Вербовка

Приходит ко мне на собеседование девушка.

Уже шестая за день (не знаю, почему резюме мужчин HR-менеджер не нашел). Я мрачен, недоволен и спесив. Они мне все не нравятся, независимо от резюме, профессиональных качеств и длины юбки, так как накануне в другом проекте меня поставили перед строем коллег и под бурные продолжительные аплодисменты отменно выпороли за незначительный, по моему мнению, провал. Понятно, что наказания я не боюсь, но друзей по работе эндорфинить не люблю.

Итак, зашла. Все в ней не так. Даже исключительная молодость и цвет глаз. А еще – какая наглость! – слушает в плеере что-то. Пока она убирает наушники, интересуюсь:

– Что слушаем?

– Depeche Mode.

Я моментально забыл злорадных коллег, полюбил цвет глаз, вчитался в резюме и вообще принял облик Матери Терезы на исповеди. Надо сказать, что тогда о моей музыкальной страсти особо никто не знал, и каждую родственную душу я встречал с распростертыми объятиями.

– Какой альбом?

– Я как-то старое люблю, то, что до ухода Уайлдера, – мои чакры звенят. – Так что сейчас Music for the masses слушаю, а вы любите Депеш?

У меня открылись даже запасные чакры, и фонтан вселенской любви залил переговорную. Далее состоялась подробная беседа об обожаемой группе. Я узнал много нового о раннем Горе, дизайне обложек альбомов, необычных ремиксах и т. п. Только кивать успевал. Затем было короткое, но очень интенсивное интервью. Девушка не то чтобы оказалась сильнее других, но не слабее точно. Мне нужно было принимать профессиональное решение, и я понимал, что нельзя руководствоваться только музыкальными вкусами.

– Что-нибудь еще хотите сказать?

– Я быстро учусь и у меня хорошая память.

– Есть доказательства?

– Думаю, да, – еле уловимое движение уголков рта напомнило разбивающуюся чашку из Usual Sus pects. – Я была год назад на лекции, где вы рассказывали, как нужно вербовать человека, изучать его вкусы, привычки и как находить о нем информацию.

Мы чакры начали отчетливо понимать, что хозяина только что раздели и выставили на площадь, а он не заметил толпу, думая, что стоит один у себя в комнате.

– Еще вчера днем я НИЧЕГО не знала про Depeche Mode. Но у меня была целая ночь впереди.

Как она на меня посмотрела! С чувством полной и не подлежащей реваншу победы. Пожалуй, этот чересчур испепеляющий взгляд был ее единственной дипломатической ошибкой, но зато выдал наличие человека в женщине, что мне всегда ценно, особенно в работе.

Я ее взял. За исключительную память и умение находить нужную информацию. Повторюсь, в то время ни татуировки Never let me down again, ни концертных фотографий на моих страницах в социальных сетях у меня не было. То есть реально о моей одержимости узнать можно было, только как следует покопавшись в немногочисленных интервью или допросив кого-то из ближайшего окружения.

Как потом выяснилось, для получения нужных данных был завербован один мой наивный товарищ. Подумаешь, делов: общие друзья, короткая переписка, кофе ОДИН раз. Насчет человека в женщине я все-таки ошибся.

Подруги

Женщина о женщине: «Ира далеко не дура, несмотря на внешность».

Лучшую подругу девушки легко определить по комментарию к ее новому аватару: «Красотка! Не узнать!!!»

Не так давно мои друзья отметили 20 лет свадьбы. Предприятие, надо сказать, рискованное. Другая пара из моего окружения, помнится, решила отметить более скромный юбилей. Они долго спорили о формате праздника, гостях, расходах, не хотели друг другу уступать, ругались, ссорились и в итоге развелись с жутким скандалом и судами.

Герои этого повествования оказались более удачливыми и, дай Бог, дотянут до золотого юбилея. По прошествии праздничного мероприятия муж рассказал мне чудесную опереточную историю. Она, конечно, больше о специфике женской дружбы, но и о моем приятеле тоже многое говорит.

Лет пять назад и без того не очень бурное море любви моих друзей К. (муж) и Н. (жена) стало заболачиваться. Пятнадцать лет вместе, полная тоска и уныние. Жена начала сомневаться в своей привлекательности, муж необдуманно отмечал привлекательность других женщин. Однако, либо К. на самом деле был на редкость целомудренным, либо просто мудрым организатором. Но, кроме периодических комментариев в адрес какой-нибудь мисс мира, поводов для ревности супруге не давал. В итоге даже это единственное развлечение в долгом браке оказалось ей недоступно. Никаких страданий. Как назло, некоторые подруги начали планово разводиться, и их жизнь наполнилась яркими событиями.

Разумеется, нашлись и те, кто с особым цинизмом рассказывали тоскующей Н. о своих новых романах и заоблачном сексе. Правда, у этих героинь сериала дальше примитивных интрижек и весьма облачного секса (если смотреть на него трезво) дело не шло. Они оставались одни, либо возвращались к мужьям, которые иногда даже не замечали их отсутствия, так как футбол из телевизора не исчезал, а холодильник кое-как наполнялся самостоятельно. Тем не менее, кое-кто из подруг все равно умудрялся после подобных провалов доказывать Н. эмоциональную бессмысленность ее существования. «Но главное – дети, а ты прекрасная мама», – такой участливой фразой очередная «яркоживущая» заканчивала свою лекцию.

Естественно, среди подруг были и счастливые жены, героини действительно шекспировских любовных историй и те, кто вел легкую свободную жизнь, полную безответственных оргазмов, но они не лезли со своими рассказами и поучениями. Просто не считали, что их жизнь хуже, чем у Н. «Лекторши» же считали и заткнуться не могли.

В итоге Н. загрустила. И вдруг ей на работу (она трудилась тогда на одном из телеканалов) приносят цветы и открытку с подписью: «Дмитрий (театр)». В открытке – стихотворение. Неплохое. Кто этот Дмитрий, Н. не представляла. В театре за последнее время она была несколько раз, но вроде ни с кем не знакомилась. Через пару недель – новый букет и новое стихотворение. Обратного адреса нет, редакция жужжит, эндорфины бурлят. Н. понимала, что вовсе не хочет знать имя отправителя, так как не представляла, что делать со свалившимся на ее голову поклонником. Тем не менее, профилактический эффект был налицо. Искры в глазах, взятые штурмом бутики, новая прическа и вернувшаяся уверенность в собственной неотразимости. Муж тоже оживился, срочно соорудил отпуск, пригласил супругу в театр и т. д. Букеты Н. домой не приносила, но ауру на работе не оставишь.

Такие перемены в жене любой заметит. Не проинформировать о происходящем «яркоживущих» подруг Н. не могла. Они искренне, до боли в ботоксе, радовались за нее. Каждая строчка стихов поклонника отзывалась в их организме будущими заболеваниями нервной системы и желудочно-кишечного тракта. Тяжелый стресс, вызванный счастьем близкого человека, приходилось заедать чуть ли не прозаком. Особенно жестокими были рифмы про естественную красоту и женственность форм, в сравнении с бесполыми бамбуковыми удочками современных глянцевых героинь. В общем, пережить наличие у кого-то сразу и мужа, и романтического поклонника не представлялось возможным. Надо было действовать.

Одна из подруг приехала к К. на работу и сообщила, что хочет спасти их брак, так как переживает за обоих и считает своим долгом предотвратить трагедию.

С искренней яростью во взгляде трижды разведенная хранительница семейного очага зачитала К. стихотворение и добавила:

– Стихи, конечно, ужасные, но любой женщине получить их все равно приятно. Я знаю, как ты ее любишь, и уверена, что она любит тебя. Иногда, знаешь, случается затмение… но никакое затмение не стоит настоящей семьи.

– Завидуешь? – посмотрев ей в глаза, улыбнулся К. – Понимаю.

«Подруга, такая подруга» вспыхнула, развернулась и в негодовании удалилась.

Вечером К. подошел к жене, прочитал по памяти строчки из «доноса» и, обняв остекленевшую от ужаса Н, добавил:

– А мне казалось, стихи хорошие, обидно даже. Хотя, может, и правда, поэт я так себе.

– Но почему «Дмитрий» и «театр»? – спросила восхищенная Н.

– Мы познакомились в театре, и я прочел тебе Мережковского.

P. S. Узнав о финале истории, подруга не изменила себе, холодно отметив: «Да точно у него роман с кем-то, раз стихи тебе пишет. Вину чувствует, сволочь».