Глава пятнадцатая

Ровно половина Братства уже сосредоточилась в Замке, хотя не все имели полное представление о смысле и целях очередного Собрания. Оставалось доставить сюда еще восьмерых, и тогда уже, при полном кворуме, сделать доклад, внести предложения и выслушать возражения.

Не так уж часто официально трубился Большой Сбор. Только в специальных случаях. Для поддержания связности организации обычно хватало личных контактов и регулярных съездов в Форте Росс, напоминавших традиционные встречи членов аристократических клубов или тайных масонских лож.

Транспортные проблемы взял на себя Антон. С Басмановым, Кирсановым и Ростокиными сложностей не было никаких, а вот для перемещения на рейд Замка «Валгаллы» и «Изумруда» пришлось предварительно вывести их в открытое море. Переброска кораблей общим водоизмещением больше тридцати тысяч тонн непосредственно из ограниченной высокими скалами бухты могла вызвать разрушительный гидропневматический удар по поселку. По той же причине и приняли нашу флотилию милях в десяти от берега, во избежание локального цунами.

Мы с Шульгиным сотворили в примыкающих к жилой зоне коридорах почти стопроцентно точную имитацию загородного дворца Павла Первого, давным-давно очаровавшего меня неким особым шармом. Может быть, потому, что я впервые побывал там в обществе эрудированной девушки, теплым майским днем, туманным, с моросящим дождем. Окна первого этажа заслоняли кустарники, лишенные пристального внимания ландшафтных дизайнеров. Они росли буйно и неуправляемо, и в помещениях царил зеленоватый полумрак. Впечатление усиливали исторические реминисценции – тень несчастного наследника престола, бродящего по лестницам и коридорам захолустного дворца и мечтающего когда-нибудь хозяином войти в Зимний…

Бесконечные анфилады сравнительно небольших залов и комнат выглядели гораздо уютнее и приватнее, чем подавляющая роскошь Царскосельских, Петергофских дворцов и того же Зимнего. Одновременно там все было устроено для достойного приема друзей и подруг, чтобы ощутили необычность и важность момента. Должным образом меблированы и украшены столовые для завтраков, обедов и ужинов (отдельно), курительные комнаты для мужчин и уютные будуары для женщин, где они могли расслабиться и поболтать в обществе себе подобных, избавленные от напрягающего психику внимания представителей противоположного пола. Туалетные комнаты приведены в соответствие с последними достижениями культуры этого дела.

Эстетические запросы удовлетворяли библиотека, музыкальный салон, картинные галереи, выставки скульптур, посуды, старинного оружия и так далее, и тому подобное. Даже запахи удалось синтезировать, живые и раритетные одновременно. Впрочем, об особенностях и возможностях Замка я уже писал. Просто сейчас нужно было продемонстрировать его (и наши) возможности лицам, которые до сих пор ни с чем подобным не сталкивались. Наверное, пора.

Все-таки и Форт Росс, и «Валгалла», тем более – квартира на Столешниковом мало отличались от того, что можно увидеть в «обычной жизни». Настоящих чудес некоторые соратники до сих пор не видели.

Сразу скажу, что ничего подобного балу у Воланда мы учинять не собирались, хотя препятствий к этому не было никаких. Арчибальд охотно испробовал бы себя в качестве Хозяина. Подобная мысль, кстати, мне в голову приходила. Должным образом оформленная, она могла произвести желаемое впечатление даже на кадровых членов Братства. Все дело только в режиссуре.

Та самая лестница, наверху Антон с Арчибальдом, кто в какой роли – сами бы договорились. Или биороботов к делу пристроить: те и Маргариту с Геллой могут изобразить. Только наших девушек уговорить явиться на бал обнаженными было бы затруднительно. У нас не та власть, у них – иной статус.

Это шутка, конечно, но вообще хотелось чего-то необычного, неожиданного, резко смазывающего «карту будней», говоря словами Маяковского. Но мы с Шульгиным и Олегом решили не переигрывать. Все же не передвижной цирк, а серьезное мероприятие. Разве что потом поразвлечься, под занавес.

Из небольшого, но отлично оборудованного порта «Валгалла» прошлый раз ушла своим ходом, всей мощью турбин преодолевая страшный шторм, шедший с востока. Чуток бы не хватило мощности, и нас свободно могло выбросить на берег с непредсказуемыми (на самом деле) последствиями. История мореплавания знает массу подобных случаев. Океан всегда сильнее человека со всей его техникой. Спасает только везение да сугубый профессионализм. Иногда это называют «хорошей морской практикой», но тут у меня есть некоторые сомнения. Вроде как у Баха одно из произведений называется – «Хорошо темперированный клавир». А откуда он сам знает, хорошо или не очень хорошо? Не присутствует ли здесь некоторая нескромность? Вот принес бы я редакцию текст с заголовком: «Хорошо написанный рассказ». И что?

Сейчас «Валгалла» вернулась обратно, к месту своего создания и первой стоянки. Намотавшая на лаг многие тысячи миль, опаленная огнем сражений. Два боя с английским, сильнейшем на то время флотом она выиграла с блеском. Многим адмиралам Гранд-флита до сих пор икается, а один вообще от горя застрелился. Самый, кстати, перспективный из клонящейся к закату плеяды наследников Нельсона.

За появлением «Валгаллы» мы наблюдали в бинокли с вершины башни. Со стороны я такую картину видел впервые. Пароход возник на пустынной глади океана мгновенно, но без потрясения континуума, сопровождавшегося громовым ударом, которое всегда учиняли левашовская СПВ или аггрианские блок-универсалы.

Здесь канал был пробит из восьмого, допустим, века. До или после Рождества – непринципиально. Ни к двадцатому, ни к двадцать первому веку эта акция отношения не имела. Если, конечно, и в пресловутой «Вавилонской библиотеке» Борхеса не сидели «радиометристы» дуггуров, отслеживающие, с кем в данный момент организует внепространственную связь ныне царствующий Тиглатпалассар, или другой самодержец с похожим именем.

Одновременно или секундой позже мы увидели, что позади «Валгаллы» материализовался крейсер «Изумруд». Изумительно изящный кораблик. Хоть и пишут некоторые умники, что русское кораблестроение тогда отставало от западного, – не верю. Наши «Россия», «Громобой», те же «Жемчуг» с «Изумрудом», «Новики», само собой – отличались особым корабельным шармом, в сравнении с ними немецкие и английские крейсера выглядели несколько топорно.

Когда они стали на место, шестым, а то и седьмым чувством я ощутил, что возвращение «Валгаллы» к месту и времени своего создания особым образом уплотнило, или сгустило, структуру мирового эфира. Точнее объяснить не берусь. При случае – подумаю отдельно.

На обоих кораблях в Замок прибыли Воронцовы, Сашкина Анна и Владимир Белли, так и не нашедший себе постоянной подруги. А где ее взять? Для коротких необременительных связей лишенных предрассудков дам из лучших фамилий России ему хватало, а такой, чтобы ввести ее в Братство, – не встретилось. Разве что специально этим вопросом заняться на досуге?

Не совсем понимая, зачем вдруг такая спешка с перелетом на пароходе через Тихий океан и североамериканский континент, Наташа с Аней тем не менее успели приодеться. Естественно, каждая в своем стиле и сообразно пониманию предстоящего.

Встретил я их у нижней площадки трапа, приложился к ручкам, осведомился, как прошло путешествие. Наталья на это только усмехнулась, а Аня, до сих пор сохраняющая долю вынесенной из прошлой жизни наивности, на полном серьезе ответила, что никакого путешествия и не было. Хлоп – и все! Разве что, пока к берегу подплывали, успели полюбоваться окрестностями.

– Красиво, – указала она затянутой в лайковую перчатку рукой на заснеженные холмы, громаду замка и окаймленную кружевом прибоя береговую черту. – Много слышала про это место, а увидела впервые. А Саша где? Почему он не встречает?

– Встречает, вон от ворот поспешает. Он твои апартаменты обустраивал, вот, видать, не успел добежать. Пароход сильно быстро подплыл…

– Ты же вот успел…

Анна поджала губы. Будет у них сегодня тема для отдельного разговора. Везет Сашке, все ему барышни с гонором попадаются. А эта по началу такой тихой и кроткой казалась, сама по себе, да подружки наши своим дурным примером на нее повлияли. С кем поведешься…

В залах уже звучала музыка и призывно сияли огнями окна и обрамленные гирляндами иллюминации двери. Тут с корабля на бал попасть беспроблемно.

Последними со своих мостиков спустились командиры – Воронцов и Белли, оставив суда на попечение роботов-старпомов.

С ребятами я не виделся довольно давно, и мы со всей искренностью обменялись рукопожатиями и приобнялись. Приятно, что ни говори, когда снова вся команда в сборе и корабли стоят у стенки, полностью оснащенные, готовые защищать нашу свободу и экстерриториальность всей своей огневой мощью. Совсем другое дело, чем пятачок плацдарма перед отрытыми на урезе воды окопами и пустое, как карман пропойцы, море за спиной.

Дмитрий сообщил мне по дороге к воротам замка, что маячок с указанными Олегом характеристиками установлен на противоположной от форта стене фьорда. А также произведено несколько направленных в никуда перебросов инертных масс (мешков с песком) через корабельную установку СПВ. Тут у нас тоже был свой замысел. Если дуггуры усекут веер вдруг возникших межпространственных тоннелей, это их наверняка насторожит, а может быть, вынудит к каким-то активным действиям.

Они, даже добравшись до Новой Зеландии, прежде всего не обнаружат никаких следов, указывающих на предыдущее наличие, способ и направление исчезновения самой установки и причастных к ней «персонажей». И тут же, что удивит их еще больше, попадут в специально для них подготовленную ловушку, не ту, «сетевую», а самую обыкновенную, фронтовую, в которой потеряют, надеюсь, десяток-другой бойцов, а то и всех, если нам повезет, а им, соответственно, – наоборот.

Собственно, весь организационный Сбор я сначала планировал провести буквально за несколько часов. Доложить братьям и сестрам об очередном изменении обстановки и согласовать распределение ролей в данном сюжете. Грубо говоря, поставить сообщество перед фактом, в достаточно жесткой форме дав понять, что обсуждать, собственно, нечего. Так надо, и на этом почти все.

Однако все пошло по иному сценарию. Прежде всего, соскучившийся по близкому общению народ сразу начал ломать предусмотренную программу. Шестнадцать самодостаточных, имеющих четкое представление о собственном статусе личностей – это довольно много, чтобы ухитриться удержать всех в поле внимания, да еще и навязать им общий стереотип поведения. Такая же разница, как между польским сеймом семнадцатого века и полковым отчетно-выборным партсобранием.

Например, Ирина сразу мне шепнула, еще до прибытия «Валгаллы», что не желает, чтобы я затевал хоть какие-то деловые разговоры с Ларисой, Сильвией, Натальей и Анной раньше, чем она сама с ними «поработает»… А до того – исключительно банкет, и если он будет плохо организован, спросится ни с кого-нибудь, а именно с меня. Пришлось согласиться.

В качестве злобного «паре» я предложил ей взять на себя руководство столом, лакеями и размещением гостей. Мне, ты уж прости, совсем сейчас не до этого.

Посмотрим, что у нее получится.

Следующая проблема – капитан Воронцов, который, конечно, давно уже адмирал, по числу спланированных операций, выигранных сражений, да и просто так, за красивые глаза. Нашивки на черном кителе у него скромные, одна широкая, одна средняя. А мог бы от обшлагов до плеч украситься, как муж королевы Елизаветы Английской. Вроде царем Николаем наш Дмитрий себя воображает, которого некому было произвести в следующий чин.

На подходе к банкетному залу он придержал меня за руку, пропустив Белли вперед.

– Что скажешь, командир, опять война начинается? – спросил Воронцов скучающим тоном. Мог бы и другим, наши отношения предполагали разные варианты. Слишком близки мы не были, если вспомнить и времена настоящей Валгаллы, и кое-что после. Но уважали друг друга безусловно. Возможно, сильнее, чем это складывалось в других мужских контаминациях нашего общества. О Левашове не говорю, там у них свои отношения, мне не совсем понятные.

Наилучшим способом разрядить эмоциональный напряг во все времена считалось достать из кармана портсигар и протянуть его собеседнику. Нет, нет, самый обычный, другими мы баловались в иных ситуациях.

– Что, окончательно на сигары перешел? – спросил Воронцов, вынимая из кармана кителя пачку сигарет. Как хочешь этот жест понимай. У меня одолжаться не захотел или действительно считает сигару вне должного антуража моветоном.

– Не окончательно. Обстановка последнее время так складывается. Вроде моментами солиднее выглядит, моментами легче внимание отвлекать изящными манипуляциями. А сигареты, конечно, удобнее. Дай-ка твою…

Закурили, убедившись, что прочая публика веселой толпой движется в нужном направлении.

– Войны, Дим, честно, в ближайшее время не обещаю. Если, конечно, прямо сейчас нам на головы чужой десант высаживаться не начнет. Но это уже будет совсем из другой оперы. В мои же намерения входит совершенно противоположное. Да что мы тут стоим? Пошли помаленьку. Все, что нужно, узнаешь в ближайшее время. Со старым корешем повстречаешься. А что скучать не придется – почти наверняка могу гарантировать. Ты ведь там у себя засиделся, или застоялся, как и твой пароход?

– Застоялся – еще и про лошадей говорят…

– Ну, сам смотри, что к истине ближе. Разминку предложить могу, а уж примешь предложение или воздержишься – тебе решать.

Признаться, острого желания собрать всю нашу достаточно разношерстную команду в единое подразделение и, изображая Моисея, повести ее на поиски безопасности и Земли обетованной я не испытывал. Но и оставить кого-нибудь из них на растерзание монстрам в качестве приманки или по причине излишней самонадеянности я тоже не был готов.

И дело не в том, что пробудился во мне дух товарища Сталина и захотелось мне стать идеальным вождем «всего прогрессивного человечества», в данный момент насчитывающего около полувзвода. Я просто ощущал, что опасность разлита вокруг, и не так уж важно, откуда она исходит. По этой причине я обязан был хотя бы предупредить каждого и предложить вариант защиты. А уж если мои доводы не подействуют – выбор у каждого свой. Делай, что хочешь, и выкручивайся сам.

Из новоприбывших в Замке раньше бывали только Воронцов с Натальей, для прочих это выглядело сказками «Тысячи и одной ночи», с поправкой на прогресс цивилизации. Мужчин встречали и размещали мы с Шульгиным и Берестиным, женщин – Лариса с Ириной. Олег самоустранился, занятый подготовкой «культурной программы». Антон и Арчибальд решили раньше времени не показываться, по вполне естественным соображениям. Хотя с форзейлем были знакомы почти все, свое участие в деле он решил пока не афишировать.

Правильно, наверное, понимая, что у многих из наших он инициирует своего рода идиосинкразию, а то и обычную человеческую неприязнь. Вызванную разными причинами, не всегда справедливую, но имеющую место быть.

Так что его мы введем на следующем этапе.

Если кто помнит, однажды, в двадцать первом году, после взятия Царьграда, я уже пытался «свернуть проект» и предложил братьям и сестрам тогдашнего состава предоставить созданный нами «новый мир» естественному ходу вещей. Хотя бы на год отойти от дел, предавшись путешествиям и вообще личной жизни. Тогда эта идея не прошла, почти у каждого нашлись веские доводы и причины, не позволявшие отказаться от избранных ролей.

Кого-то в России и окрестностях держало «чувство долга», как Берестина и Воронцова, кто-то просто не успел наиграться в «большую политику» и не хотел расстаться с внезапно свалившимся на голову «статусом», как Лариса… В общем, не важно, но тот раз меня не поддержал никто, кроме Ирины с Анной да леди Спенсер, которая подарила мне королевскую яхту и более всего на свете желала помахать нам платочком с берега, после чего надолго забыть о нашем существовании.

За прошедшие годы случилось много всякого, водоворот каждый раз неожиданных, но вытекающих одно из другого событий завертел каждого из нас так, что удивляюсь, как вообще действующие лица ухитрились вынырнуть, поодиночке и все вместе.

И вот теперь, на новом совершенно витке, когда все мы стали совсем другими людьми, но каждый – по-разному, я собрался повторить свое предложение.

Предварительный расклад, на который мы с Шульгиным ориентировались, затевая встречу, у нас получался такой: наши с Сашкой женщины поддержат нас по-любому. Да и Олег с Ларисой теперь были на нашей стороне, что радовало.

Воронцов – особая статья. В переделках последних времен он участвовал мало, избрав свою нишу и уютно в ней устроившись. С Натальей ему было хорошо, пароход оставался в его полном распоряжении, да и в Форте Росс он главенствовал, как старморнач и командир над портом. В отличие от нас он был человек спокойный, выдержанный, все свои былые комплексы и неотреагированные эмоции сумел свернуть. По его меркам, иных райских кущ, помимо уже достигнутых, искать было бы глупо.

Наше предложение, как мне казалось, он должен принять без возражений и протестов, просто потому, что для него ничего существенно не менялось, наоборот, роль его значительно возрастала. Кое-что поймет сам, остальное я объясню позже. Значит, еще плюс два в нашу пользу.

С Берестиным тоже согласовано. Ему именно сейчас терять совершенно нечего. Он навоевался, достиг возможных пределов карьерного взлета, ни в двадцать пятом, ни в две тысячи пятом ничего ему не светит. Новопомазанный Государь Император Олег, безусловно, благодарен ему за спасение Трона и Державы, но официальный пост ни в коем случае не предложит. Своих генералов хватает. А вот начать очередной раз с нуля и вновь достичь вершины в совершенно новом качестве ему определенно по душе.

Сильвия, сколь бы независимой персоной себя ни считала, узнав о последних событиях, просто обязана нас поддержать, ибо лучше многих других должна представлять возможные перспективы. Общие и свои личные. Негативные и позитивные. Однако в истории с Дайяной она повела себя… не совсем по-нашему.

Мне казалось немаловажным и то, что наш план позволит ей вернуться во времена своей молодости, где по исходной легенде она числилась этакой «Наследницей из Калькутты», девушкой хорошего старинного рода, возвратившейся в Англию из колоний. Вот пусть и попробует прожить этот вариант еще раз, не отягощенная обязанностями инопланетной резидентки. А Алексея лордом, членом палаты пэров назначит, если обратной дороги не будет.

Кирсанову и Басманову возвращение на рубеж веков тоже, несомненно, должно показаться привлекательным. Для них девяносто девятый – время осмысленного детства. Первому тогда было уже двенадцать, второму семь. Есть что вспомнить. А кроме того, при вербовке в наш отряд рейнджеров им первоначально предлагалась именно служба, условно говоря, в «иностранном легионе», личной гвардии авантюристов, созидающих собственное феодальное княжество в африканских дебрях. Подписку давали? Вот теперь пусть исполняют.

Анна и Владимир Белли тогда пребывали в пеленках, но все же.

Есть такое понятие – «тяга времени». Не путать с «одержимостью временем», описанной Азимовым. «Тяга» – это совсем другое. Человека мыслящего и чувствующего – когда сознательно, когда и нет – особым образом манит аура тех лет, когда он был ребенком, пусть эти времена объективно были не столь уж благополучны. Какую-то щемящую тоску (у меня лично) вызывают кинофильмы, журналы, газеты начала пятидесятых годов. Как-то в музее увидел экспозицию: «Типичный интерьер городской квартиры послевоенных лет». Так поверите – оторваться не мог, настолько здорово музейщики подобрали реквизит. Наверняка по собственным воспоминаниям. Хотелось перешагнуть ограждение и перетрогать все своими руками. Пусть и было все там, по нынешним меркам, примитивно, бедненько, а вот поди ж ты…

Одним словом, с этой публикой у меня сложностей не предвиделось.

Сложностей я поначалу ждал от разговора с Ларисой, девушкой крайне «своеобычной», как одно время принято было выражаться. Что она авантюристка и готова к самым неожиданным эскападам – известно с самого начала. То есть вопрос только в том, попадет ли ей очередная вожжа под хвост или нет. Но она, на удивление, приняла нашу идею мгновенно и почти с восторгом. Так что теперь можно использовать ее для работы среди другого «женского персонала», и не только женского, если потребуется. А уж как она сможет развернуться в том обществе, куда нам предстоит попасть! Заведомо воображаю, какая может получиться тема для небольшого романа.

Игорь Ростокин тоже относится к неопределенным величинам. Прежде всего, мы до сих пор не знаем, что он собой представляет в нынешний момент. Сколько памяти он сохранил из «ловушечного» периода, не всажена ли ему специальная, подлежащая активизации в нужный момент подпрограмма? Насколько его личные планы совпадут с нашими? Это тогда, в своей реальности, ему без моей с Ириной помощи и поддержки не удалось бы элементарно выжить, а теперь он фигура самостоятельная, и с амбициями.

Вот вроде и вся диспозиция, не такая сложная, но требующая филигранной работы, одними декларациями и угрозами вражеского вторжения тут не отделаешься. Пожалуй, всю дипломатию нужно построить «от противного». Никому ничего не навязывать и никого не вербовать. Даже подчеркнуть, где в лоб, где «из-за угла», что из поля зрения неприятеля безусловно необходимо вывести только восьмерых: меня, Сашку, Олега, Берестина с Воронцовым, Ирину, Сильвию и Наталью. Каждый из этой команды наверняка несет на себе определенную «черную метку». Причем разного диапазона и мощности – за неимением другого термина.

Все остальные в принципе могут не беспокоиться. Мы просто отберем у них все технические устройства, выходящие своими характеристиками за норму для двадцать пятого года, и пусть себе живут, «не высовываясь». Если же и эти предосторожности окажутся недостаточными или дуггуры вторгнутся в наш мир согласно собственным стратегическим конструктам, «неспровоцированно», тогда те, кому повезет, укроются в Замке. Где мы когда-нибудь встретимся.

…Как обычно после достаточно долгой разлуки, некоторое время ушло на сбивчивые, перескакивающие с одной темы на другую взаимные расспросы: с кем что случилось за последнее время и как все складывается на «подведомственных территориях». Не обошлось, разумеется, без сентиментальных «охов и вздохов», связанных с воспоминаниями о прошлой жизни в Замке, когда те, кому довелось в нем побывать, были так молоды и понятия не имели, что готовит им судьба.

Наталья, разумеется, захотела навестить свои бывшие апартаменты, что совершенно естественно, и вообще пройти «по местам боевой славы». Прочие дамы составили ей компанию, а Сильвия предпочла остаться в залах. Похоже, пристальные, не слишком скромные взгляды Кирсанова и мальчишки Белли ее интересовали больше, чем перспектива поучаствовать на третьих ролях в дамском междусобойчике. Мужская часть, разбавленная леди Спенсер, на какое-то время оказалась предоставлена самим себе, сгруппировавшись в буфетной.

Легкого намека Сашки, адресованного Кирсанову, оказалось достаточно, чтобы тот, особым образом, недоступным нам, родившимся в другое время, изогнулся, предложил Сильвии локоть калачиком, начал что-то нашептывать и повлек вдоль по анфиладе, едва ли не «ируканские ковры» осматривать. Впрочем, до ковров вряд ли дойдет, поскольку Павел сделал знак старшему лейтенанту, облаченному в белый китель с орденами, при кортике, сопровождать их.

Мне показалось забавным, что с Сильвией, полностью обрусевшей, оба старательно разговаривали по-английски. Кирсанов свободно, а Владимир правильно, но выученно, без приличной языковой практики.

Остались в полуциркульном зале с фуршетными столиками шестеро наших и Удолин, трезвый до изумления.

Опрокинули по рюмке, тоже в лучших традициях светской жизни, дружно закурили у приоткрытого венецианского окна.

– Дело у нас следующего рода, – обратился я ко всем сразу, но преимущественно к Воронцову с Ростокиным, считая, что Басманов частично, но в курсе, профессор тем более. – В технические детали сейчас вдаваться не будем, подождем, когда вернутся дамы, тогда мы прокрутим один любопытный фильм с необходимыми комментариями, и всем все станет окончательно ясно…

Подготовленного Левашовым фильма, кроме меня и Сашки, не видел никто, даже Алексей не успел.

– Пока же просто хочу согласовать позиции. Магистрам и иным чинам Ордена не пристало в обществе женщин затевать диспуты и демонстрировать разброд и шатания в мыслях, словах и поступках… – В такой, несколько ернической форме я решил задать подходящее настроение.

Получилось, но не совсем.

– Значит, ты сейчас должен быть очень убедителен, – заметил Воронцов, скользя цепким взглядом по нашим с Олегом и Сашкой лицам. Наверняка ему не слишком нравилось, что мы предварительно втроем о чем-то сговорились, а теперь темним. Пожалуй, ему сейчас вспомнилась «тайная вечеря» в мастерской у Берестина, где к нему отнеслись без должного пиетета.

Сам Алексей вертел в пальцах сигарету и смотрел не прямо на меня, а на мое отражение в оконном стекле. Но молчал, выжидая дальнейшего развития событий.

Ростокин, заинтригованный, весь обратился в слух, как писали авторы в девятнадцатом веке.

– Сделаю все возможное. Новости у меня, как обычно, две. Хорошая и плохая. Беда в том, что никак не получается сообразить – какая есть какая. Вот, Александр наш Иванович, сам почти того не желая, влез в Сеть и что-то там переключил. В результате, по заслуживающим доверия данным, мы, то есть вся наша реальность, теперь от нее изолированы. От Игроков, от Держателей, от всего… Хорошая это новость или плохая – сказать пока затрудняюсь.

При этом я указал папиросой на Левашова. Мол, я сказал и сказал, а Олег должен объяснить если не физический, то психологический смысл происшедшего. Затем Сашка вставил несколько слов, не затрагивая пока, как мы и договорились, прочих имевших место событий. Касающихся его лично, но не только.

Впрочем, дискутировать слишком долго я товарищам не дал. О факте поставлены в известность, ну и все пока.

– Новость вторая – свято место, как известно, пусто не бывает, и если где чего отнимется, то в другом непременно прибавится. Вот у нас на Земле и прибавилось… Незваные гости, родственнички с какой-то очень далекой мировой линии, ответвившейся, может быть, еще до появления кроманьонцев…

Кто-то негромко присвистнул.

– Сами увидите, на пальцах объяснять долго и неубедительно. Мы тут предварительно проконсультировались с другом Антоном…

– Он снова объявился? – спросил Воронцов, который действительно мог считаться его самым старым другом-приятелем. Дмитрий, по большому счету, и заварил всю эту кашу. Если б не он, одной половины Братства давным-давно не было бы на этом свете, а остальные либо и сейчас существовали по определенным им от рождения схемам, как Наталья и Лариса, либо покоились в земле, отжив отпущенный естественный срок. Это Басманов, Кирсанов, Белли, Анна. Либо, наконец, только собирались бы родиться лет так через полсотни от «контрольной точки» – Ростокин с Аллой.

– И при весьма странных обстоятельствах. Так вот, даже он пока не сумел выяснить, откуда у всего этого дела ноги растут. Но настроен крайне мрачно. Сам увидишь, время будет. Чего-чего, а времени у нас теперь навалом, – успокоил Дмитрия Сашка.

Чье поведение мне нравилось, так это Михаила Федоровича. Выбрали мы его среди тысяч таких же, вроде бы, людей «темного», оно же – «проклятое», прошлого – и так хорошо выбрали, что ни разу не пожалели. Даже наоборот – временами казалось, что без него у нас очень многое просто не получилось бы.

Правда, как-то мне пришло в голову, что и здесь все обстоит совершенно наоборот. Ничего мы не выбирали, а просто, бродя с Сашкой по Стамбулу, визуализировали такую мыслеформу, как капитан Басманов, смонтировав его из многих известных по литературе и истории, симпатичных лично нам персонажей. Соответственно, был придуман и Кирсанов как идеальный образ просвещенного и умного жандарма, а потом и гардемарин Белли, гибрид Юры Ливитина из «Капремонта», Бахметьева и Лобачевского из «Арсена Люпена».

Всего-то!

И сейчас они держались, как подобает офицерам. Вопросов не задавали, мимику контролировали, вообще в основном отдавали дань напиткам и холодным закускам, с интересом разглядывали дворцовые интерьеры, наверняка вспоминая что-то свое. Чем их удивишь после того, как, удивившись раз и навсегда, они любую новую невероятность воспринимали как должное.

– Но главное, ради чего я разговор затеял, заключается вот в чем: выбор у нас небольшой. Оставаясь здесь, рано или поздно придется ввязаться в очередную войну с непонятным и намного превосходящим врагом, а то и спровоцировать ее именно фактом нашего здесь присутствия. Взамен можно уйти за пределы «опасной зоны», целиком занявшись частной и личной жизнью, предоставив Антону и его «соратникам» разобраться самим, а нам вмешаться уже на заключительном этапе. Как Сталину в японо-американскую войну…

– Как-то странно ты ставишь вопрос, – первым ответил Воронцов. – Что за враг, какой, зачем мы ему и он нам – не сказано. А решение принимать требуешь уже сейчас. Разобъяснил бы как-нибудь… подоступнее. Я «втемную» даже в преферанс не люблю…

– Насчет врага ты узнаешь в ближайшие полчаса. Если он тебя заинтересует… – Шульгин подергал щекой, – сможешь поупражняться. В частном порядке. Речь же совершенно о другом. Из здесь присутствующих пятеро уже стояли однажды перед похожим выбором и согласились уйти из Замка в двадцатый год, потому что здесь стало «горячо»…

– Ну, тогда нас особенно и не спрашивали, – вставил Воронцов.

– Отнюдь. Выбор был и тогда, ты просто подзабыл… Сейчас нас здесь восемь человек. Проблема выбора – аналогичная, но в чем-то легче. Тогда мы сами о себе почти ничего не знали, сейчас – знаем. Уйти нам предлагается в достаточно спокойное время, где никаких катаклизмов не ожидается. Не очень надолго…

Тут у меня были некоторые сомнения, но высказывать вслух я их не стал.

– Или война с неизвестным врагом и непредсказуемым исходом, к которой именно сейчас я не расположен…

– Горячих сторонников любой войны среди нас не так много, – вставил свое слово и Ростокин. – Видели, знаем, но сама постановка, признайтесь, странная, Александр Иванович… Раньше так не бывало, насколько я в курсе.

– Мало чего раньше не было. Но если таково общее мнение – давайте на этом пока закончим. Кино посмотрите – поговорим еще раз. Только, поверьте, у нас с Андреем и Олегом были основания поставить вопрос именно так. Чтобы перед женщинами выступить с единой позицией. Ты вот, Игорь, из нашей последней встречи на Селигере и в Москве что-нибудь помнишь? Монастырь, генерал Суздалев, ресторан, «чекист» Маркин, ночь в твоей квартире…

Лицо Ростокина выразило мучительную работу мысли. Опять же, как при попытке вспомнить недавний сон. Вроде что-то такое ощущается, эмоционально, а подробностей – ноль. И от этого – тяжелый дискомфорт.

– Мы разве встречались? Что-то я не припомню. Последние месяцы я ни в Москве, ни на Селигере не бывал. Тут у меня железное алиби… Уточнить можете?

– Ну, для тебя же лучше. Не был и не был. Это, значит, у меня индивидуальный глюк приключился. Сон в летнюю ночь. Но до того убедительный… Вроде как у тебя прошлый раз с княжной и татаро-монгольским нашествием. Не бери в голову. Да вон, кажется, и наши дамы возвращаются. Так что, сначала кино, а потом ужин или наоборот?

Вопрос был задан исключительно «pro forma» . Какой ужин после всего сказанного?

Все вместе, дождавшись возвращения женщин, направились в небольшой просмотровый зал, приготовленный неподалеку. Точнее – некий гибрид домашнего кинотеатра и ресторанчика на два десятка персон. Столики амфитеатром, удобные кресла, чтобы зрители не заскучали или, наоборот, в самые волнующие моменты могли промочить пересохшее горло. В ассортименте были выставлены прохладительные напитки и легкие вина в качестве аперитивов к предстоящему ужину. Он-то состоится независимо от художественных достоинств предлагаемого фильма.