-4-
Было уже далеко за полночь, когда в нём прочно укоренилось чувство страха.
Хайрам не мог его объяснить.
И даже не пытался.
Он закончил приводить в порядок тело проститутки, закрыл его в дешёвый кедровый гроб, оплаченный её хозяйкой, и принялся за братьев Бердов - Томаса и Хека.
Он откинул простыни и начал изучать их серые лица.
Позор.
У каждого был свой бизнес: Томас владел конюшней, а Хек - мясным рынком. А теперь они и сами стали обычными кусками мяса.
Ни для кого не было секретом, что они оба состояли в отношениях с одной и той же женщиной. С женой Хека...
Был лишь вопрос времени, когда подобное варварское поведение приведёт их на стол Хайрама.
Хайрам знал не много.
Они ввязались в пьяную драку в салуне "Приют с сидром": Хек вытащил старый армейский кольт и выстрелил в Томаса, а Томас до того, как истёк кровью, выхватил из-за голенища нож для разделки туш и снятия шкур и метнул его в горло братцу.
Они умерли, сражаясь до последнего, в луже общей крови, обхватив друг друга в последний раз.
В такой позе их и принесли в похоронное бюро.
Хайраму с братом пришлось повозиться, чтобы расцепить окоченевшие конечности братьев.
Жена Хека, Кларисса, оплачивала похороны. Она хотела, чтобы их похоронили в самых лучших гробах и привели в презентабельный вид - она собиралась сфотографировать их напоследок бок о бок, "щека к щеке" и послать фотографию родне в Миссури.
Она могла себе это позволить, ведь как единственная наследница получала теперь и конюшню, и мясные лавки.
Хайрам приступил к работе.
Его ловкие пальцы не останавливались ни на минуту: перебирали, разминали, разрезали, выщипывали. Он сшивал, пришивал, подклеивал...
Замелькали ножи и пилы, в отверстия полился воск, а кетгутовая нить намертво запечатала посмертные тайны внутри тел.
Хайрам забальзамировал братьев раствором мышьяка и покрыл чистыми простынями. Так они будут лежать, пока не прибудут заказанные гробы.
Набирая воду в таз, Хайрам стянул резиновые перчатки и тщательно вымыл руки.
За окном поднялся ветер, и ветка дерева заскребла по крыше.
Хайрам не понимал, почему вдруг вдоль позвоночника пробежал холодок.
Снова это чувство страха. Оно грызло его уже несколько часов... Но почему?
Вдруг в голове мелькнули образы двух мужчин, привезших гроб с телом. Они были напуганы до чёртиков.
Почему?
Отчего?
Может, просто устали... Ведь они два дня добирались из округа Тул в Уиспер-лейк. А погода тогда была холодной и суровой. Это может творить с людьми странные вещи.
Хайрам отполировал инструменты, планируя сегодня заняться Коббом.
В углу тихо пофыркивала масляная печка, но Хайраму всё равно было холодно. По коже, не переставая, бегали мурашки.
Ему было так плохо, что хотелось поскорее убраться из морга, и Хайрам не мог понять отчего.
Мужчина замер. Капелька пота протекла по его щеке.
Здесь что-то было. Что-то было. Он не слышал никаких посторонних звуков, но...
Хайрам повернулся и уставился на гроб.
Он стоял и смотрел на деревянный ящик, а голова наполнялась тёмными мыслями.
Смешно и нелепо, но Хайрама не отпускало чувство, что за ним наблюдают, следят и изучают.
Может, детишки подглядывают?
Нет, уже слишком поздно. Да и шторы плотно задёрнуты.
Хайрам медленно, осторожно подошёл к окнам и тихонько выглянул из-за штор.
Нечищеные улицы были пусты. Он мог окинуть взглядом почти весь расстилающийся перед ним город. Крыши домов, то поднимающихся на холмах, то ныряющих в лощины.
Он слышал, как в пустых закоулках завывает ветер. Где-то вдалеке едет повозка. Со стороны салуна доносятся голоса. Как и всегда рокочет оборудование в шахте.
Но никто не заглядывал в его окна.
Тени на полу покойницкой становились всё длиннее, словно выползали из щелей, трещин и укромных мест, извивались и сплетались, как змеи в клубок.
И, несмотря на горевшие по-прежнему ярко фонари, вокруг было необъяснимо мрачно.
"Глаза следят за мной".
Воображение?
Хайрам не был суеверным. Не верил во всякий вздор.
И, тем не менее, внутри него жило какое-то беспокойство. Возможно, даже страх.
Он пересёк комнату и подошёл к гробу.
Он облизал губы и провёл пальцами по неотёсанным кедровым доскам с дырами и торчащими щепками.
"Глаза смотрят на меня".
Это тело в гробу...
Джеймс Ли Кобб...
Стоило Хайраму начать над этим задумываться, как его охватило непонятное чувство, но такое слабое, что он едва ли отдавал себе в этом отчёт.
Всё, о чём он мог сейчас думать, это тело в гробу. Тело в гробу...
Хайраму говорили, что Кобб умер в Долине Черепа.
Индейцы приготовили ему гроб и заплатили, чтобы тело вернули обратно в Уиспер-лейк.
Зачем же индейцам делать такое для белого?
Хайрам вытер пот со лба. Он знал, что для этого существует причина, но не мог понять какая.
Кобб вернулся домой к единственной родне, которая у него была.
Точно!
Сводный брат в поселении мормонов "Избавление", находившемся западнее Уиспер-лейк!
Вот почему Кобба отправили сюда.
Сводный брат сказал, что заберёт гроб с телом послезавтра.
У Хайрама начали дрожать руки. Он снова промокнул платком вспотевший лоб и подумал: "Какого хрена со мной творится?"
Он не мог размышлять трезво. Его голову наполняли дикие, сменяющие друг друга в бешеном темпе мысли, которые нельзя было объяснить логически.
Во взгляде появилась напряжённость.
Пот покрывал всё лицо, заливал глаза и стекал по щекам и подбородку на шею и грудь. Несколько капелек пота упали на поверхность гроба.
Кап. Кап. Кап.
На одно короткое мгновение Хайраму показалось, что это была кровь.
Словно жертвоприношение. Проливание крови в честь злобного языческого божества.
Кровь.
Самосожжение.
Дань из крови, плоти и сожжённых внутренностей.
Искупление.
Расплата.
Некоторые боги требовали подобное, они...
Хайрам начал хныкать. Слёзы смешивались с потом.
"Глаза, что не закроются, не умрут, не перестанут смотреть".
Хайрам доковылял до скамейки с инструментами и нашёл небольшой ломик.
Став над гробом, он поднял глаза вверх, но увидел лишь цветные плитки на потолке. А возможно, он так надеялся на божье вмешательство... На вмешательство Господа нашего Иисуса Христа. Хотя Хайрам никогда и не верил ни в него, ни в кого-либо другого.
Но всё же что-то удерживало Хайрама; его мысли напоминали гудящий рой пчёл, и мужчина никак не мог с ними совладать.
Хайрам широко распахнутыми глазами, не мигая, смотрел перед собой, и вместе со слезами из него утекал рассудок. Губы шевелились, но из приоткрытого рта не вылетало ни звука.
Кровавое жертвоприношение.
"За мной наблюдают".
Он начал лихорадочно вытаскивать из гроба гвозди, разрывая в труху дешёвые доски. Один за другим, пока не сбилось дыхание; пока сердце не начало выскакивать из груди; пока кровь не начала стучать в висках.
Он сорвал последний медный засов, и он с грохотом свалился на пол вместе с ломиком.
"Глаза, что наблюдают за мной".
Он сорвал крышку с гроба, и она тоже упала на пол. Хайрам заглянул внутрь и увидел... Он сам не понял, что увидел.
Тело в чёрном похоронном костюме. Да. Но неправильное, неправильное...
Слишком много теней шевелилось, сплеталось, ползло от него. А может и не тени, а само тело...
Сердце Хайрама глухо колотилось о рёбра, дыхание спёрло.
Что-то внутри него разлетелось на тысячу осколков, когда он увидел глаз. Зелёный, широко распахнутый, уставившийся прямо на Хайрама. Как серебряная монета, он светился и блестел, отражая горящий свет.
Затем в руке Хайрама оказался скальпель, и мужчина вскинул левую кисть.
Кровавое жертвоприношение.
Искупление.
Хайрам резанул себя по запястью, и тёмная венозная кровь спиралями и завитками полилась в гроб.
Внутри ящика что-то зашевелилось.
- Господи, помоги мне...
Голос Хайрама эхом отразился от стен.
Из сгустка копошащихся теней внутри гроба высунулась костлявая, почти бесплотная рука и схватила мужчину за горло.
Словно длань Господня...
