-14-
Итак, через две камеры от Орвилла дю Чена сидел взаперти Тайлер Кейб.
Ему выдали армейское одеяло, ведро для справления нужды, кувшин с водой и попросили по возможности не пачкать укрытый соломой пол.
Кейб сказал, что постарается.
Уилкокс заметил на прощание, что ему искренне жаль сажать Кейба за решётку, но шериф установил особые правила в отношении подобных случаев. Если человек застрелил кого-то или зарезал, его лишали свободы до тех пор, пока всё точно не выясняли. Никаких исключений.
Вот так Кейб стал заключенным.
Он не злился, прекрасно понимая, что сам виноват: не надо было заедаться с этим чертовым ублюдком Клеем. Ну, по крайней мере, он оказался за решеткой, а не в морге...
Это уже хорошо.
Его камера была достаточно большой для раскладушки и небольшого кусочка пола, по которому можно было пошагать. От другой камеры его отделяли лишь прутья решетки.
Он решил походить по камере, но голова гудела, как улей, от дешёвого виски и от всего пережитого.
Затем он сел, массируя виски.
Кейб вспомнил ферму в округе Йел у подножья горного хребта Уошито. Он не мог назвать это место "домом"; просто кусок земли с растущей кукурузой, бегающими за забором цыплятами и хрюкающими свиньями. Старик Кейба взял её в аренду у богатого ублюдка Коннелли из Литл-Рок, который владел практически всем и каждым в округе. Но отдавать приходилось чуть ли не больше половины урожая. Оплата аренды была настолько высока, что отец Кейба еле-еле сводил концы с концами даже если дела на ферме шли хорошо, а случалось это нечасто.
Тайлер потерял двух сестер при вспышке дифтерии.
У отца однажды случился сердечный приступ в поле.
А его мать перенесла инсульт и умерла, пока Тайлер сражался в войне между Штатами.
Земля и жадность Коннелли уничтожили его родню. Во время войны янки сожгли и разграбили всё имущество Коннелли. И это был единственный раз, когда Тайлер Кейб радовался за Север.
Но сейчас Кейб вспоминал о той ферме... Видел, как наяву, своего старика, сидящего на пне; грязного, измученного, всего в поту от попыток выжать хоть что-то из этой неплодородной земли.
- Тайлер, - говорил он, - ты мой единственный сын. Может, ты и не самый умный из всех, но черт меня подери, самый решительный! Уверен, ты со всем справишься. По крайней мере, я на это надеюсь. Но чтобы ты не делал... Не позволяй другому человеку командовать тобой.
И Тайлер Кейб никогда не позволял. И не позволит. Даже если у него не будет денег, у него останется чувство собственного достоинства.
Уилкокс позволил ему оставить табак, лист папиросной бумаги и спички, поэтому Кейб скрутил себе сигаретку и сел в углу.
"Чёрт, а старому Безумцу Джеку это пришлось бы по душе", - подумал он.
"За решеткой, да, Кейб? Убил человека? Похоже, ты так и остался вспыльчивым южанином, я прав? К этому всё и шло, мальчик мой. Не дал Господь ума пьяному задире".
Черт.
Сверху на Кейба капала вода. Всего пару капель в минуту, но к утру он явно промокнет насквозь. Промокнет и замёрзнет. А разве он этого не заслужил?
- Кровать не прикручена к полу, - произнёс голос из соседней камеры. - Сдвинь её к стене, а то к утру одеяло закореет.
Кейб зажёг спичку и поднёс её к прутьям решётки слева.
Там он увидел старого индейца, сидящего на кровати, скрестив ноги. На нём было шерстяное пончо, а из-под шляпы выглядывали длинные седые волосы. Его глаза казались чёрными точками на изможденном лице, испещрённого морщинами больше, чем неубранное покрывало на кровати.
- Просто совет, - заметил индеец. - Я неплохо умею давать советы, но вот сам следовать им ещё не научился.
Кейб усмехнулся, несмотря на давящую головную боль.
- Меня зовут Тайлер Кейб... А тебя?
В слабом свете камеры Кейб видел, что старик по-прежнему смотрит в одну точку, будто видит то, что недоступно обычному человеческому глазу.
- Ты хочешь знать моё индейское имя или вариант для белых?
- Индейское будет лучше.
Старик поправил шляпу.
- Нет, ты не сможешь его произнести, да и я, если честно, не могу его вспомнить. На языке белокожих оно означает "тот, кто ждёт". Что-то вроде того, если мне не изменяет память.
- И чего же ты ждёшь?
- Я точно не знаю. Наверно, я буду сидеть и ждать, пока оно само меня не найдет.
- Просто ждать? - удивился Кейб.
Индеец пожал плечами.
- Конечно. Я всегда чего-то жду. Когда я ещё был свободными индейцем, я ждал, когда правительство Штатов заберёт мои земли. Когда это произошло, мне оставалось только ждать в резервации свой ежедневный паёк из говядины, кукурузы и хлеба. Он был невелик, но я исправно его ждал. Теперь я жду здесь, в Уиспер-лейк. И если я слишком долго жду в одном месте... Обязательно найдётся белоглазый, который захочет меня вышвырнуть. Но такова жизнь индейца: если ждать достаточно долго, что-то непременно произойдёт.
Кейб не знал, что и думать. Казалось, старик одновременно и шутил, и был чертовски серьезен. Но Кейб знавал одного индейца чероки ещё в молодости и понимал, что они не похожи на белых и не вписываются в их рамки.
- И каково же твоё белое имя?
- Чарльз Седобровый, - ответил он. - Седобровый - это тоже немного индейское. Означает человека с седыми бровями.
- Правда? Никогда бы не подумал.
- Старайся каждый день узнавать что-то новое, Тайлер Кейб.
Кейб снова потер виски.
"Господи, до чего же жутко болит голова!"
Чем старше он становился, тем сильнее было похмелье. И разговоры с Седобровым нисколько не помогали. У Кейба создавалось впечатление, что его оскорбляют и поддерживают одновременно.
-Держи, - произнёс индеец. - Это поможет твоей голове.
Кейб протянул руку, и в ладонь ему лёг маленький кожаный мешочек. Пальцы индейца были шершавыми, как необработанная шкура.
- Что это?
- Магическая смесь индейцев, - ответил Седобровый. - Хотя некоторые белые называют это порошком от головной боли.
Кейб запил щепотку порошка водой, умылся. И передал мешочек обратно через решетку.
- Почему тебя арестовали, Тайлер Кейб?
Кейб хмыкнул.
- Потому что я дурак. Остановился в "Виноделе", чтобы выпить и отдохнуть. А следующее, что помню, это то, что я убил человека. Застрелил. Мне сказали, что его звали Вирджил Клей. Чёрт, ну хоть ещё на одного мудака в мире стало меньше.
- Вирджил Клей? - Седобровый прищёлкнул языком. - Плохи дела, плохи. И если индеец говорит, что дела плохи, значит, ты вот-вот вляпаешься в кучу дерьма.
- Точно?
- Ага.
Седобровый поведал Кейбу, что Клеи были злобным семейством с востока Западной Вирджинии. Что-то произошло с ними во время Гражданской войны, и у них осталось лишь два пути: покинуть свои любимые горы либо предстать перед судом. Насколько Седобровый помнил, это семейство промышляло убийствами и конокрадством, поэтому их преследовала большая часть населения округа. Так они оказались на территории Юты, привлеченные гористой местностью.
Сегодня их род потихоньку вымирал. Насколько знал Седобровый, поблизости жили лишь пару человек, и они очень не любили незнакомцев. Не один охотник и горняк убедились в этом на собственной шкуре.
Кейб спросил про Вирджила.
- Мудак, - ответил индеец. - Как ты и сказал. Кусок мусора в выгребной яме под названием Уиспер-лейк. Он считал себя самым метким стрелком после Дикого Билла. Хотя назвать его "стрелком" язык не поворачивался. - Чёрт, - сплюнул индеец, - да назвать его человеком тоже язык не поворачивается!
Вирджил был любителем лёгкой наживы, членом сумасшедшего рода, который взращивал своих детей на насилии, ненависти и нетерпимости. Если нужно было подобрать к Вирждилу подходящий эпитет, "убийца" подходил как нельзя кстати. Или "проныра". Или "подлец".
Седобровый ещё раз подчеркнул, что Вирджил Клей был злобным и подлым убийцей с моралью и честью падальщика-аллигатора.
- Вот такой он человек. И знаешь что, Тайлер Кейб? Винить нужно не только его, но и его мать, которая дала жизнь такому отродью, и отца, который вырастил из него подобную мразь.
Кейб слушал, но, в конце концов, не выдержал. Он спросил Седобрового, не точил ли тот зуб на старину Вирджила Клея.
Старик вздохнул.
- Точил ли я зуб? - переспросил он. - Я индеец, Тайлер Кейб. Мы точим только ножи и томагавки, разве ты не знал?
Седобровый снова вздохнул.
- Однажды, около года назад, я и мой свояк Роберт Солнечная Птица - самый добрый, самый весёлый человек, которого я когда-либо встречал, да простит он меня за женитьбу на моей языкастой гадюке-сестрице! - шли по дороге из Фриско...
Они везли с собой повозку с брёвнами для пристроек в резервации. Они заплатили за них серьёзные деньги.
Мимо проезжали повозки с рудой, и никто не обращал внимания на двух индейцев, пока не появился одинокий всадник.
Вирджил Клей.
Вначале он показался вполне приятным: остановился около повозки Седобрового и спросил о погоде, утверждая, что только индейцы умеют точно предсказывать погоду. Солнечная Птица кивнул, соглашаясь с этим утверждением, поднял лицо к небу и пообещал, что всю следующую неделю сохранится сухая погода.
Клей поблагодарил индейцев и попросил спичку, чтобы поджечь сигару.
- Да, он казался тогда приятным человеком, - вздохнул Седобровый. - И только эти глаза... Крохотные, близко посаженные бусинки, в которых плескалось безумие...
Скорпион в человеческом обличии.
Клей поджёг сигару, затянулся, выхватил пистолет и застрелил Роберта. И прежде чем Седобровый успел стереть с лица брызги крови своего свояка, Клей сдёрнул его с повозки и бил рукоятью пистолета до тех пор, пока лицо индейца не отекло настолько, что он не мог открыть глаза.
- Так что ты прав, Тайлер Кейб... Наверно, мне стоит не забывать точить томагавк. Наверно, в глубине души я по-прежнему не даю ему затупиться.
Седобровый рассказал всё, что знал о Вирджиле Клее.
Ходили слухи, что он негласно властвовал над всеми индейскими территориями, продавал виски, убивал и грабил как краснокожих, так и белых везде - от Арканзаса до Канады.
Однажды его отдали под суд в Форт-Смит за что-то, связанное с кражей скота и подделкой клейм... Но оправдали и отпустили.
В Уиспер-лейк он крепко держался за сэра Тома Йена с тех пор, как последний появился в городе около месяца тому назад.
- Полагаю, остальное семейство не лучше? - хмыкнул Кейб.
- Хуже, - ответил Седобровый. - Намного хуже.
По словам индейца, единственным человеком, посмевшим перечить семье Клеев и оставшимся после этого в живых, был Джексон Диркер.
Шериф сразу же ясно дал понять Клеем: пока они соблюдают закон, он не вышвырнет их из города, но стоит кому-то из их вшивого семейства плюнуть на тротуар, и Диркер отправит отряд в их горное поселение и выжжет всё к чертям собачьим.
Да, осталось Клеев немного, но и один старик Элайджа Клей - отец Вирджила - стоил десятка. Он был вылитый сынок, но более крупный, более злой и более грубый. Возможно, он даже считал, что запекание младенцев на вертеле на лужайке перед домом - обычное времяпрепровождение для воскресного вечера.
- Всё настолько хреново, да?
- Да, тёмная сторона его велика, - кивнул старик. - И когда индейцы так говорят, это значит...
- Да, я знаю.
Кейб решил, что ничего хорошего в этом нет. Даже если он выберется из этой передряги, семейство Клеев в покое его не оставит.
Придётся постоянно оглядываться.
Наверно, Диркер найдёт это забавным: один безумный южанин охотится на другого.
- Но знаешь, Тайлер Кейб, я - индеец, и иногда мы переходим черту. У меня хорошее воображение, и я умею читать. Веришь? Мне нравится читать их повести и романы, и я верю всему, что там написано. Все эти рассказы о том, как краснокожие нападают на поезда, похищают женщин и детей... Это позор на весь наш род. Я уверен, что белые бы так никогда не поступили. Не убивали и не жгли селения. Хорошо, что белые пришли на эти территории и разобрались с нами, краснокожими дьявольскими язычниками. Я действительно благодарен им за это.
Кейб проигнорировал это замечание и закурил новую сигарету.
- Если завтра или послезавтра ты увидишь, что за мной едет это ублюдок Элайджа Клей, предупреди меня, - попросил он.
- Предупрежу... Если буду трезв.
Кейб спросил, за что индеец угодил за решётку.
Седобровый некоторое время молчал.
- Точно не скажу. Я был тогда пьян. Но полагаю, я что-то вытворил. Может, снял скальп с какого-то невинного, богобоязненного белого, а может, помочился на кого-то. Что-то вроде того. Меня часто ловили за подобными занятиями, и иногда - одновременно за тем и за другим.
Индеец запнулся. Наконец, он прищёлкнул языком и вздохнул.
- В общем, что бы я ни сделал, это должно быть чем-то плохим, ведь так? Никто же не бросает в камеру только за то, что ты индеец?
- Нет, белые так не сделали бы. Мы слишком уважаем ваш народ.
Старик хлопнул себя по колену.
- Ты прав. Но на минуту... я испугался, мальчик.
- Ты не похож на человека, которого можно легко испугать, старик.
Седобровый вздохнул и разразился тирадой о том, что он простой дикарь, а мир белых так сложен и так быстро меняется... И это его пугает.
Всё, чего индеец хотел от жизни, это небольшой вигвам и костёр, вокруг которого можно танцевать нагишом.
И бизонью шкуру.
И жевательный табак.
И женщину... или даже двух.
Несколько лошадей и стадо.
И свой участок земли у реки.
И нарядное платье, раз уж Кейб спросил...
- Ладно, я понял, - хмыкнул Тайлер.
- Да, похоже, я переборщил. Это всё из-за моего пристрастия к огненной воде. От неё мысли в голове путаются, и я не могу мыслить чётко.
Разговор перешел на то, что Кейб делал в Уиспер-лейк, и он рассказал старику всё, что мог.
Индеец согласился с мнением Диркера о том, что Душитель Города Грехов в конце концов нашёл своё пристанище.
Кейб пересказал все слухи, которые поведал ему в "Оазисе" бармен Карни: про линчевателей, про нападения животных и растущее напряжение.
- В окрестностях есть две мормонские деревни, Тайлер Кейб, - сказал Седобровый, теперь уже совершенно серьезно. - Одна из них - Искупление - некогда была шахтёрским городком. Мормоны установили там свои порядки. Многие здесь, в Уиспер-лейк, обвиняют жителей Искупления. Но они ошибаются. Искупление - обычный городок.
- А что насчёт Избавления?
- Это другое дело, - ответил индеец. - Я устал. Может быть, в другой раз я расскажу тебе об этом месте, но не сегодня. Если буду...
- Трезв?
- Ага.
