Как пользовались баней в русском средневековье

Обычно в баню ходили после обеда, не опасаясь дурных последствий. Жар в парильне был нестерпимый. На скамьях и полках расстилали сено, покрывая его полотном. Парящиеся ложились на него и велели бить себя вениками «до усталости», после чего выбегали на воздух и бросались в реку или озеро (летом) либо в прорубь или снежный сугроб (зимой). Зимой катались в снегу или обливались водой на морозе.

Всегда, кто ходил в мыльню, тот и парился, – это было всеобщим обычаем, и понятие «помыться» было нераздельно совмещено с парной процедурой.

В общественных мыльнях было два отделения – мужское и женское, которые отделялись одно от другого перегородкой, причем вход был общим. И мужчины, и женщины, входя в мыльное отделение нагишом, встречались друг с другом, но это никого не смущало: они закрывались вениками и без особенного замешательства разговаривали.

В более отдаленные времена в русских общественных банях вообще было принято париться и мыться вместе мужчинам и женщинам, причем это касалось даже монахов. Немцы, жившие в Москве, заимствовали от русских их мыльни, но придали им больший комфорт, уют и ухоженность.

Немецкие мыльни приобрели в Москве славу и пользовались популярностью у высокопоставленных и зажиточных людей. Вместо голых скамей в них были тюфяки, старая трава выбрасывалась, а свежая набивалась. Предбанники у немцев были особенные: чистые и светлые, здесь было удобно раздеваться и одеваться. После мытья посетителя обтирали и клали в постель – отдохнуть. Тут появлялась женщина-прислуга, которая приносила мед, пиво или сбитень для питья.

Русская баня была главным лекарством от всяких болезней: как только русский чувствовал себя нездоровым, он тотчас выпивал водки с чесноком и перцем, закусывал луком и шел в баню париться.

Как для простонародья, так и для других сословий баня и была своеобразной школой той удивительной нечувствительности ко всем крайностям температуры, какой отличались русские, всегда удивляя этим иностранцев. Тем не менее, относительно высших классов общества, по замечанию Костомарова, «при сидячей жизни бани пережили бездействие и изнеженность: в особенности женщины высшего сословия отличались этим и казались хилыми и брюзгливыми».

Знаменитый русский полководец А. В. Суворов, как известно, в детстве был больным и физически слабым. Лишь благодаря постоянным физическим упражнениям и закаливанию он стал крепким и выносливым.

Важнейшую роль в этом сыграла баня. Верность ей он пронес через всю свою жизнь. Суворов пристально следил, чтобы русские солдаты всегда получали «банное довольствие», были опрятны и чисты, мылись, парились, стирались регулярно, всегда и везде, в том числе в полевых условиях, «на бивуаках». До преклонного возраста Суворов сохранял неукротимую энергию, жизнерадостность и работоспособность. В журнале «Замечатель» за 1842 г. говорилось, что Суворов выдерживал в бане на полке ужасный жар, после чего на него выливали ведер десять холодной воды.

Обожал русскую баню и знаменитый певец Шаляпин. «Это у меня с детства, – вспоминал он. – Любил я с отцом ходить в баню… Там мылись мы и парились часами, до устали, до изнеможения. А потом, когда ушел я из дому, помню: первым долгом, если хоть один пятак был у меня в кармане, шел в баню и там без конца мылся, намывался, парился…»

На Руси было несколько основных разновидностей бань. Наиболее известные – баня по-черному, баня по-белому и самая экзотическая – баня в русской печи.

Баней по-черному называется любая баня, парная которой не имеет дымовой трубы, и дым от банной печи выходит прямо в парилку. В старину, когда налог за жилище платился «с трубы», российский люд хитрил и топил «по-черному» не только бани, но и жилые помещения.

Некоторые любители народной бани считают, что баня по-черному даже лучше, экзотичнее, чем точно такая же баня по-белому (с трубой). Дескать, в черной бане по-особому ощущается дух от дровишек, прокопченые стены после хорошей протопки отдают особенный, «духмяный» жар. И если народу в «черной» бане парится немного, то для дачного участка или охотничьей заимки она вполне сгодится.

После протопки парилку в такой бане проветривают, стены окатывают водой и парятся «по-черному».

Баня по-белому – это прежде всего печь с хорошим дымоходом. Парятся там обычным порядком: сперва льют воду на раскаленные камни печи-каменки, потом выгоняют лишний пар полотенцами или простынями, слегка (минуту-другую) выдерживают «для опуска», потом забираются на полки и ждут седьмого пота (о технике парения см. в соответствующем разделе данной книги). Проветривают и окатывают водой парилку в такой бане только после того, как наберется много опалого листа и влаги на полу и полках.

На Руси отношение к бане было особенное, уважительное, наполненное правилами и суевериями, например, считалось, что в бане живет ее незримый хранитель – баенник, который может иметь, как домовой или леший, супругу – шишимору (кикимору). Этот «нечистый банщик», согласно преданиям, зарождался из обмылков, и в полнолуние, в заполночную пору, мог запросто уморить задремавшего в парилке выпивоху: а не ходи париться во хмелю.

Материалисты утверждают, что это предание призвано убедить любителей попариться в пьяном виде в необходимости соблюдать технику безопасности и не засыпать в парилке, ибо можно либо вообще не проснуться, либо остаться парализованным на всю жизнь: алкоголь и жар в совокупности оказывают синергическое (взаимо-усиливающее) действие, и удар по сосудам мозга и сердца может оказаться роковым. А злого баенника народная молва, дескать, придумала для доходчивости.

На Руси в баню полагалось ходить перед всеми большими праздниками. Часто там занимались супружеской любовью и после этого благочестивые муж и жена несколько дней не смели входить в церковь, а церковную службу слушали, стоя на пороге. Молодежь, догадываясь о причинах такой стеснительности, перемигивалась и прыскала в кулачок.

Без бани не обходилось ни одно торжество. Накануне свадьбы после «утренника» невеста приглашала подруг на девишник «в жарку банюшку».

Сюда же шли молодожены на следующий день после свадьбы согласно обряду.

В течение многих столетий именно в бане принимали роды повивальные бабки. Разогретое тело роженицы легче справлялось с родовыми нагрузками, да и гигиену поддержать было проще, чем в жилой избе.

Угощали легким паром и дорогих гостей. Выручала баня и тех, кто перепил зелена вина, выгоняя похмелье. Многие народные целительские методики непосредственно связаны с использованием бани.

Третья, сейчас уже забытая, но очень популярная в прошлом (особенно у жителей степных районов) разновидность русской бани – баня в русской печи.

Для того, чтобы попариться в русской печи, заготавливали все необходимое и сначала использовали печь по своему прямому назначению: пекли хлеб, варили обед.

Затем вынимали из нее все и устилали внутреннее пространство ржаной соломой и ставили деревянное ведро (ендову) с водой.

Забирались внутрь, брызгали водой (или квасом) на солому и стены и парились сколько душе угодно.

Часто здесь, в русской печи, парили и старых, немощных. Такого человека клали на доску и вдвигали в печь как противень с пирогом. А следом влезал здоровый, чтобы парить и мыть больного.

П. И. Страхов в «Сказаниях русского народа» так описывал порядок парки в русской печи: «Когда истопят печь пожарче, например, под хлеба, то как вынут их, возьмут воду, нагреют загодя, настелют под соломою, веник прихватят, распаренный домягка. Для хорошего духу – небольшую посудину с квасом. А ежели невеста и жених перед свадьбой – то с пивом: еще запашистее. Улегшись в печи как способнее, велит человек затворить за собой устье печи, прыскает по сторонам и поверху квасом ли, пивом ли. Всего лучше пучком соломы прыскать. Потом ее в воду окунуть и прыснуть снова – пару поддать себе, сколько надобно, а потом уже и париться. Выходит разопрелый человек из печи в сени или во двор – холодной водой окатывается. Непременно надо полежать потом – на лавке или на полу, на соломе. Отдохнув, помыться у печи со щелоком, а ежели опять на теле зуд почувствует, снова в печь лезть и париться в другой раз».

Понятие «со щелоком» следует пояснить особо. Речь идет не о соде или поташе, а о древесной золе, которую разводили в бочке с дождевой водой, настаивали некоторое время, а потом употребляли вместо мыла. Таким образом мылись и в XX в., в лихолетье войн, революций и разрух.