Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Участникам фокус-групп мы часто задаем вопрос: вот есть у вас в городе депутаты, а есть мэр; кто кому подчиняется? Как правило, везде – и в средней полосе России, и на Дальнем Востоке, и на нефтяном Севере, и в бедном Поволжье – такие вопросы ставят обывателей в тупик. Бывает очень интересно наблюдать за тем, как участники обсуждений ищут ответ. Обычно дело даже не в том, что люди ответа не знают, – а очевидно, что они впервые задумались на эту тему.
В самом деле – кто там кому подчиняется? Примерно половина всегда отказывается от ответа. Другая половина, обычно люди старшего возраста, приходит к убеждению, что, конечно же, депутаты – это подчиненные мэра. И наверно, их работа в том, чтобы выполнять какие-то его поручения. Несложные – к примеру, заботиться о том, чтобы во дворах стояли скамейки… Граждане обычно низкого мнения о депутатах: на их взгляд, это какие-то бездельники, от которых, впрочем, все равно мало что зависит.
Представление же о том, что депутаты – это некая независимая ветвь власти, дается жителям провинции с трудом, даже если это напрямую высказать. Людям непонятно: как такое может быть? Ведь мэр – это реальный Начальник, который «решает вопросы», как же мелкие и незначительные депутаты могут быть от него «независимы»?!
Оценить же отношение русского человека к суду легче всего, исходя из результатов опросов о «лидерах мнений», «самых уважаемых людях».
Практически в каждом городе жители назовут мэра, губернатора, директора крупного предприятия или даже заслуженного врача или учителя. Судью – практически никогда.
Судьи в городах России – почти тотально непубличные фигуры. Проще говоря, их никто не знает и знать особо не хочет. Московская судья Егорова с ее явственной одиозностью – то самое исключение, которое скорее подтверждает правило.
Это, конечно, сильно отличает российскую глубинку от многократно описанных в литературе особенностей провинциальных городов Европы или американского Дикого Запада. Там судья – это всегда одна из ключевых и наиболее уважаемых фигур, едва ли не более значимая, чем местный мэр или даже шериф.
Почему у нас не так? Ответ очевиден: судебная ветвь власти не оформилась как независимая, суд не воспринимается большинством населения как какой-то самостоятельный институт. Собственно, то же – и с «представительной властью», с депутатами. В умах большинства понятия «власть» и «государство» полностью слиплись – как по вертикали, так и по горизонтали.
Многими писателями, публицистами и исследователями отмечалось выдающееся «долготерпение» русского народа по отношению к многообразным чудачествам и даже безумствам властей предержащих на всем протяжении русской истории. Некоторые даже выводят это долготерпение как одну из определяющих черт для русского народа вообще; мол, ни один народ не проявляет столько выносливости относительно родного государства!
Самые же яростные критики склонны называть это качество не «долготерпением», а «рабской покорностью» русского народа в отношении любого начальства. Так ли это?
Длительные наблюдения за реальным процессом принятия политических решений в провинции позволили мне выявить иную природу отношения русского обывателя к власти в целом. Тут две особенности: во-первых, как уже было сказано, он ее особо не различает ни по персоналиям, ни по функциям; и, во-вторых – превалирует отношение к власти как к погоде.
Вообще Россия – страна с не очень благоприятным климатом. Погода меняется быстро, непредсказуемо и порой смертельно для неподготовленного человека. Причем люди, живущие в таком климате с младенчества, привыкают к тому, что сетовать на погоду бесполезно и нужно лишь быть в постоянной готовности к ее любым, самым жутким капризам.
Точно такое же отношение у русских и к власти. Как и погоду, ее редко оценивают – ибо оценка давно понятна и принята по умолчанию: «гнусная». Все изменения рассматриваются с сугубо практической точки зрения: как к ним надо приспособиться, чтобы понести минимальный ущерб. В этом смысле для подавляющего большинства населения и слишком жаркое, невыносимое лето, и «нулевое промилле», и внезапно морозная зима, и запрет на ввоз иномарок с правым рулем – явления одного порядка. Во всех случаях спорить бесполезно – надо думать, как встретить напасть.
«Погодное» отношение к властям выпукло проявляется и в наиболее часто используемом совете для тех, кто недоволен – властями или погодой: «Уезжайте! Пора валить! Чемодан, вокзал, Израиль!» и т. п. Если человеку не нравится холод по шесть месяцев в году или слишком малое количество солнечных дней, странно советовать ему бороться. Очевидно, тут способ один – или смириться, или переехать туда, где солнца больше.
Отношение русских к политическим партиям, как правило, не выходит из русла общего «погодного» отношения к власти вообще. То есть в представлении большинства обывателей партии представляют собой нечто вроде объединений «Даешь меньше снега с дождем!» или же «Партии солнца сквозь тучи» – и каких-то подобных благих погодных пожеланий.
Отсюда и поражающее юных романтиков всегдашнее каменное спокойствие среднего обывателя в отношении всевозможных нарушений при голосовании и подсчете голосов.
Ведь для него очевидно: партии «Солнца сквозь тучи», «Теплого лета» и «Сказочной осени» могут как угодно бороться на выборах, любыми способами агитировать, голоса могут быть подсчитаны хоть так, хоть этак – все равно. В одном можно быть уверенным твердо: на погоду за окном это никак не повлияет. Погода – как и власть – все равно будет такая, какая будет. И к ней в любом случае придется приспосабливаться.
Слипшийся огромный ком «государства» висит над жителем русской провинции, как тяжелые тучи или злое солнце Родины. Самая тяжелая, почти не решаемая задача – как-то убедить его, что он все-таки способен всем этим управлять. На сегодняшний день обыватель убежден, что в его силах лишь вечная, непрерывная адаптация.
Войти с помощью соц. сетей: