Один мой товарищ поведал милейшую историю. Он живет на третьем (это важно) этаже хорошего питерского дома, с хорошими соседями. На первом (это важно) живет музыкант из Мариинского театра. Товарищ решил «раскрасить вечера», купив караоке. Пел он тихо, вечером, один – репетировал, так сказать. Через два (это важно) месяца сосед с первого этажа, столкнувшись с ним в парадной, обозначил свою претензию по-питерски иносказательно.
«Уважаемый N…
N…
Я уже два месяца вас слушаю. Поздравляю, вы делаете успехи, начали попадать в ноты».
Лечу в Петербург. Мое место в середине. Подхожу. Сидящий у прохода пассажир уже откинул столик, поставил комп и отчаянно стучит по клавишам. Думаю: «Вот же болван! Чего разложился, если ни мое место, ни место у окна еще не занято?!»
Он быстро все собрал, пропустил меня и снова все разложил. Печатает. Самолет полный, и очевидно, что место у окна тоже будет занято и придется опять все собирать.
Не удержался, спросил:
– Отчет горит?
– Нет, рифма пришла.
Смотрю в экран – там стихи… неплохие.
«Гостиный Двор». Девушка покупает подарок, оплачивает картой. Очередь из покупающих новогодние подарки тридцать первого декабря волнуется, продавщица гипнотизирует карточную машинку. Тем не менее, все зависло.
Через минуту процессор закряхтел, чек начал выползать и кассирша прокомментировала:
– О-о-о, тепленькая пошла.
Вечер. Ловлю на Невском машину. Останавливается пожилой «Форд», в нем пожилой человек.
– До Биржи, пожалуйста. Но там, на Дворцовом, треш. Так что, если что, я пешком мост перейду.
– Простите, ради бога, отстал я от жизни. Я правильно понимаю, что чисто семантически «треш»
означает «жопа»?
Ухожу из очереди и говорю стоящему за мной и читающему книгу:
– Я вернусь.
Человек, не отрываясь от чтения:
– Кто знает, кто знает…
Обгоняя на улице пару бомжей, слышу разговор. Она ему не очень трезвым голосом: «У каждого народа своя судьба, и Путин здесь ни при чем».
Раннее утро в офисе. Пью кофе. Рассыпал сухие сливки по столу и догадался собрать кредиткой в ровные полоски белого порошка. Входит сотрудница. Зависает. Я тоже. Но с невозмутимым лицом продолжаю сгребать сливки в кофе.
Сотрудница: «Тоже мне, молодежь сусальная!»
Кассир в магазине, шепотом:
– Не могу не предупредить, что черничный сок стоит двести пятьдесят рублей. Ужас, конечно! Извините.
Интеллигентный, но эмоциональный коллега на совещании: «Ну нельзя на елку влезть и… (посмотрев на дам) … и сидеть потом нормально на стуле!»
«Он так начал меня раздражать, что пришлось имитировать отсутствие оргазма».
– Хорошая у тебя голова, Цыпкин, а вот жопы, извини за нецензурное слово, нет! А чтобы добиться чего-то в жизни, жопа нужна!
– Простите, а зачем?
– Простите, чтобы сидеть на ней и зубрить!
Мама, зная про мою аритмию, заботливо предупредила перед поездкой на Ибицу:
– Следи за пульсом.
– За чьим?
Мама (со снисходительным умилением):
– За чьим сможешь.
«Сань, мог ли я, простой ленинградский пионер, думать, что когда-нибудь получу письмо из Швейцарии с просьбой оплатить штраф за превышение скорости?»
Забираю машину со штрафстоянки, говорю:
– До свидания.
В ответ:
– Здесь это слово не очень уместно, лучше – всего доброго.
Друг филолог: «Настоящий петербуржец больше волнуется о том, не найдет ли вернувшаяся из поездки жена пакет из-под семечек, нежели использованный презерватив».
Я: – Питер – более гомогенный город, чем Москва. Собеседник: – Это точно, гейский у вас город!
Лететь на Марс в один конец согласились уже восемь тысяч человек! Вот ведь кого-то семейная жизнь достала…
Парочка, держащаяся за руки, – это так чудесно, так искренне. Глядя на них, хочется жить! Жаль, на мужской руке кольцо есть, а на женской… нет.
Девушки, когда в Интернете смотрят ваши фотографии на море, оценивают купальники. Грудь можно исправить, вкус – нет.
Соцсети – это демоверсия нашей загробной жизни: никаких телесных ощущений, но столько переживаний! А в реальности ничего нет, только твой аккаунт и другие аккаунты, которые нельзя ни поцеловать, ни ударить…
Мы с особым рвением и упрямством пытаемся изменить именно тех, кто согласен принять нас такими, какие мы есть.
Подумалось, что любовь, как радикулит: один раз не вовремя прогнешься, и все – не встанешь.
Рекламный щит на Рублевском шоссе:
«Кредит под залог ЧАСОВ»
Хорошие здесь часы.
Плохи здесь дела.