Записки медицинского бандита – 2
Мои воспоминания о 90-х не зря носят название «Записки медицинского бандита». В 90-е бандитизм был не просто обычным явлением – нарушения закона были повсеместными. И медицина не отставала.
Дело было первого мая. Меня разбудил звонок на мобильный. Мобильников тогда было немного, и каждый владелец немного важничал, ощущая себя деловым человеком. Просто так на «мобилу» не звонили.
Звонил Рыжик. Так мы называли одного коллегу, зарабатывавшего деньги консультациями реанимационных отделений в Московской и прилежащих областях. Рыжик работал в нашей клинике, клиника была уважаемой, и он, соответственно, тоже. Консультации его часто заканчивались неофициальными переводами в Москву, поэтому наш тандем работал неплохо.
Но сейчас Рыжик (кстати, он был не то чтобы очень рыж, просто на общем фоне блондинов и брюнетов его волосы отдавали рыжинкой) позвонил с другим предложением. В полшестого утра, между прочим.
– Серег, слушай, тут такое дело. Я дежурю, а мне позвонили из N (он назвал поселок в Смоленской области в верховьях Днепра), там джип перевернулся, одна женщина погибла, а двое детей пострадали. Девочка на ИВЛ. Смотайся на консультацию…
– А как я поеду? – на своей машине мне ехать никуда не хотелось, даже за деньги. Я планировал отпраздновать День солидарности трудящихся за столом, вкушая селедку и водку. По пролетарской традиции первых маевок.
– Тебя отвезут и привезут! Сейчас приедут. Я скажу, чтоб тебя покормили получше. – Рыжик уговаривать умел.
Коллегам надо помогать. Понятно, что имидж Великого Рыжика требовал организовать консультацию во что бы то ни стало.
– Ладно, съезжу.
Через полчаса мне позвонили. Во дворе стояла «Волга» со смоленскими номерами. За рулем сидел типичный браток, возле машины прогуливался солидный дядя в белой рубахе с галстуком, съехавшим к третьей пуговице. От дяди ощутимо попахивало свежаком, он представился Николаем.
Мы сели в машину.
– Сергей, за Первое мая! – Николай достал бутылку водки, стаканы и кружок краковской колбасы.
Первая заповедь медицинской деонтологии – заводи контакт. Мы выпили, закусили колбаской. В дороге остановились поесть шашлыка, допили бутылку, начали следующую. Николай ввел меня в курс дела.
Две подруги (одна – жена большого человека родом из этого городка) с детьми (мальчиком 14 лет и девочкой 8 лет) ехали на «крузаке» отметить праздник на малой родине. Колесо лопнуло, и машина влетела в дерево. Водительница (как раз жена этого большого человека) погибла сразу, ее дочь получила сочетанную травму и сейчас в реанимации, у мальчика перелом руки. Подруга отделалась легкими ушибами.
Мы подъехали к больнице. Возле обшарпанного приемного отделения стояли пара «крузаков», «мерин» и несколько «девяток». Вокруг ходили молодые люди в спортивных штанах с короткими стрижками.
– Волнуются! – уважительно произнес Николай.
Реанимация находилась на втором этаже. Реаниматолог – молодой светловолосый парень – доложил о состоянии девочки. Девочка была в коме, интубировали сразу, по клинике там была внутричерепная гематома с приличным смещением по ЭХО, но ребенка не оперировали. Некому. Ждали нейрохирурга из Смоленска. Но мы приехали быстрее.
Самым неприятным было то, что ребенок болтался на «Рошке» – советском аппарате ИВЛ РО-6, представляющем из себя железный ящик, в котором стоит воздуходувка. Рошка – аппарат надежный, но для детей не самый лучший.
У парня был перелом плеча. Он был загипсован и больше напуган.
– Ну что, будем переводить в Москву? – спросил я Николая.
– Сейчас-сейчас. Мэр подъедет, будем решать.
К приемному подъехал старый «Гелендваген». Из него вылез мужик лет сорока, коротко стриженный и одетый в спортивный костюм «Адидас». На ногах были домашние тапки, а на шее болталась массивная «голда». Из-за руля выполз мордоворот кило на 150 и занял охранную позицию.
– Василий, – мужик протянул мне руку, – мэр.
Я тоже представился.
– Доктор говорит, надо переводить, – сообщил Николай.
– Раз надо, значит надо! – убедительно произнес Василий. – Док, как будем делать?
– Сейчас попробую машину из Москвы вызвать. Только надо обоих.
– О чем базар, конечно. Доктор, может, откушаем по русскому обычаю?
Мы переместились в центр местных гастрономических изысков – кафе «Сказка». Для мэра с московским гостем расстарались – речная днепровская рыба, грибочки, копченое сало, борщ, запеченный кабанчик. На столе красовались армянский коньяк и бутылка Red Label.
Пока сидели, я пытался дозвониться до знакомых служб скорой помощи. Однако возникла неожиданная проблема.
Мои друзья из госпиталя были задействованы в каких-то массовых мероприятиях, а ни одна коммерческая скорая выехать не могла. Все в один голос говорили, что существует запрет ФСБ на выезд машин скорой помощи из Москвы – ожидали теракта. По оперативным данным террористы должны были приехать на автомобиле скорой помощи.
Два часа я методично обзванивал всех. Но никто помочь не мог…
У меня оставалась последняя надежда. Дело в том, что в те годы МЧС еще не подгребло под себя все спасательные службы. И существовала масса ведомственных контор, осуществлявших спасательные работы. Одна из них действовала в системе гражданской авиации, и с командиром ее я был знаком, более того, в свое время пристроил туда свою напарницу по скорой дежурным фельдшером-спасателем. И у них был вертолет.
Только бы взял трубку!
– Алик, привет, – я дозвонился! – Надо детей из Смоленской области вытащить. Реанимационных. Дай вертушку!
Алик задумался.
– Слушай, такое дело. Вертолет-то у меня без медоборудования. И кто оплатит вылет? Мы же не МЧС, с нас финансы спросят. Там за керосин порядка 300 тысяч, и сам вылет сотню.
– Сейчас решим… перезвоню.
Я обернулся к Василию.
– Вертушка прилетит. Но надо керосин оплатить и летчикам за вылет. Всего 400 тысяч.
– Баксов? – спросил Василий, несколько напрягшись.
– Ты чего, рублей конечно!
– Это не проблема.
Василий позвонил какому-то Черепу и объяснил ситуацию.
А я стал звонить Аллочке.
– Садись в машину и лети на подстанцию. Там с нашей бригады возьмешь «Дар» и большой баллон. На бригаде Мел сегодня, он все даст. И с этим барахлом гони на базу. Прилетишь ко мне детей спасать, на Днепр сверху посмотришь.
«Дар» – это портативный аппарат ИВЛ. Простенький, но надежный.
Потянулось время ожидания. Наконец, Аллочка мне перезвонила.
– Все взяла, еду!
Я вновь позвонил Алику и сообщил ему все.
– А там есть где сесть?
Я посмотрел на Василия.
– Вертолет МИ-8 представляешь?
– Ну.
– Где посадить сможем?
– А у нас стадион недалеко. Пусть садится.
Я сообщил Алику про стадион. Он сказал, что «вертушка» вылетит сразу же, как приедет Алла.
– Вась, скорая нужна. Чтоб детей до стадиона довезти.
– Сделаем!
Через час мы стояли на стадионе – «гелен» Василия, машина скорой помощи и убитый «Мустанг», на котором приехал Череп и привез дипломат, в котором были деньги за вертолет.
Я проверил «УАЗ». Он был пуст, только ящик и носилки, но это было не страшно. «Дар» нас выручит.
Вертолет завис над стадионом и стал спускаться. Жители поселка высыпали на улицу, чтобы не пропустить такое чудо. Некоторые даже подумали, что это первомайский привет городу и закричали ура.
Из вертолета вышла Аллочка. Мы вытащили «Дар», баллон с кислородом (10 литров) и поехали в больницу. Ехать было метров 300.
Девочку перевели на «Дар». Парня посадили в УАЗ, и мы поехали.
Загрузились. Я позвонил Алику и попросил вызвать к нашему прилету две бригады скорой – детскую реанимацию и обычную или педиатрическую. Василий вручил летчикам деньги, сказал, что отец девочки встретит нас у больницы, мы обменялись телефонами, и вертолет поднялся.
Лететь было часа два. Парнишка тихо сидел на лавке. Девочка лежала на носилках, «Дар» исправно пыхтел…
По прилету нас встречали две бригады скорой помощи. Сдав детей и вручив бригадам выписки, я узнал, что повезут их в Институт детской хирургии (к Рошалю). Мы положили аппарат и баллон в машину и поехали на подстанцию. Там отдали оборудование и поехали к Институту.
Больных уже приняли. Отец ждал нас у ворот. Мужику можно было посочувствовать – жена погибла, дочка в реанимации, но держался он хорошо. Он поблагодарил нас, я рассказал ему, к кому обращаться в Институте, и мы попрощались.
После праздников я подумал, что все-таки надо заехать в эту клинику. Собственно, я ничего не нарушал и скрываться мне было не надо. Девочку прооперировали, и она быстрыми темпами выходила из комы. Правда, кое-кто из нейрохирургов начал возмущаться, что я перевел больную без осмотра нейрохирурга. Он не знал тогда, что пройдет еще десяток лет, и главным человеком в лечении таких больных станет реаниматолог. Эту историю долго вспоминали в медицинском мире. Больше всего всех интересовало, каким образом я организовал эту транспортировку. Не имей сто рублей…
Девочка выжила и полностью восстановилась, мальчик тоже.
