ГЛАВА 5

– Большая черная корабль. – Чтобы придать своим словам больший вес, канак начал кивать с такой частотой, что у Малыша зарябило в глазах. – Паруса нет, дым-труба тоже нет. Моя бойся-бойся – думай, повстречай корабль мертвых. Моя плыви на берег, рассказывай шаман, а шаман уже знай. Шаман говори – это быть большая каноэ духов тьмы.

– Пит, – вполголоса сказал Малыш. – Помню, я видел в твоем гамаке такую толстую синюю книгу…

– Справочник Нейжа, конечно же. – Избыток переполнявших его чувств вексиль-шкипер выразил чисто человеческим жестом – с размаху шлепнул себя ладонью по лбу. Хлопок был хорош – перепуганный туземец вскочил и попытался броситься наутек, но рука Уина снова пригвоздила его к песку.

– Твоя – сидеть! – веско произнес Малыш. – Или моя твоей ломай плечо!

Небольшая – человек двадцать – толпа близких родичей, дальних родичей и просто односельчан несчастного Хуру отреагировала на последнюю фразу полукровки причитаниями пополам с ругательствами. Двадцать первый же сочувствующий, мальчишка лет десяти-двенадцати, решил перейти от слов к делу и метнул в Уина раковину краба-отшельника вместе с ее донельзя перепутанным обитателем.

Крабу не повезло. Продолжая удерживать Хуру, Малыш свободной рукой поймал раковину, затем стиснул пальцы – и недовольный гомон мигом, словно по велению мага, стих.

– Еще один бросок, – перейдя на местный диалект полинезийского, нарочито громко сообщил Уин сгорбившемуся канаку, – и я сначала сломаю плечо тебе, а потом – тому идиоту, который возомнит себя великим крабометателем.

До сего дня у Хуру не было причин жаловаться на свое телосложение – наоборот, он считал, что боги весьма щедро обошлись с ним, даровав широкие плечи, могучие мышцы и еще много чего, приводившего в восхищение местных красоток и заезжих вербовщиков. Но, видно, боги низкорослых пришельцев были еще щедрее к своим почитателям.

– Нет! Не надо! Пожалуйста, не кидайте в него больше ничего!

– Развлекаешься? – раздался женский голос.

– Работаю, – возразил Малыш, удивленно глядя на подходящую к нему наемницу. – Зато вам, похоже, пришлись по вкусу здешние цветы.

Цветов было действительно много. Небольшой белый венок на голове… еще один, раза в два толще и в четыре длиннее – на шее… плюс цветок за левым ухом… и еще пять цветков, аккуратно вставленных в стволы «шинковалки».

– Жители этого острова – очень романтичные люди.

– Надеюсь, – озабоченно осведомился Малыш, – никого из них вы еще не убили?

– Пока – никого. А что, по-вашему, должна была?

– Нет. Именно поэтому я и спросил.

– Послушайте, Уин, – игриво-романтический настрой Роники, если он вообще был, похоже, испарился быстрее, чем капля воды на сковороде, и наемница вернулась в куда более привычное для полукровки раздражительно-стервозное состояние, – я, да будет вам в который уже раз известно, профессионал. И потому, в отличие от орды дилетантов, делаю только и исключительно то, что мне приказывает мой наниматель.

– А раненые есть?

– Если считать вывих локтевого сустава, который я после сама же и вправила, то да, есть.

– Понимаю, – кивнул Малыш. – Попросить осадившую вас толпу поклонников сгинуть прочь и не мешать вам в одиночестве наслаждаться красотами острова вы, разумеется, не смогли?

– Невероятно сложное умозаключение, – зло сказала Роника. – Особенно с учетом того, что прекрасно известно: я не владею ни одним из здешних тарабарских наречий.

– Я предлагал вам свой словарик, – напомнил Малыш. – Вы сами отказались.

– Еще бы! К вашему корявому почерку, любезнейший, нужно приставлять отдельного переводчика.

На самом деле почерк у Малыша был типично гномий – то есть, по человеческим меркам, весьма и весьма каллиграфический. Настоящая же причина отказа, как позже под большим секретом поведал Уину вексиль-шкипер, заключалась в неумении мисс Тамм читать на Старой Речи.

– По крайней мере, вы могли бы взять с собой одного из матросов.

– Неужели? Как вовремя вы мне это сообщаете!

Дальнейшую перебранку прекратил Викки, появившийся с толстенным синим фолиантом под мышкой. Звуки, которые он при этом издавал, были чем-то средним между хрипением загнанной лошади и могучим выплеском касаток.

– Вот! – торжественно провозгласил он, роняя справочник на песок перед испуганно дернувшимся Хуру. – Ищи!

– Искать? – вытаращился канак. – Кого моя искать?

– Корабль, который ты видел, дубина! – рявкнул вексиль-шкипер. – Если найдешь его в этой книге – получишь пятьдесят… нет, тридцать… пятнадцать пачек табаку. А если не найдешь…

– …то я сломаю тебе плечо, – деловито сообщил Малыш.

– Твоя моя понимай? Хорошо понимай? Понимай-понимай-понимай, – Хуру вновь принялся подражать китайскому болванчику. – Моя не хотеть ломай плечо, моя хотеть табак. Моя смотреть сильно-сильно старательно.

– Ну и зря, – пятью минутами позже сказала Роника. – Толку-то…

– Не мешайте ему, пусть хоть картинки красивые посмотрит.

– Я и не мешаю. Просто…

– «Просто» – что?

– Просто он очень подолгу их рассматривает, – пояснил Уин.

– Можно ускорить. – Викки наклонился и, не обращая внимания на негодующий вопль, зашуршал страницами.

– Броненосцы, – задумчиво бормотал он, – явно не подходят. Большие неуклюжие калоши… назвать их стремительными у меня язык не поворачивается.

– Ну и миноноски туда же, – заявил Уин.

– Эти-то почему?

– Океан, он большой.

– 3-замечательное объяснение.

– Полагаю, – быстро сказал Викки, – Малыш просто имел в виду, что маленькие корабли не обладают достаточной для Тихого океана автономностью и мореходностью.

– Эта! – неожиданно взвизгнул Хуру, тыча пальцем в рисунок на развороте. – Корабль мертвых! Совсем такая, как я видел.

– Броненосный крейсер «Аянами» во время прохождения мерной мили, – вслух прочел Малыш надпись под рисунком. – Крейсер типа «Хайяте», построен фирмой «Армстронг-Глоин» в Эльсвике, предположительно модернизирован в Нагасаки. Полное водоизмещение – 9800 регистровых тонн. Бронирование, вооружение, ходовая установка предположительно изменены в ходе модернизации… хм логично, трубы они для чего-то срезали. Серия из четырех однотипных крейсеров: «Хайяте», «Осио», «Сагири» и «Аянами» – строилась по заказу Найтморленда.

– Ффад мзарги! – выдохнул Викки. – Вот только Ночных Эльфов нам не хватало!

– И что теперь? – с интересом глядя на враз поскучневших гномов, осведомилась Роника.

– Хороший вопрос…

– Моя нашла правильный картинка, – жалобно проныл Хуру, плечо которого все еще удерживали стальные клещи гномьих пальцев. – Ваша отпустить меня, а?

– Отпусти его, Малыш.

Освободившись от захвата, канак по-крабьи, на четвереньках отбежал на десяток ярдов и лишь там осмелился разогнуться. Возвращение к более привычному для гоминидов способу передвижения, видимо, добавило ему еще немного отваги.

– Ваша, – выкрикнул он, прячась за ствол кокоса, – обещала еще тридцать пачек табаку!

– Пристрелить его? – предложила наемница.

– Ты же профессионал, – напомнил Уин.

– Вот именно. – Лязгнул затвор. – А он – источник ценной информации.

– Большую часть этой информации он уже разболтал всем, кому только мог.

– Зато если я сейчас распилю его напополам вместе с пальмой, – возразила мисс Тамм, – он никому не сможет рассказать о нас.

– Пит?

– Отставить, – с видимой неохотой скомандовал вексиль-шкипер. – Мне, конечно, тоже хотелось бы навсегда заткнуть эту наглую болтливую пасть. Но боюсь, смерть лишь придаст его россказням дополнительный вес, а нам это вовсе ни к чему… Пятнадцать пачек! – крикнул он, обернувшись к Хуру. – Не тридцать, а пятнадцать, и ни пачкой больше!

– Моя согласна!

– Еще бы твоя рожа не была согласна, – проворчал Викки. – Роника, проводи его к вельботу и скажи боцману, чтобы выдал десять… ну ладно, пятнадцать пачек табака. Да, и еще! По пути постарайтесь как можно доходчивее разъяснить мистеру Хуру сущность понятия «нем как могила»!

– А вы?

– Мы пойдем следом.

– Но прежде, – наклонившись, Малыш подобрал справочник и начал методично счищать с бархатной обложки налипшие песчинки, – нанесем визит шаману этого милого острова. Шаману, который, если некритично отнестись к нашему источнику ценной информации, знал о корабле еще до рассказа мистера Хуру… и, похоже, знал больше его.

– Вы что, всерьез считаете, что какой-то увешанный трещотками сморщенный старикашка-папуас…

– Мисс Тамм, – укоризненно качнул головой Уин. – При вашей-то нелюбви к одежде… я ожидал от вас более снисходительного отношения к тем, кто также предпочитает не обременять себя расшитым звездами балахоном, мантией и прочими отличительными знаками преуспевавшего лет эдак четыреста-пятьсот назад мага.

– При чем тут балахон и мантия?! Я, – наемница ласково провела рукой вдоль цевья «шинковалки», – определяю все намного проще. У кого пушка лучше, тот и прав!

– Хороший метод, – согласился Малыш. – Но иногда он может не сработать.

– Например?

– Например, – медленно произнес полукровка, – если вы повстречаете кого-нибудь, кому большая пушка будет просто-напросто не нужна.

– До сих пор не встречала!

– Все когда-нибудь происходит впервые…

Роника ошиблась трижды. Во-первых, шаман Фуатино не был папуасом – в его жилах явно преобладала полинезийская и, как после короткого раздумья решил Малыш, маорийская кровь. Во-вторых, он не был увешан трещотками, равно как и иными подобными атрибутами – на нем имелся лишь венок из кассий и желтая ситцевая рубашка. В-третьих же, Ооми не был сморщенным старикашкой. На вид ему было лет тридцать пять – сорок, он был высокого роста, отлично сложенный – ему мог бы позавидовать если не Аполлон, то уж наверняка добрая половина древнегреческих скульпторов – и с живыми, умными глазами. Именно так – глаза шамана вели себя независимо от невозмутимо-каменной маски лица. Описать это словами сложно, но Уин ничуть бы не удивился, если бы эти глаза покинули предписанные им анатомией места и принялись летать вокруг гостей наподобие экзотических насекомых.

Облюбовавшая же правое колено Ооми девушка явственно свидетельствовала, что если цветущий вид шамана не более чем иллюзия, то иллюзия на редкость качественная.

– Долго же вы до меня добирались, – заявил он.

– Долго? – удивленно переспросил Викки. – А с чего вы решили, что мы вообще к вам придем?

– Ну не дурака же Хуру вам расспрашивать о корабле Ночных Эльфов, – невозмутимо отозвался Шаман.

Вексиль-шкипер закашлялся.

– Откуда… кха-кха-кха… вам известно о Ночных… кха-кха-кха… Эльфах? – выдавил он.

– Пять соверенов.

– Кха-кха… ЧТО?!

– Пять соверенов.

Подавшись чуть вперед, шаман прошептал что-то своей пассии. Заливисто рассмеявшись, девушка вскочила, танцующей походкой пошла к хижине, Стоя на пороге, обернулась – эге, да у нее самой способности хоть куда, подумал Малыш, чувствуя, как от посланного ему взгляда начинает бурлить в жилах кровь, – и скрылась за пологом.

– Соверены – это такие золотые монеты, – пояснил Ооми. – Чеканит их Казначейство ее величества. Они…

– Я знаю, что такое соверены! – рявкнул оправившийся от шока Викки. – А чего я не знаю – так это с чего ты решил, что я должен заплатить хотя бы один золотой!

– А куда, – в тон ему отозвался шаман, – ты денешься?

– А может, ты все-таки перепутал фунты с фартингами?

– Возможно, – примирительно произнес Малыш, одновременно делая шаг вперед и вбок, дабы загородить шамана от пылающего праведным гневом Пита, – мой товарищ будет более сговорчивым, если вы все же ответите на его вопрос: откуда вам известно о Ночных Эльфах?

– Умный патамучта!

Эти слова шамана мгновенно воскресили в памяти Уина образ коллеги Ооми по заклинательному цеху – Старшего Шамана гоблинов Кривого Ручья Ыыгыра Ойхо Третьего.

– Ну, ты!..

– А отец мой, – проигнорировав окрик Викки, продолжил шаман, – тоже был умный… и предусмотрительный. И учиться меня посылал не только к старому Тупухито на Бора-Бора, но и в миссионерскую школу на Таити. К сожалению, – прищурился Ооми, – больших успехов в изучении Священного Писания я так и не достиг, а вот политическая география мне пришлась по душе куда больше. Вдобавок на острове имеется агент Компании Бьорка, а у него – хрустальный шар. Правда, – задумчиво добавил шаман, – его шар с трещиной и довольно мутный. Мой собственный больше и совсем новый – в хорошие дни могу связаться даже с Утироа.

– Острова Гильберта? Неплохо…

– Я ж говорю – хороший шар. Так что видите, мы хоть и на задворках того, что вы, пришельцы из Большого Мира, именуете своей цивилизацией, но не так уж оторваны от нее. Порой даже, – нахмурясь, мрачно добавил Ооми, – куда меньше, чем бы того хотелось.

– Пит, – развернулся Малыш к вексиль-шкиперу, – дай ему пять соверенов.

– Что-о-о? Да я…

– Ты, – оборвал его Уин, – заплатишь ему эти пять соверенов, пока он не потребовал больше!

– Ха, – фыркнул шаман. – Слышу голос разума.

– Но ты ведь даже не попробовал поторговаться! – возмущенно прошипел Викки. – Даже не попытался сбить цену!

Малыш устало вздохнул.

– Викки, – полукровка надеялся, что его шепот звучит достаточно проникновенно, – пойми, этот парень держит нас за глотку. И знает об этом. Я повидал достаточно таких – и здесь, и в других местах. И потому тоже кое-что знаю… об их повадках; если ты попытаешься уменьшить его цену, он начнет ее поднимать. А позволить себе просто развернуться и уйти мы сейчас не в состоянии.

– Понял-понял, – угрюмо проворчал вексиль-шкипер, берясь за завязки кошелька. – Не такой уж я и дурак, как иногда стараюсь казаться. Хотя, вообще-то, набавлять цену при торговле – это исконно гномская привычка.

– Долгими Эпохами общаясь с нами, гномами, – сказал Малыш, – представители иных рас переняли немало такого, что мы желали бы оставить в своем безраздельном пользовании.

Заполучив в свои лапы пять желтых кругляшей с гордым королевским профилем, шаман, однако, не пожелал сразу сменить гнев на милость и устроил – как решил Уин, специально для Викки – целую церемонию проверки подлинности, подобную той, которую проводили предки обоих гномов в бесчисленных меняльных лавках средневековой Европы. У Ооми нашлись и весы, и контрольная игла, и даже добытый откуда-то из-под рубахи «эталонный» соверен, с которым шаман придирчиво сравнил каждую из пяти монет.

Как ни странно, эта церемония оказала на вексиль-шкипера умиротворяющее воздействие – по крайней мере, с виду. Но, уловив в уголках глаз Викки затаенный кровожадный блеск, Малыш с тревогой подумал, что мнимое спокойствие было вызвано вовсе не милым сердцу любого истинного гнома звоном золота, а отвлечением внимания командира «Сына Локи» на подсчеты типа: какую часть боезапаса потребуется израсходовать для того, чтобы гарантированно изничтожить на Фуатино все живое, вплоть до планктона в лагуне, и как впоследствии оправдать этот расход в отчете для Канцелярии Сырых Дел.

– Так о чем вы хотели меня спросить? – наконец проговорил шаман.

– О Ночных Эльфах.

– Ну да, точно. Первый раз они появились в здешних водах еще при моем отце, лет тринадцать назад. Особо ничем не выделялись – кроме, пожалуй, манеры, чуть что, пускать в ход черную магию. Потом уплыли куда-то на юг – и больше мы о них ничего не слышали.

– Думаю, – прошептал Викки, – это была первая или вторая экспедиция Каримото. Скорее вторая… к Антарктиде… из которой он не вернулся… якобы.

– Почему «якобы»? – удивился Уин.

– А разве можно что-нибудь сказать наверняка, когда речь идет о Ночных Эльфах? – раздраженно отозвался вексиль-шкипер. – Проклятье, это уже далеко не первый случай, когда они вот так, из ниоткуда, выскакивают на игровую доску и начинаю корчить рожи… ломая все планы и расчеты. И зачем только кретинам-большеногам пришла в голову эта дурацкая идея – заставить их снять заклятие Большого Барьера? Сидели б и дальше на своих островах.

– Вообще-то, – осторожно начал Малыш, – среди тех, кто поддерживал идею отправки коммодора Перри, были отнюдь не только большеноги. Открытие нового, никем не разрабатываемого еще рынка сбыта, как тогда считали…

– Считали-считали, – буркнул Викки, – и досчитались.

– …а два месяца назад их крейсер – тот, что повстречал Хуру, – прошел тоже вроде бы на юг. Но, – прищурился шаман, – мы-то знали, что плывет он вовсе не за пингвиньими яйцами. Его цель куда ближе – каменный город посреди океана, мертвый осколок сгинувшей империи. А империя эта тоже была всего лишь жалким остатком былого величия Владык Лему…

– Им нужен Нан-Мадол? – изумился Малыш. – Но зачем?

– Нан-Мадол? – переспросил вексиль-шкипер. – Это еще что за хрень?

– Самая загадочная хрень в этой части света, – казал Ооми. – Когда-то это была столица великой державы, Империи Тысячи Островов. У меня в одной из пещер, – шаман небрежно махнул рукой куда-то вбок, – до сих пор валяется груда табличек – переписка здешнего наместника с Владыкой. Кстати, – оживился он, – не хотите поучаствовать в находке культурного сокровища?

– Сокровища? Ты сказал «сокровища»?

– Я сказал «культурного сокровища», – уточнил Ооми. – Памятник древней литературы… а поскольку никто, кроме меня и еще двух дюжин шаманов и вождей, прочесть его не сможет, можно спокойно уверять, что на табличках не унылые препирательства по поводу недополученных налогов, а шедевр… рукопись тихоокеанского Гомера или, там, Шекспира.

– Двадцать пять процентов.

– Десять.

– Грабеж. Двадцать два.

– За двадцать два я их самолично утоплю, – пообещал шаман. – Семнадцать.

– Как утопишь, так и достанем. Девятнадцать.

– Так, как утоплю я, – не достанете. Впрочем, уговорили – сначала разобью… восемнадцать.

– Ничего, у нас клей хороший… восемнадцать с половиной.

– Идет.

– Договорились. К сожалению, – вздохнул Викки, – сам я сейчас занят, но у меня есть один дальний родственник, который как раз специализируется на розыске – или изготовлении – именно реликвий прошлых Эпох, и, если мне удастся в ближайшее время связаться с ним, думаю, он примчится сюда со всей возможной поспешностью.

– Хоть весь твой клан, – пожал плечами шаман. – Делиться будете сами.

– Кха-кха. Не хотелось бы прерывать вашу деловую беседу, но…

– Понятное дело. – Ооми задумчиво уставился а верхушку соседнего кокоса. Оба гнома последовали его примеру, но, кроме листьев и полудюжины орехов, ничего увидеть не сумели. Взору шаман похоже, было доступно куда более примечательно зрелище.

– Понятное дело, – повторил он минуты две спустя, – что точную цель их плавания может назвать лишь капитан… или запечатанный пакет в его сейфе. Я – простой, скромный служитель магии…

– Ну да, как же, как же…

– …могу лишь строить эти… – шаман озадаченно поскреб подбородок, – черт… любимое словечко отца Анри…

– Версии?

– Нет. Ги… гиперболы, вот! Я могу строить гиперболы.

– Ну, их, конечно, тоже можно строить, – придвинувшись поближе к Малышу, прошептал Викки, – равно как и параболы. Но гипотезы выглядят как-то симпатичнее.

– Возможно, эти ваши Ночные Эльфы считают себя наследниками Великой Империи My и в качестве таковых жаждут учинить паломничество к могилам своих далеких предков, – продолжал Ооми. – Или дальних родичей. Может, они просто подвинуты на археологии.

– Это бывает, – согласно кивнул вексиль-шкипер. – Когда ты недавно помянул Гомера, мне сразу вспомнился один свихнутый человек, на которого меня угораздило натолкнуться два года назад. В почтенном уже – по их меркам, разумеется – возрасте бросил процветающее дело и подался в Турцию. Искать Трою! Трою!

– И как, – с интересом спросил шаман, – нашел?

– Что?! Сотню пустых амфор, из которых один слепой древний грек накачивался сюжетами?! Каждому гному известно, что Трои никогда не было! Наши летописи…

Малыш кашлянул. В славящихся своей дотошностью летописях Подгорного Народа действительно отсутствовало упоминание о Трое. Но зато оно присутствовало в эльфийских хрониках вместе с некоторыми не лишенными ехидства комментариями…

– Еще гиперболы будут? – спросил он.

– Ну, – с деланым равнодушием отозвался шаман, – поскольку мне не доводилось слышать, присуща ли Ночным Эльфам такая, вне всякого сомнения, почтенная черта характера, как жадность, то я не могу с уверенностью сказать, нужны ли им те два десятка платиновых саркофагов…

– Платиновых? Ты сказал «платиновых»?!

– Так гласит легенда, – просто сказал Ооми. – И поскольку она заодно весьма подробно и красочно повествует о карах, грозящих тому нечестивцу, который рискнет нарушить вечный покой Владык, сами понимаете, – с желающими проверить ее последнюю дюжину веков дело обстояло туговато.

– Эти Владыки, – Уин без всякого труда представил, как сливаются в сплошной треск щелчки счетной машинки в голове у вексиль-шкипера, – какого роста они были?

– Два ярда… а может, и все пять.

– Пять ярдов, – ошеломленно пробормотал Викки. – Создатель Ауле… даже если толщина стенок не больше дюйма… это ж мировой рынок платины можно обрушить!

– Хорошие гробики, не так ли? – усмехнулся шаман. – А что уж говорить об их содержимом,.

– Йеть, – пренебрежительно махнул рукой вексиль-шкипер. – Кому интересна груда давно истлевших костей?

– Никому…

– Вот и я о том же.

– …кроме, – задумчиво добавил Ооми, – разве что тех, кто умеет делать эту груду костей разговорчивыми костями.

Со стороны Пит, должно быть, смотрелся сейчас весьма потешно – гном в парадном мундире, с отвисшей челюстью и бледный, как хорошая бумага. Но смеяться Малышу не хотелось. Категорически.

– Найт… найтмор… найтморлендцы, – выговорить человеческое именование обитателей Империи Ночных Эльфов вексиль-шкиперу удалось лишь с третьей попытки, – могут.

– Или, по крайней мере, думают, что могут, – озабоченно сказал Уин. – Владыки Лемурии… пусть я знаю о них не так уж и много… из них должны были получиться очень опасные покойники.

– Возвращаемся на корабль! – Отдав этот приказ, Викки первым же и начал выполнять его, причем столь резво, что Уину, решившему все-таки потратить пару секунд на прощание с Ооми, пришлось нагонять его бегом. – Игры кончились! – широкая ладонь вексиль-шкипера со свистом рубила воздух в такт роняемым фразам. – Как только поднимемся на борт – связь! Я снимаю «Сына Локи» с позиции. Мы пойдем к этому…

– Нан-Мадолу.

– Неважно! Мы покажем им! Ждать больше нечего! Они напали первые!

– Мы не знаем этого точно, – возразил Малыш.

Сказать, что Викки остановился, значило бы сильно преуменьшить произведенное вексиль-шкипером действие. Картина «Атакующий носорог сослепу врезается в гранитную скалу» могла бы, пожалуй, передать часть оттенков этой сцены, но лишь часть.

– Какие. Тебе. Еще. Нужны. Доказательства, – ледяным тоном проговорил он.

– Да хоть какие-нибудь! – с жаром воскликнул Уин. – Викки, опомнись… мы же по-прежнему ни-че-го не знаем о том, что случилось в ту ночь с «Сыном Гимли»! А ты хочешь развязать войну… да, войну между Гавайями и Найтморлендом!

– Ты возражаешь?

– Да! Причем возражаю как военный советник королевы!

– Мне, – с явственной издевкой процедил Викки, – как вексиль-шкиперу Его Подземных Чертогов Величества Канцелярии Сырых Дел, пояснить, куда ты, твоя королева и все ваши острова могут направиться в ближайшее же время, или догадаешься сам?

Внезапно Уин стал почти спокоен. Пита не остановить, это ясно, и от него, Малыша, уже ничего не зависит… ну, почти ничего. Кое-что он все-таки может сделать и сделает, а потом останется только последовать примеру некоего римского прокуратора.

– Что ж… ты решил. У меня, – сказал полукровка, – только одна просьба. Когда закончишь свой разговор, не убирай аппарат.

– Кляузничать собрался?

– Нет. Просто поговорю кое с кем.

– И с кем же?

– Ну, – задумчиво произнес Малыш. – Ты хочешь попытаться разрешить проблему с помощь «Сына Локи», а у меня на примете есть другая кандидатура.

Цель нашего путешествия уже соизволила показаться на горизонте – с виду ничего особенного, гора как гора. Можно предположить, что это – бывший вулкан, но уж сумму позабытых в его недрах сокровищ точно не угадаешь.

Кто бы еще воздал должное моим навигаторским талантам – я ведь сумела привести яхту к острову весьма точно… сравнительно точно. В самом деле – что такое какие-то жалкие три дня крейсерства зигзагом? Для третьего самостоятельного плавания, я считаю, результат не просто хорош, а очень хорош – в конце концов, не такой уж он большой, этот остров Кокос, чтобы наткнуться на него с первого раза.

У меня даже возникла надежда, что именно этой мыслью собирался поделиться мой муж, покинувший – чудо! чудо! аллилуйя! – шезлонг у мортира. Но Крис сделал всего пару шагов и замер, привлеченный струйкой розового тумана, непонятно откуда возникшего над бухтой троса в пяти футах от меня.

Первая мысль была откровенно злобная – туман представляет собой испаряющееся вино из разбитой бутылки, и черта с два я поверю, что это Крис, подло нарушив данное мне обещание, припрятал в тросе бутыль-другую. Сваливать на вампира бесполезно – он будет храпеть в каюте минимум до полудня, и все громы и молнии, которые способна обрушить оскорбленная в лучших чувствах женщина минуют его…

Туман тем временем раздался вширь, уплотнился. Его клубы принимали все более отчетливую форму, – но даже после того, как они окончательно застыли, мне потребовалось секунд двадцать на то, чтобы осознать, что именно, вернее, кого именно они мне напоминают.

– Партнер, – показалось мне или голос мужа звучал как-то пискляво, – это ты?

Вопрос, согласна, не из разряда самых умных, но на что-либо более толковое я и сама в тот миг была попросту не способна.

– Если я скажу, что это моя астральная проекция, – ворчливо отозвался призрак, – тебе от этого станет намного легче, а, партнер?

– Нет, – признался Крис.

– Тогда не буду забивать тебе голову техническими подробностями. Как вообще жизнь, Крис? Чего поделываешь?

– Женился. Совершаю свадебное путешествие.

– В самом деле? И кого же…

– Меня! – пару мгновений назад я всерьез собиралась устроить астральной проекции бывшего компаньона Криса проверку на бестелесность, но передумала и опустила багор. – Добрый день, мистер Уин.

– Мисс Карлсен?! О, черт… то есть, простите, миссис Ханко….

– Как поживает миссис Уин? – проворковала я, становясь рядом с мужем и нежно – да, я и такое – опуская свою головку на его плечо.

– Надеюсь, что преотлично, – озадаченно пробормотал призрак.

– А разве вы не вместе? Мы вот с мужем, – несколько секунд Крис усиленно размышлял, чему мог служить побудительной причиной тычок под ребра, а поняв, принялся усиленно кивать. – Как раз собирались навестить вас… но, к сожалению, так и не смогли отыскать поздравительную открытку с вашим адресом.

– Наверное, потому, что я не отправлял ее, – с легкой обидой произнес призрак. – Сложно поздравлять даже самого лучшего друга, если он не удосуживается не то что пригласить, но хотя бы сообщить о столь значимом событии своей жизни.

– Это произошло очень внезап… в смысле, – заработав еще один тычок под ребра, поправился мой муж, – на нашей свадьбе было очень мало гостей, Но извещение для тебя мы отправили почти сразу.

– Отправили? Как?

– Ну… через гадалку в соседнем городке.

– Видимо, это была плохая гадалка, – заметил призрак. – Я никакого извещения не получал.

– Вот видишь, Крис! А ведь я говорила, что надо слать каблограмму!

– По крайней мере, лицензия федеральной почты у нее была, – попытался возразить Крис.

– На пересылку сплетен в пределах штата!

– Может, – не обращаясь вроде бы ни к кому конкретно, произнес призрак, – мне зайти в другой раз?

– Не обращайте внимания, мистер Уин. – При виде проснувшегося до полудня и – лопни мои глаза! – не мучающегося похмельем Рысьева Крис не уронил ничего, кроме челюсти, лишь благодаря отсутствию в его руках подходящих предметов. Мне было проще – у меня был багор… и, к счастью, мои ноги он в процессе падения благополучно миновал.

– Этот милый диалог двух любящих друг друга душ никоим образом не означает того, что здесь вам не рады. И уж точно, – подходя к призраку, закончил вампир, – он не помешает выслушать вас мне.

К вопросу об отдаче должного – известие о свадьбе, равно как и личности избранницы Криса, Уин воспринял… на удивление достойно. Но вот появление русского пробило-таки брешь в сдержанной деловитости полукровки – и сквозь эту брешь наружу выглянуло самое что ни на есть неподдельное удивление.

– Граф?!

– К вашим услугам… если, конечно, мое присутствие не является для вас неприятной неожиданностью.

– Как раз наоборот, – сказал призрак. – Я подумал о вас еще прежде, чем о Ханко, но понятия не имел, как вас можно разыскать. Не посылать же запрос в этот ваш Санкт-Петербург…

– Да уж, – хмыкнул вампир, – представляю, как бы изволили удивиться подобному запросу Его Высокопревосходительство… впрочем, даже если и предположить невероятное – что моя бывшая служба вдруг возымела желание ответить вам, боюсь, Они бы не сумели осуществить его. Видите ли, мистер Уин, с недавних пор я более не числюсь в рядах… потому-то и счел возможным принять любезное приглашение мистера и миссис Ханко.

– То, что вы его приняли, – медленно произнес Малыш, – это не просто хорошо, а прямо-таки замечательно. Вы ведь на корабле, да?

– На яхте. Моей, то есть, – Крис не стал, дожидаться очередного тычка под ребра, – нашей яхте.

– Еще лучше. А как быстро сможете добраться ну, скажем, до Самоа?

– Хороший вопрос. Если вы напомните, в каком углу океана это ваше Самоа находится, я, быть может, тоже смогу сообщить вам что-нибудь путное, часа через два-три.

– Дело в том, – мой вопрос, похоже, до полукровки не дошел, – что мне нужна помощь… специалистов вашего профиля.

– Серьезно? – вскинул (Боже, двадцать раз уже говорила, что этот жест ему не удается) бровь Крис. – И какого же именно? Проводник по Пограничью? Охотница на вампиров? Шпионаж в особо крупных масштабах?

– Вы мне льстите, Крис… – заметил граф.

– Мне, – медленно произнес призрак, – нужны специалисты по решению проблем. Крупных проблем.

– Очень крупных?

– Ну… масштабных.

– Сколько заплатите?

Моя любимая удочка. Правда, в последний раз ее закидывание окончилось не совсем… нет, двадцать тысяч фунтов я в конечном итоге получила – но перед тем, сидя в темнице вампиро-ацтекского города, пришла к выводу… раз сто я к нему пришла… или триста… очень уж было много времени на размышления… что цена была исключительно низкой.

Странно, но этот, казалось бы, вполне прогнозируемый вопрос заставил Уина озадаченно нахмуриться.

– Сложно сказать, – изрек он полминуты спустя. – Очень уж запутано все…

– Но нам вообще заплатят?

– Разумеется!

– И кто же?

– Я! – Никогда еще не видела гнома, к которому так подходило бы определение «оскорбленная невинность». Возможно, дело в этом розовом тумане…

– А как? – вкрадчиво осведомилась я.

Не очень приятно, конечно, лепить из себя образ расчетливой стервы – но что поделать бедной девушке, если любимый муж явно согласен открыть бывшему компаньону бесконечный кредит, а попутчик-вампир и вовсе готов мчаться на край света исключительно из любви к искусству и острым ощущениям?

– Должность военного советника Королевства Гавайев, – заявил Уин, – которую я сейчас занимаю, среди прочего дает мне право подписывать долговые обязательства… если я сочту, что этого требуют интересы королевства… в разумных пределах, понятно.

– Восхитительно, – я развернулась к Крису. – Милый, как считаешь, нам нужен собственный остров… или лучше два?

– А-а… опиум там растет?

– Опиум?

– Когда мы отплывали из Фриско, я слышал, что цены на опиум опять подскочили, – пояснил Крис.

– В Гонолулу запрещена торговля опиумом, – сказал Малыш.

– Но я-то собираюсь торговать им не в Гонолулу, а в Китае!

– Как мнится мне, – сказал Рысьев, – самые большие плантации опиумного мака находятся все же в Индии.

– Ну, граф… вот когда к нам обратится за помощью вице-король Индии…

– Я понял! – Забавно, но мне показалось, что вид призрака свидетельствует как раз об обратном. – Это шутка, да? Вы просто шутите.

– Долго же ты соображал, партнер, – со смехом произнес Крис за миг до того, как я приготовилась сообщить призраку, что ни о какой шутке и речи быть не может. – Видно, тебя и впрямь здорово припекло.

– Так я могу рассчитывать на вас?

– Как на самого себя, партнер.

– Тогда – до встречи на Самоа, – заявил призрак и исчез.

– М-да, – Крис зачем-то заглянул в послужившую опорой туманному визитеру канатную бухту. – Что скажешь, любимая?

Сказать я могла – и хотела – много. Очень много. Но пристальный взгляд русского – а может, и еще что-то? – заставил меня проглотить рвущуюся на свободу тираду, наклониться, подобрать багор и лишь затем нарочито спокойным тоном осведомиться:

– А как же Кокос?

– А что Кокос? – недоуменно спросил мой муж. – Остров – вон он, торчит себе из воды, тонуть вроде бы не собирается. Если ты про тамошние клады…

– Именно про них!

– …то они уже промариновались под землей больше полувека. Месяцем меньше, месяцем больше…

– Как скажешь, любимый. – На этот раз спокойный тон мне выдержать не удалось, фраза прозвучала… мелкопроцеженно.

– Бренда, если вам потребуется помощь в навигационных расчетах… – начал Рысьев.

– Я тут же вспомню о вас, граф! Пока же… не сочтите за труд прикрепить на прежнее место ВОТ ЭТОТ БАГОР!

Мне очень не хотелось продолжать удерживать его в руках. Удобный, увесистый… так и тянет ударить – сначала между ног, а потом, когда согнется, с размаху по хребту…

Увы, простые и эффективные решения далеко не всегда применимы – хотя порой и выглядят крайне соблазнительно.

Я – уравновешенная, хладнокровная, можно даже сказать, флегматичная особа. Не чета всяким южанкам, чуть что, вспыхивающим, словно растленный порох. Спокойно прошла девять шагов до рубки… и три шага внутри… склонилась над картой… сломала карандаш… и еще раз… и еще… а получившийся огрызок растереть в труху… ох, как полегчало! Еще бы убить кого-нибудь…

– Мак!

– Да, капитан?

– Ложимся на новый курс. – Пожалуй, за циркуль сейчас браться не стоит. Он новый, дорогой, главное, в отличие от карандаша – единственный на борту. – Зюйд-вест.

– Капитан?! – давно я уже не слышала в чьем-либо голосе столько неподдельного изумления. – Но… капитан… остров же… вот он!

– Верно, – кивнула я. – Только он нам не нужен.

– Не нужен?! – вывалившаяся изо рта рулевого короткая глиняная трубка плюнула на его левый сапог облачком пепла и улетела куда-то в угол. – А как же…

– Курс зюйд-вест, – сухо сказала я. – И когда будете сменяться, вытрете пятно.

– А… есть, капитан!

– Так-то лучше, – пробормотала я, вновь склоняясь над картой.

Самоа, Самоа… насчет «в каком углу океана» – это я, конечно, сказала в порядке легкой издевки. Уж в этих-то пределах я карту помню. Вот они, между островами Товарищества и Фиджи. И плыть нам до них… раз-два, три-четыре… пять тысяч миль. И еще восемьсот с хвостиком. Принимая, что экономический, как говорит мистер Спаркс, ход у «Принцессы Иллики» шестнадцать узлов, что дает нам суточный переход в…

– Что за дьявольщина здесь творится?!

Судя по тембру, брызги пены должны были разлетаться от говорившего ярда на два. Впрочем, оторвавшись от изучения карты и ознакомившись с открывшейся моему взору картиной, я начала разделять по крайней мере часть эмоций вопрошавшего. Прежде всего, мое внимание привлек медленно вращавшийся штурвал. Зрелище как бы обыденное – но обычно в нем принимает посильное участие рулевой. Сейчас же штурвал вращался совершенно самостоятельно, так как вышеупомянутый рулевой перед ним отсутствовал. Отсутствовал, к слову сказать, по весьма уважительной причине – трудно находиться в двух местах одновременно, а мистер Мак-Трейскуорт вместе с большинством команды яхты в данный миг, похоже, куда больше желал выглядывать из-за плеча Карла Пломмера, нежели заниматься своими прямыми обязанностями.

– Отличный вопрос, Карл. Может, вы на него и ответите?

– До меня, – не знаю, какую позу пытался принять Пломмер, горделивую или угрожающую – в любом случае получалось у него неважно, – дошел слух, что вы намерены повернуть прочь от острова.

– Не знала, что мистер Трейскуорт предпочитает выполнять обязанности сплетника, а не рулевого, – заметила я.

– Это правда?

– Не знала также, – продолжила я, – что некоторые палубные матросы имеют привычку требовать ответов у капитана.

– Вы! – Гримаса на лице Пломмера сделала бы честь иной посмертной маске… повешенного. – У нас был договор!

– Устный. Но, – напомнила я, – даже будь он заверен сотней нотариусов, в нем ничего не говорить насчет сроков.

– Вы…. вы… – Карл трясся так, что в какой-то миг я испугалась за целостность дверного косяка который вцепилась его побелевшая рука.

– Успокойтесь, Пломмер. Через пару месяцев.

– Пару месяцев! – раненым оборотнем взвыл Карл. – Сорок лет… сорок проклятых лет я ждал этого часа! И сейчас, когда цель моей жизни тут, рядом, руку протянуть, вы говорите мне «через пару месяцев»?!

– Ну, – после короткого раздумья сказала я, – если уж вам так не терпится… плату за проезд вы отработали честно, на море – штиль, а до вашего ненаглядного острова, как вы верно заметили, рукой подать.

– Что?! Вы предлагаете мне добраться до острова вплавь!

– Могу уступить один спасательный круг. Или даже два. Советую взять два – какой-никакой, но опт, а оптом, как известно, выходит дешевле. Возьмете? Всего три доллара семнадцать центов за штуку. У вас есть шесть долларов, Карл?

Взгляд Пломмера с каждым мгновением становился все безумнее.

– Вам не удаться избавиться от меня, – прохрипел он.

– Избавиться от вас? – удивленно переспросила я. – Однако, как говорит Рысьев… ведь это вы, Карл, прямо-таки жаждете избавить нас от своего общества.

– Этот остров – мой!

Я пожала плечами.

– Не буду спорить. В любом случае мы еще не вошли в его территориальные воды. И учтите, Пломмер, вы можете объявлять этот остров своим хоть до посинения, но ближе, чем сейчас, яхта к нему уже не окажется.

– Это вы так думаете. Но, – Пломмер дернул подбородком, – команда считает иначе.

– Команда? – Интересно, когда я приподнимаю бровь, то выгляжу так же нелепо, как и Крис? Надо будет потренироваться перед зеркалом. – Команда, которая считает иначе, чем капитан… а не бунт ли это?

– Никак нет, капитан, – пробасил Том «Валун» Хокси. Потомок троллей явно чувствовал себя весьма неуютно, а процесс перекручивания бескозырки явно не приносил должного покоя его мятущейся душе. – Просто… мы того-этого… просим вас передумать. Ну что вам, мэм, в самом деле, стоит… остров-то совсем рядом…

И вот тут-то я развеселилась окончательно.