Самуэль
Не знаю, сколько я был в Темноте, но Свет снова вытащил меня наружу.
Я слышу приближающиеся шаги, голоса, смех.
Смех Ракель.
Я снова вернулся в Тело.
Боль в ноге просто невыносимая. От нее хочется плакать, но глаза сухие. Только пот выступает на висках и сердце колотится как сумасшедшее.
Открывается дверь, и входит Ракель в компании парня с длинными светлыми волосами.
Сквозь чуть приподнятые ресницы я не успеваю их разглядеть, прежде чем они подходят ближе и исчезают из моего крошечного поля зрения.
– Можешь присесть тут, – говорит Ракель, и я слышу скрип кресла, в которое садится парень. Снова скрип – на этот раз от табурета, на который садится Ракель.
Теплая рука накрывает мою.
– Это Тео, – говорит Ракель, сжимая мне руку. – Он пришел с тобой познакомиться. Может, он будет у нас работать. Составлять тебе компанию. Читать вслух и ставить музыку.
Губы легко касаются моей щеки. Этот поцелуй жжет, как каленое железо. Меня мутит.
Парень спрашивает что-то про мой нос. Ракель отвечает:
– Ах, да. Юнас питается через зонд. Но тебе не нужно об этом думать. Я этим занимаюсь.
Мне хочется закричать, чтобы они вытащили из моего носа эту чертову трубку, но я не могу. Язык не слушается. И безумная боль заглушает мысли, не дает ничего сообразить.
– Он упал? – спрашивает парень.
– Да, с ним случился эпилептический припадок пару дней назад. Но это только выглядит ужасно. Все заживет.
Капля пота стекает с виска за ухо. Я слышу хлюпающий звук и чувствую что-то холодное на коже руки.
Пальцы Ракель методично втирают крем мне в кожу.
– У него сохнет кожа на руках, – поясняет она. – Я смазываю их пару раз в день. И губы тоже. Тут на тумбочке бальзам для губ.
Снова звук выдавливаемого из тюбика крема, и Ракель начинает массировать мне другую руку.
– Ууууу, – хриплю я, но это больше похоже на стон.
– Он знает, что ты здесь, – театрально заявляет Ракель, изображая удивление и волнение. – Я думаю, вы поладите!
– Не знаю, – отвечает парень. – Я вообще-то ничего не знаю о медицине и всяких таких вещах.
– Все, что тебе нужно, это составлять ему компанию. Читать ему, ставить музыку. Обычно он спокоен, но порой с ним случаются припадки. Или судороги. В таком случае сразу зови меня. Иначе он может себе навредить.
– Хорошо.
– Можешь ему почитать. Начни с того места, где закладка.
– Сейчас?
– Конечно.
Парень прокашливается и начинает читать.
– Тебе не нравится Париж?
– Нет.
– Почему бы тебе не поехать в другое место?
– Нет другого места.
– Я только пошутила. Сейчас читать не надо. Ты же только у нас в гостях.
– А… хорошо.
Парень прокашливается.
– Красивый браслет.
Рука Ракель замирает. Мое запястье приподнимают вверх. Кто-то теребит мамин браслет из бусинок.
Мне хочется плакать, но все слезы высохли.
– Хорошенький, да? – дрожащим голосом спрашивает Ракель. – Он сделал его мне в первом классе, но после несчастного случая я надела его ему на запястье. Хочу, чтобы браслет берег его. Посмотри на бусинки.
Парень наклоняется вперед. Я не вижу его, но чувствую его теплое прерывистое дыхание на своей коже.
– М-а-м-а, – читает он как тупой шестилетка.
И когда он это делает, когда произносит эти слова, которые не имеет права произносить, во мне что-то пробуждается к жизни и все тело сотрясается в судорогах.
Мне хочется его ударить. Так сильно, чтобы он влетел в стену головой.
Рука взлетает к нему, но слишком медленно. Пальцы скрючиваются и царапают его по лицу. Я чувствую, как ногти впиваются ему в кожу, слышу, как он вопит и отшатывается.
– Но Юнас! – восклицает Ракель. И потом: – Не знаю, что произошло. Он никогда…
– Ничего страшного, – отвечает парень.
– Погоди, я принесу дезинфицирующее средство, – говорит Ракель.
Я слышу шаги и вижу, как Ракель выходит из комнаты.
Повисает тишина.
Слышно только тяжелое дыхание незнакомца. Слышится щелканье телефона.
Он меня фоткает.
Зачем.
Еще через секунду раздаются шаги. Ракель вернулась.
Я пытаюсь выдавить из себя слова предупреждения. Потому что хоть мне и не понравилось, что он трогал мамин браслет, но я не хочу, чтобы он тоже попал к Ракель в лапы.
Но из моего рта не доносится ни звука. Язык не шевелится. Губы мягкие как масло.
– Что ты делаешь?
– Я только…
Ракель входит в комнату.
– Почему ты снимаешь моего сына на телефон?
– Я… я ничего не снимал… я…
– Дай мне мобильный! – вопит Ракель.
– Нет! – кричу я. Нет, нет, нет. Но только в моей голове.
