Псусеннеса, генералу Уенджебаенджеду. Там находился гранитный саркофаг, в котором нашли серебряный и деревянный гробы, а также золотую маску и очаровательную патеру — неглубокую чашу для возлияний, сделанную из золота и серебра. На чаше имелось прекрасное чеканное изображение четырех девушек, плавающих в пруду в окружении рыб, уток и цветов лотоса (см. ). Сопутствующая надпись гласила, что чаша была дарована генералу фараоном.

В послевоенные годы Монте удалось выяснить много нового о храме Амона в Танисе, а также о священном озере и менее значимых храмах Хонсу и Гора, расположенных в той же местности. Помимо этого, он нашел данные, подтверждавшие, что и в период правления Птолемеев в этом районе продолжалась какая-то деятельность. Монте надеялся обнаружить новые гробницы фараонов, но так и не нашел больше ни одной. Безусловно, своими открытиями 1939–1940 годов он внес огромный вклад в наши знания о периоде правления XXI и XXII династий, в частности о том, какие погребальные практики применялись при захоронении фараонов того времени.

Несметные сокровища, новый взгляд на погребальные практики и вопросы без ответа

Значительное количество предметов, найденных в царских гробницах, очевидно, использовалось повторно и заимствовалось из более древних захоронений. Ученые выяснили, что Такелот I и Аменемопет были похоронены в саркофагах, изготовленных за тысячу лет до их смерти, — во времена Среднего царства. Рядом с гробом Аменемопета нашли кувшин, на котором было имя Сети I из XIX династии. Саркофаг Мернептаха, внука Сети I, был повторно использован для погребения Псусеннеса I (теперь он выставлен в центральном атриуме Египетского музея в Каире). Среди находок Монте есть предметы, специально изготовленные для фараонов, отличающиеся высочайшим качеством и сделанные из драгоценных материалов — золота и в особенности серебра. Ранее археологам не попадались царские гробницы с таким изобилием подобных предметов.

Обнаруженные Монте захоронения Псусеннеса I и Аменемопета были первыми гробницами фараонов XXI династии, открытыми современными учеными. Аменемопета изначально похоронили в его собственной гробнице, но затем тело перенесли туда, где оно и было обнаружено, — в гробницу Псусеннеса I, если судить по имеющимся в ней надписям. Примечательно, что усыпальница Псусеннеса была вырезана в прилегающей гробнице, в центре которой покоились останки Осоркона II, словно захоронение фараона, правившего позднее, было устроено первым. На этом основании некоторые исследователи пришли к выводу, что изначально гробница принадлежала не Осоркону и ранее в ней хоронили другого фараона. Вероятно, построена гробница была для первого царя XXI династии Несубанебджеда (Смендеса) I. К этому стоит добавить, что после тщательного анализа археологи выяснили, что две мумии, лежавшие по бокам от саркофага Хекакхеперра Шешонка, являлись останками Сиамона и Псусеннеса II.

Таким образом, остаются только два ненайденных фараона XXI династии: Неферкара Аменемнису, чье имя наряду с именем его преемника Псусеннеса I присутствует на изогнутой крышке в гробнице NRT-III, а также Осоркон Старший. Возможно, этих царей похоронили в том же погребальном комплексе: совершенно ясно, что не все гробницы уцелели в первозданном виде, часть из них, безусловно, была разграблена, некоторые подверглись ремонту, а какие-то тела перезахоронили. Пустые камеры и безымянные саркофаги могут быть связаны с захоронениями двух этих неуловимых фараонов, но пока не найдено прямых доказательств такого предположения. Тем не менее по информации, обнаруженной в этом некрополе, можно составить достаточно полное представление о захоронениях фараонов XXI династии.

Чего, однако, нельзя сказать о правившей затем XXII династии, хотя исследования Монте и помогли нам продвинуться в понимании погребальных практик этого периода. Французскому ученому удалось раскопать гробницы двух царей, правивших в династической середине. Первая принадлежала Хекакхеперра Шешонку, о котором больше нигде нет упоминаний и которому был присвоен индекс IIа. Он относится к тем царям, чьих имен Манефон не знал и обозначил их как «еще три фараона». Вторая гробница принадлежала Осоркону II, который, вероятно, правил чуть позднее. И наконец, несмотря на то что последняя гробница разрушилась практически полностью, ученые уверены, что она принадлежала Такелоту I — отцу Осоркона и его предшественнику на царском троне. Тот факт, что в этой части погребального комплекса превалируют надписи, содержащие имя его сына, говорит о том, что изначально тело Такелота покоилось в другом месте, а сюда его перенес уже Осоркон.

Когда Монте впервые проник внутрь гробницы, то наткнулся на несколько ушебти с именем Шешонка, что заставило его подумать, будто он нашел усыпальницу одного из фараонов, носивших такое имя. Но, осмотрев гробницу более подробно, он увидел картуши Осоркона на стенах. Большой безымянный саркофаг в вестибюле также может иметь отношение к кому-то из фараонов с таким именем. Вряд ли им был Шешонк III, преемник Осоркона II, или же правивший после него Шешонк IV: саркофаги с именами этих двух царей были найдены в другой гробнице, NRT-V. Она представляла собой простую конструкцию, состоявшую из вестибюля и погребальной камеры, и находилась к северо-западу от остальных захоронений. И наконец, в гробнице NRT-II, не имевшей какого-либо декора и расположенной через стену от гробницы NRT-I, был найден саркофаг из известняка, останки трех гробов, а также фрагменты каноп с именем Усермаатра-Сетепенра. Это тронное имя носили несколько фараонов того периода, но из них оставался только один, чью гробницу до сих пор не идентифицировали, — фараон Пами, преемник Шешонка IV.

В истории XXII династии остаются пробелы, особенно в начале и в конце. Хотя ученые нашли множество свидетельств того времени как в археологических, так и в письменных источниках, гробницы первых двух фараонов династии, Шешонка I и Осоркона I, все еще не обнаружены. Существует сундук, принадлежавший Шешонку I, но он просто появился ниоткуда на рынке древностей, поэтому его происхождение доподлинно неизвестно. Вполне возможно, что в Танисе было сооружено еще какое-то количество гробниц, и захоронения XXII династии продолжали погребальную традицию XXI династии — просто эту часть царского некрополя еще не раскопали. Не стоит также исключать возможность, что гробницы этих фараонов нужно искать в каком-то другом месте.

Существует ли царское кладбище где-то еще в Нижнем Египте?

Манефон писал, что фараоны XXII династии происходят из Телль Басты, где в древности был город Бубастис. Располагался он в дельте Нила, приблизительно в 65 км к юго-западу от Таниса. Некоторые правители того периода, особенно Осоркон I и Осоркон II, вели весьма активную деятельность в этом районе. Однако очевидно, что данные Манефона не всегда соответствовали действительности. Например, он утверждал, что фараоны XIX и XX династий правили в Фивах, в то время как общепризнано, что они восседали на троне в Пер-Рамзесе, на востоке дельты Нила, да и сама царская семья имела корни из этой местности.

Тем не менее несколько лет назад в руки ученых попали интересные находки, которые могут помочь нам в наших поисках. В Телль Басте вела исследования немецко-египетская археологическая миссия под руководством доктора Евы Ланге. В марте 2009 года Ланге и ее команда проводили раскопки в ранее не изученном районе рядом со входом в великий храм знаменитой богини-кошки Баст, которой поклонялись когда-то в этой местности. Под брусчаткой, построенной римлянами, археологи нашли фрагменты фаянса, на которых, несмотря на их небольшие размеры, удалось прочесть картуш с именем фараона Шешонк Мериамон. Вероятнее всего, эти фрагменты были осколками статуэток ушебти. Это позволяет предположить, что где-то поблизости находилась гробница. К тому же осколки обнаружили рядом со входом в храм — в таком же месте нашли и царские гробницы в Танисе. Несколько фараонов того времени носили имя Шешонк и сопровождали его эпитетом «Мериамон» — «возлюбленный Амона». Некоторые из них, включая Хекакхеперра Шешонка IIа, Шешонка III и Шешонка IV, были захоронены в Танисе, а вот Шешонки I, IIб, IIв, V и VI вполне могли быть погребены здесь. Хоть мы и не можем с полной уверенностью утверждать, кто именно из этих царей покоится в Телль Басте, эта находка подтверждает теорию, что недостающие гробницы стоит искать не только в Танисе.

Высказывались также предположения, что потерянные гробницы фараонов XXII династии находятся в Мемфисе. Существует крайне мало свидетельств, что Шешонк I вел какую-то деятельность в Танисе, но известно, что он активно занимался строительством, в том числе в окрестностях Мемфиса. Интереснее всего, что существовал «дом миллионов лет» Шешонка I, «который находится в Хут-Ка-Птах» — храме Птаха в Мемфисе. Выражение «дом миллионов лет» употреблялось для обозначения здания или некоего пространства, посвященного поминальному культу фараона, и подчеркивало, что его будут почитать вечно, а значит, загробная жизнь усопшего правителя никогда не оборвется. В данном случае, скорее всего, имеются в виду площадь и пилон перед Великим храмом Птаха, которые были вторым «домом миллионов лет» после построенного тем же фараоном перед храмом Амона в Карнаке. То, что культовые сооружения в Мемфисе использовались спустя несколько поколений после смерти Шешонка, подтверждается наличием стелы в Серапеуме, установленной на 150 лет позже и содержащей надписи с именами людей, связанных с культовым комплексом в Мемфисе. Опять же расположение погребального монумента фараона того периода неподалеку от входа в храм соответствует обычаям времени и напрямую свидетельствует, что гробница Шешонка I — а возможно, и других царей его линии — может находиться в этой местности. Эта теория подкрепляется еще и тем, что захоронение сына Осоркона II, верховного жреца Птаха по имени Шешонк, было найдено на небольшом расстоянии к западу от руин храма, в местности, носящей в наше время название Ком-эль-Фарих. В этой роскошной гробнице, принадлежавшей одному из самых высокопоставленных людей того времени, были обнаружены изящные украшения из золота и других драгоценных материалов. Гробница представляет собой неоспоримое доказательство, что в Мемфисе в те времена проводились захоронения членов царской семьи. Может, и то самое царское кладбище, которое мы ищем, находилось там же?

Фиванские цари, о которых не знал Манефон?

Как уже стало понятно, восстановление событий Третьего переходного периода — задача не из легких. При поиске соответствий между архео­логическими данными и письменными источниками, в том числе трудами Манефона, возникает несколько проблем. Найдено не так много информации, по сравнению, скажем, с предшествующим Новым царством. Поскольку страна была раздроблена на две части — южную, управляемую верховными жрецами Амона, и северную, где трон остался за фараонами, то в распоряжении каждого из двух правительств оказалось меньше ресурсов, что, вероятно, привело к снижению объемов строительства (а следовательно, и меньшему количеству археологического материала). Кроме того, дельта Нила, занимавшая большую часть северной территории, отличается влажным климатом, где все сохраняется гораздо хуже, особенно органические материалы. Еще больше ситуация осложняется тем, что некоторые имена, как личные (например, Шешонк, Осоркон, Такелот), так и тронные, использовались многократно разными фараонами, особенно в первые два с половиной века после окончания правления XXI династии. Как уже отмечалось выше, предмет с именем Шешонка Мериамона мог принадлежать любому из восьми царей!

Наконец, такие имена, как Шешонк, указывают не на египетское, а на ливийское происхождение их обладателей. Многие специалисты настаивают, что ливийцы просто делали все по-своему, чем изменили древнеегипетское общество и усложнили задачу археологам, пытающимся опознать их самих и их деятельность по сохранившимся артефактам. Ливийцы были кочевниками и разделялись на племена, например ма, мешвеш и либу. Они стали появляться в Египте не позже правления XX династии, вероятно как добровольные переселенцы. Но также возможно, что ливийцев насильно переселили в Египет в качестве пленных, когда они воевали с великой державой в период правления Рамзеса III. Постепенно они стали оказывать влияние на египетское общество, а некоторые даже вошли в правящую элиту: наличие имени Осоркон Старший среди фараонов XXI династии говорит о том, что это случилось, когда цари данной линии восседали на египетском троне. Ливийцам была непривычна концепция центрального правительства, контролирующего обширную территорию и большие массы людей. Они предпочитали, чтобы монарх правил небольшими группами людей, их общественный строй был не упорядочен. Эта нация сыграла заметную роль в истории Египта, в том числе и те ее представители, что стали фараонами и переняли все внешние атрибуты верховной власти египетских предшественников, включая традиционный набор титулов, использование иероглифов и картушей. Причем они могли сделать это лишь для того, чтобы следовать местным обычаям, желая, чтобы народ принял их в качестве царей. Возможно, новый способ погребения фараонов в сравнительно простых гробницах в преддвериях храмов был обусловлен тем, что тогда усложнился доступ к местам вроде Долины Царей, где можно было вырезать усыпальницы прямо в скалах. Не менее вероятно и другое: такие изменения были обусловлены новыми идеями, принесенными в страну этими чужеземцами.

Как бы то ни было, в отличие от других разделов истории Древнего Египта, весьма непросто создать связное повествование о событиях Третьего переходного периода в том виде, к которому привыкли историки, когда один монарх сменяется другим, и чаще всего собственным сыном.

В 1973 году Кеннет Китчен из Ливерпульского университета опубликовал статью, в которой попытался решить эту проблему. В его книге «Третий переходный период в Египте (1100–650 годы до н. э.)» приводится хоть и отрывочная, но тем не менее весьма обширная информация, а также обстоятельно рассказывается о том, в какой последовательности правили фараоны той эпохи и какие важные события происходили тогда в главных городах Египта и за их пределами. Этот труд стал классическим и является одним из высочайших достижений в изучении истории Древнего Египта. Он остается незаменимым для всех, кто исследует этот период, отчасти потому, что излагает общепринятую версию развития событий, но еще и потому, что ни одна другая работа об этом периоде не содержит такого количества отсылок к первичным источникам.

Конечно, книга Китчена имеет свои недостатки. В частности, много вопросов вызывает его вариант последовательности правления фараонов, находившихся у власти в Египте между XXI династией и завоеванием Египта еще одним чужеземцем, нубийским царем Пи (или Пианхи). Армия Пи продвинулась на север до Атрибуса, а его победа ознаменовала начало правления XXV династии.

В память о военной кампании Пи была установлена стела в храме Амона у скалы Джебель-Баркал, в самом центре Нубии, на территории современного Судана. Сейчас она находится в Египетском музее Каира. На стеле имеется подробное описание похода, а также политической анархии, которая, предположительно, и спровоцировала выступление Пи на север, в Египет. По мере продвижения в глубь страны он повстречал множество местных правителей, некоторые называли себя царями. Это помогает объяснить, почему археологи обнаружили множество имен разных фараонов: во время, предшествующее триумфу Пи, в Египте правили несколько царей.

Китчен предположил, что ситуация, при которой Египтом правили одновременно четыре фараона, не считая самого Пи, сложилась незадолго до его вторжения. В списке Манефона есть только один царь XXIV династии, Бокхорис Саисский, — египтологи ассоциируют его с Бакенранефом, чье имя присутствует на нескольких стелах, обнаруженных в Серапеуме, а также на вазе из гробницы, раскопанной в Италии. Считается, что он был преемником Тефнахта Саисского, главного противника Пи, если верить надписям на его стеле. В этом египтологи почти единогласны.

А вот попытки восстановить предшествующие XXII и XXIII династии породили множество споров и дискуссий и представляют определенный интерес для нашего исследования.

Китчен полагает, что Манефон был прав, утверждая, что в то время существовало сразу две династии фараонов и правили они из разных мест — Бубастиса и Таниса, но при этом тот же Манефон не указывал всех имен фараонов и не понимал, что периоды правления этих династий на самом деле накладываются друг на друга. Английский исследователь выдвинул теорию: большую часть всех царей, о ком имеются сведения, следует относить либо к XXII династии, которая, по его мнению, базировалась в Бубастисе (в этом он повторяет мнение Манефона), или к XXIII династии, правившей в Танисе. Теория Китчена звучала весьма убедительно, и более десяти лет никто не мог противопоставить ей какие-либо контраргументы. Затем в 1986 году Патриция и Джеффри Спенсер опубликовали очень небольшую статью, в которой отметили, что следы некоторых фараонов, занимавших, по мнению Китчена, трон в дельте Нила и представлявших одну из двух династий, на самом деле были найдены только в Верхнем Египте. Спустя некоторое время Энтони Ли предпринял попытку иначе реконструировать события того времени, основываясь на наблюдении, сделанном Спенсерами. Его работа изменила наше представление о том, какой была политическая география Египта в тот период. Исследователь предположил, что правители, которых Спенсеры ассоциируют с Фивами, а не с дельтой Нила, вообще не имели никакого отношения к XXII и XXIII династиям. В действительности Манефон просто ничего не знал о царях Верхнего Египта, поскольку, по мнению Ли, использовал в качестве источника архивы северных храмов и, вероятно, вообще не включил в свой список правителей юга, чье влияние ограничивалось лишь этой территорией. Ли утверждает, что Манефон был почти прав относительно количества фараонов в XXII и XXIII династиях и что Китчен ошибается, полагая, будто они какое-то время правили одновременно; напротив, они следовали один за другим, как это всегда было принято в Древнем Египте.

В рамках этой концепции Египет оказывался разделенным задолго до вторжения Пи: еще в середине правления XXII династии, приблизительно на сто лет раньше, чем считал Китчен. Как полагает Ли, династия южных монархов, которую иногда называют Фиванская XXIII династия, встала у руля страны ориентировочно в то время, когда Осоркона II похоронили в Танисе как правителя дельты Нила, и продолжала царствовать в Южном Египте на протяжении последнего столетия перед вторжением Пи. Таким образом, царские захоронения, которые мы надеялись обнаружить в Танисе или где-то в районе дельты Нила, на самом деле нужно искать в другом месте. И некоторые данные об этих захоронениях действительно наводят на мысль, что южные и северные фараоны правили одновременно.

Фиванские фараоны

В 1927–1933 годах археологи из Чикагского университета проводили свое знаменитое исследование храмового комплекса Мединет-Абу в Луксоре, главное сооружение в котором — поминальный храм Рамзеса III. В рамках этого проекта археолог Уво Хёльшер обнаружил гробницу фараона Хеджхеперра Сетепенамона Харсиеси Мериамона. Харсиеси правил на юге, и одновременно с ним на севере был царем Осоркон II. Со времен XXI династии это был первый фараон, правивший в Фивах. Его гробницу нашли под брусчаткой эпохи Птолемеев, выложенной вокруг небольшого храма Амона в Мединет-Абу. Гробница произвела на ученых сильное впечатление. К тому моменту, как укладывалась брусчатка, все надземные сооружения уже были демонтированы, в том числе в качестве строительного материала для других монументов, и поэтому археологи могли изучать только подземные помещения. В отличие от гробниц Таниса, в фиванские захоронения входили по лестнице, уходившей на глубину около 11 м. Там начинался вестибюль, за которым находилась погребальная камера. Все подземные элементы конструкции были выполнены из песчаника, а помещения представляли собой углубления в земле, выложенные кирпичом-сырцом. В погребальной камере археологи нашли гранитный саркофаг с крышкой в форме человеческого тела с головой сокола, что перекликалось с захоронениями в Танисе.

Сам саркофаг изначально предназначался для сестры-жены Рамзеса II по имени Хенутмира. Он был полностью утоплен в землю, так что его край находился на уровне пола погребальной камеры, а крышку просто придвигали на место после того, как помещали внутрь мумию. По мнению Хёльшера, это было сделано в целях безопасности, чтобы «зафиксировать саркофаг на месте и навсегда уберечь его от повреждений». Как и множество других подобных уловок, эта не сработала: воры проникли внутрь через шахту и трещину в потолке погребальной камеры. Несмотря на вторжение, большая часть погребального инвентаря осталась в гробнице, в том числе гипсовые канопы с именами фараона и более двухсот ушебти, а также череп и предплечье, по мнению археологов, принадлежавшие мумии самого царя.

Нет никаких данных о том, что Харсиеси передал власть кому-то из своих потомков, но точно известно, что у него был сын (его имя неизвестно), который стал верховным жрецом Амона в Карнаке, что можно расценивать как стремление последовать по стопам отца. Безусловно, в начале XXI династии эту должность занимали правители южных земель, а некоторые из занимавших ее в последующие десятилетия получили титул фараона. Это позволяет предположить, что верховные жрецы потенциально могли использовать внешние атрибуты верховной власти и объявлять себя фараонами по собственному усмотрению. Кроме того, часто эту должность занимали сыновья фараонов, и, вероятно, это было обусловлено стремлением царей контролировать храм и духовенство культа Амона, а для их сыновей такой пост являлся ступенью на пути к трону. То, что сын Харсиеси был верховным жрецом Амона, наводит на мысль о плане фараона, но плане нереализованном, поскольку его сын так и не стал фараоном.

Приблизительно в одно время с кончиной Харсиеси в Верхнем Египте на престол взошел Такелот II, и весьма вероятно, что два этих события связаны. О происхождении Такелота, причинах его прихода к власти и семье фараона высказывались различные мнения. По версии Китчена, он относится к бубаститской XXII династии и выступает прямым наследником Осоркона II, хотя впоследствии ученые заметили, что Такелот II упоминается только на монументах Верхнего Египта, в том числе в нескольких надписях в Карнаке, и что его семья никак не связана с Нижним Египтом, причем генеалогические данные свидетельствуют, что он жил спустя целое поколение после смерти Осоркона II. Наконец, один из его титулов звучал как netjer heka Waset — «божественный правитель Фив».

Судя по всему, во время его правления в Верхнем Египте враждующие группировки конфликтовали между собой, что может объяснять отсутствие каких-либо семейных связей между Харсиеси и Такелотом II. Как и сын Харсиеси, сын Такелота также был верховным жрецом Амона. В «Хрониках принца Осоркона» содержится подробное описание длившейся более тридцати лет борьбы за власть в Фивах между двумя фракциями, каждую из которых возглавлял царь и его кандидат на должность верховного жреца Амона. Это противостояние началось на одиннадцатом году правления Такелота, когда его сын, принц Осоркон, приехал с церемониальным визитом в Карнак. Из этой продолжительной борьбы победителем вышла группировка Такелота II.

События, описанные в «Хрониках», датируются годами правления Такелота II и Шешонка III. Если они правили друг за другом, как предполагал Китчен, в повествовании должен быть двадцатилетний перерыв, во время которого ничего не происходило. Если же оба фараона правили одновременно, то никакого перерыва быть не должно: первый год правления Шешонка III будет эквивалентен четвертому году правления Такелота II, а изменение будет объясняться переходом власти над Верхним Египтом от линии Шешонка III к линии Такелота II. В завершение стоит отметить, что принца Осоркона Б, упоминаемого в «Хронике» сына Такелота II, ученые сейчас ассоциируют с фараоном Усермаатра Сетепенамоном Осорконом III. Похоже, в данном случае сын царя действительно стал сначала верховным жрецом, а затем и фараоном.

Гробница Осоркона III

Поскольку нам известно, что Харсиеси был похоронен в Фивах, а линия Такелота II и Осоркона III закрепилась там на несколько десятилетий, будет разумным предположить, что их гробницы также нужно искать в этом районе. Об усыпальнице царя Осоркона на западном берегу реки в Фивах есть упоминания в трех папирусах, которые датируются концом XXVI (правление Нехо II и Амасиса) и началом XXVII династий (Дарий I). Речь в них идет о совершенно обыденных вопросах, касающихся передачи земли от человека к человеку.

Из четырех фараонов, носивших имя Осоркон, трое (I, II и IV) руководили страной из дельты Нила. Осоркон I и Осоркон II правили в начале XXII династии, и, как мы уже отмечали, последний из них был похоронен в Танисе. Осоркон IV был царем Бубастиса и противостоял нубийскому царю Пи, когда тот напал на Египет. Осоркон III, чье влияние, по мнению большинства ученых, распространялось только на Верхний Египет, имел крепкие связи с Фивами и, вероятно, является единственным кандидатом.

Поразительно, что в папирусах гробница упоминается в качестве ориентира на местности: с ее помощью авторы текстов указывали местоположение того или иного объекта. Так что, хоть с момента постройки усыпальницы до написания последнего папируса и прошло два столетия, она по-прежнему была прекрасно видна и о ней знали как о захоронении Осоркона. К сожалению, в папирусах не приводится ни одного другого ориентира, по которому мы могли бы узнать более точное расположение гробницы. Но скорее всего, она находилась в преддверии храма, как и усыпальницы фараонов в Танисе, гробница Харсиеси в Мединет-Абу и вероятное захоронение фараона Шешонка в Телль Басте. При этом дело усложняется тем, что в Западных Фивах есть руины нескольких храмов, существовавших во время смерти Осоркона III и подходивших для того, чтобы там устроили царскую усыпальницу. Большая часть этих храмов была построена в качестве поминальных сооружений в память о фараонах Нового царства.

Другие члены царской семьи, похороненные в Фивах

Существует достаточно доказательств, что в VIII и IX веках до н. э., когда в Фивах правила XXIII династия, рядом с храмами города были сделаны захоронения. В 1896 году Джеймс Квибелл нашел за Рамессеумом фрагменты упаковки и ящика для ушебти, принадлежавшие Нехемсибаст, внучке Такелота II. Еще одна его внучка, Тамит, была похоронена в той же местности, как и ее сын Анкхпахрод II.

Недавно в том же районе, правда уже внутри одного из храмов, было сделано еще одно открытие, имеющее большое значение для исследования этого исторического периода. В XIX веке некоторые ушебти и другие предметы погребального инвентаря «Возлюбленной Богами» Каромамы всплыли на рынке древностей и были приобретены великим немецким египтологом Карлом Рихардом Лепсиусом. Впоследствии, во время раскопок в Рамессеуме и окрестностях, Квибелл нашел еще несколько ушебти, принадлежавших той же женщине. В 2014 году исследования этого района возобновились при участии Французской археологической миссии в Западных Фивах и Центра изучения и документирования Древнего Египта. Им удалось найти саму гробницу. Она находилась в северной части небольшого храма, посвященного матери Рамзеса II, царице Туйе, и состояла из вертикальной шахты, уходящей на глубину 5 м, где располагалась погребальная камера. Нижние ряды кладки ее стен оказались практически нетронуты. В камере обнаружили фрагменты ушебти, по которым и смогли идентифицировать хозяина усыпальницы. Было выдвинуто предположение, что Каромаму нужно ассоциировать с дочерью Осоркона II, также носившей это имя. Однако это не более чем допущение, поскольку совсем не учитывается тот факт, что страна была разделена между семьей Осоркона II на севере и южными правителями в Верхнем Египте.

В полу храма Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри были найдены шахты, где скрывались захоронения потомков Такелота III, сына и наследника Осоркона III. Но гробницу самого фараона не удалось обнаружить.

От Такелота III трон перешел к Шешонку VIa, а затем к Рудамону. Его дочь Нестерви была похоронена под поминальным храмом Рамзеса III в Мединет-Абу. Вообще, в этом месте также располагалась самая знаменитая гробница среди всех захоронений царей Верхнего Египта того периода. Она принадлежала Шепенвепет I, дочери Осоркона III и преемнице Каромамы в качестве Супруги Бога Амона. Этот титул впервые упоминается в начале XVIII династии, но во время правления Осоркона его значимость выросла. Титулом всегда наделялась женщина из царской семьи, и с того момента это были только дочери фараонов. Начиная с Шепенвепет I Супруги Бога стали играть ведущую роль в духовенстве культа Амона, обойдя даже верховных жрецов. Считалось, что Супруга Бога имеет такую же связь с Всевышним, как и фараон. Похоже, она выступала в роли заместителя царя в землях, принадлежавших храму Амона в Карнаке. Супруга Бога имела превосходство в духовной сфере и более практических аспектах жизни: контролировала экономику храма, имела право отдавать приказы о возведении различных монументов, управляла человеческими ресурсами с помощью солидного аппарата чиновников, бывших у нее в подчинении. Поскольку Супруги Бога считались спутницами самого Всевышнего, то они не выходили замуж и не имели детей — следовательно, не обзаводились наследниками, которым могли бы передать свою должность. Титул переходил от одной дочери фараона к следующей, и все фараоны, начиная с Осоркона III, использовали эту должность для контроля над Карнаком, назначая своих дочерей Супругами Бога или, если должность уже была занята, наследницами титула.

Напротив великого храма Рамзеса III, немного к югу от основной оси восток — запад, на которой он стоит, находятся молельни, пристроенные к гробницам не только самой Шепенвепет I, но и ее преемниц на должности Супруги Бога — Амонирдис I, Шепенвепет II, Нейтикерт (Нитокрис) и Анкхнеснеферибры. Их построили по очереди, продвигаясь с востока на запад, одну рядом с другой, чтобы входы в них смотрели на север, в сторону небольшого храма Амона, который Рамзес интегрировал в свой храмовый комплекс за 500 лет до постройки молелен. Естественно, молельню Шепенвепет I построили первой. От надземной части сооружения почти ничего не осталось, кроме основания стен, слегка поднимающихся над полом. А вот подземные погребальные камеры сохранились намного лучше. Их стены были отделаны камнем, сводчатый потолок был также из камня. В древности погребальную камеру посетили грабители и почти ничего там не оставили. На останках стены молельни сохранились следы иероглифов, написанных черной краской на желтом фоне, но прочитать их уже невозможно. В действительности не было никаких доказательств того, что эта молельня при гробнице как-то связана с Шепенвепет, однако археологи сделали такое смелое допущение, основываясь на принадлежности соседних молелен ее преемницам.

Молельни Амонирдис I и Шепенвепет II были сделаны из камня и уцелели до нашего времени. Молельню Шепенвепет II также использовали для захоронения ее преемницы Нитокрис и матери последней — Мехитенвешкет. Пожалуй, эти руины являют собой самый яркий пример того, как могли выглядеть царские гробницы того периода. По своей сути это были одновременно и гробницы, и молельни, перед каждой находился пилон, после входа начиналась серия культовых камер с расписанными стенами. Они располагались над подземными погребальными камерами со сводчатыми потолками (кроме молельни-гробницы Амонирдис I). Ни в одной гробнице не нашли саркофагов: два из них повторно использовались в захоронениях периода правления Птолемеев в Дейр-эль-Медине. Тот, что изначально принадлежал Нитокрис, теперь стоит в Египетском музее в Каире, а тот, что предназначался Анкхнеснеферибре, — в Британском музее.

В поисках потерянных фиванских гробниц

Гробницы фараона Харсиеси, дочери Рудамона Нестервин, а также дочери Осоркона III Шепенвепет были найдены в Мединет-Абу. Следовательно, логично предположить, что именно там нужно искать захоронения всех фараонов того периода. Однако то, что авторы более поздних папирусов использовали гробницу Осоркона для ориентирования читателя на местности, означает, что она была самым заметным объектом в округе. Вряд ли об этом упоминалось бы, если бы гробница находилась в пределах огромного храмового комплекса в Мединет-Абу, о котором в папирусах нет ни слова и в котором много прочих строений, подходящих на роль ориентира. К тому же в одном из текстов говорится, что на этом месте хотели построить дом, а в другом этот район называется «пустырь у гробницы фараона Вср-тн [Осоркона]». Все это совершенно не создает образ обширной и при этом охраняемой и ценной земли храмового комплекса. Больше похоже, что гробница располагалась вдали от каких-либо других монументов.

Как бы то ни было, расположение гробницы Харсиеси в Мединет-Абу не означает, что все фараоны Верхнего Египта были похоронены там же: Харсиеси относился к другой линии, нежели Осоркон III. Стоит также иметь в виду, что во времена XXV династии Супруг Бога, конечно же, хоронили не в том месте, что и фараонов, гробницы которых устраивали на царских кладбищах их родного города Напата.

Пропавшие фараоны XXVI династии

Несмотря на очевидную победу Пи над правителями нескольких областей Египта, XXV династия, согласно данным Манефона, берет свое начало только с правления Шабаки. Надпись на скарабее, сделанном в честь подавления восстания в Египте, свидетельствует, что Шабака был вынужден заново устанавливать контроль над Кушем (Нубией), следовательно, правители независимых областей не были полностью разбиты. Кушитским (нубийским) властям также бросала вызов Ассирийская империя, которая была обеспокоена тем, чтобы кушиты не отобрали у нее контроль над Левантом, и, начиная с 670 года до н. э., несколько раз вторгалась в Египет. Затем в течение короткого промежутка за власть в стране боролись две нации: кушиты, бывшие тогда законными правителями Египта, и ассирийцы, чьи лидеры при этом совсем не планировали завоевывать законный статус фараона. Этот период закончился в 664 году до н. э. решительной победой ассирийцев, которые заставили последнего кушитского фараона Танветамани бежать на самый юг, в Фивы, после чего разграбили город. Однако, судя по всему, Танветамани продолжил править Кушем, где смог продлить свою линию. Фараоны XXV династии, их предшественники и преемники на троне Куша — все они похоронены на напатских царских кладбищах, расположенных в Эль-Курру и Нури, сейчас принадлежащих Судану.

Ассирийцы проводили политику внедрения своих ставленников во властные структуры. Один из основных центров власти находился в Саисе в западной части дельты Нила, и там правил марионеточный царь по имени Нехо, исполнявший волю ассирийцев. Его место в 664 году до н. э. занял Псамметих I. В то время стало расти значение Саиса как политического центра, и к девятому году своего правления, в 656 году до н. э., Псамметих договорился с фиванскими властями (интересно, что там тогда правил кушитский фараон) о том, чтобы его дочь Нитокрис получила титул Супруги Бога Амона. Этот момент обозначил переход власти в Фивах к саитской линии правителей. При них Египет был вновь объединен после нескольких столетий раздроблен­ности. И, как и в прошлые периоды единства, благополучие и состояние страны возросло за полтора века правления саитов. Несмотря на это, сохранились лишь немногие руины древнего города Саиса, а гробницы всех фараонов того периода так и остаются необнаруженными. Похоже, в Саисе все же находили захоронения — об этом в своем труде IV века до н. э. упоминает древнегреческий историк Геродот. Правление Априя, четвертого фараона этой династии, длилось девятнадцать лет и закончилось мятежом в его армии, который поднял генерал Амасис, впоследствии объявивший себя фараоном. Геродот писал о судьбе Априя:

Египтяне схватили и задушили его, но после этого похоронили тело в усыпальнице его предков. Та усыпальница находится в храме Минервы, совсем близко к святилищу, по левую руку от входа. Саиты хоронили всех своих царей внутри этого храма, и поэтому там покоятся останки не только Априя и его семьи, но и Амасиса. Гробница последнего расположена не так близко к святилищу, но все равно в самом храме. Она находится во дворе и представляет собой просторную аркаду, украшенную каменными колоннами в виде пальмовых стволов и всевозможными роскошными орнаментами. Внутри аркады есть камера с раздвижными дверями, за которой скрывается царская усыпальница.

Римская богиня Минерва может быть приравнена к Нейт, покровительнице Саиса, так что храм, упоминаемый в тексте, вероятно, представляет собой главное святилище города. Во времена правления Птолемеев власти отчаянно пытались соединить египетских божеств с греческими, иногда создавая гибридные версии, обладавшие аспектами богов обоих пантеонов. Таким, например, был Зевс-Амон, чей образ стал главенствующим во время присоединения Египта к Греции при Александре Македонском (см. ). Это позволяло коренным египтянам и грекам-переселенцам гармонично жить вместе и отправлять культ своим богам, а также видеть собственных божеств и символы веры в иконографии и культовых сооружениях друг друга. Практика объединения египетских и средиземноморских божеств продолжилась и во времена правления римлян. К сожалению, до наших дней не сохранилось практически никаких останков храма Минервы/Нейт, поэтому, если описание Геродота и верно, существует очень мало шансов отыскать царские гробницы, о которых он говорит.

В целом то, как он описывает погребение, совпадает с общепринятыми представлениями о подобных практиках в предшествовавшие столетия. В различных местах по всей стране членов царской семьи хоронили рядом с храмами, причем в одну гробницу помещали несколько тел или же их отдельные гробницы находились совсем близко друг к другу. Под «просторной аркадой из камня, украшенной колоннами», вероятно, имеется в виду молельня, посвященная посмертному культу Априя (если таковой существовал, после того как власть у него отнял Амасис), в то время как сама гробница располагалась за раздвижными дверями, упоминаемыми Геродотом, и, скорее всего, была скрыта под землей, как того требовали традиции времени.

Когда Жан-Франсуа Шампольон, известный тем, что первым сумел расшифровать иероглифическое письмо в 1822 году, посетил район, где когда-то стоял Саис, то отметил там останки двух сооружений, а в центральной части местности, к северу от деревни, обнаружил «мемнониум», или некрополь. Шампольон нашел там также два кургана, которые могли быть захоронениями Амасиса и Априя.

«Большую Яму» на границе современной деревни Са-эль-Агар вырыли местные жители, в XIX веке выкапывавшие древний кирпич-сырец и использовавшие его в качестве себаха, то есть удобрения. Вероятно, тут находились окраины древнего города, а «северные руины» теперь принято считать местом, где располагались главный храм Нейт и царские гробницы.

Несмотря на большое археологическое значение Саиса, ученые почти не обращали на него внимания до конца XX века, когда Общество исследования Египта отправило туда новую экспедицию под руководством доктора Пенелопы Уилсон из Даремского университета. Возможно, недостаточная изученность этого района объясняется его внешним видом: на первый взгляд, если там и сохранились какие-то следы древней активности, то совсем немного, что резко отличает его от других археологических объектов в дельте Нила вроде Таниса, Бубастиса или Бехбейт-эль-Агар. Однако за последние двадцать лет Уилсон и ее команда исследовали обширную территорию в центральной части этого города времен XXVI династии и обнаружили доказательства, что человеческая деятельность велась там с доисторического периода до поздней Античности. Изначально ученые намеревались узнать больше информации о расцвете XXVI династии, правившей там, а также о гробницах, описанных Геродотом. За несколько лет они совершили ряд находок, позволивших прояснить многие вопросы.

В апреле 2003 года в деревне Ганаг, менее чем в 5 км к северу от Са-эль-Агар, археологи обнаружили большой фрагмент красного гранита. На нем были изображения четырех сыновей Гора — божеств, чьими головами обычно украшали канопы, чтобы подчеркнуть их погребальное назначение. Материал осколка, а также его размер указывали, что он был частью большого объекта или стены. Выпуклость с одной из его сторон наводила на мысль, что он откололся от некоего контейнера, например саркофага или его крышки.

Затем в 2007 году к востоку от «Большой Ямы» и к югу от основного контура была найдена изящная фаянсовая фигурка-ушебти Царя Верхнего и Нижнего Египта, Псамметиха. Археологи наткнулись на нее в слое, где был фундамент позднеантичной церкви, соответственно, статуэтка находилась не в своем изначальном контексте, то есть в царской гробнице, но и не так далеко от северных руин, откуда могла попасть туда, где ее нашли.

Неизвестно, кому из трех фараонов, носивших имя Псамметих, принадлежала эта ушебти, но выдвигались предположения, что этим фараоном был Псамметих I: поскольку он был первым царем с таким именем, ему не требовалось дополнительно идентифицировать себя, используя коронационное имя Уахибра.

Всего найдено четырнадцать ушебти фараона Псамметиха, а также две ушебти Нехо (I или II), три, принадлежавших Априю, и пять — Амасису. Многие из них оказались в музеях в период активных раскопок в Са-эль-Агар, когда местное население добывало себах в конце XIX века. Хуже всего, что царские гробницы действительно могли еще быть нетронутыми, когда Шампольон посетил эту местность, но затем захоронения возрастом 2500 лет попросту разрушили. Происхождение большинства этих предметов неизвестно, но некоторые ушебти были найдены в совершенно других местах, что может свидетельствовать, что по крайней мере часть из них была изготовлена в Мемфисе и никогда не находилась в Саисе или же была привезена в Саис из Мемфиса в качестве вотивных (приносимых в дар) предметов.

Сохранилось также несколько фрагментов погребального инвентаря, в том числе осколок гранитного саркофага Псамметиха II, теперь находящийся в Париже, скарабей Нехо II в форме сердца и две канопы Априя. Канопы обнаружили во вторичном контексте — в этрусском захоронении; в них хранились мумифицированные соколы, следовательно, их вынесли из гробницы фараона еще в древности.

Очередное открытие, сделанное в Саисе, стоит того, чтобы о нем рассказать. Археологи нашли три гранитных капители в форме пальм монументальных размеров, которые очень похожи на описанные Геродотом «колонны в форме пальмовых деревьев». Похоже, они находились не на своих изначальных местах, но все же могли быть единственными архитектурными элементами гробниц, которые сохранились в том виде, по которому их еще можно идентифицировать. Ушебти Псамметиха была найдена вместе с другим материалом времен XXVI династии, который использовался при постройке более позднего римского сооружения — купальни I века до н. э. — III века н. э., сделанной из гранитной крошки и ортокварцитовых осколков, датируемых периодом правления XXVI династии. В других местах под скоплениями древнеримских черепков находили разобранные здания эпохи фараонов. В целом все найденные данные указывают, что ко времени римского господства все основные постройки саитского периода, включая храмы и царские усыпальницы, были разрушены. Вполне вероятно, что ученым еще предстоит найти новые фрагменты объектов того времени. В своей недавней статье на эту тему Уилсон выражает сдержанный оптимизм: «Стоит надеяться, что до следующей находки пройдет менее ста лет».

В 2014 году вновь ненадолго ожила надежда на сенсационное открытие: тогда в египетской прессе появилась информация о том, что в Телль Тебилле, в северной провинции Дакахлия, была обнаружена мастаба, принадлежавшая Псамметиху I. Однако эти выводы были преждевременными. Археологи нашли захоронение нескольких человек, в котором также содержалось много предметов погребального инвентаря, в том числе большое количество фаянсовых ушебти и амулетов, очень искусный бронзовый амулет в виде птицы, а также два известняковых саркофага в форме человеческого тела. Почти полностью сгнивший контейнер, в котором лежала мумия, был покрыт позолотой. На покрытии имелись надписи, и среди них был картуш с именем Псамметиха. Но фараон лишь упоминался как правящий монарх, занимавший трон на момент смерти покоившихся там людей или во время их жизни, а не как хозяин гробницы. И хотя сердца некоторых египтологов забились сильнее, когда вышли публикации об открытии новых гробниц, представленных доказательств было совершенно недостаточно, чтобы утверждать, что там были похоронены представители царской фамилии, поэтому статьи пришлось признать ошибочными. Это забавный пример того, как может распространиться ложная информация, если сообщения об открытии делаются сразу в СМИ, без предварительного обсуждения в научной прессе.

Выводы

В определенной степени вопрос о том, возможно ли вообще новое открытие, способное соперничать с открытием гробницы Тутанхамона, лежит в основе этой книги. В каком-то смысле таким открытием было «золото фараонов», найденное Монте в Танисе. Но эта находка не может даже сравниться с Тутанхамоном с точки зрения популярности. СМИ сыграли огромную роль в том, чтобы поведать миру об открытии Картера и утвердить имя Тутанхамона в массовом сознании. По крайней мере, такая известность гробницы Тутанхамона отчасти связана с тем, что на момент открытия Монте внимание прессы было сфокусировано не на раскопках в Танисе, а на нарастающем кризисе, приведшем ко Второй мировой войне, и с тем, что работа французского ученого была прервана этой войной.

Действительно, в гробницах Таниса был обнаружен беспрецедентный материал, ценнее которого, возможно, не находили не только при раскопках древнеегипетских руин, но и вообще в рамках всех исследований Древнего мира. Даже для самого известного предмета из сокровищ Тутанхамона, цельной золотой посмертной маски, среди находок в Танисе есть соответствие — посмертная маска Псусеннеса I (см. ). И в самом деле, кажется странным и даже нечестным, что последняя получила так мало внимания со стороны общественности. Однако для этого есть масса причин. Какой бы выдающейся ни была вторая посмертная маска из цельного куска золота, в 1939 году она уже не являлась чем-то абсолютно новым для публики. Все сокровища, найденные Монте, не дотягивают до уровня тех, что обнаружили в KV62, и я осмелюсь заявить, что, по меньшей мере на мой взгляд, маска Псусеннеса не так совершенно изображает лицо фараона, как маска Тутанхамона.

Внимание публики также размылось среди множества царских гробниц, найденных в погребальном комплексе, что отличается от ситуации, когда была обнаружена гробница одного человека, к которой и было приковано всеобщее внимание. Фараоны Таниса правили во время, которое было и остается не очень популярным периодом египетской истории. И это несмотря на то, что о Тутанхамоне было известно совсем немного и он не сделал больших свершений при жизни, а о его предшественниках и преемниках существовало намного больше информации. За Долиной Царей уже закрепилась слава кладбища фараонов, и именно там было естественно ожидать обнаружения несметных сокровищ. Журналисты, а также члены королевской семьи и прочие высокопоставленные особы, приезжавшие на место раскопок и упоминавшиеся во всех газетных заголовках, могли не беспокоиться о качестве отелей и прочего в районе Долины Царей. Танис, куда добраться было намного сложнее, выглядел менее романтично и не так подходил на роль места, где совершаются великие открытия.

В этой главе речь идет о множестве фараонов, которые правили на протяжении нескольких столетий. Многие из них были у власти совсем недолгое время и контролировали не такие обширные территории, как цари объединен­ного Египта до них. Убранство и архитектура их гробниц не столь изысканны, как в предшествующий период Нового царства, а тот факт, что далеко не все захоронения найдены, может быть объяснен спецификой времени, а также определенными особенностями погребальных практик. Возможно, у тех фараонов не было доступа к ресурсам, необходимым для постройки более монументальных сооружений (хотя погребальный инвентарь, найденный в Танисе, говорит о том, что цари обладали значительным богатством и переход к другим типам гробниц, располагавшимся рядом с храмами, не был обусловлен лишь экономическими причинами). Большую часть тех фараонов, вероятно, похоронили в дельте Нила, природные условия которой в гораздо меньшей степени подходят для сохранения археологического материала, чем пустынные кладбища Долины Царей. Имеющиеся данные также свидетельствуют о том, что потерянные гробницы нужно искать рядом с руинами храмов, однако именно это уменьшает шансы на их сохранность: на протяжении всей истории Египта все главные храмы постоянно использовались, что подразумевало беспрерывные перестройки, ремонт, разборку старых и возведение новых зданий внутри храмового комплекса. Надземные части гробниц, подверженные гниению, часто разбирали, а про подземные забывали, как это, судя по всему, произошло с усыпальницами Таниса и захоронением Харсиеси в Мединет-Абу. К тому же, как становится ясно из выводов, сделанных Монте в ходе раскопок в Танисе, надземные части гробниц были сделаны из подвижных каменных блоков, которые можно было без затруднений вынуть и использовать повторно. Подобное было невозможно, например, в случае вырезанных в скале гробниц Нового царства. Так что не будет удивительным, если надземные части гробниц Третьего переходного периода и XXVI династии не сохранились.

Тем не менее недавние открытия, сделанные в Рамессеуме и провинции Дакахлия, показывают, что все еще существует возможность найти новые гробницы. И если провести полный пересмотр нашего восприятия политической географии Третьего переходного периода, то становится ясно, что любая находка может кардинально поменять наше отношение к этому непростому времени.

Отправить