Это волшебное слово – «санкции»
Что такое санкции?
Это принудительные меры, которые употребляет государство или несколько государств против другого государства или нескольких государств, для того чтобы принудить последние вернуться в лоно международного пространства. Вообще санкции, если взглянуть исторически, применялись давно. И первый раз об этой форме воздействия в источниках упоминается в 423 году до нашей эры, когда древние Афины наложили вето на посещение своих портов и рынков купцами из отдельных областей Греции.
А вот юридическое понятие «санкции» возникло в международном праве с появлением Устава Лиги Наций только в 1920 году.
Довольно интересная статистика. Чаще всех в современном мире прибегают к санкциям США; причём процесс идёт по нарастающей. Если с 1918 по 1992 год они использовали этот инструмент 54 раза, то с 1993 по 2002 год уже 61 раз.
Что такое санкции в принципе?
Это нечто среднее между уговорами, политическими беседами, просьбами и военной агрессией. Это то, что посередине и что на сегодняшний день идеально вписывается в понятие гибридных, информационных войн. Горячей войны нет – бомбы не падают, снаряды не разрываются. Но постепенное и постоянное экономическое и политическое давление должно заставить государство и народы, их населяющие, поступиться принципами, если они у них есть, и вести себя так, как того желает мировое сообщество. В нашем случае – Соединённые Штаты Америки и страны Европейского союза.
Здесь происходит некое смещение. Ведь среднеевропейское представление о том, «что такое хорошо и что такое плохо», может распространяться и влиять лишь на страны и народы, кто думает и живёт так же, у кого похожие идеалы и ценности, сходные мечты и желания. Если это так, то в этом случае санкции могут быть адекватной мерой. Но если санкции, да и вообще насилие, принуждение попадают на чужую почву, скажем, на Ирак, Сирию, Россию, а может быть, и на Китай, то возникает некий конфуз. Да, конфуз – я бы именно так это назвал. Потому что не срабатывает то, что срабатывало раньше. Не срабатывает или пробуксовывает. И в этом случае, наверное, очень важно – в чём ментальная разница между теми, кто применяет санкции, и теми, к кому они применяются. Только ответив на этот вопрос, можно понять, почему санкции не работают по отношению, скажем, к России так, как по отношению к другим странам Европы. Запретительные меры оказываются в данном случае не действенными, а порою рождают и противоположный эффект.
Что такое санкции в принципе?
Это нечто среднее между уговорами, политическими беседами, просьбами и военной агрессией. Это то, что посередине и что на сегодняшний день идеально вписывается в понятие гибридных, информационных войн.
Хочу напомнить строки великого русского поэта Александра Блока:
Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и жадными очами!
Напомню, что скифы – древний народ, существовавший с VIII века до нашей эры по IV век нашей эры. Жили они в степях между нижним течением Дуная и Дона, включая степной Крым, районы северного Причерноморья. Считается, что скифы первыми применили стратегическое отступление с целью коренного изменения соотношения сил в свою пользу, изматывая войска противника, как это было с персидским царём Дарием.
Скифы. Рисунок на греческой вазе
Скифы! Удивительная вещь. Наполеон тоже определял русских как скифов. Причём не с точки зрения географической, не с точки зрения наследственной, а с точки зрения своеобразного менталитета, необычного личного и общественного поведения. В том числе и ведения войны. То есть отступления, затягивания, для того чтобы победить врага совершенно новыми, неожиданными для него методами. Так, в Отечественной войне 1812 года новым методом борьбы с противником стала партизанская война.
Замечу, что эта мысль, это сравнение рождается у Наполеона, когда он находится в Москве, в «поверженной» Москве. Он долго и молча смотрел на пылающий город из окон Кремля, а потом произнёс: «Какое страшное зрелище! Это они сами поджигают… Какая решимость! Какие люди! Это – скифы!»
А вот что написал Наполеон впоследствии:
«Самая грозная армия не может успешно вести войну против целого народа, решившегося победить или умереть. Мы имели дело уже не с жителями Литвы, равнодушными зрителями великих событий, совершающихся вокруг них. Всё население, составленное из природных русских, при нашем приближении оставляло свои жилища. На нашем пути мы встречали только покинутые или выжженные селения. Бежавшие жители образовывали шайки, которые действовали против наших фуражиров. Они нигде не беспокоили сами войска, но захватывали всех мародёров и отставших».
Повторю: сама партизанская война – в духе, в природе скифов.
Наполеон настойчиво корреспондирует императору Александру I:
«Наконец надо же положить предел кровопролитию; пора нам примириться… Мне нечего делать в России. Я от неё ничего не требую более, как исполнения условий Тильзитского договора; я хочу возвратиться, потому что все мои дела касаются Англии… Если император Александр желает мира, то ему стоит только известить меня об этом; я пошлю к нему одного из моих адъютантов, Нарбонна или Лористона, мир немедленно будет заключен. Но если он желает продолжать войну, то и я буду продолжать; мои солдаты только того и требуют, чтобы идти на Петербург. Ну, что же, мы пойдём, и Петербург испытает участь Москвы».
Ответа нет. Наполеон пишет вновь:
«Государь, брат мой!.. Я веду войну с Вашим Величеством без всякого озлобления. Простая записочка от Вас, прежде или после последнего сражения, остановила бы мое движение, и, чтобы угодить Вам, я пожертвовал бы выгодою вступить в Москву. Если Вы, Ваше Величество, хотя отчасти сохраняете прежние ко мне чувства, то Вы благосклонно прочтёте это письмо»…
Какой слог! Даже если учесть, что перед нами эпистолярный документ романтического века, даже если сделать скидку на это, всё равно – победители с побеждёнными так не говорят.
Наполеон в Кремле – пожар Москвы
Но император Александр I опять не удостаивает Наполеона ответом. Наполеон едва ли уже не в отчаянии восклицает:
«Я желаю мира, мне нужен мир; я непременно хочу его заключить, только бы честь была спасена! Отправляйтесь немедленно же в русский лагерь».
Это он своему адъютанту кричит.
Какая интересная закономерность. Вдумаемся. Величайшая, победоносная армия Наполеона, у которого вся Европа под каблуком. Фантастические, легендарные победы. Преданная, великолепно обученная армия. И эта страшная тягучая пауза – с пустыми сгоревшими деревнями, с опустевшей, брошенной, полыхающей Москвой. Казалось бы – всё твоё. Бери. Но не тут-то было! Как раз в этом и заключается то самое, что очень трудно понять «среднему европейцу». Эта способность жертвовать, способность уступить, отдать на время, но при этом сохранить мощь, внутреннюю энергию и силу духа. Это сокрушающая, всё истребляющая сила! Это другая война, другие отношения, другой менталитет. Он не вяжется с понятными и естественными для европейского человека установками.
Василий Осипович Ключевский
Любые попытки давления извне русский характер встречает в штыки. Происходит совершенно естественная для русского человека реакция, которая совершенно непонятна для человека европейского.
Вот что писал Василий Осипович Ключевский:
«Для великороссов природные условия (размеры территории, особенности климата, почв) являются неблагоприятными, требующими неимоверных усилий для выживания. Поэтому русский народ всегда был непритязателен в отношении материальных благ и привык довольствоваться скромным достатком».
Отто фон Бисмарк
А вот – Отто фон Бисмарк:
«Россия опасна мизерностью своих потребностей».
Это имеет существеннейшее значение! «Опасна мизерностью потребностей…» Бисмарк верно заметил, что очень трудно влиять на того человека, кто не претендует на комфорт и для кого материальные блага и бытовые удобства на втором плане. Вообще, как можно влиять на того, кому не столь уж важно материальное благополучие.
Отнимете? Отнимайте!
Как можно с народом, обладающим таким менталитетом, вести борьбу привычными для европейца методами? Да, для европейского обывателя, пожалуй, санкции страшны. Поскольку для него едва ли не главная отрада в жизни, что он ест лучше и больше, чем другие. Европеец видит в материальном прибавлении свою цель и своё превосходство над другими. Для него главное – достаток. Для него самодостаточность – в его достатке.
«Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут», – написал Редьярд Киплинг в «Балладе о Востоке и Западе». Есть и другой перевод: «и вместе им не сойтись».
А вот цитата из поста одного нашего современника, пользователя Живого Журнала, называющего себя «Крымским партизаном»:
«На протяжении последней четверти века мы добровольно предприняли грандиозную и мучительную попытку жить по западным правилам – попытку, которая стоила нам слишком дорого. Внимая советам евро-американских учителей, мы искренне надеялись преодолеть тысячелетний барьер непонимания, разделяющий наши миры. Никогда ещё мечта великих гуманистов о едином человечестве не была так близка к воплощению. Запад упустил этот исторический шанс, демонстрируя подчёркнуто пренебрежительное отношение к русской цивилизации, плохо замаскированную алчность и стремление к господству вместо готовности к просвещённому диалогу.
Согласитесь, грязная клевета по поводу ключевых моментов нашей истории и назойливое навязывание абсолютно чуждых нашему обществу гомосексуальных тенденций – плохая замена сотрудничеству в области высоких технологий и выработке совместного конструктивного взгляда на проблемы, стоящие перед человечеством. И вот нам было явлено высшее достижение западных политтехнологов, отточивших своё мастерство на создании исламистских монстров наподобие “талибанов”, “аль-каид”, “игилов” etc. – омерзительный голем «украинства», тоталитарная нацистская секта, дышащая лютой ненавистью ко всему русскому.
Возможно, арабы восприняли привнесённую извне кровавую дестабилизацию своих государств за милую шутку и хороший повод немного размяться – я не знаю. Но мы, русские, то бишь скифы, считаем подобные действия Запада в отношении Украины прямым оскорблением и объявлением войны. И ответ обязательно последует – как всегда, асимметричный и исчерпывающий».
Всё время мы приходим к одному и тому же алогичному и непонятному для европейского человека феномену, который заключается в том, что для нас чем хуже – тем лучше. С точки зрения нашей собственной внутренней мобилизации.
Позволю себе привести ещё одну цитату – известного общественного деятеля, редактора международного информационного агентства «Russia Today» Маргариты Симоньян:
«Как вам эффект от ваших санкций? Соответствует ожиданиям? Пожалуйста, наймите уже хороших экспертов по нам. Могу пару фамилий подсказать даже. Тех, кто понимает, не как здесь у нас должно быть, а как здесь у нас есть. Тогда бы вам объяснили заранее, что санкции не смягчат политику Путина и не ужаснут любящий его, в массе своей, народ, а ужесточат политику и сплотят народ, сомкнув наши вялые пальчики в готовый на всё кулак. Что агрессивная риторика против нас и тех, кого мы себе выбираем, только укрепляет нашу уверенность в правильности этого выбора. Что ваши нравоучения не заставляют нас горестно призадуматься, а только злят – очень злят! – и мы недобро потом поглядываем не на наш “кровавый режим”, не на наши “продажные СМИ”, а на ваши госдепы и вашингтонпосты.
Я уверена, что ещё месяцы назад был шанс нам всем как-то договориться. Но своими санкциями вы лишаете и нас, и вас даже теоретической такой возможности. Вы включили у нас зачем-то режим “русские не сдаются”. Историю почитали бы, что ли. Мы-то любим вас – хоть нам это не всегда приятно осознавать: вашу музыку и кино, айфоны и твиттеры, ваши пляжи и горы, машины и босоножки, пармезаны и арнелайи, но мы очень сильно не любим, когда нами командуют. Или даже просто давят. Или даже всего лишь читают лекции. Своя гордость, ничего уж тут не попишешь. Кто-нибудь из экспертов про эту гордость вас предупреждал? Говорили вам, что никаким пармезаном эту нашу наследственную нелюбовь оправдываться и сдаваться – не перешибить? В общем, если вы вынуждены иметь с нами дело, найдите людей, которые знают, на каком языке с нами точно нельзя разговаривать».
Всё время мы приходим к одному и тому же алогичному и непонятному для европейского человека феномену, который заключается в том, что для нас чем хуже – тем лучше. С точки зрения нашей собственной внутренней мобилизации. С точки зрения нашего собственного движения внутри себя. Мне кажется, что усыпление русского человека похвалами, большим сытным столом, тёплой красивой одеждой, хоромами – я не к тому, что все должны в скиты и в лапти, не об этом речь – происходит тогда, когда меняются ценности и ориентиры, когда важнее становится то, что можно потрогать руками. Вот тогда и засыпает наше русское самосознание.
Бисмарк, опять же, не случайно говорил:
«Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят сами себя».
Поразительно! Сказано давным-давно – победить нельзя, а ложные ценности привить можно. Что, собственно, и происходит сегодня, что пытаются с нами сделать в течение последних двадцати пяти лет.
Санкции – это стимул наконец заняться собой, встрепенуться. Русского человека всё время гладить по шерсти нельзя. Он засыпает. И тогда бери его тёпленьким. А когда против шерсти – он просыпается.
Современный пользователь Фейсбука Олег Одинцовский подмечает важную и точную вещь:
«Мы напомнили человечеству о его мечте. Которая выше “хорошо кушать и иметь самый новый гаджет”. Ненавистная скрепа – она не в желании навязать коррупцию-тиранию-КНДР. Она в их собственной забытой мечте – что было у нас что-то выше “просто хорошо и сыто жить”. Что каждый писатель-фантаст 1950‑х мечтал об открытых звёздах, а не о поддержании потенции. Что каждый в детстве хотел быть космонавтом, а не менеджером торгового зала.
Этому трудно противостоять простым “у нас лучше дороги и пенсии”. Потому что русские должны были бы тогда биться за западные кредиты и высокие цены на нефть. А им вдруг неинтересно то, что считается мечтой любого европейца, – свобода кушать больше африканца. Бремя белого человека не стало мечтой русского – и это главная проблема всей Постсоветии, которую почти совратили европейской мечтой…
Но противная, коррумпированная, чекистская, неевропейская Россия вдруг опять стала напоминать, что цель жизни – не кушать досыта, а искать смыслы. Отсталая, не кончитолюбивая, не натопригодная, не евроинтегрированная Россия может опять стать глобальным совратителем, который скажет: ваш идеал сытого буржуа – фигня, homo economicus – жвачное животное, а не мечта человечества, мы рождены для чего-то более великого. Для звёзд, а не для виагры. И всё это – скрытая и забытая мечта европейца, о которой напоминает противная Россия…
Ведь речь об этом, а не о том, договорятся ли Меркель и Олланд с Путиным. Он и сам, возможно, до конца не осознаёт, какие силы пробудил – не только в России, но и на родине Меркель и Олланда. Где были Гегель, Кант и Вольтер, которые не готовы смириться с идеалом Маккейна? Псаки против Достоевского – это наше главное оружие, а вовсе не запрет на яблоки. И эта, главная, война отнюдь не проиграна ни при какой цене на нефть…
Даже умный русский протест нужнее тупой импортированной теплохладности, как горячий русский атеизм интереснее и нужнее религиозного равнодушия. Россия сегодня – источник смыслов, и этого ей не прощают… Новая идея для человечества уже на подходе, и Россию сегодня гнобят за предчувствие этой идеи – не смогли интегрировать, стали бояться. Не зря, кстати. Помните 11‑й тезис о Фейербахе? Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его. Карл Маркс, “Тезисы о Фейербахе”, 1845 год».
Не для того живёт русский человек, чтобы завтра съесть больше, чем сегодня. Он ищет смыслы, он задумывается о ходе вещей. И этим Россия всегда была сильна.
И в заключение – о тех, кто принимает санкции.
Помните фильм великого режиссёра и актёра Сергея Бондарчука «Судьба человека»? Фильм чёрно-белый, 1959 года. Кому-то он может показаться сегодня устаревшим, архаичным. Однако в нём – колоссальная сила и энергетика! В этой ленте удивительная глубина и объёмность мысли. Попробуйте проникнуть в их суть и смысл. Разве могут повлиять санкции на такого человека, как Соколов, который отвечает немецкому офицеру: «Извините, гер-комендант, я и после второго не привык закусывать»? А когда идёт к бараку, думает: «Вот и опять смерть мимо меня прошла, только холодком от неё потянуло». Могут ли повлиять на такого человека санкции? А ведь таких людей в России большинство. И они не изменятся, если лишить их каких-то там «материальных благ», если пригрозить отнять то, что всего лишь можно потрогать руками.
К тому же санкции наших людей настраивают не против своего правительства, а против тех, кто эти санкции вводит. И раздражают санкции не в смысле – как вам не стыдно? А примерно так: «Что, вы нас хотите запугать? Да фуагра ваша, салями и вонючий французский сыр – нам и даром не нужны!»
Санкции – это стимул наконец заняться собой, встрепенуться. Русского человека всё время гладить по шерсти нельзя. Он засыпает. И тогда бери его тёпленьким. А когда против шерсти – он просыпается. Другой разговор – он может проснуться и так шарахнуть дубиной того, кто подвернётся под руку, что мало не покажется. А может подумать, вникнуть в происходящее и понять – кто, что и как делает в современной политике. Может раскрыть глаза на происходящее. Вы хотите с нами разговаривать с позиции силы? Вы не будете с нами так говорить никогда! Мы вам этого не позволим!
Не для того живёт русский человек, чтобы завтра съесть больше, чем сегодня. Он ищет смыслы, он задумывается о ходе вещей. И этим Россия всегда была сильна.
Поэтому – у них Псаки, а у нас Достоевский.
О чём разговор?..
