— Такое позорное поведение лучшего разведчика Базы недопустимо, — голос Лифанора был спокоен; старшина даже не пытался отчитывать Фарина за вчерашнее событие, просто констатировал факт, — тем более перед незнакомым человеком, которого подобрали во время операции в тылу тойонов. С ним, конечно, мы еще поговорим, а вот тебе непозволительно так вести себя.

Гном уныло чесал свою бороду, согласно кивал на каждое слово эльфа, и благоразумно молчал. Видимо, хорошо его знал, давая выговориться.

В штабном помещении кроме нас троих находился Грэм и еще один мужик, ростом не уступающий командиру разведчиков, даже по своему виду резкий и сильный. Его квадратный подбородок был тщательно выбрит, что говорило о наличии брадобреев в этом мире. Не ножом ведь скоблится! Лифанор назвал его Венсом. Этот Венс с равнодушием оглядел меня с ног до головы и отвернулся.

— Можешь идти, — махнул рукой эльф, давая понять, что не собирается слышать оправдательных речей. Да Фарин и сам не собирался каяться за вчерашнее. Ну, погорячились, с кем не бывает! Зато в камере поговорили по душам, помирились. Что еще надо двум взрослым людям? Ну, одному, если точнее. Я даже не знаю, как обозначать милых существ, обитающих на Базе. Вот здесь находятся три человека и эльф. Лифанор в данном случае будет относиться к обезличенной категории «люди» или все же стоит его выделить особой строкой? Вот же дурацкая мысль залезла в голову! И пока я обдумывал варианты, старшина спросил:

— Если твоя история — правда, то я не завидую тебе. Мы не сможем перебросить тебя обратно в твой мир из-за одностороннего действия портала. Проверить его работу можно, но снова придется засылать группу, а мне не хочется рисковать ради тебя своими бойцами. Поэтому… придется поверить тебе на слово, а я не сторонник таких уступок.

Лифанор выбил быструю дробь пальцами по столу, заложил руки за спину и стал расхаживать по комнате. Грэм и Венс по-прежнему молчали.

— Чем ты занимался в своем мире? — прервал свое молчание эльф, шваркнул стулом по полу, отодвигая его и сел, вызвав у меня облегчение. От его мелькания снова разболелась голова.

— Да чем придется, — пожал я плечами, — у нас такая жизнь, что одной профессии мало, чтобы заработать на хлеб.

— И все же? — пошевелился Венс. — Застрял ты, парень, надолго застрял, и нам надо понять, как помочь тебе.

— То есть за лазутчика или шпиона вы меня перестали считать? — уточнил я.

— Мы не сбрасываем со счетов такую возможность, — не стал юлить старшина, — но, чтобы человек стал сотрудничать с тойонами или орками — это должно произойти что-то невероятное….

— Но бывает?

— Очень редко. Тяга к предательству у таких отщепенцев видна сразу. Алчность и стяжательство толкают их на самое худшее, что может произойти. Только лесовики сами не любят таких субъектов. Отработанный материал они казнят изощренными способами. Спаси нас небеса, увидеть это.

Я заметил, как Грэм и Венс сделали одновременно какое-то движение руками, словно сотворяли охранные знаки. Значит, дело куда серьезнее, чем я представлял.

— Я не люблю стучать, — предупредил я, — это к вопросу о перебежчиках. И не нужно меня подозревать в шпионаже.

— Прекратим пока разговор на эту тему, — согласился эльф, — но о себе расскажи.

— Ладно, если это так важно. Мне двадцать пять лет, работаю в логистической фирме города Иркутска. Фирма крупная, сотрудничает со многими компаниями Восточной Сибири. Не женат. Если интересно вам — служил. После окончания службы остался на три года по контракту в армии, но потом уволился, не мое это.

— Где служил? Кем? — сразу заинтересовался Венс.

Лифанор поморщился. Кажется, ему не понравилось, что подчиненный (или нет?) влезает поперек батьки в пекло. Сдержался.

— Мотопехота, — пожал я плечами.

— Это что такое?

— Пехота, передвигающаяся на колесном или гусеничном бронированном транспорте, но в случае боевых действий ножками все равно приходится топать куда больше.

— Воевал?

— Нет. Но из автомата стрелял.

— Знаком с огнестрельным оружием? Автомат — это ведь пороховое оружие? Я не знаю, а просто предполагаю, — вклинился Лифанор, и так посмотрел на Венса, что тот примирительно поднял руки. Дескать, молчу.

— Да. Освоил автомат, пулемет, умею стрелять из пистолета. Но это не мое. Говорю же вам….

— Ладно, мы поняли, — эльф вскочил из-за стола, на его лице было видно едва сдерживаемое возбуждение. Он подошел к окну, заложил руки за спину, о чем-то подумал. — Что за гусеничный транспорт? Это механическая повозка для военных действий?

— Еще какая! — я ухмыльнулся, но потом мне стало не до смеха. Я пожалел, что вообще раскрыл рот по этой теме.

— Можешь нарисовать схему этой повозки и принцип действия?

— Да вы что! — засмеялся я. — Для полного технологического чертежа нужны грамотные специалисты, а я могу только в общих чертах.

— Не переживай, у нас есть кому думать! — отрезал эльф и вытащил из шкафа плотный лист сероватого цвета, со стуком припечатал его к столу. — Иди сюда и рисуй! Подробно, с объяснениями.

Делать нечего. Не буду же я по-детски отнекиваться от просьбы (пока еще просьбы!) нарисовать пару военных машин, которых здесь в ближайшем будущем и не предвидится. Не слаживалась у меня общая картина этого мира, слишком много разрозненных деталей, раскиданных по разным углам. Пазлы все собирали? Особенно из мелких кусочков и количеством больше тысячи? Вот такой хаос у меня и был в голове. Пожав плечами, я сделал то, что сказал мне эльф: сел на его место и взял в руки странный стержень свинцово-тусклого цвета, похожий на карандаш, только без графитового наконечника. Слегка мазнул им по краю бумаги. Рисует, и неплохо.

— Не забывай делать подписи к каждому элементу повозки, — предупредил меня старшина, встав за спиной.

Я задумался, с чего бы начать. Накидаю-ка им рисунок БТРа, танка и грузовика для первого раза. Пусть чешут свои извилины. Хихикнув про себя, я стал набрасывать скупыми мазками на бумагу линии, которые потом соединил в единое целое. Танк получился совсем неплохо, учитывая мои «великолепные» умения рисовать. Что-то вроде «точка, точка, огуречик, вот и вышел человечек». М-да. Не забыть подписать: «это ствол, из него вылетает снаряд», или «гусеница, основная деталь для передвижения этого монстра». Я провел стрелки к основным механизмам и стал подписывать. И чем больше писал, тем больше у меня вставали волосы дыбом. Из-под странного «карандаша» выходили какие-то детские каракули, но я совершенно точно знал, что пишу!

Я задрал голову. Рядом с эльфом уже стояли Грэм и Венс, и лица у них донельзя сосредоточенные. Венс даже кончик языка высунул, этакий прилежный ученик, внимающий наставнику.

— Ты хорошо знаешь руны, — протянул Лифанор, как-то уж очень странно глядя на меня. Подозрительность с новой силой вспыхнула в его глаза, — однако, утверждаешь, что прибыл из другого мира.

— Так, стоп! — я перестал рисовать. — Давайте разберемся! Я пишу руны, правильно?

— Истинно, — подтвердил Грэм, впервые раскрыв рот за сегодняшнее утро, — это настоящие классические руны росенского языка.

— А на каком языке я с вами разговариваю? — у меня все похолодело внутри от какого-то предчувствия, гаденького такого, мелкого, выгрызающего нутро острыми зубками.

— На росенском, — чуть ли не хором ответили эти трое.

— И вы меня понимаете?

— Кажется, паренек перегрелся, — кивнул неизвестно кому Венс, — пора звать Скора. Пусть пропишет кварту своего адского зелья. Как бы мы с тобой разговаривали, если бы не понимали твою речь, олух?

— Ладно, ладно! — я поднял руки, призывая к спокойствию. — Сейчас я вам нарисую, как смогу, но после этого вы расскажете мне все, о чем я спрошу.

— Не теряй времени! — старшина оттолкнул своих помощников от стола, чтобы они мне не мешали своим присутствием, и так толкал их до самого выхода, где и усадил на лавку.

Я остался один, в полном смятении после слов местных вояк. Чтобы чувства не давили на мозг, я занялся прорисовкой техники, тщательно выписывая руны, которые непонятным образом вкупе с языком приобрел после провала в этот странный мир. Вот этим и надо пользоваться. А вообще странное сходство языка русского и росенского. Эльфы, разговаривающие на русском! Я фыркнул, быстро дорисовал требуемое и позвал старшину.

Лифанор долго изучал рисунки в полном молчании. Потом он передал листки Грэму и Венсу, которые, подражая старшине, тоже старались найти в моих каракулях божественное откровение.

— Многое мы не сможем сделать, — сказал Венс и аккуратно положил чертежи на стол, — из — за громоздкости новинок, в первую очередь и невозможности обеспечить тягловую мощность.

— У нас есть самоходные телеги, — возразил эльф, — почему бы гномам не придумать такое же передвижное средство, только размером больше?

— Тягловая мощность — вот проблема! — стал спорить Венс. — За счет чего увеличим объем движителя? Здесь технических новинок на десять лет вперед решать не перерешать!

— Отказаться? — усмехнулся Лифанор, аккуратно складывая мои рисунки в шкаф. Потом взял и навесил замок! Ну, это вообще клиника! Я сидел и тихо обалдевал. Самоходные телеги? Движитель? Тягловая мощность? Я где нахожусь? В палате для умалишенных, которые заигрались в разные игры, и уже не различают реальность?

— А самолеты у вас есть? — язвительно спросил я. Услышав ответ, вообще выпал в осадок.

— Сколько хочешь, — отмахнулся Венс. — Отказываться я не советую, зачем? Надо передать наброски нашим инженерам, вот пусть и ломают свои головы.

— Успокоились, бригадиры! — повысил голос эльф. — Кос, свали с моего стула, пересядь на лавку! Что будем делать с нашим гостем? Грэм, говори!

Грэм опять отчаянно растрепал свои волосы, словно административная деятельность вызывала у него большие проблемы. Он же воин, привык воевать, а не решать судьбу какого-то попаданца! Что-то замычал.

— Говори громче, Грэм! — рассердился Лифанор. — Мне из тебя каждое слово тащить клещами? Будь активнее! Мне, что ли, постоянно думать за вас всех?

— Здесь ему не место, если я правильно понял твою идею с рисунками, — сказал разведчик. — Вот только куда его послать? В какой город? В Лазурии есть Общественный университет, есть Академия, там много умных голов, но мне этот вариант не нравится.

— Почему? — удивился эльф.

— Завалят все дело, старшина, сам же знаешь. Любят много говорить, но практического толку от них никакого.

Венс захохотал, переламываясь на лавке. Его квадратный подбородок дрожал, я даже увидел синеватую прожилку на шее, набрякшую от смеха. Отдуваясь, он сказал:

— Истинно говорят, что профессора любого уморят своими рассуждениями, но когда дело касается армии, они сразу прячутся в своих кабинетах! Прав Грэм! Куда угодно, только не в Лазурию. Серьезно, Лифанор, говорю. Надо к инженерам в Велиград или в Кижи. Гномы скумекают, как лучше все обстряпать. Это дело не завтрашнего дня. На перспективу.

Н-да, а я-то расчувствовался: попал в сказочную историю, где бравые отряды объединенных сил громят ненавистных тойонов, попутно решая стратегическую задачу выйти на Древний Тракт. Губу закатай! Здесь вполне самодостаточная публика, которая уже активно воздух осваивает! Подумать только: у них есть самолеты! Дорого бы я дал, чтобы посмотреть на аэрочудо.

— Решено: завтра с обозом Кос отправляется в Велиградское королевство с рекомендательным письмом и чертежами. Я, пожалуй, дам задание Чижику, чтобы он аккуратно перерисовал рисунки Коса, а то на них без слез смотреть невозможно, — эльф с ухмылкой посмотрел в мою сторону. — Сделаю по одному экземпляру инженерам и гномам. Пусть совместно решают. Понял, парень? Завтра с утра выезжаешь с интендантом Базы. Он довезет тебя до нужного места, передаст с рук на руки, а там уж ты сам думай, что тебе делать. Устраивает? Или хочешь здесь остаться? Воевать приучен?

— Я не определился еще, — промямлил я.

— Мечом владеешь? Или самострелом?

— Оружие таких видов я в руках ни разу не держал, — пришлось признаться мне, чтобы потом хвастовство боком не вылезло. Нечего из себя супермена строить.

— Тогда — подальше от фронтира! — окончательно решил Лифанор. Бригадиры согласно кивнули. — А профессору Глоррохину я все же черкану пару строк. Он как раз проводил исследовательскую работу по порталам. Готовься, Кос, он тебя выпотрошит как праздничного гуся.

— Лишь бы потом начинить яблоками не забыл, — сердце мое учащенно забилось. Если упомянутый профессор поможет мне вернуться домой — это будет бесценный подарок!

— Тебе что-нибудь надо? — эльф вздохнул, словно решил главный вопрос дня. — Постираться, подшиться, постричься? Одежду бы сменить надо, а то похож на прошедшего тойонскую мельницу.

— Это как? — заинтересовался я. — Что за мельница?

— Есть у пришлых воины, которые крутят мечами «мельницу», да так ловко, что могут срезать у тебя всю одежду, не задев тела, — пояснил Грэм, опередив старшину. — Причем, крутят двумя руками сразу, без малейшего разрыва. Получается непрерывный круг, настоящая «мельница».

— Понял, — я был под впечатлением, — но мне бы голову вправить. Видимо, сильно встряхнул. Тошнит постоянно. Одежку, даже не новую, если дадите — рад буду, заодно и обувь. Ну, и побриться…. Можно.

— Озадачу-ка я Фарина, — мстительно оскалился старшина, — пусть до конца отбывает свое наказание. В следующий раз будет сдержаннее.

Старшина кликнул дневального. Сегодня был не гном Тоин, а высокорослый солдат в кольчуге. Шлем он держал в руках, а сам слегка наклонился, чтобы не задеть дверной косяк головой. Эльф отдал приказ быстро найти Фарина, и чтобы он мухой летел в штаб. Грэм и Венс с усмешками переглянулись. Я подумал, что сейчас начнется потеха. Бедного рыжебородого гнома ждало страшное решение. Чутье подсказало мне, что Фарин станет моим поводырем на весь день. Намек Лифанора я сразу понял.

Пока ждали Фарина, я выяснил, что в Росении все расы разговаривают на одном языке с небольшими различиями, и это несмотря на то, что и у эльфов, и у гномов есть своя письменность и куча разных языков с вариациями. Это как диалекты одного языка. Но как-то уже сложилось исторически, что за основу был взят язык людей. И традиция эта шла из погибшей от нашествия тойонов Атриды. Почему именно так — никто толком мне не объяснил, посоветовав обратиться к умным головам из университетов. Благо их тут хватало, даже с избытком.

Фарин вошел через четверть часа, медведем потоптался у порога, пока старшина кивком головы не показал ему место, куда он должен сесть. Гном примостился рядом со мной, а Венс, с трудом сохраняя серьезность, смотрел в пол. Еще расхохочется, а гномы такие обидчивые, что придется Фарину сидеть на гауптвахте еще сутки.

— Задание тебе, Фарин, — эльф кашлянул, — сегодня освобождаешься от караула. Нужно будет Коса подготовить к завтрашнему отъезду. Баня, прачка, одежда, брадобрей. И еще к Зайчихе отведи. Пусть парню голову вправит.

Фарин медленно покраснел. Борода его опять завибрировала от гнева. Он медленно привстал с лавки, однако, к моему удивлению, не стал топать ногами и орать. Вместо этого гном плюхнулся обратно и сразу сдулся. Оказывается, он умеет владеть собой.

— Может, мы пойдем? — предложил я.

Эльф кивнул головой. Уже на улице Фарин громко выругался на непонятном мне языке, подняв с крыши ошалевших от такой экспрессии небольшую стаю голубей.

— Это он специально сделал, — убежденно сказал гном, оглядываясь, — за вчерашнюю потасовку. Я уверен. Ладно, отправим тебя в город — переживу как-нибудь плохой день. Куда пойдем?

— Башню на место ставить, — решительно предложил я, — уже сил нет, болит, не переставая.

— Башню? — не понял гном.

Я постучал пальцем по голове.

— А-аа! — уважительно посмотрел на мой главный орган Фарин. — Дело серьезное, конечно. Идем до Зайчихи.

Зайчихой звали необъятную тетку с мощной грудью, ногами-тумбами и с такими сильными руками, что любой борец позавидовал бы, не говоря уже и о сумоистах. Но характер у нее оказался очень приятным. Она сначала прошлась по Фарину за вчерашний спектакль, о котором, как оказалось, уже знала вся База и смаковала его во всех подробностях. Благодаря бенефису гнома заодно узнали и обо мне. Зайчиха мазнула по моей физиономии взглядом, насмешливо сощурилась, словно прикидывала, что делать с таким странным типом.

— Садись на стул, найденыш, — грубоватым голосом сказала она, подталкивая меня к табурету, стоявшему возле печки в ее маленькой каморке. Я подчинился ее мягкой силе, вдыхая запахи сушеных трав, развешанных вдоль и поперек помещения на протянутых под потолком веревках. Настоящая ароматерапия и анестезия в одном флаконе получилась. Сразу наступило полное расслабление, а когда Зайчиха руками обхватила мою голову, сжала осторожно виски, даже застонал от удовольствия.

— Я еще ничего не сделала! — усмехнулась женщина. — Фарин, не стой за спиной. Дышишь как кабан на тропе! Мешаешь мне. Если хочешь — присядь на лавку. И дай мне вон ту тесьму на подоконнике!

Фарин безропотно выполнил указание, и удивительное дело, не стал уходить на улицу. Что-то его заинтересовало в действиях Зайчихи.

Целительница обмотала тесьмой мою голову, быстро сделала несколько меток краской, которую нанесла мизинцем, потом эту тесьму перевязала по-другому, обхватив ею подбородок и макушку. Снова что-то черканула.

— Ты головой ворота крепости выносил? — проворчала Зайчиха. — У тебя сильный сдвиг! Тошнит?

— Сначала сильно, а потом терпимо, — признался я, блаженствуя.

— Терпимо! — женщина сняла тесьму и внимательно изучила ее. — Молодые, шустрые, и совсем без мозгов! Уже хорошо, что не стал тянуть.

— Моя бабка тоже умела башню править, — ввернул новое для него словечко гном. Нифига себе, осваивает земной лексикон! — Брала полотенце и правила.

— Будет тебе полотенце, рыжий! — Зайчиха, кажется, не обратила внимания на странное слово. — Подай мне его, оно возле печки висит!

Фарин принес полотенце и отошел на исходную позицию. Целительница обернула его вокруг головы, примерилась и стала скручивать жгутом, причем так, что давление шло только на одну часть моей многострадальной черепушки. Потом остановилась и несколько раз ударила по жгуту. Закончив, сняла полотенце и кивнула на лавку:

— Полежи немного, только на правой стороне. А ты брысь! Хотя, тоже не мешало бы вправить твои мозги на место!

— Я тебя на улице подожду, — быстро сказал Фарин, и, топоча сапожищами, вышел на крыльцо.

— По-хорошему, надо еще попробовать, только завтра, — сказала женщина, присаживаясь на освободившийся стул.

— Меня завтра уже не будет здесь, — предупредил я, — старшина в город отправляет.

— Куда?

— Понял, что в Велиград.

— Тогда найдешь тетку Боровиху, передашь ей привет от меня. Скажешь, что надо закончить правку. Она поможет.

— Обязательно, — кивнул я, ощущая, как тупая, ноющая боль отступает, а благотворная расслабленность постепенно завладевает каждой клеточкой тела. Полнейшая нирвана! — Спасибо вам!

— Было бы за что, — фыркнула Зайчиха.

Полежав еще пару минут, я как будто заново рожденный вышел на освещенную жаркими лучами солнца улицу. Потянулся словно сытый кот. Интересно, какой сейчас месяц? В моем мире заканчивался июль, и здесь вовсю летний месяц. Получается один в один? Или есть сдвиг? Я завертел головой и увидел Фарина, сидевшего в теньке под навесом какого-то сарая на лавочке с Тоином — вчерашним дневальным. Сегодня гном был в свободной льняной рубашке с расшитыми по воротнику рунами без доспехов, но пояс с ножом присутствовал. Он увидел, что я пристально вглядываюсь в них, толкнул плечом своего товарища. Фарин подошел ко мне.

— Теперь что?

— Где щетину сбрить — просто покажи, сам все сделаю, — предложил я, — а вот с одежкой придется покопаться. Она же у вас в вещевом складе находится?

— Пошли, а то наш каптенармус выдаст тебе такое хламье, что можешь сразу на огороде чучелом работать!

Завскладом Базы был тщедушный старичок с каким-то детским пушком на щеках. Редкие волосенки спускались с макушки на виски и уши, а смугловатая кожа собралась складками на шее и подбородке. Он сидел за массивным прилавком и при свете двух свечек что-то мастерил или чинил. То и дело вверх взмывала игла с дратвой. При виде нас он отложил свое занятие и уставился на нас. При этом он молчал и даже не моргал своими белесыми глазами.

— Привет, Возгар! — Фарин навалился на прилавок и внимательно осмотрел помещение. Подозрительно покачал головой. — Ты еще жив, старый пердун? Десять деньков тебя не видел! Мог бы и порадовать меня! Я ведь мечтал на твоих поминках бражки попить всласть!

— И тебе многих лет жизни, мелкий клоп, — хекнул Возгар, отодвигая плошки со свечами в сторону, чтобы гном своими мощными руками не свалил их на пол, — ты сам как? Не попортили твою шкуру тойоны?

— Все в порядке! Моя шкура дубленая, просто так дырок не навертишь. Голову свою подними и посмотри на того парня. Его зовут Кос. Ему нужна одежка поприличнее. Едет завтра в Велиград, может, и к королю попадет на прием. Ты уже понял меня?

— На гражданских лиц я не рассчитывал, — проворчал басовито завскладом, — а твой новый знакомый не встал на кошт. Вали отсюда, пока я не рассердился. Ишь, выдумал чего, фулюган!

— Эй, полегче! — рассмеялся гном. — Личный приказ старшины, понял, старый хрыч? Давай, оторви свой зад от лавки и сообрази, что можно дать парню.

Возгар демонстративно резко положил дратву на прилавок, отодвинул взвизгнувшую лавку от себя, и оказался на две головы выше гнома. Старик навис над Фарином, молча постоял так пару секунд, потом вышел ко мне. Обошел кругом, промерил пальцами размах моих могучих плеч, повернул туда-сюда и вынес свой вердикт:

— Значица, так, уважаемый. Одежка есть, но второго сорта. Ношенная. Рубаха, кафтан, куртка, штаны стеганые, но с заплатами. Обувка нужна? Сапоги твоего размера есть, но я их собирался продавать на ярмарке крестьянам. Им она прослужит еще лет пять. Будешь брать? А то я смотрю, что у тебя какие-то странные башмаки. Мягкие. Из какой кожи?

— Синтетической, — ответил я, забавляясь ситуацией.

— Это как это? — заморгал озадаченный старик.

— Кожа такая специальная, сделанная не из шкуры животного, а выращенная в бочках, — пошутил я.

— Ого! — Возгар почесал затылок. — Мне бы такую бочку, я бы наделал обувки! В ней, наверное, хорошо в лесу шастать?

— Не очень, — возразил я, — только на ровной поверхности по дороге или на городских улицах, а когда скачешь вверх-вниз по камням и кочкам — можно поскользнуться. В дождь промокают, быстро разваливаются.

— Никчемная вещь, — опечалился завскладом, окидывая меня еще раз. Потом повернулся и исчез за дверью, которую я не заметил в полутьме. Вероятно, там было складское помещение. Было слышно, как там что-то заскрипело, упало, и раздался ворчливый голос старика:

— Вот до чего дожили! Синитическая кожа! Нашим алхимикам и жинерам дай только волю — мир перевернут, и радоваться будут, что придумали очередную глупость никому не нужную!

— Он не знает, что я из другого мира? — повернулся я к Фарину, щупавшего какую-то заготовку.

— И пусть не знает, — откликнулся гном. — Возгар — ушлый старик, запытает до смерти, но выведает все, что его интересует.

— Ему в контрразведке тогда служить надо, а не на складе сидеть, — улыбнулся я.

— В какой разведке? — не понял гном.

— По поимке шпионов, — пояснил я, не став мучить Фарина. — Туда набирают людей, способных выявить врагов в своем тылу. Есть такая служба у вас?

— А, есть! Внутренний сыск. Понял я.

Новые знакомые не перестают меня удивлять!

Возгар бросил на прилавок ворох одежды, и пробурчал, чтобы я начал одеваться. Ему, видите ли, не положено допускать на склад незнакомых людей. Однако! Бюрократизм и здесь свил свое поганое гнездо!

Я скинул свою потрепанную за время путешествия по лесу одежку и кроссовки. Поджал пальцы на прохладном полу. Фарин с любопытством уставился на мои темно-синие «боксеры», даже отошел подальше, чтобы внимательно рассмотреть китайские иероглифы, идущие по верхнему краю.

— Это ж подштанники такие! — догадался он. — Такие аристократы в Велиграде носят! Но твои лучше, хоть и узкие, правда, все хозяйство обтягивает! А руны не знакомы мне.

— Согласен, что не всегда удобно! — сознался я, напяливая на себя широкие штаны с завязками. Не совсем то, к чему я привык. На бедрах висит как на дистрофике, но веревки призваны помочь в том, чтобы они не свалились неожиданно в самый эротичный момент. Рубашка простая льняная, с длинными рукавами, стиранная-перестиранная на много раз. Даже не хочу думать, на ком она была. Главное, что не на гноме. Накинул камзол с оловянными пуговицами. На них вытеснены маленькие короны, аналог тех, что трепещутся на флагштоке. Застегнулся. Нормально, под мышками не давит. Покрутившись для полного ощущения счастья, навернул портянки, радуясь, что не потерял навыки. Застал еще в армии такой способ ношения, хотя носки уже разрешали. А так-то я в тайгу за ягодой и шишкой все время в сапогах и портянках хожу. Милое дело. Правильно намотанная портянка — залог здоровых ног. Фарин одобрительно крякнул, увидев, как я вбиваю ногу в сапог. Кстати, сапоги очень легкие, удобные, мягкие, плотно обхватывают голенище, не натирают икры. Да в таких даже на танцы можно бегать! Или стометровку. Ну, и куртка, наконец. Мне она не совсем понравилась. Жестковата, ткань наподобие брезентухи, жесткие петли, куда тяжело запихивать крючки. Странно, почему крючки, а не пуговицы? Карманов нет, слишком длинная, почти до колен достает. Но есть капюшон. Разрисована под камуфляж. Это кто же тут такой очумелец?

— Куртка дюже хорошая, — уверил меня Возгар, заметив, что я поджал губы, — а хочешь, можешь подрубить полу, если коленки царапает. Но я бы не советовал. Можно до груденя носить ее, и не замерзнешь.

— Грудень — это что? — зацепился я за незнакомое слово.

— Месяц осенний, — сказал Фарин торопливо, — последний перед зимой.

«Кажется, ноябрь, — прикинул я. — Надо бы все эти месяцы выучить, чтобы в дурацкую ситуацию не попадать. Вон, старикан сразу глаза выпучил, как только я лоханулся с вопросом».

Пора покинуть гостеприимного Возгара, нюхом учуявшего что-то необычное во мне. Наверняка он слышал, что разведгруппа пришла с каким-то парнем, подобранным в лесу. Казалось бы, ну, нашли, спасли от тойонов этих! А найденыш приходит к старику, свихнувшемуся от одиночества за починкой старой одежды и обуви, и начинает задавать странные вопросы о вещах, которые известны любому младенцу. Незачем давать повод для аналитических размышлений.

— Будет вопросы задавать, — сказал я Фарину, когда мы вышли из темного помещения на улицу. Пришлось даже глаза прикрыть. — Сглупил я с груденем! Честное слово: не знал! Кстати, какой сейчас месяц?

— Не реви, — махнул рукой гном, оглядывая меня. Остался доволен. — Сейчас липец заканчивается. Слушай, пойдем-ка пожрем! У меня уже кишки к животу прилипли. Потом займемся остальным. Ты как?

— Не откажусь, — закинул я на плечо дорожный мешок, который тоже выпросил у Возгара. Туда бросил свои кроссовки и пару сменных портянок. — Кишку набить — для солдата дело святое.

Фарин захохотал и так треснул меня по плечу, что колени подогнулись. Кажется, мы нашли общий язык.