2. Коммунисты

Коммунисты обещают избирателю, что станут защищать его от Бизнесмена (он же Предприниматель, он же Богатей, он же Толстосум и еще куча прозвищ, в большинстве своем оскорбительных). В чем у постсоветского обывателя проблема с «богатеями»?

Основная проблема все та же – богатые, в представлении беззащитного обывателя, хорошо защищены от произвола. Они могут откупиться. У них для этого есть лишние деньги. И уже поэтому Бизнесмены опасны! Как я уже неоднократно писал раньше, любая самодостаточность пугает простого обывателя – просто потому, что сам он ею не обладает.

Проклятие российского богатства

Люди, занимающиеся в нашей стране выборными кампаниями, хорошо знают: в глазах большей части избирателей богатство кандидата на любую выборную должность является не просто минусом: оно является компроматом. При этом совершенно не важно, как именно это богатство было нажито. Избирателю по большей части все равно – получил ли человек свои миллионы «в результате неправедной приватизации» или же заработал непосильным трудом копеечка к копеечке, «выдавливая апельсины».

Примечание. Имеется в виду характерный анекдот еще советских времен «Как Ротшильд стал миллиардером». Начинается он с указания, что еще юным ребенком Ротшильд проявил большие способности к предпринимательству: он купил апельсин, выдавил из него стакан сока, сок продал и на вырученные деньги купил два апельсина. Затем смышленый ребенок выдавил из них два стакана сока, продал, на выручку купил 4 апельсина… и т. д. Заканчивается анекдот, в зависимости от терпения слушателя, на 16-м или 32 апельсине, короткой сентенцией: «И тут у Ротшильда умер отец, и он действительно стал миллиардером».

Избирателя никогда особо не волнует, почему некий кандидат богат.

Торгует он сигаретами и водкой, владеет ли сетью ночных клубов или же строит детские дома. Сам факт владения любым бизнесом нашего избирателя – причем в любой точке страны – настораживает, слово «бизнес» он не переносит на дух, обозвать кандидата «предпринимателем» тоже значит почти наверняка «потопить кандидата» – то есть лишить его всяких шансов на избрание.

Эту особенность российского избирателя политтехнологи всей страны давно уже принимают как данность. На выборах предпринимателей стараются представить как угодно – директорами благотворительных фондов, «производственниками», «общественными деятелями» – главное, не собственно бизнесменами. Также и доходы должны быть представлены в декларациях по минимуму, «светить» богатство – верный путь к тому, чтобы не преодолеть и планку в 5 %. Назвать кандидата «миллионером» – значит с гарантией убить все его электоральные перспективы…

Не зря режим охотно пошел на регистрацию Михаила Прохорова кандидатом в президенты: всем заранее было ясно, что клеймо «миллиардер» напрочь лишает сравнительно молодого и обаятельного, нравящегося женщинам Прохорова малейших шансов на успех. В итоге так и вышло – Прохоров набрал «аж» чуть меньше 8 %, и то это было всеми экспертами расценено как абсолютно неожиданный успех, почти триумф.

Почему же это так, настолько тотально и везде? Что за ненависть такая к предпринимателям, что за нетерпимость к богатству? Может быть, причина в зависти: «русский народ завистлив, и поэтому он до такой степени терпеть не может «выскочек», тех, кто осмеливается жить лучше, чем большая часть остальных»?

Это объяснение весьма популярно в кругах нашего образованного сословия (наряду с мнениями: «народ – быдло», «в обывателях ненависть ко всему живому и интересному, а ведь богатые всегда интересны» и прочими истерическими причитаниями).

Однако дело здесь отнюдь не в зависти.

Обыватель в «совке» и «постсовке» испытывает подспудный, но тотальный, постоянный страх перед произволом.

Как «сверху», так и «снизу». То есть страх перед властью и перед криминальным миром. Люди краешком сознания отдают себе отчет, что в случае «наезда» защищать их никто по-настоящему не будет. В малые группы, в местные сообщества, в ассоциации и «клубы по интересам» обыватели по всему «совку» тоже, как правило, никак не включены (об этом тоже неустанно заботилась еще советская власть).

То есть наш обыватель, а проще говоря – мы с вами, дорогой читатель, постоянно одни и беззащитны. И вот на этом фоне относительно недавно – 20 лет назад – начали появляться, причем во все большем количестве – какие-то люди, которые могут себе позволить. От «криминала снизу» они защищаются, нанимая телохранителей, а от «наездов сверху» – засылая чиновникам взятки.

Что чувствует любой простой обыватель – даже сегодня, в большом городе, – встречаясь с богатым человеком? Зависть? Может быть. Но более всего он ощущает тревогу. Обыватель сознает, что «богач», если вдруг захочет, сможет сделать с ним все что угодно – и никто не защитит. Этот страх тем больше, чем больше вокруг богачей. И это не просто страх – это, по сути, стресс, так как «избыть» этот страх обывателю нечем: время идет, но никаких средств защиты от произвола у обывателя не появляется.

Вот в этой нише и обосновываются – с большим удобством – коммунисты и прочие «левые».

Медийный образ богатства

Тут важно отметить интересный момент – образ того самого «богатея» в массовой художественной продукции: популярных книгах, телесериалах, фильмах последних двадцати, а особенно – десяти лет. Нетрудно заметить, что и массовая литература, и популярная кинопродукция неустанно предъявляют массовому потребителю именно вышеописанный образ богатого человека как Чрезвычайно Опасного Существа.

Например, практически ни один телесериал не обходится без образа отрицательного персонажа – какого-то богатого(!) человека, предпринимателя(!!), с помощью подкупа(!), наемных бандитов и коррумпированных чиновников стремящегося посягнуть на самые что ни на есть корневые права положительных героев. Он может отбить девушку, отобрать законное имущество, посадить в тюрьму честного человека, натравить на него же банду отморозков с бейсбольными битами, а то и просто подставить под прицел профессионального киллера…

Основной посыл такого рода произведений современного искусства прост: они в полной мере показывают читателям, что их тайные страхи небезосновательны – «богатеи» действительно опасны и способны на все. А кто ж спасет? Конечно же, «честные менты», реже – «честные сотрудники спецслужб», еще реже – адвокаты и (подразумевается) честный суд.

Утешают ли такие хеппи-энды зрителей и читателей? Скорее всего – не очень: они ведь понимают, что «хороший и честный сотрудник спецслужб», презревший поганые сребреники распоясавшегося богатея – это скорее везение, чем гарантия…