Книга: Эпоха стального креста
Назад: 21
Дальше: ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ БЕГУЩИЙ МЕРТВЕЦ

22

«– ...Рано или поздно, а нам придется вступить с этой шайкой в бой. Я предлагаю не подавать виду, что мы знаем об их замыслах, а напасть на них первыми, когда они меньше всего будут этого ждать. Мне кажется, мы можем положиться на ваших слуг, мистер Трелони?
– Как на меня самого, – заявил сквайр».
Р. Л. Стивенсон. «Остров Сокровищ»
Я как в воду глядел – три байка пришлось списывать подчистую. Не привычные к обращению с огнестрельным оружием, ребята Оборотня, сами того не желая, создали себе лишние неприятности. Своих Жеребцов лишились Поршень, Шустрый, а также Помойка – рослый, крепко сбитый байкер, но почему-то постоянно весь помятый и испачканный, за что, очевидно, и был некогда награжден подобным прозвищем. У Поршня в осколки была разнесена ступица переднего колеса; байк Шустрого продырявили сразу несколько пуль, повредившие коробку скоростей и цилиндры; у Помойки же, как я и напророчествовал, бензобак излил на землю весь бензин через аккуратное отверстие в отстойнике, конструкторами Древних явно не предусмотренное.
– Поражаюсь, как они еще друг друга не поперестреляли, – глядя на байкеров, покачал головой Вацлав.
Осиротевшие мотобандиты завалили поврежденную технику в расщелине грудой булыжников, надеясь вернуться за ней при первом же случае, если, как выразился Поршень, «судьба не сотворит и с нами нечто подобное». Байк пропавшего Тыквы был тут же по старшинству присвоен Помойкой, а остальные спешившиеся позанимали задние сиденья у Хорька и Мухи, свалив свои пожитки в и так перегруженные «хантеры»...
К обеду рельеф пустоши стал сглаживаться, воронки попадались все реже и реже, и вот, наконец, Покрышка выехал на полузаросшую и еле приметную, но все-таки дорогу, где он сразу же остановился и потребовал привала.
До вечера все только и делали, что отсыпались после наполненной кошмарами ночи. Ближе к ужину я порыскал по каналам рации и моментально наткнулся на радиообмен Мясника, опять заполнившего эфир своей кодированной белибердой. Но что-то насторожило меня в его переговорах, что-то заставило напрячь внимание и сосредоточиться, ловя каждую фразу, а затем снова и снова прокручивать термины кода мистера Уильямса в голове.
Я подозвал Покрышку и Оборотня.
– Что, по-вашему, могут обозначать выражения «сухая кишка» и «лысина»? – спросил я, проверяя только что пришедшую на ум догадку.
– Да тут любой, знающий эти земли, допетрит, – проворчал Покрышка, все еще дувшийся на мою утреннюю глупость. – «Сухая кишка» – это пересохшее русло Наба, а «лысина» наверняка означает голую куполообразную скалу на юго-восточной оконечности пустоши. Проще простого!
– Вот это-то и не дает мне покоя, – рассудил я вслух. – Мясник знает, что у нас рабочие рации, но тем не менее его коды становится легко расшифровывать. Он будто бы намеренно сообщает нам, где находятся его патрули...
– Загоняет нас в ловушку! – тоже догадался Кеннет.
– Или хочет вынудить двигаться по определенному маршруту, – дополнил я.
– Даже если это и так, сложно угадать, какой из десятков проселков мы выберем, – задумчиво почесал переносицу Кеннет. – А уж где поставить засаду, ему и подавно не рассчитать – слишком просторное поле имеем мы для маневров во всех направлениях.
– Боюсь, Эрик, что Мясник начал ту стратегическую игру, о которой ты и предупреждал, – произнес Покрышка. – И он не готовит засаду, Кеннет, нет! Ты правильно сказал: невозможно предугадать, куда мы свернем. Тут все немного иначе. Обрати-ка внимание: под видом того, что Бернарду не хватает людей, нам оставлен свободным коридор до самой Новой Праги. Согласись – весьма подозрительно, ведь у него, наверное, уже в подчинении отряды Парижского, Берлинского и Новопражского магистратов. Тебе же просто не остается другого выбора, как только просачиваться через эту прореху. И клянусь – дальше этот лис будет поступать абсолютно так же, вот только бреши будут становиться все уже и уже. Очень хитрая тактика, позволяющая не тратить ни сил, ни времени на тупую бестолковую погоню...
– Он загоняет нас на определенный участок границы или пограничья, – дошло до меня. – На тот, где в настоящее время уже сооружается его надежная и безотказная западня. И мы должны будем запрыгнуть в нее сами!
– Правильно, командир, – поддакнул Покрышка. – Будь уверен, твои предчувствия тебя не обманут. Мясник твердо убежден, что при подъезде к границе мы впадем в эйфорию от близкого спасения и в некоторой степени утратим бдительность, что, по его мнению, нас и погубит.
– Что же делать? – Кеннет был явно растерян. – Не хочется плясать под их дудку, но они просто не оставляют нам другого варианта. Организовав брешь, они тем самым уплотнили патрули по другим секторам, начисто лишив нас возможности радикально изменить маршрут... Значит, так, с сегодняшней ночи уходим в глубокий отрыв. Идем на предельной скорости круглые сутки, вырываемся из этого коридора и чешем что есть духу до ближайшей границы. Князь Сергей, не князь Сергей – нам уже выбирать не приходится...
– Нет, днем вне пустоши – это смерть, – отринул я подобный план. – Пойдем как и раньше – ночами, – но впереди колонны выставим мощный дозор, который если что, так сразу...
– Эх, молодежь-молодежь! – перебив меня, укоризненно покачал головой Покрышка. – Вам бы только наперегонки бегать да в «кошки-мышки» играть! Нельзя так, уж поверьте старику...
– У тебя есть нечто особенное? – полюбопытствовал Кеннет. – Коли так, тогда не брюзжи и выкладывай!
– Ты знаешь, Оборотень, что до того, как перекочевать к тебе, я жег резину у Стэнли-Академика, – начал ветеран байкеров как бы издалека. – А ведь его не зря так прозвали – башка у парня размером что твой бензобак, однако не такая пустая! Так вот, он частенько говаривал, что Удача любит лишь того, кто умеет терпеливо ждать...
– Давай к делу, – поторопил его Кеннет. – Я уже сыт по горло твоими россказнями...
– Вот я и говорю: только того, кто умеет терпеливо ждать, Оборотень! Заостри-ка на этом внимание! – осуждающе посмотрел Покрышка на молодого лидера мотобандитов. – Мои россказни тебя плохому не научат, а потому не сбивай с мыслей мой еще не совсем выкипевший котелок! В общем, я считаю, что настала пора внести разнообразие в нашу бесконечную гонку, а именно: затаиться и подождать некоторое время...
– Прямо здесь? – недовольно поморщился я. – По-моему, не совсем здравая...
– И ты тоже поосади, дай закончить! Разумеется, не здесь. За Новой Прагой у нас есть небольшая резервная берлога: продукты там кое-какие, горючка... Надеюсь, что никто ее не обнаружил. Туда и поедем.
– Но, послушай, старина, – засомневался я, – для нас теперь каждый день, проведенный в этой стране, увеличивает вероятность поимки в арифметической прогрессии, и потому чем быстрее мы отсюда свалим...
– Вот! – оборвал меня Покрышка. – Вот в этом-то вся и суть! Я уверен, что и Мясник тоже так думает! И ты, и он вояки, захватчики, штурмовики! Прете напролом, действуете по принципу «чем скорее, тем лучше». Ловля, погоня, маневрирование – это ваша стихия и вы с ним в этом великие мастера, ничуть не сомневаюсь. Но и слабое место у вас тоже здесь...
Поучительный тон Покрышки заставлял меня ощущать себя прямо-таки неопытным юнцом, которого только что более матерый товарищ натыкал носом в не замеченные им ранее элементарные вещи...
– Дело не в том, как переиграть Мясника на местности, а в дальней перспективе, – закрашивал пробелы в моих тактических знаниях Покрышка. – Ну, подумай: что будет, если мы для него исчезнем, провалимся как сквозь землю?
– Мясник решит, что мы прорвались незамеченными и ушли вперед, – рассудил я по логике того, что сам считал бы на месте главнокомандующего.
– Верно, – закивал байкер. – Скрылись в Польской пустоши. Но когда и возле нее нас не засекут...
– ...он плюнет на все и помчится тотально блокировать границу, – подхватывал я на лету мысли «наставника». – И поскольку на его готовую засаду мы уже не выйдем, Бернард разгонит ее и постарается всеми имеющимися силами перекрыть наибольший участок границы, после чего ему останется лишь ждать и бороздить пограничье патрулями...
– А что подразумевает слово «ждать»? – спросил Покрышка, явно довольный тем, что ученик покладист и без пререканий следует его рассуждениям.
– «Ждать» – значит нервничать, суетиться, пребывать в неведении и растерянности...
– В общем, то, что нам надо! Он не будет доподлинно знать, на каком участке мы прорвемся, а потому не сможет разработать более или менее стройную концепцию нашей поимки. Защитники Веры, Добровольцы Креста, Охотники... Как думаешь, на сколько хватит их терпения, когда мы не появимся ни через неделю, ни через две?..
– Они начнут думать, что мы все-таки пересекли границу, и волей-неволей ослабят бдительность. Однако посты не свернут, дожидаясь агентурного подтверждения нашего появления в России, а такого, естественно, не будет...
– И вот тут-то надо будет не зевать! Чуть промедлим, и Бернард возобновит поиски, но уже внутри страны. И тогда до границы мы точно не доедем, потому что их кодла пойдет прочесывать каждый миллиметр на запад, двигаясь навстречу нам. Ну а пока они чешут лбы и думают, ждать ли еще или повернуть поиски вспять, мы в два быстрых броска достигаем пограничья, оперативно разведываем несколько участков, выбираем наиболее слабоохраняемый и уже прямо там смотрим, как его пересечь. Скажи, Эрик, по твоему личному опыту, сколько времени нам придется выжидать этого момента? Две недели достаточно?
– Я бы уже через одну писал кипятком от ярости, думая о том, что меня, вероятно, обвели вокруг пальца, – честно признался я.
– Значит, две в самый раз, – сделал вывод Покрышка. – Бернард постарше, а соответственно потерпеливей...
– Да, но никак не дольше, – подал голос Оборотень. – Продуктов даже с учетом наших запасов на стоянке не ахти как, а промышлять сейчас очень рискованно. К тому же скоро холода; не хотелось бы держать ребятишек в слякоти, да и нельзя исключать вероятность нашего случайного обнаружения...
– Ну что, молодежь, согласны с моим предложением? – Покрышка посмотрел сначала на меня, а затем на Кеннета, заранее зная, что возразить нам против такой детальной стратегии в принципе и нечего.
– За неимением другого... – развел руками я и тут же добавил: – Только одно «но» – не стоит забывать о том, что Мясник тоже может напрячь извилины и раскусить нашу уловку. И тогда-то под Новой Прагой он и захоронит нас всех в общей могиле...
– А мы подыграем ему! – Похоже, Покрышка успел обдумать и это. – Добавим к нашему плану ма-а-аленький нюанс. Он хочет, чтобы мы шли на Новую Прагу? Туда и пойдем! Причем не проселками, как он ожидает, а прямиком по главной дороге! Пусть нас видят все, кто пожелает!
– Ты спятил, приятель, – заявил Кеннет. – Она же наверняка будет перекрыта блокпостом!
– Уверен, что всего одним, да и то чисто символическим. Шакалы Мясника убеждены, что загнали нас на нужное направление. Однако им и в голову не придет, что мы оборзеем настолько, что попрем в открытую и атакуем пост! Никого, само собой, убивать не будем, а лишь напугаем и рассеем их поверхностной стрельбой. Или ты забыл, что благодаря нашим новым друзьям твоя банда обрела нехилую огневую мощь?
– Да уж... – Оборотень взвесил в руке конфискованный им на переправе из уничтоженного «самсона» маленький скорострельный «хеклер-кох». – Эта железяка посолидней арбалета и дробовика, вместе взятых, будет.
– И эта наша сверхнаглость, – продолжал Покрышка, – лишний раз убедит Бернарда в том, что мы впали в полное отчаяние, раз уж стали выбирать те дороги, на которых можно развить хорошую скорость...
– Эта идея была у меня в качестве основного варианта, – кивнул Оборотень, – но и в качестве обманного маневра выглядит недурно... А потом огибаем Новую Прагу, сразу за ней сходим с трассы и, достигнув убежища, затаиваемся на две недели... Так?
– Именно! – подтвердил его матерый старшина. – И нечего носиться от Мясника как приговоренный к рождественскому обеду поросенок!
– А ты не такой уж простой фрукт, как кажешься на первый взгляд, бродяга, – выказал одобрение Покрышкиной идее Кеннет.
– Я тоже всегда себе это говорю, – довольно осклабился Покрышка, прикуривая очередную свою вонючую палочку. – Так что, детишки, почаще слушайте старших, авось что и отложится в ваших пустых головах...

 

Что ж, как порешили, так и сделали, и вот уже наша кавалькада, протрясясь полтора часа по ухабистым проселкам, выруливает на наезженное грузовиками торговцев шоссе, соединяющее оставленный позади Нюрнберг и столицу Новопражской епархии...
Эта часть стратегической игры Покрышки была, безусловно, очень рискованной, и я испытывал сильное волнение, когда набирал скорость, стараясь не отстать от едущих впереди меня по шоссе байкеров. За каждым новым поворотом мне мерещилась засада; каждый новый подъем, казалось, скрывал за своей вершиной стерегущего нас противника. И утешало меня лишь то, что именно здесь наше появление ожидалось меньше всего, а потому какие-либо сюрпризы были маловероятны.
Трасса Нюрнберг – Новая Прага не сказать, что была оживленной, но даже ночью торговые грузовики встречались на ней через каждые двадцать-тридцать километров. И лишь они могли послужить для нас ценным источником разведданных об обстановке впереди. Однако по доброй воле никто бы из них, разумеется, не остановился, да мы и не стали махать им ручкой, а поступили древним и проверенным байкерским методом. Поднаторевшие в искусстве авторазбоя, почитатели Свободы уже на территории Новопражской епархии прижали к обочине одну такую неуклюжую колымагу и допросили насмерть перепуганного водителя на предмет «что путь грядущий нам готовит?».
Счастливый лишь оттого, что его не грабят и не избивают, торговец охотно поведал подозрительно вежливым байкерам обо всех неприятностях, кои суждено было ему миновать. Нас же заинтересовало только то, что возле моста через Влтаву дорогу перекрывал броневичок с пулеметом местных Защитников Веры, которые весьма дотошно проверяли весь направлявшийся к столице епархии транспорт.
Я помнил из книг: Новая Прага была отстроена на сотню километров юго-восточнее своей исторической предшественницы, напрочь стертой с лица земли Каменным Дождем. Река Влтава уже не пересекала ее, как ранее, а протекала к западу от городских стен, и для того, чтобы обогнуть город с юга, нам требовалось проехать для начала по стальному арочному мосту, колоссальной скрепкой соединяющему правый и левый берега. Но именно на нем-то и засели перекрывающие наш путь Защитники...
– Я так и знал! – проговорил Покрышка, отпуская торговца, который во весь голос благодарил Господа и Покрышку в том числе за проявленное милосердие. – Вот только пулемет мне очень не нравится...
– Всем погасить фары! – скомандовал Оборотень. – Задача простая: подлетаем в темноте, шарахаем из всех стволов одновременно, держим их мордами в землю пока не проскочат «хантеры», а затем расстреливаем им колеса и драпаем что есть духу!
В предвкушении громкой забавы байкеры оживленно загалдели – наконец-то им дали возможность поквитаться на равных с заклятыми врагами, десятилетиями гонявшими их по просторам Святой Европы! Заклацали затворы, и даже рычание двигателей выражало всеобщий восторг – группа была готова к прорыву. Оборотень и Покрышка разместились впереди всех, тем самым символизируя собой острие карающего байкерского меча или, если применять эпитеты, близкие им по духу, – разящий конец занесенной для удара шиномонтажной монтировки...
О приближении к блокпосту нам поведал обшаривающий округу яркий прожектор, закрепленный, насколько я помнил устройство этих броневичков, на турели легкого пулемета. И чтобы не подвергать наш малообученный ударный отрядик излишнему риску полечь костьми еще на подступах, Вацлав высунулся из окна джипа, окликнул байкеров и попросил их совершить последнюю перед мостом остановку.
– Минутку, ребята, – сказал он им, когда все мы затаились за холмом, дабы грешным делом не нарваться на рыскающий туда-сюда луч света. – Сейчас немного упростим ситуацию...
После этого поляк расчехлил так опростоволосившийся при попытке ликвидации Мясника «гепард» и принялся вместе с ним взбираться вверх по склону холма. Я догадался о его намерениях и, желая получше рассмотреть противника с возвышенности, последовал за Вацлавом.
– На этот раз, Эрик, я нас не опозорю, – отстегнув опорные сошки и снимая с оптики предохранительную крышку, утешил меня он, когда я плюхнулся рядом с ним на траву. – Погодка прекрасная, ветерок слабый, поправочку теперь я знаю на сколько сделать... Ну что ж, помолимся и начнем.
В тишине ночи и без того громкий выстрел «гепарда» показался и вовсе оглушительным. Однако, вопреки заверениям Вацлава, я с сожалением пронаблюдал, что прожектор не погас, а лишь дернул лучом в сторону.
– Промазал! – разочарованно констатировал я.
– Ничуть! – Поляк извлек стреляную гильзу и загнал в патронную камеру новый патрон. – Пока еще светит эта зараза и можно там хоть что-то разглядеть, разнес им к чертовой матери затворную раму на пулемете. Теперь одной проблемой меньше... Эй, внизу! Готовы? Ну тогда пошли!..
После повторного выстрела сноп света моментально пропал, только в воздухе остались оседать искры от разбитой вдребезги электролампы – сверхубойная «гепардовская» пуля снова легла точно в намеченную цель...
Байкеры с улюлюканьем сорвались с места, когда мы уже сбегали с холма. Я начал опасаться, как бы они не впали в раж и не замарали руки кровью, тем самым запятнав и свою репутацию, однако тут же успокоился, когда вспомнил, с какой тщательностью Кеннет отбирал себе команду. Дисциплина среди наших байкеров действительно была не хуже, чем в отряде Охотников...
Ночь впереди прорезало около полутора десятков огненных вспышек – плотный залп из автоматического оружия ударил по броневику. В мерцающих отблесках я успел заметить два или три метнувшихся в кювет силуэта. Видимо, все, что хотелось теперь дезориентированным Защитникам Веры, так это просто вжаться в землю и молить забывшего их сегодня Господа о спасении.
Мы пронеслись мимо резвящихся байкеров и влетели на узкий арочный мост, сразу завибрировавший под колесами мелкой дрожью. Джип Михаила, идущий следом, остановился возле мотоциклистов, и Саймон, распахнув дверцу, добавил в общий хаотический гвалт раскатистое громыхание своего пулемета. Свирепая скорострельная машина тут же искромсала шины броневичка и продырявила ему броню над двигателем, явно рассчитанную лишь на ружейные пули да арбалетные стрелы.
Я миновал мост и притормозил, дожидаясь остальных. Байкеры же, имей они в запасе уйму времени и патронов, готовы были резвиться хоть до утра. Но вот чей-то голос – по всей видимости, самого разумного из нас Вацлава – проорал «Сваливаем!», и прекратившуюся стрельбу вновь сменил рокот дюжины мотоциклов. Мост опять гулко задребезжал – табун Стальных Жеребцов, замыкаемый «хантером» русского, понесся по нему.
Байкеры и Михаил уже пересекли реку, когда с противоположного берега раздалось несколько ружейных хлопков, произведенных скорее от желания помахать кулаками после драки, нежели из намерения достать кого-либо из нас прицельно. Дробь зазвенела где-то над головой в стальных тросах моста, так и не найдя себе подходящей жертвы.
Дабы не искушать более Судьбу (и так в эту ночь мы перешли все разумные пределы риска), наша группа что было духу рванула дальше по шоссе. Но его мы придерживались недолго: на первой же развилке свернули вправо и начали обход Новой Праги с юга.
Кэтрин глядела на цепочки огней сторожевых башен города и, похоже, была сосредоточена на чем-то своем, а может быть, просто устала.
– Красивый город, – заметил я, проследив за направлением ее взгляда. – Ну и досталось же ему шесть лет назад...
Словно бы разбуженная моими словами, Кэтрин переменила позу и села поудобней вполоборота ко мне.
– Михаил упоминал недавно, – охотно включилась она в разговор, – что ты с ним был в самом пекле той резни и что вас тогда здорово потрепали. Это правда, или он, как всегда, преувеличивает?
– На этот раз сущая правда, – ответил я. – Меня даже серьезно подранили, когда сорвалась попытка переговоров с мятежниками. Я тогда только-только вступил в должность командира, а тут вдруг сразу такая заваруха...
– Может, расскажешь поподробней? В свое время я выслушала уйму историй от тех, кто там находился, но сам понимаешь – Охотников среди них быть не могло.
– «Да будет выслушана и другая сторона...» Так, что ли?
– Вроде того... Нет, ну если у тебя не связано с этим чего-то такого, о чем бы не хотелось вспоминать...
– Да нет, ничего особенного... А коли и было что, так я уже и сам позабыл... Обязательно расскажу, – я не видел причин отказывать девушке в ее любопытстве. – Может быть, завтра или послезавтра... Благо все равно ближайшие пару недель ничего, кроме как сидеть и ждать, нам не остается. Только Михаил рассказал бы тебе обо всем куда живописнее...
– Не скромничай, – улыбнулась она. – Знаем мы, как вы не умеете рассказывать! Ребята вон до сих пор очарованы сказкой про пиратов. А сейчас настала пора очаровывать и меня.
– Не слишком романтическая история для того, чтобы произвести впечатление на юную леди, – предупредил я.
– Я такая же леди, как и ты джентльмен! – отмахнулась Кэтрин.
– Хочешь сказать, что я веду себя недостаточно культурно в твоем присутствии? – наигранно-шутливо оскорбился я.
– Ну... Охотника уже можно считать культурным, если он пользуется ложкой, меняет белье хотя бы раз в месяц и не обращается к женщине «эй, ты, прошмандовка!»... Так что ты просто само олицетворение галантности среди вашего брата.
– Спасибо за комплимент.
– Не за что... Надеюсь, не зазнаешься, а? – И Кэтрин по-дружески ткнула меня в плечо кулачком, которым, как помнил я от Жан-Пьера, она могла с легкостью сворачивать некоторые надоедающие ей носы, а после чего, перехватив мой взгляд, рассмеялась и небрежно бросила: – Ладно, не отвлекайся, а то в кювет навернешься, ренегат несчастный...
Назад: 21
Дальше: ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ БЕГУЩИЙ МЕРТВЕЦ