Заключение

Все три описанных дискурса объединяет общий недостаток: они так же невротичны, как и тот обыватель, которого они обслуживают. Сказанное, конечно, не означает лживости этих дискурсов. Наоборот, основа их силы и влияния на умы как раз и заключается в том, что они базируются – каждый – на своей, определенной правде.

Безусловно, чиновники в действующей системе власти обладают вседозволенностью и стоят над законами, а значит – могут быть просто опасны для рядовых жителей. Правда либералов состоит в том, что эту вседозволенность надо ограничивать. Слабость либералов – в том, что часть этой вседозволенности они хотят непременно зарезервировать для себя – и этот «секрет Полишинеля» давно уже всем известен.

Бизнесмены в действующей системе власти действительно тем в большей степени стоят над законом, чем больше средств на взятки они могут себе позволить потратить. Несомненно, они могут быть опасны для рядового обывателя. Коммунисты правдивы в том, что «власть чистогана» может быть хуже и противнее, чем обычная тирания. Слабость коммунистов в том, что, на словах уничтожая имущественное неравенство, сами они всегда хотят быть «равнее, чем другие» – и люди это все еще прекрасно помнят.

Нацмены и мигранты в действующей системе власти – одновременно и самые бесправные, и самые неуловимые. Безусловно, они из тех, кто в современной России может себе позволить быть если не «поверх», то «вне» законов. И этим они тоже могут быть опасны для обывателя. Правда националистов состоит в том, что в системе власти, построенной по оккупационному принципу, малые сплоченные группы всегда будут выигрывать у одиночек. Слабость националистов – в том, что они играют хоть и на реальном, но все-таки на самом малом из трех страхов обывателя. Как ни крути, но пока чиновников и бизнесменов обыватель боится все же больше, чем мигрантов.

Общее для всех трех направлений – то, что они стремятся не поднять уровень защиты обывателя, а просто опустить «раздражающие факторы» до уровня обывательской беззащитности и одиночества, до уровня «совка».

В сущности, все три дискурса видят своим идеалом, «конечной точкой», этот самый уровень «совка».

Проблема же в том, что уровень «совка» – очень низкий и неприемлемый.

4. «Партия власти»

Дополнение к «трем дискурсам»

После того как я представил системный взгляд на три основные силы в российской политике, некоторые читатели остались не вполне удовлетворены: им не понравилось, что без освещения осталась еще одна сила, то есть, собственно, сама власть. Сначала я не хотел об этом писать, полагая, что реальная российская власть попросту не имеет отношения к публичной политике. Она находится вне нее – в этом, собственно, и есть главный парадокс. «Кощеева смерть в яйце», а где то яйцо…

Но потом подумал и решил, что, наверно, был не прав, а читатели, наоборот, правы. Пусть самой власти в публичном поле нет, но ведь «партия власти» точно есть! Значит, надо и ее охарактеризовать, вписать в систему. Что ж, восполняю пробел.

Общая картина

Для начала напомню основные идеи прошлых частей. В качестве трех основных действующих сил российской политики я, не претендуя на оригинальность, обозначил либералов, коммунистов и националистов. Также можно вести речь о трех основных дискурсах – либеральном, «левом» и националистическом.

Основной потребитель всех трех дискурсов – российский обыватель, он же «постсовок» – то есть человек, глубоко травмированный, в том числе через поколения, семьюдесятью годами социалистического процветания. Основной «товар», который предлагают обывателю политические игроки, – это защита. Дело в том, что «постсовок» ясно видит три основные угрозы: это Чиновник, Бизнесмен и Нацмен.

Либералы специализируются на том, что обещают защитить «постсовка» от всевластия Чиновника, «левые» клянутся дать укорот Бизнесменам, а националисты всех мастей сулят, что «загонят обратно в кишлаки» всех Нацменов. Все три предложения находят спрос, поскольку обыватель боится всех, а главное – благодаря особенностям постсоветского государственного устройства – не только чувствует себя, но и объективно является совершенно беззащитным в социальном смысле.

Очевидно при этом, что все три указанные политические силы ущербны в том смысле, что не абсолютны: будучи доведены до логического предела, их идеологии предстают не в виде идеала, а в виде антиутопии. Например, либералов принято попрекать тем, что они призывают фактически к уничтожению государства как такового – ведь что такое государство без чиновников? Обыватель чиновников не любит, но и совсем без них ему тоже как-то неуютно. Точно так же большинство хорошо себе представляют, к чему может привести бескомпромиссная «борьба с буржуями» – примеры сталинского ГУЛАГа, Кампучии Пол Пота и современной КНДР на слуху. Ну, и о том, к чему приводят нацистские призывы к «сохранению чистоты расы», тоже пока не все забыли.

Поэтому в постсоветской России спрос на указанные три «защиты» постоянно конъюнктурно колеблется, в зависимости от того, чье засилье кажется на данный момент обывателю особенно нестерпимым. Можно выделить несколько периодов: так, в конце 80-х – начале 90-х выше всего был спрос на либералов, поскольку обыватель устал жить в тотально забюрократизированном государстве под абсолютной властью коммунистических функционеров. После победы либералов в 1991 году государство начало стремительно разваливаться и, как при отливе, ушло разом из многих сфер жизни… Обыватель быстро взвыл. Поэтому сразу после 1991-го спрос на либералов начал резко снижаться, и это логично: их «товар» перестал быть востребованным, чиновники по всей стране пережили падение влияния, бояться их почти перестали, сам чиновничий аппарат был полностью деморализован.

Зато, как грибы после дождя, в большом количестве после 1991 года стали появляться бизнесмены, «малиновые пиджаки», которые очень быстро напугали обывателя до колик. В результате, на фоне утраты либералами своих позиций резко поднялись коммунисты: их «товар» – борьба с «буржуями» – находил стабильный и растущий спрос.

Все 90-е прошли под знаком борьбы между слабеющими либералами и крепнущими коммунистами. И лишь в «нулевые», когда в европейскую часть России переехало в поисках работы и лучшей доли некое критическое количество мигрантов из республик Средней Азии, Кавказа и Закавказья, – начали формироваться как заметная сила националисты. На их «товар» тоже возник спрос – обыватель стал все больше опасаться нацменов и стоящих за ними диаспор.

Параллельно шло всемерное укрепление «вертикали власти», ползучая национализация и централизация. В результате Россия почти вернулась к привычному состоянию всевластия чиновников – и, естественно, на этом фоне снова довольно быстро начали расти акции либералов. «Протестная зима» 11–12-х годов XXI века показала текущий расклад политической конъюнктуры: на первых ролях – либералы, «красные» сохраняют влияние, националисты остаются третьими, но их влияние растет.

Вопрос: а что же тогда «партия власти»? Она-то с кем борется и кого от кого защищает?