Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
«Невский экспресс». Пассажир. Средний представитель Средней России, среднего возраста. Черно-синяя полосатая уставшая рубашка, живот 11-го месяца, запотевшие незлые глаза, бесформенные брюки, исхоженные ботинки. Скучает. Выпил коньяк. Веселее не стал. Вдруг ожил, заулыбался, неуклюже попыхтел за лежащим на полке портфелем. Триста раз извинился.
С лицом мальчика, раскрывающего коробку под елкой, достал книжицу с закладкой из расчески. Рухнул в кресло. Надел расшатанные очки. Пухлые пальцы отворили страницы. Глаза зажглись. Мир вокруг погас.
Смотрю на обложку:
«50 оттенков серого».
Счастье так многообразно.
Как может страна, в которой почти все через жопу, так рьяно бороться с пропагандой гомосексуализма?
Заговор – это ребенок, чьи родители – власть и заговорщики. Генетика должна быть мощная с обеих сторон, чтобы на свет появился талант.
Некоторые люди боятся смерти не потому, что придется за все отвечать, а потому, что выяснится, что и ответить толком не за что.
Интересно, сколько раз в истории фраза «Хочу побыть один/одна» НЕ означала «Хочу побыть не с тобой»?
Есть что-то символичное в том, что немецкий город, завоеванный у немцев большевиками, назван в честь большевика, которого спонсировали немцы.
Нарочитая и неуместная демонстрация эрудиции сродни ситуации, когда девушка загорает на даче накрашенная, в бриллиантах и на шпильках.
Когда человек гордо заявляет «я не продаюсь!», это некий выход его постоянного внутреннего вопроса «почему меня никто не покупает?!»
В России отношение народа к правителю проходит пять обязательных стадий:
1. Недоверие.
2. Подобострастие.
3. Разочарование.
4. Презрение.
5. Ностальгия.
Лучше долго искать «своего», чем все это время переделывать «чужого», который для кого-то может стать «своим» без всяких кастраций и тюнингов.
Моя подруга Ира пошла договариваться об устройстве сына-оболтуса в вуз. ЕГЭ егой, но там какие-то еще собеседования надо было проходить и невыдавленный советский опыт подбросил мамаше идею сходить на прием к начальнику. Ректор был предупрежден о ее визите, обещал помочь «на отношениях», то есть обычным питерским взаимозачетом: я вашего сына в институт – вы племянника Петра Сидорыча без очереди в загс на Английской – Петр Сидорыч моего дядюшку, опять же без очереди, на кладбище. Денег никто не видит, но тело движется.
Тем не менее, люди мы интеллигентные и всегда берем с собой уважительную бутылку.
Подруга моя – тоже дама приличная и пришла к ученому с коньяком в неимоверно пафосной коробке. Ректор был в прекрасном расположении тела и духа, пригласил заботливую мать в маленький кабинет за большим кабинетом, накрыл фуршет, скакал ланью, шутил и абстрактно надеялся. Ира отрабатывала визит, смеялась и поправляла волосы.
Ученый восторгался подарком, говорил, что это его любимая марка, сокрушался из-за «совершенно необязательных» расходов. Гостья кокетничала, рассказывала, как зашла сейчас в магазин и полчаса искала именно этот коньяк. Профессор предложил, не откладывая, распить подношение, суетливо раскрыл коробку, продолжая трещать как снегирь, достал изящную бутылку и замер.
Ира стала похожа на сливу и хотела одного – провалиться сквозь пол, подвал, землю, магму, ядро земли и далее до горизонта событий.
Бутылка была, как говорят оптимисты, наполовину полная.
Джентльмен не растерялся и добродушно пошутил:
– А ректор какого вуза выпил первую половину?
Ира заплакала. Она не плакала давно. Ни в кино, ни от дикой усталости, ни от зубной боли, но тут не выдержала. Было очень обидно. Отмечу, что моя подруга – образец порядочности, особенно в вопросах благодарности. Да, она соврала, что зашла в магазин, хотя взяла бутылку дома в ящике, где хранились годные к передариванию коробочки. И это был ее единственный грех.
Увидев женские слезы, ученый бросился успокаивать несчастную мать, налил чертов коньяк, выпил сам, извинился, налил Ире – она еще сильнее разрыдалась. Он извинился снова, успокаивал, предлагал воду, говорил, что все это пустяки и, мол, бывает. В общем, достойный человек. Более того, он заверил мать, что сделает для ее сына все, что в его силах.
Ира попросила разрешения забрать коньяк с собой, чтобы он не напоминал о позоре и, испугав приемную заплаканным лицом, покинула храм науки. Цель прихода, кстати, была достигнута. Но…
Как виноград неизбежно становится вином, так и женские слезы обязательно обращаются в ярость.
Кто-то должен быть казнен. Ира послала мужу и сыну СМС следующего содержания:
«Есть серьезный разговор. Всем быть дома в восемь».
Надо сказать, что моя подруга – живое воплощение классического афоризма: «В нашем доме все решает папа, а кто папа – решает мама». Причем муж ее отнюдь не коала, но все равно в правах ограничен.
А вот дети (по-моему, 13 и 16 лет) – совсем строевые, дышат по расписанию. При этом Ира, разумеется, считает себя мягким человеком с прекрасным характером и очень обижается, когда ее называют Кимченырой.
В восемь вечера Ира в обществе коньяка вернулась с работы домой. Шесть тревожных глаз встретили ее в прихожей. Шесть дрожащих рук пытались помочь снять пальто. По-мужски себя вела только кошка Дуня. Ее единственную и наградили теплым взглядом и хоть каким-то словом.
Далее без предварительных ласк состоялся суд.
Ира, по старой российской традиции, одновременно выступала в роли прокурора, судьи, адвоката, следователя, свидетеля и палача. Дуня – секретарь суда. Муж, сын и сын – обвиняемые.
В начале разбирательства мать сообщила о полной бессмысленности существования всех троих мужчин в ЕЕ доме. Все тянет она, никто ни хрена не делает и ни о чем не думает. Все эгоисты и беспомощные бездельники. Кстати, Ирин муж – врач с именем и совсем не бедствует. Но это для справки.
Отец семейства, привыкший к статусу «вечно виновного», спокойно выслушав прелюдию, поинтересовался:
– Ир, случилось-то что?
– Что случилось?!
Ира достала бутылку и, прожигая взглядом воздух, спросила:
– Кто это сделал?!
Далее последовал рассказ об утреннем позоре.
– Мам, а я что, поступаю в NN университет??? – удивленно пролепетал виновник торжества. О планах на свое будущее он, как и всегда, впрочем, узнал последним.
– Да, поступаешь! – рявкнула Ира. – Если ты, бестолочь, хоть что-нибудь сдашь!
У парня имелась другая мечта, но возражать сейчас было бессмысленно, и он загрустил еще сильнее.
– Итак, кто выпил коньяк?
– Я не пил, можно я пойду? – облегченно выдохнул младший.
– Может, в субботу к брату друзья приходили, а? – Малюта Скуратов в юбке знал, кого спрашивать и о чем. В выходные дети оставались дома одни.
В комнате запахло потенциальным предательством.
Папаша, поведавший мне эту историю, сказал, что в тот момент особенно напрягся, переживая, достойного ли сына он воспитал. В выходные дома, естественно, была тусовка, которую он диагностировал по окуркам на балконе.
Младший молчал.
Однажды брат в компании друзей связал ему ноги и посадил на бюст Лермонтова, если не ошибаюсь, в Александровском саду, и устроил фотосессию. В другой раз та же компания сбросила из окна на голову парню презерватив, наполненный водой… И это были добрые шалости.
– Я спрашиваю, что было дома на выходных? – Гаррота маминого взгляда неотвратимо затягивалась.
Младший молчал.
Дважды его сменная обувь была склеена «Моментом» и один раз отобраны лыжные палки прямо на горе.
– Ты что, оглох?!
– Я пытаюсь вспомнить. Старший не выдержал:
– Да, ко мне приходили друзья, но, честное слово, мы не трогали коньяк!
– Что ты врешь?! – Око Саурона поменяло объект испепеления.
– Мы коньяк не пьем! – фальцетил подследственный. – Как его вообще можно пить…
Врач успокоился – детей он воспитал хороших.
А вот Ира была готова взорваться миллиардом осколков. К проблеме выпитого коньяка прибавились несанкционированная тусовка и пьющий сын школьник.
– Надеюсь, ты меня не подозреваешь? Я бы чаем разбавил, чтобы улик не оставлять, – усмехнулся опытный глава семьи. Младший наверняка его слова потом записал. – А коньяк Валера на Новый год подарил, давай я ему позвоню.
Валеру коньячный вопрос огорчил не меньше Иры:
– Так это я ТЕБЕ! подарил!!! Мы целую неделю с женой мучаемся. Она тут спрашивает: «А где мой коньяк?» Я говорю: «Что значит твой? Я его кому-то на Новый год подарил. А что? Он же в коробке стоял!» Она мычит: «Я его вечером по чуть-чуть пью». Я в крик: «А из коробки почему не вытащила, дура?!» И вот деревня, прикинь, чего говорит: «Коробка такая красивая, я не смогла ее выбросить». Прости ради Бога, новая с меня.
Врач поведал об этом Ире. Она в ответ озвучила универсальную женскую позицию:
– Друзья у тебя идиоты, жены у них дуры и ты, болван, не мог проверить, что тебе дарят.
Мысль о том, что она сама не проверила, что дарит, не пришла ей в голову.
Но она девочка, ей все можно.
P. S. А старший брат, говорят, младшего зауважал.
Об этом и история.
Войти с помощью соц. сетей: