По этой трассе давно не ездили, и дорога на несколько сантиметров была покрыта недавно выпавшим снегом. Из-за этого она была едва различима посреди окружающей белизны, и приходилось очень внимательно следить за ней, чтобы не свалиться ненароком в кювет. Кроме того, снег замаскировал ухабы и рытвины, которые попадались на дороге в изобилии. Чудесная подвеска машины героически справлялась с ними, но все равно Лесового кидало из стороны в сторону так, что растрясло мочевой пузырь. Он тянул, сколько мог, не желая выходить из теплого салона на мороз, и остановил машину, только когда стало совсем уж невтерпеж.

…Черная машина появилась будто бы ниоткуда. Николай уже направлялся к водительской двери, когда взревел мотор и из темноты вырвался яркий свет. Выглядело это так, будто автомобиль до этого ехал накатом с выключенными фарами и дал о себе знать, только подъехав почти вплотную. Но этого просто не могло быть, потому что в этом месте дорога шла на подъем, а ночь была безлунной и такой темной, что без света машина неминуемо слетела бы с дороги. Не могло быть, однако материализовавшийся из воздуха автомобиль был совершенно реален. Большой, черный, неизвестной Николаю марки, он был похож на «Роллс-Ройс» тридцатых-сороковых годов двадцатого века. Это оказалось настолько неожиданно, что Лесовой быстро запрыгнул в свою машину и захлопнул за собой дверь, предпочитая в непонятной ситуации оказаться под защитой брони.

Автомобиль-призрак остановился рядом, погасив фары. Оттуда никто не вышел. Николай видел лицо водителя, перегнувшегося через пассажирское сиденье и всматривающегося в окно, но из-за темноты не смог различить его черты. Зато ему показалось, что цвет этого лица такой же, как у доктора Кварацхелии. Может быть, это действительно только показалось, но Лесовой вспомнил предупреждение доктора, и ему стало не по себе.

Но ничего страшного не произошло. Постояв так около двух минут, загадочный автомобиль, подняв тучу снежной пыли, сорвался с места и помчался вперед с такой скоростью, будто ехал не по разбитой дороге, а по взлетной полосе аэродрома. Через снежную пыль были хорошо видны красные габаритные огни и яркие лучи фар, освещавшие подступившие вплотную к дороге сопки. И вдруг вся эта иллюминация погасла, будто и не было. Скорее всего, машина свернула за поворот дороги.

Почему-то у Лесового не было никакого желания гнаться за странным автомобилем. Он не испугался, просто решил проявить осторожность. Слишком уж нереально все это выглядело. Настолько нереально, что Николаю вспомнились прочитанные в отделе по изучению аномальных объектов документы. Там в одном из докладов тоже фигурировала большая черная машина…

Однако высиживать у моря погоды было некогда. Лесовой медленно стронулся с места и поехал по следу черной машины, но всего в нескольких сотнях метров снова остановился. Четкий след крупного протектора обрывался посреди дороги так неожиданно, будто автомобиль взлетел и продолжил свой путь по воздуху. Примерно с этого самого места Николай перестал видеть свет фар. И никакого поворота дороги здесь не было…

Николай по-прежнему не верил в чудеса, но то, что сейчас произошло, трудно было объяснить. Из-за этого его охватило жутковатое чувство нереальности происходящего. Он протер глаза, но след, обрывающийся перед машиной, никуда не исчез. Лесовой чертыхнулся — протирай глаза, не протирай, но ведь был автомобиль! Если, конечно, он не сошел с ума и не видит глюки.

Он вышел из машины и осмотрел след. Протер лицо снегом, но ничего вокруг не изменилось. Неужели все это произошло на самом деле и правы были Кварацхелия с Сигизмундовым, когда говорили, что окружающий мир полон необъяснимых явлений? Которые, впрочем, сам Лесовой считал не необъяснимыми, а необъясненными. Пока не объясненными. Но чем можно объяснить отчетливый запах озона и свежескошенной травы, стоявший над заснеженной дорогой? Николай глубоко втянул носом морозный воздух. Нет, ошибки быть не могло. Так пахнет на скошенном лугу после грозы…

Ему не раз приходилось ходить в двух шагах от смерти, но даже тогда Николай не испытывал такой жути, хотя, казалось бы, сейчас ему не грозила непосредственная опасность. Его не оставляло чувство, что он прикоснулся к чему-то запредельно холодному, не имеющему отношения к человеческому миру и наводящему беспредельный необоримый ужас. Чтобы прийти в себя, он еще раз умылся снегом и, усилием воли отбросив колебания, заставил себя поехать дальше.

В Сеймчан Лесовой въехал, когда совсем рассвело. Окраина поселка своим заброшенным видом наводила уныние. Оставленные жильцами двух-трех— и даже пятиэтажные дома зияли выбитыми окнами, с многих из них были сняты даже рамы — рачительный русский человек никогда не преминет утащить что-нибудь, имеющее хоть малейшую ценность. Даже если оно ему совсем не нужно. Потом пошли обжитые кварталы, и вид стал веселее. В разных направлениях сновали «Тойоты», «Ниссаны» и «Хонды», создавая видимость бурно текущей, насыщенной событиями жизни. Удивляло обилие магазинов и магазинчиков, которые встречались чуть ли не на каждом углу. И все равно, несмотря на кажущееся оживление, Николая не оставляло ощущение, что поселок не живет, а доживает.

Наведя справки у маленького узкоглазого туземца, находившегося по случаю воскресного утра в начальной стадии похмеленности и от того довольного жизнью и словоохотливого, Лесовой без труда разыскал гостиницу. Свободных мест оказалось на удивление мало, но все-таки ему удалось снять одноместный номер с удобствами в коридоре. Расположившись, Николай достал записную книжку, куда переписал телефонные номера, что дала ему еще в Москве Оксана Полищук, и задумался, с кого начать.

Первым в списке стоял Виктор Завьялов, тот самый одноклассник Полищука, зампредседателя золотодобывающей артели, который пригласил Леню на Колыму. Николай не был уверен, что Завьялов окажется в зоне доступности, но тот ответил сразу, будто держал трубку в руке. Лесовой представился другом пропавшего Полищука и предложил встретиться.

— Где тебя найти? — спросил Завьялов.

— В гостинице.

— Буду через десять минут.

Виктор оказался крупным, выше Николая, который тоже не жаловался на малый рост, мужчиной, с таким крепким рукопожатием, что у Лесового захрустела ладонь.

— Завьялов, — представился он. — Виктор. Если услышишь, что называют Сохатым, не удивляйся. Этакое у меня здесь прозвище.

— Зампредседателя артели «Золотинка»? — уточнил Николай.

— Бывший! — ответил, помрачнев, Завьялов. — До позавчерашнего дня.

— Что так? — удивился Лесовой. — Уволился, что ли?

— Если бы! — криво усмехнулся тот. — Ушли меня из артели. Но ладно, это дела не касается. Ты ведь про Леньку приехал узнать? На машине из самой Москвы прикатил?

— Откуда знаешь?

— А чего тут знать, когда «волжанка» с московскими номерами на улице стоит? Ты мне вот что скажи, ты, случаем, не тот ли мент, Ленькин сослуживец, про которого он мне рассказывал?

— Тот самый.

— Вообще-то, ментам у меня веры нет…

— Знаешь, Витек, — перебил его Николай, — давай определимся сразу. Я приехал сюда не как мент, а как друг Лени, и не уеду, пока не узнаю, что с ним случилось. Мне уже намекали о темных делах, что происходят у вас вокруг добычи золота. И о том, что мое присутствие здесь нежелательно. Но я упрямый. Мне, чем страшнее грозятся, тем интереснее становится. Так что лучше расскажи, что знаешь! И чем тебе так менты насолили?

— А я и не собираюсь ничего скрывать! — зло ответил Завьялов. — Места лишился, значит, и из поселка придется уезжать. Работы здесь для меня все равно не будет, уж Греков постарается. Это председатель наш. Конечно, уволил он меня совсем по другой причине, но я-то понимаю, ему не понравилось, что я стал слишком усердно Леньку разыскивать. Ему вообще не нравится, когда кто-то по тайге шляется, но тут он совсем взъярился, орал на меня, будто его режут.

— А что он имел против поисков? — удивился Лесовой. — У него ведь человек пропал! Неужели его это не заботило? Почему не походить по тайге, не поискать?

— Он заявил — пусть этим милиция занимается, ей за это деньги платят! — обреченно вздохнул Виктор. — А почему Греков не любит, когда кто-то по тайге ходит… — он ненадолго замолчал, испытующе посмотрел на Николая и перешел на шепот: — Болтать лишнего не будешь?

— О чем? — Лесовой пожал плечами. — Я вообще-то приехал друга искать.

— Дела у нас действительно темные творятся! — Завьялов склонился к Николаю и заговорил тихо, как будто их кто-то подслушивал. — Но я тебя прошу, о том, что узнаешь от меня, никому!

— Падлой буду! Клык даю! Как еще поклясться? — начал злиться Лесовой. — Давай, вываливай все или уходи. А то ведешь себя как мальчишка! Я что, для этого всю Россию из конца в конец проехал?

— Да не кипятись ты, — виновато сказал Виктор. — Мне ведь тоже жить еще хочется!

Такие же слова Николай слышал от магаданского оперативника Влада.

— Чем это вы все здесь такие напуганные? — спросил он. — Ты кого-то боишься?

— Боюсь! — потупился Завьялов. — Будешь тут бояться! Если уж Ленька с ними не справился, то куда мне рыпаться? Ты, если хочешь, попробуй, но я не советую.

— А яснее никак нельзя? — Лесовой стал терять терпение.

— Ладно, слушай, — у Виктора был вид человека, приготовившегося прыгнуть в холодную воду. — Короче говоря, началось это давно, когда Греков из милиции ушел. Он ведь у нас в райотделе возглавлял валютный отдел, который занимается хищениями золота. А как уволился, сразу организовал артель «Золотинка». Откуда взял деньги на это дело, никто его, понятно, не спрашивал. Свой ведь человек! Дела у него сразу пошли. А как же! Лучшие участки — Грекову! В кредитах нет отказа, на нарушения правил природопользования все глаза закрывают! Чего ж не работать?

— Понятно, — Николай прервал Завьялова. — Но где здесь криминал? И при чем здесь Полищук?

— Погоди, сейчас доберемся до главного. Дело в том, что под прикрытием «Золотинки» металл моет кто-то еще. Я ведь замом у Грекова был и многое понимал, хотя, конечно, он меня к своим левым делам особо не допускал. Золота у нас в кассе всегда почему-то оказывалось намного больше, чем мыли на самом деле. В мои обязанности входило его взвешивать, и я это не раз замечал. Откуда оно бралось?

— И что это должно значить?

— А то, что кто-то организовал в тайге нелегальную промывку, а добытый металл проводят через «Золотинку». Не весь, конечно, часть за наличные через ингушей налево уходит. Работают ребята с размахом, в прошлом году больше ста килограммов через нас прошло.

— При чем здесь ингуши? — удивился Лесовой.

— Сразу видно, что ты в наших краях человек новый, — усмехнулся Виктор. — Они тут золотом с самой войны промышляют, с того самого времени, когда Иосиф Виссарионович их с Кавказа выселил. Те, что сюда попали, сразу золотом и занялись. Никто не знает, сколько металла через них налево уходит, но уж точно немало. Даже выражение есть такое — трест «Ингушзолото». Если захочешь подробнее об этом узнать, я тебя с одним магаданским журналистом сведу. Он уже третий день, как в поселке ошивается. Как раз эту тему копает. С утра ко мне сегодня приперся голову дурить. Хотел со мной к тебе идти, да я не взял. Это уж тебе самому решать, встречаться с ним или нет. Но знает он, похоже, немало.

— Ладно, надо будет — встретимся, — махнул рукой Николай. — Так ты считаешь, это ингуши нелегальную промывку организовали? Но как им удалось скрыть такую деятельность?

— Нет, это им не под силу, — ответил Виктор. — Я долго не мог догадаться, кто этим занимается, а потом до меня дошло. Кто, кроме ментов, смог бы такое организовать? Думаю, те, кто этим делом руководит, большие звезды на погонах носят. Без такого прикрытия ничего бы не получилось. И все равно, слухов много ходит.

— А что за слухи? — насторожился Лесовой.

— Да много чего говорят, — Завьялов почесал затылок. — Будто видели рыбаки летом в тайге, в районе старых отработок, каких-то людей. Вроде они там себе балки срубили, даже баньку поставили. Чем они занимались, черт их знает, но, похоже, в земле ковырялись. И бульдозер тарахтел. Хотели рыбаки ближе подойти, любопытно все-таки, но какие-то парни с оружием шуганули их оттуда. Запретная зона вроде. И вот еще что — с десяток местных бичей где-то пропали. В позапрошлом году вроде как кто-то их на работу сосватал, они и уехали. И больше о них ни слуху ни духу.

— Так ты думаешь, это они золото моют?

— Похоже, отмыли они свое, — мрачно ответил Виктор. — Ленька наткнулся в тайге на те балки, про которые я говорил. Он же, как только свободная минута выдавалась, брал ружье и в тайгу уходил. Вот и набрел. Это не очень далеко от нашего участка, но надо перейти через перевал. Пусто там оказалось, но, говорит, в балках кровищей все залито, будто свиней резали. Ленька неболтливый, только мне рассказал. Но я понял, что он заинтересовался этим делом, стал копать потихоньку. И в последний раз, думаю, не за баранами он ушел. Я вот карту района принес, тут все отмечено. Возьми, может пригодиться.

— Так ты думаешь, он кому-то дорогу перешел и его в тайге выследили? — недоверчиво спросил Николай, складывая карту и пряча ее в карман. — Сам знаешь, не так-то просто его врасплох захватить!

— Из-за угла любого завалить можно, — возразил Завьялов. — Главное, за что. А тут такие ставки! У меня есть приятели среди геологов, так они мне намекнули, что в тех местах золота немерено, но месторождение законсервировано на черный день. Что-то вроде стратегического запаса. Может, болтают, но если правда? Ты представляешь, какими возможностями надо обладать, чтобы организовать там промывку?

Николай не успел ничего ответить, потому что дверь распахнулась без стука, и в номер ввалились четыре человека. Двое из них, не произнеся ни слова, ловко защелкнули на руках Завьялова наручники и, пригнув лицом к полу, выволокли в коридор. Другие двое остались. Один из них, круглолицый мужчина маленького роста, молча уселся на стул, который только что занимал Виктор Завьялов, и уставился на Николая немигающим взглядом круглых совиных глаз. Второй, пышущий здоровьем бугай, показал Николаю красную книжечку:

— Начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями майор Силантьев. Попрошу документы.

Голос его звучал так громко и басовито, что в буфете зазвенели стаканы.

Николай, не проявляя эмоций, положил на стол паспорт. Подумав, присоединил к нему милицейское удостоверение.

— Здорово! — ухмыльнулся майор, внимательно изучив документы. — А скажи-ка мне, милый друг, что делает капитан московской милиции за тысячи километров от места своей службы? Да еще в обществе человека, подозреваемого в хищении золота в особо крупных размерах?