Глава седьмая
Я сидел на замшелом камне и щурился от водных бликов на неподвижном полотне озера. Вернее, это было не озеро, а один из элементов каскадного водопада, протянувшегося с севера на юг. Неумолимо бегущее время окончательно сгубило систему подачи воды; где-то засорились стоки, где-то от землетрясения развалились искусственно созданные плотины, отчего на всей территории Водосада образовались вот такие резервуары со стоячей водой. Одни водоемы превратились в цветущие болота, другие высохли, и лишь часть из них подпитывалась грунтовыми водами, отчего вода оставалась чистой.
Удивительная картина, открывшаяся перед нашим взором после бессонной ночи, действительно потрясала. Большой город находился во власти леса, чье стремительное наступление уже навсегда скрыло от людских глаз творение древних строителей. Город умер, брошенный настолько быстро, насколько можно было предположить. Ни видимых разрушений, ни следов пожаров — все скрывала густая поросль. С севера безраздельно властвовали хвойные леса, а с юга подступали ряды широколиственных деревьев. Причудливая смесь кленов, рябинника, березовых рощ, вечнозеленых лиственниц и пихт создавали неповторимую картину буйства природы. А под густыми кронами, взлетевшими к небу, прятались виллы, дворцы, одноэтажные домики; каменные мостовые, мощеные тропинки — все укрылось под тяжелым слоем земли, хвои и листьев. Они угадывались лишь по каким-то неуловимым признакам вроде косвенного предположения: если все строения были разделены невидимой чертой, покрытой густой растительностью, то мы явно идем по дорожному полотну. Пиршество для археологов, если, конечно, такое время когда-нибудь настанет в этом мире.
За кустами ивняка раздался плеск воды, и через некоторое время на берегу показалась Кели, завернутая в балахон. Отжимая мокрые волосы, она медленно ступала по колкой хвое, словно тщательно выбирала место, чтобы не повредить ступни, при этом тяжело хромая. Я тут же подскочил к ней и подхватил на руки. Только исключительно ради ее здоровья. Трещина в кости, благодаря чародейским приправам, удивительным образом срослась, но эльфийка еще не обрела своей стремительной походки, боясь, что боль вернется.
Обхватив меня за шею, Кели прижалась к груди словно ребенок, и молчала. Я, отдуваясь, занес ее на взгорок и осторожно усадил под деревом в тень, где в полудреме лежал Хват. Глаза мои скользнули по оголенным ногам эльфийки, и, чтобы не накручивать себя горячими фантазиями, я торопливо сказал:
— Пойду искупнусь, ладно? Сиди здесь, карауль меня.
— Иди уж, позабочусь о нас обоих, — Кели подтянула к себе лук и колчан. — Спасибо тебе, Кос.
— За что? — я уже уходил, но обернулся.
— Ты спас нас всех.
— Еще не спас. До Росении — как до Исила пешком, — пожал я плечами, — в смысле, что конец нашего путешествия кажется недостижимым.
Я махнул рукой, запутавшись, и ринулся к озеру. Хотелось побыстрее окунуться в прохладную воду, смыть с себя грязь и мерзоту долгого сидения в различных норах. И побриться! Я посмотрел в свое отражение на воде и сам себя испугался. Не думал, что буду похож на абрека! Наверное, растительность можно было оставить, чтобы пугать тойонов, но присутствие посвежевшей Кели заставляло меня идти на радикальные меры. Фарин подсказал мне, как без лишних мук сбрить бороду.
— Выкопай корень орлянки. Я видел, ее много по берегам растет. Чистый корень хорошо пенится, — сказал гном. — Держи нож, соскоблишь щетину. А лучше оставь бороду. Она тебе идет. Честно, честно! Сразу видно: наш человек! Мужик!
Первым делом я постирал свою одежду, развесил на кустах, и только после этого ринулся в прохладные глубины, проорав что-то от избытка чувств. И было от чего: улизнуть из смертельного капкана, не потеряв ни одного бойца, многого стоит.
Я вернулся в Видмарицу тем же путем через полчаса, когда портал восстановил способность переброски. Снова зажав нос, я быстро вышел из подвала, морщась от хлюпанья мерзкой жижи под ногами. Мавар ждал меня с жутким беспокойством на лице. Он так и сидел в блоках, контролируя подходы к Дворцу.
— Ну, как? — нетерпеливо спросил он. — Удалось?
— Удалось, — выдохнул я счастливо. — Портал действует исправно! Он куда-то перенес меня, но это точно другой город.
— Опиши что-нибудь, — попросил Мавар.
— Да я там толком ничего не увидел, — пожал я плечами, — но место, где расположена точка перехода похоже на какой-то храм. И еще мне кажется, что он стоит на высокой горе, а внизу — город. Мало информации….
— Это Водосад! — уверенно сказал эльф и расплылся в улыбке. — Кос, ты даже не представляешь, как нам повезло!
— Нам еще не повезло, — возразил я, — теперь наступает самое трудное: как перебросить весь отряд сюда незаметно, и сможет ли портал принять нас всех. Вот это пока больше всего меня беспокоит.
Обратный путь до нашей норы прошел спокойно. Дуруб-Бурзум разогнал всех любителей ночного променада по закоулкам, и пока мы короткими рывками пробирались через стены и завалы, пару раз слышали тоскливый вой твари где-то впереди. Пусть себе воет, предупреждает о своем местонахождении. Сердце обрывалось, заметив мельтешащие тени на фоне освещенных лунами стен, но это, как оказалось, были летучие мыши. Они селились целыми колониями на деревьях, и сейчас молчаливо порхали в ночном небе.
Наш штаб был весь на ногах. Никто не спал, ожидали самого главного ответа на животрепещущую тему. И как только мы в сопровождении Хвата, выпущенного раньше для охраны дальних подступов к схрону, появились на лестнице, засыпали вопросами. Чтобы прекратить это буйство, Грэму пришлось рыкнуть:
— А ну, замолчали все! Прекратить разговоры! Кто? Кос, ты будешь говорить, или мне из тебя подробности вытягивать по капле?
— Новость хорошая и плохая одновременно, — я словно верблюд после долгого перехода через пустыню припал к фляжке с водой. — С чего начать?
— Кос, прекрати паясничать, — нетерпеливо воскликнула Кели, — ты сейчас похож на профессора Глоррохина! Он тоже любит вокруг да около по две деканаты ходить!
— Я же хотел, как лучше, — пожал я плечами, — настроить вас на рабочий лад. Хорошо, начну с хорошей. Вы ее заслужили. Мы нашли Большую Калитку, и она действующая! Мало того, я уже побывал в Водосаде. У нас появился отличный шанс выскочить из капкана.
Фарин от избытка чувств хрястнул себя ладонью по колену; Кели облегченно откинулась на стену. Хват, почувствовав общее настроение, закрутился вокруг меня, потом с важным видом уселся задом на мои ноги. К таким выходкам глэйва я уже привык, поэтому без лишних церемоний отпихнул мохнатую тушу. Хват нисколько не обиделся, убежал к эльфийке.
— Новость плохая: портал охраняет Дуруб-Бурзум. Он соорудил в подвале лежку, и покидает свое убежище только ночью. Поэтому уходить нам тоже нужно ночью. Завтра.
— Понятно, что днем у нас нет шансов незаметно пробраться к Дворцу, — согласился Грэм, — поэтому готовим операцию отхода на завтрашний вечер.
— У нас же стрелка с Клыком, — напомнил Фарин, — как поступим?
— Я обдумал ситуацию, — сказал я, присев на скамью рядом с Томаком, — и пришел к выводу, что наша первоначальная идея провалится. Орки и Клык не будут конфликтовать из-за одного амулета. Если «Волки» захотят пойти на обострение ситуации — это даже здорово, но я бы не рассчитывал на случай. Поэтому начинаем готовиться к отходу, чтобы завтра вечером уже быть возле Дворца. Не забудьте, что у Кели проблемы с ногой. Как она пойдет?
— Я уже на ноги встаю, — подала голос эльфийка, почесывая за ухом глэйва. — Боли не беспокоят, только ходить очень тяжело. Это рецепт тетки помог.
— Неважно, — отрезал я, — если на нас нападут — ты ничем не поможешь. А, значит, на твою охрану нужно выделить одного бойца. Может, сделать носилки?
— Как ты будешь с носилками через стены перелезать? — задал резонный вопрос Грэм. — Иначе нам придется выходить на улицу и с большим риском бежать на другой конец города!
— Если идти по тому маршруту, который проложили мы, — заметил Мавар, — то несколько стен нам пришлось перелезать. Но они невысокие, вполне можно преодолеть с нашей помощью. Не вижу в этом большой беды. Будем передавать Кели с рук на руки.
— Детка, я буду первым, — поторопился сказать Фарин, — я сильный, не уроню!
— Я ценю твою заботу, — с серьезным выражением лица ответила Кели, — только ты так бы заботился о своей жене!
Все захохотали, видимо, хорошо зная взаимоотношения Фарина с Сигвикой.
— Жена далеко, — отпарировал гном, — а ты рядом. Сигвика, кстати, никогда не горела желанием, чтобы я носил ее на руках. Надо же понять, как это выглядит.
— Плохо ты женщин знаешь, — усмехнулась эльфийка.
— Кос ревновать будет, — брякнул Томак.
— Кос? Тю! Да он спасибо скажет! — Фарин подхватил свое ружье и принялся осматривать его. — Вон как отощал! Тяжелее кошки ничего не поднимет!
— Сам ты кошка, бес бородатый! — закипела Кели.
— Я же не тебя имел в виду! — стал резонно возражать Фарин, не понимая, в какую ситуацию угодил.
— Помолчи уж, — тихо сказал Мавар, — а то сейчас поубиваете друг друга.
Порядок боевой колонны мы разработали всеобщими усилиями. Выходим, как только стемнеет. Пока пробираемся внутренними дворами, Кели страхуют с двух сторон. Передаем с рук на руки, в самом прямом смысле. После этого в боевое охранение выходят Мавар и Фарин. Последние гранаты распределяем между гномом и мной, как уже освоившими адский механизм. После прибытия отряда к Дворцу прячемся и ждем выхода Дуруб-Бурзума. Тварь покидает лежку — мы уходим из Видмарицы.
— Приготовьте платки на нос и рот, — вспомнил я. — Там жутко воняет, прямо выворачивает наизнанку.
Уснули поздно, взбудораженные моей новостью о Водосаде. Легендарный город остался только в памяти старых эльфов да в книгах, хранившихся в библиотеке префектуры Лазурии. И немудрено, что все хотели выяснить у меня подробности посещения древней столицы Атриды. Я только разводил руками и повторял одно и то же: было темно, я мало что увидел, кроме бескрайнего леса, поглотившего большую часть Водосада. Дело дошло до того, что Грэм не на шутку взбеленился, увидев нарушение дисциплины. Томак отправился наверх на стражу; после него должен был пойти я. Времени до рассвета оставалось совсем немного, но командир жестко приказал:
— Всем спать кроме дозора! С утра начинаем подготовку к прорыву. Отбой! Хват, пошел на улицу!
Бесполезно. Глэйв безмятежно смотрел на Грэма и мел хвостом пол. Командир махнул рукой, понимая, что ему бесполезно что-то говорить. Животное было себе на уме или ждало мысленного приказа от меня или Кели. Мавар тоже мог повлиять на ситуацию, но эльф уже храпел.
День прошел в какой-то суете и напряженном ожидании. Вещи были собраны, походный порядок отработан, оставалось только дождаться вечера. У меня свербело на душе. Я подспудно ожидал какой-то пакости. Брошенный нами камень раздора в виде амулета в любом случае должен был сыграть свою роль. Если Клык и Бахтар встретятся и выяснят, что стоит за моими словами, они могут реально усложнить нашу жизнь. Как бы они не присоединились к тойонам и не начали прочесывать развалины. Я уже неоднократно говорил Грэму, что наша лежка становится слишком заметной. Обжитые места очень хорошо выделяются на фоне безлюдного города. Кто-то мог и заметить частое мелькание в этом районе, сопоставить некоторые факты и сложить два плюс два. А потом придут злые гости — про последствия говорить?
Как говорится, кошка наскребла на свой хребет. Все начиналось спокойно и без нервотрепки. Мы вышли из своей норы и по маршруту, проложенному нами ранее, двинулись к своей долгожданной цели. Впереди маячила высокая фигура Мавара, а рядом с ним был Томак. В усилении к ним я послал волкодава. Все основные силы были заняты переброской Кели через каменные заборы. Все-таки боли в ноге давали о себе знать, и эльфийка периодически морщилась, но виду не подавала.
— Назад пути нет, — прошептал я, улучив момент, когда принимал Кели в очередной раз, стоя под стеной.
— Не беспокойся обо мне — выдержу, — эльфийка на секунду прижалась ко мне, потом отпрянула. — Долго еще?
— Еще один забор, и за ним начинается широкий проспект, ведущий к Дворцу. Там будет легче. Не боишься?
— С чего бы? — фыркнула Кели. — Со мной такие мужчины….
— Правильно, — я не стал обращать внимание на ее игривый тон. — Бояться потом начнем. Еще рано.
Мы форсировали последний каменный рубеж, и вышли на дистанцию прямой видимости. Marillas arcoa в густеющих сумерках уже был виден невооруженным взглядом. Мавар с Томаком ждали нас, поглядывая по сторонам.
— Все, теперь вон к тем блокам! — тихо сказал я, но меня услышали и дружно двинулись в указанное место.
И наткнулись на тойонов. То ли это был заблудившийся патруль, состоявший из шести человек, то ли затянувшийся обход, то ли плановая проверка дальних районов города — уже было неважно. Они торопливым шагом вывернулись из-за угла соседней улицы. Лесовики сразу поняли, кто перед ними. Храбрость и безрассудность в их поведении все равно вызывали уважение, учитывая, как они боялись глэйва. Не стали ждать подкрепления, стремясь быстрым наскоком повернуть колесо Фортуны в свою сторону. Но на нашей стороне был Хват, а он оказался посильнее девки переменчивого счастья. Волкодав первым встретил пару тойонов широкой грудью и острой пастью. Заскучавший без настоящего дела, Хват с остервенелой радостью принялся за работу. Первый лесовик с растерзанной глоткой упал на землю, а его напарник сопротивлялся чуточку подольше, размахивая перед собой мечом, который ему не помог.
Мавар с помощью Томака связали боем остальную четверку, пока мы распределяли цели. Грэм приказал мне находиться рядом с Кели, а сам с Фарином вступили в бой. Кели прислонилась к стволу дерева, скинула лук, торопливо натянула тетиву.
— Подавай мне стрелы, — сказала она, — с широким срезом! Давай же, не спи, Кос!
Это уже была прежняя Кели — эльфийка с железными нервами и с острым глазом. Первая же стрела нашла свою жертву. Один из лесовиков, собиравшийся налететь с мечом на Фарина, схватился за оперение и завалился навзничь. Гном заревел:
— Девочка моя! Оставь старому гному парочку этих гаденышей!
Хекнув, Фарин пошел работать своим топором. Полетели щепки от слабеньких щитов тойонов. Вот еще один упал от добротного удара гнома. В общем, прорвались мы к Дворцу и спрятались в блоках. Вовремя спрятались. Дуруб-Бурзум уже проснулся и ворочался, поскуливая, в своем мрачном подземелье. Сейчас вылезет.
— Не мы ли его разбудили? — переводя дыхание, спросил Грэм.
— Да ему пора на охоту, — успокоил я командира. — Сейчас выползет…. Твою дивизию!
В сторону логова ночной твари двигалась толпа тойонов. Раздались зычные голоса — отряд разделился на два потока. Один стал разворачиваться в цепь, которая охватывала наше укрытие, а второй ринулся куда-то вбок. Интересная мысль возникла у меня: а тойоны знают о наличии портала в подвале Дворца? Или о том, кто является хозяином этого места? О Дуруб-Бурзуме они осведомлены, это к бабке не ходи гадать. Они же не один день ошиваются в Видмарице; вытащили все ценное из-под завалов за столько лет обладания Атридой. Должны быть в курсе. Тогда зачем такое самоубийство? Неужели потеря их главного портала так ударила по мозгам? Да, отсекли мы им поставки рекрутов! Закрутились, как на горячей сковороде!
Мои мысли были прерваны удивленным ревом Дуруб-Бурзума. Все-таки разбудили! Спал он, сердешный, а непонятная возня вытолкнула его раньше срока на улицу. Чудовище вылезло наружу и обнаружило много вкусного, живого и вопящего. Тряхнув своей шипастой головой, оно тяжело затопало навстречу тойонам. Лесовики стали разбегаться в разные стороны, но своего движения к нашему укрытию не прекращали.
— Фарин, давай гранату! — решился я. — Зажигай фитиль, пока твой Тулуп мимо не прошел!
— Ты чего задумал? — заволновался Грэм. — Ты же нас обнаружишь!
— Не дрейфь, командир, — бодро заявил я, принимая в руки дымящуюся гранату. — Смертельный трюк под куполом цирка!
Дуруб-Бурзум не видел нас, поглощенный большим количеством гостей, мельтешащих перед его глазами. Дождавшись, когда огонек, сжирая фитиль, нырнет внутрь гранаты, я с силой запустил его под ноги чудовища. Лишь бы не ускорил свой шаг, и так с малым упреждением кинул. Гулко бабахнуло, вверх взметнулось крошево камней и пыли. Содержимое гранаты просто располосовало ноги и нижнюю часть туловища Дуруб-Бурзума, да еще кое-что досталось передовым тойонам. Несколько человек посекло осколками. Заорали все, но громче всех — многострадальная тварь. И пошла крушить все подряд! Страшнее момента я еще не видел. В воздух взлетали камни и тела лесовиков, имевших неосторожность приблизиться к твари. Лапы Дуруб-Бурзума словно морской трал загребали все подряд. Боль от ран была настолько сильной, что хозяин Дворца ревел не переставая. Воздух сотрясался от волновых колебаний, Кели даже закрыла уши.
Удивительное дело: ночной кошмар Видмарицы помог нам ускользнуть из города. Разогнав тойонов по закоулкам, злобно ревущий Дуруб-Бурзум пошел крушить камни дальше по улицам. А мы бросились вниз, в подвал. Я только успел предупредить, чтобы все натянули повязки на лицо. Не хватало еще «морской болезни» в самый интересный момент!
Портал долго сопротивлялся такому многочисленному нашествию, и мне пришлось попотеть, чтобы «продавить» сопротивление пространственной материи. Кое-как расставил людей, чтобы они влезли в контур, который не был виден, а лишь ощущался, я с замиранием сердца ждал, что ничего не получится. А тут еще Хват разволновался, стал жалобно поскуливать, пока я не прикрикнул на него. Отвлекал он меня! И как только все благоговейно замолчали, я сосредоточился — и все получилось. Есть Творец на свете, даже в этом мире он поддержал меня.
Резкая боль выдернула меня из воспоминаний. Я поморщился. Умудрился-таки подрезать кожу. Орлянка хоть и мылится, но куда ей до турецкой пены «Арко», а про «Жиллетт» можно и не говорить, чтобы не расстраиваться, сыронизировал я. Вглядываясь в свое отражение в воде, я осторожно доснимал остатки бороды, оставив растительность под носом, хотя до знакомства с Анькой носил усы. Не нравились ей бравые усачи. Вздохнув, я еще раз посмотрелся в зеркало воды, ополоснулся, смыв с себя скользкую пленку, и поправив подштанники, вылез на берег. Одежда уже высохла под жарким дневным солнцем и приятным ветерком. Какая же здесь лафа! Санаторий в центре дремучего леса! Ей-богу, если бы не вездесущие тойоны, я бы остался здесь на пару недель, порыбачил, поохотился, наел бы жирок. А то, действительно, отощал за время похода, уже ребра просвечивают!
Одевшись, я поднялся на взгорок и обнаружил рядом с Кели Томака, который рассказывал ей что-то такое, от чего она весело посмеивалась. Посвежевшая, отмывшаяся от грязи и копоти, эльфийка стала очень привлекательной. И худоба от скудного питания нисколько не испортила ее внешность. А я уже забыл, как выглядела Кели в первые дни нашего знакомства. Увидев меня, столбом застывшего в нескольких шагах, эльфийка замахала рукой.
— Грэм зовет! Нас ждут!
— Вот как? А я хотел по городу побродить, приобщиться к культуре древней Атриды! — пошутил я.
— В следующий раз! — ответная шутка Томака получилась корявой. Да и сам он это понял, невесело улыбнулся.
Мы обосновались в одной из вилл, стоявшей на берегу дальнего озера, который заканчивал каскад водопадов и разливался на несколько сот метров в обрамлении соснового леса. Здесь было удобно просматривать подходы, вернее, всего одну тропу, идущую с холма, на котором стоял тот самый храм с порталом. Справа от виллы протянулась скалистая стена, а другие подходы перекрывал водоем. Двое суток мы отсыпались и отъедались. Мавар застрелил из лука Кели молодую олениху, и теперь у нас было мясо, вдоволь мяса!
Грэм, дождавшись нашего прихода, кивнул на каменные скамьи, протянувшиеся вдоль стены залы.
— Садитесь, — сказал он, — надо обсудить дальнейшие действия.
— Чего тут обсуждать, — прогудел Фарин, — надо двигаться дальше, пока нас не засекли лесовики.
— Куда? Есть два пути: прямо на север, к побережью, где нас могут подобрать моряки, или более опасный путь через хребты в обход Гиблой Топи, — Грэм оглядел всех, но команда молчала, давая возможность командиру высказать свое мнение. — К морю предпочтительно, и это мой вариант. Мавар, ты же изучал древние карты. Сколько идти до побережья?
— Не скажу точно, но почти сто поприщ, — призадумался эльф. — Я поддерживаю тебя, Грэм. Надо идти к морю. Наше положение сейчас выгодно тем, что Водосад прикрыт горами, и тойоны долгое время не будут знать, где мы находимся. У нас будет время оторваться на приличное расстояние. А дальше как Творец посчитает нужным….
— До побережья уже городов не будет? — уточнил я.
— Откуда мы знаем? — засмеялся Мавар. — За столько лет здесь могли образоваться деревни, села, да, может, и крепости! Эти места заброшены нашими предками давно, и мы не имеем к ним доступ. Вот заодно и проверим, что здесь творится. Ты только карты успевай рисуй!
— Меня расстрелять нужно за потерю ценной информации, — зло пробурчал я. — Подумать только: оставил схемы и кроки этой сволочи Клыку! Они же теперь ими пользоваться будут!
— Мы шли такой дорогой, что туда никто даром не сунется, даже с картами, — Грэм усмехнулся. — Теперь тойоны будут любое движение караулить.
— «Волки» тоже не дураки, — высказался Фарин, — они поступят умнее: перерисуют карты и будут продавать наивным любителям сокровищ! Гхы! Дело-то прибыльное!
— Какие у нас гномы умные пошли, — задумчиво произнес Мавар. — Пожалуй, король Даринэйл недооценивает ваше племя….
— Ему всегда об этом говорил наш владыка, — поднял палец Фарин, — знаешь, сколько споров было! Даринэйл держал наших технарей за полоумных недоучек, кичился своими университетами и безмозглыми профессорами — я не говорю о Глоррохине, он стоит особняком!
Видимо, тема об умственных способностях двух рас и их предрасположенности к той или иной деятельности носила давний и затяжной характер, выплескиваясь в горячие диспуты не только в научных заведениях, но и в трактирах, гостиницах, в частных домах. Грэм это знал и предостерегающе кашлянул. Безобидная пикировка могла перерасти в яростную полемику. Мавар и Фарин мгновенно поняли, что нужно заткнуться и обсуждать более насущные вопросы. По легкой усмешке, проскользнувшей на лице эльфа, я понял, что он намеренно решил раздраконить Фарина, чтобы развеять напряженную обстановку в зале.
— Предлагаю выступать завтра, — сказал Грэм, дождавшись, когда все успокоились.
— Я бы осмотрел Водосад, — высказал я свое мнение. — Когда еще удастся проникнуть сюда! Нас же граф Андик вместе с профессором Глоррохином сожрут с потрохами! Что я им скажу? Разведу руками, дескать, извините, не было возможности!
— Ты чего вскипел, Кос? — удивился командир. — Хочешь, осмотри город! До заката еще есть время! Поднимись к храму — он стоит на самом высоком холме, и оттуда многое рассмотришь! А завтра мы выходим с рассветом. Держим путь к побережью. Если не удастся перехватить какой-нибудь патрульный корабль, то пойдем пешком вдоль берега. Да, рискованно, но забираться в горы еще хуже.
Закончив «планерку», мы разбрелись каждый по своим делам. Фарин стал разжигать костер прямо на каменном полу в соседней комнате. Грэм потребовал максимальной безопасности, и чтобы не светить нахождение отряда в городе, разрешил готовить еду под крышей виллы. Для этих целей и выделили одну из небольших комнат.
Томак и Мавар снарядились прогуляться в лес, чтобы настрелять дичи. Путь предстоял неблизкий, и свеженина на первое время нам могла пригодиться. Грэм занялся какими-то хозяйственными делами, заодно помогая гному заготавливать дрова. А меня и Кели милостиво отпустили на экскурсию. И я заподозрил неладное. Что это они все такие добренькие? Даже Фарин не возмутился.
Пока я обсушивался на солнце, Томак торопливо попрощался с нами, и куда-то исчез. Ладно, нашим легче. Нет, действительно странно себя ведут мои однополчане.
— Не соизволите ли, мадемуазель, составить мне компанию? — дурачась, я согнул руку в локте. — День сегодня чудесный, и я, право, горю желанием осмотреть сей дивный архитектурный ансамбль!
— Ой, Кос, где ты набрался таких манер? Да еще слов непонятных девушке наговорил? — смеялась Кели. — Так только наши аристократы могут обольщать! Наговорят воз сладких слов, потом целую вечность ждешь обещанного.
— Так бывает везде, — согласился я, — во всех мирах одинаковый стереотип. Поверь мне, имеющему возможность сверить то, о чем я сказал.
— Пошли, философ! — Кели обхватила меня за руку, и мы стали подниматься по замшелой и едва виднеющейся сквозь наносы земли лестнице на вершину холма.
Подъем оказался не простым: ноги то и дело скользили по траве, и чтобы не кувыркнуться вниз с лестницы, приходилось тщательно выбирать место, куда ступить. В пору расцвета Водосада этот маршрут к храму был, вероятно, самым затяжным. Поднявшись наверх, мы оглянулись. Внизу расстилалась картина всеобщего запустения, оживленная лишь пятнами воды в резервуарах, протянувшихся ровной линией вдоль ряда богатых вилл: где синяя, где зеленоватая, а где бездонно черная. Удивительно, но с этой стороны лес не захватил в свое безраздельное пользование пригородные постройки. А вот по другую сторону холма деревья вели себя очень агрессивно. Их мощные корни разрывали фундамент зданий, довершая разрушение Водосада. Забавно было видеть, как прямо посредине крыши какого-нибудь дома прорастает толстый ствол или сосны, или лиственницы, закрывая широкими вечнозелеными лапами развалины.
— Водосад не грабили, — грустно сказала Кели, прижавшись ко мне так, что я чувствовал тепло ее тела, — мы сами погубили его.
— Наверное, здесь было красиво, — задумался я, глядя на застывший в вечности древний город эльфов и людей.
— В преданиях говорится, что, когда вода срывается с уступов скал, она начинает петь, — Кели вздохнула.
Я внимательно посмотрел по сторонам. С западной стороны Водосад был прикрыт высоким кряжем, с которого, надо полагать, и текли горные потоки, чистые как слеза. Местные умельцы сумели воспользоваться перепадом высот, создавая каскады. Часть водного потока шла сюда, заполняя резервуары, а другая нитка водопровода вела непосредственно в город. Я даже отсюда видел широкие чаши фонтанов в теряющихся перспективах мертвых улиц. Пока осматривался, насчитал их шесть штук. Это только то, что не было прикрыто густой чащей или разросшимся кустарником.
— Красиво и страшно, — на эльфийку напала мечтательность. Она потянула меня за собой.
— Почему страшно? — я удивился.
— Как-будто столкнулся с вечностью, — негромко ответила Кели, словно боялась нарушить тишину, нарушаемую невнятным шепотком ветра в вершинах деревьев. — Начинаешь понимать, насколько мы хрупки в этом мире, где надо жить по законам Творца, а не воевать между собой, медленно озлобляясь на всех.
— Поверь мне: есть такие сообщества людей, которые не признают мира. Для них существует лишь временное перемирие, которое они используют для будущей войны. И с ними бесполезно договариваться, — я решил пресечь пацифистские настроения девушки. — Возьми тойонов. Их идеология и мировоззрение построено совершенно на других принципах. Твое стремление к миру будет расцениваться ими как слабость. И рано или поздно тебе все равно придется взяться за оружие. К сожалению, девочка моя, война и мир всегда прекрасно соседствуют друг с другом. Помни это всегда, чтобы не стать жертвой.
Кели посмотрела на меня. Глаза ее были влажные.
— Пойдем туда? — она махнула рукой куда-то вниз, на другую сторону холма. — Солнце еще высоко. Смотри, там дикая роща, посмотрим?
— Как хочешь, — пожал я плечами.
Эльфийка слегка прихрамывала, и мне приходилось иногда придерживать ее, когда мы спускались по такой же лестнице вниз. Я оглянулся. Купол храма был подсвечен лучами заходящего солнца, наливающегося красным цветом с золотистым оттенком. Ветер в кронах деревьев усилился, но внизу было довольно спокойно; там, где были открытые места, они прогревались солнцем. На месте бывшей площади, от которой расходились улицы, мы остановились. Под ногами пружинила трава, пахло хвоей.
— Иди ко мне, — голос Кели вывел меня из накатившего оцепенения. Словно в родную тайгу попал, еле морок сбросил.
Эльфийка стоял в тени широченной сосны, прижавшись к ней спиной. У нее было странное лицо. Мягкие тени от ветвей скрывали ее глаза, и мне показалось, что она их просто закрыла. Я подошел ближе и взял Кели за плечи. Подумав немного, притянул девушку к себе. Она без сопротивления подалась в мои объятия. И так мы простояли довольно долго, потому что поцелуй затянулся.
— Завтра у нас tella men, — сказала Кели, отпрянув от меня, и ее лицо стало печальным.
— Что это? Не уловил, — признался я.
— Последний путь, милый. Сердце мое кричит от боли, — голос эльфийки задрожал, — я боюсь за вас всех!
— Но почему последний? — допытывался я, гладя ее волосы. — Это образное выражение?
— Потому что Творец дал нам возможность выполнить волю нашего народа, но теперь он потребует плату. Большую плату, страшную. Не все придут домой, Кос…. Я знаю, что не место и время говорить такое, но…. Сейчас ты мне очень нужен, понимаешь?
Жар бешеной волной распространился по моему телу. Я-то все прекрасно понял, только не понял, почему Кели так уверена в своей неуязвимости?
— А ты? — задал я вопрос, мучавший меня. — Любой из нас может погибнуть. Смерть, знаешь, не выбирает, кто мужчина, а кто женщина.
— Я вернусь, Кос, — грустно улыбнулась Кели. — Это мой путь, заложенный звездами. Мне еще долго жить. А вы, мальчики, гибнете, не успев многое сделать. Не смотри на меня так, как на стерву, ищущую выгоду! Я же не виновата, что это поганое проклятие отравляет мою жизнь!
Кели всхлипнула. Я медленно скинул с нее выцветший балахон и отбросил в сторону. Плевать на все. Нельзя жить только ради себя, ради своего желания и замыкаться в эгоистическом стремлении улизнуть за порог этого мира. Успею. Если в мифической книге звезд расписан мой жизненный путь, то этот эпизод станет приятным бонусом. А потом можно и заплатить мзду. Чего теперь бояться?
Эльфийку словно лихорадка била. Она помогала мне освобождаться от одежды чуточку суетливо.
— Не торопись, — тихо сказал я, ощущая ее теплые ладони на своей груди, — пусть это доставит тебе удовольствие, чтобы ты помнила об этом дне всю оставшуюся жизнь….
И мы опустились на прогретую солнцем мягкую траву, чтобы на время уйти из этого мира; и над нами было только небо, шумящие от ветра кроны деревьев, золотое солнце и любовь, яростная и вожделенная, бьющая молниями и выжигающая дотла.
А потом я умиротворенно сбил со своего носа наглого муравья, осмелившегося выбрать его в качестве наблюдательного пункта для каких-то своих муравьиных дел.
— Вали отсюда, мелочь, — лениво сказал я, — ночь на дворе, не успеешь в нору.
— И нам пора, — подала голос эльфийка, прижавшись ко мне. — Командир потеряет, начнет поиски.
— Грэм все знал? — решил проверить я давнюю догадку.
— Конечно, — вздохнула Кели, — и Мавар знал. А Фарин думает, что мы просто влюбились друг в друга. Не будем разочаровывать его?
— Хорошо оставаться в счастливом неведении, — согласился я и вскочил на ноги. — Меньше знаешь — лучше спишь.
Вернулись мы на виллу в сгущающихся сумерках. Грэм, чтобы сбить с моей довольной морды улыбку, чуточку сердито сказал:
— Кос, твоя первая стража! Идите, поешьте, мы оставили вам немного. Едва успели у Фарина отбить последние куски мяса. Тот еще проглот!
— Я не проглот! — раздался густой голос Фарина откуда-то из темного угла. — Каша получилась отменная, давно такой не ели! Вот едва и не совершил грех обжорства!
— У гномов обжорство не считается грехом, врун! — подал голос Томак. — Я знаю! Хороший аппетит показывает всю широту души и безмерную благодарность за вкусную пищу!
— Молодец! — уважительно ответил гном. — Можешь приезжать ко мне в гости! Подискутирим!
— Подискутируем, — поправил я Фарина машинально.
Из головы не выходили слова о Последнем Пути — tella men. Иногда такие пророчества пугают меня своей неопределенностью. Тягость ожидания события порядком напрягает нервную систему.
Отряд вышел из Водосада ранним утром, когда влажный туман начал наползать с застывших озер, закрывая плотным покрывалом округу. Хват умчался вперед, взяв на себя роль авангарда и функции дозора. Ему все было в радость. Хорошо еще, что не гавкал. Молчаливая огромная тень изредка появлялась возле нас, обнюхивала и снова исчезала.
Дорога заметно пошла вверх. Нам предстояло выйти к предгорью и держаться в его видимости, продвигаясь на север. Под ногами стали попадаться большие камни, перегораживающие путь. Ну, тут я лукавлю. Дороги, как таковой, в этой стороне не наблюдалось. Мы были первопроходцами и прокладывали тропу там, где считали нужным и удобным. Грэм поставил впереди Мавара и Томака, периодически подменяющего его. Фарин топал позади всех, закинув щит за спину. Все понимали, что здоровье Кели существенно снижает скорость передвижения, но с этим, увы, приходилось мириться, как бы не хотелось нам побыстрее миновать опасную территорию. От встреч с тойонами мы не были застрахованы. Кланы лесовиков были многочисленными, селились на огромном пространстве Шелестящего Леса, гуляли где хотели.
Чуточку отстав, я дождался пыхтящего Фарина и тихо спросил:
— Сколько у тебя гранат?
— Две осталось, — гном посмотрел на меня из-под кустистых бровей. — Что, в заднице засвербело? Чуешь чего? Ага, я тоже чую.
Гном потянул в себя воздух.
— Не дадут нам спокойно уйти, — как-то даже буднично сказал он.
— Дай мне одну гранату, — попросил я, косясь на Кели, которая стала оборачиваться, не увидев меня рядом.
Разделив скудный арсенал пополам, мы нагнали ушедших вперед товарищей. Я запихал «адский огонь» за пазуху. Пусть и не очень удобно, но зато спокойно. Мельком взглянув на часы, у которых когда-то успело треснуть стекло, заметил, что идем около двух часов. Темп средний, но пока терпимо.
Грэм, наконец, дал отмашку на привал. Впереди валялось огромное дерево, неведомо почему упавшее поперек нашего движения. Может, буря повалила, а может, само упало, как только корни сгнили. Почва здесь была каменистая, и комель словно плугом вырвал булыжники из земли. Ствол уже стал покрываться мхом, но еще окончательно не превратился в труху.
Появился Томак. Он держал в руках нож, выглядел настороженным.
— Впереди ручей, — сказал парень, — Хват перебежал на другую сторону и что-то почуял.
Мавар пришел с фляжками, полными воды, раздал всем, и пояснил:
— Наметилась тропа, уже почти заросшая. Или животные натоптали, или все-таки места хожалые. В лесу неспокойно. Глэйв куда-то в кусты убежал. Скоро узнаем.
— Вы слышите что-нибудь? — Кели сидела, прислонившись спиной к дереву. Возле нее лежал наготове лук со стрелами. Вскинув голову, она прислушалась к шуму верхового ветра.
Обычные звуки леса. Где-то отстукивает морзянку дятел, посвистывают мелкие пичужки, надсадно гудит мошка, обрадовавшись появлению свежей крови. Так и роятся над нашими головами. И жарко. Я даже вскочил на поваленный ствол и застыл столбиком, как суслик. Со стороны это выглядело забавно, но в монотонных звуках мне удалось вычленить звуки, которые нельзя было отнести к природным.
Ритм. Где-то позади нас в оставленном Водосаде четко прослушивался ритм барабанов. И он медленно, но приближался.
— Валить отсюда надо, — сказал я, глядя на Грэма сверху. — Лесовики подняли загонщиков. Скоро здесь будут.
И мы побежали. Та тропинка, о которой говорил Мавар, причудливо изгибаясь, уводила нас куда-то вниз, подальше от подошвы большой сопки, в какую-то глубокую падь. Все ниже и ниже. Благодаря понижению рельефа местности, Кели не испытывала пока каких-то проблем с ногой, но я все время был рядом. На какое-то время кроме нашего частого дыхания ничего не было слышно, но в самой низине, где протекала небольшая мелкая лесная речушка, нас встретили.
Из-за деревьев выскочили с диким воплем десятка два тойнов, полуголых по пояс, татуированных какими-то странными узорами, похожими на тотемные знаки. Они немного сглупили, не дождавшись, когда мы полностью окажемся на берегу речки, заросшей дикой смородиной и малиной. Лесовики просто неорганизованной толпой перекрыли наш маршрут. Мавар, Грэм и Томак, не снижая скорости, просто врезались в передовую группу тойонов. Зазвенело железо. Мавар отражал удары чужих мечей, а сам скупыми уколами вывел из строя одного за другим троих противников. Фарин, опережая меня, с ревом сцепился сразу с несколькими преследователями. Ему даже не мешало ружье за спиной. Щит он давно держал в руке — вот и пригодился. Хват стремительно вылетел откуда-то сбоку из кустов, весь мокрый со свалявшейся шерстью. Громко рыкнув, он раскидал вопящих то ли от экстаза, то ли от страха тойонов, открыв нам просеку для движения.
— Вперед! — скомандовал я Кели, и мы сразу же воспользовались моментом.
По пути я снес лесовика с располосованной грудью. Ему неплохо досталось, но рана не вывела лесовика из игры. Широко размахнувшись, я хрястнул того по виску рукояткой меча. Голова тойона дернулась, и он повалился на землю. Перебежав речку, Кели натянула лук и завертелась на месте.
— Не стреляй! — сказал я. — Не успеем подобрать стрелы! Стоим здесь и ждем наших!
Какой-то заблудившийся лесовик с треском проломил кусты и врезался в меня. Хорошо, что врезался, а не стал первым делом тыкать мечом. Ну, я уже не тот зеленый новичок. Злой я стал и нервный. Отскочив назад, смачно засадил носком сапога по колену противника. Там что-то хрустнуло, приятно лаская мой слух. Тойон взвыл, махнул мечом. Я успел выставить клинок навстречу, тут же шагнул вперед, добавил кулаком по носу. Давно приметил, что пришлые плохо работают мечом на ближней дистанции. Их преимущество всегда было в скорости и внезапности нападения. Широкому размаху способствовали хорошо развитые плечевые мышцы — вот этим они и пользовались. Первый страшный удар — жертва перестает сопротивляться. Почему считают, что на открытых пространствах тойоны имеют преимущество — я так и не разобрался. Может, это зависит от территориального размещения племен? У каждого — своя тактика ведения боя. Но вот те, кто живет в глубине Шелестящих Лесов, значительно уступали в подготовке воюющим с нами на фронтире. Здесь используется неожиданность и навал с дикими воплями.
Тойон с расквашенным носом выхватил из-за пояса нож, но я успел отскочить. Кинжал со свистом пролетел в паре сантиметров от моего лица. Черт, даже щита у меня нет! Можно было что-нибудь придумать. Вон, противник ожил, начал махать мечом. Ничего себе, двурукий оказался! Быстро совершив маневр, я заставил тойона встать боком к Кели, которая не преминула влепить стрелу в шею упрямца.
Лесовик захрипел и грохнулся на колени. Не дав ему упасть окончательно, я выдернул стрелу из раны и отдал эльфийке.
— Зачем ты ввязался с ним в драку? — рассердилась Кели. — Это же orme!
— Что за «орме»? — сплевывая тягучую слюну, спросил я.
— Яростный. Такие бойцы одинаково хорошо дерутся двумя руками, не воспринимают боль….
— То-то он даже не заплакал, когда я ему колено сломал! А как узнать «орме» это или обычный тойон?
— На левой груди татуировка в виде спирали. Не спрашивай, не знаю, что это значит!
Кели с тревогой вгляделась в затихающий бой. Кажется, снова отбились без потерь. Все живы. Мавар на ходу вытирает пучками травы клинок, Томак с ошалелым взглядом промчался мимо нас, за ним — Хват. Так они дальше и побежали.
— Держи мою пушечку, раз в телохранители нанялся, — пропыхтел Фарин.
Он с небывалым облегчением отдал мне «слонобой» и заметно полегчавший мешочек с припасами.
— Как твоя нога? Сможешь бежать? — с тревогой спросил Грэм.
— Нормально, на несколько поприщ меня хватит, — закусила губу Кели.
Угу, хватит. Вон, уже бисеринки пота на лбу, щеки бледные.
— Я буду рядом с тобой, — кивнул я ободряюще девушке, мягко подталкивая ее в спину.
Мы снова прибавили ходу, оставляя за собой разбитый заслон. Тойоны, надо признать, грамотно просчитали наш возможный путь отступления. Как можно было в такой глуши столкнуться с противником, если не уверен, что он сюда пойдет? А нас вели, только мы не замечали слежки.
Тропинка снова исчезла из виду, и мы теперь бежали, растянувшись рваной цепью, на вершину сопки. Каждый понимал, что теперь все зависит от его выносливости и быстроты. А я считал, что и удачи нам немного не помешает. Стычка у лесной речки — это только начало смертельного марафона. До побережья нам бежать и бежать.
Выскочив на пологую вершину, заросшую елями с небольшими островками березняка и осинника, мы рванули дальше, но не вниз, в самую гущу зарослей, а по самому холму. Здесь все-таки было много просветов среди деревьев, что существенно повышало скорость передвижения. В буреломах мы бы были как птицы, запутавшиеся в силках.
Кели начала сильно прихрамывать. Я все время был рядом, а тут еще и Томак присоединился ко мне, сказав по секрету, что Грэм отослал его на помощь специально. Теперь порядок движения нашей группы изменился. Вперед выдвинулся Фарин со своим топором, за ним шел сам командир, а Мавар переместился в арьергард. Хват был в «свободном поиске», рыская где-то на флангах. Наличие коротконогого Фарина в голове колонны подразумевало снижение скорости, и я с благодарностью подумал о Грэме. Все-таки, понимая губительность снижения скорости, он давал Кели возможность хоть на чуть-чуть перевести дух.
Гребень сопки неожиданно оборвался, открывая перед нами каменную осыпь с нагромождением валунов в самом низу. Там же стеной стоял лес, в который предстояло нырнуть. Но перед этим надо было пройти открытое пространство. Сипло дыша, Грэм оценивал ситуацию.
— Что это там? — воскликнул Томак, тыча пальцем вперед. — Вы это видите?
— Какая-то башня, — неуверенно произнес Мавар, вглядываясь в том же направлении. — Похоже, что это древний сторожевой пост с сигнальным огнем. Были в древности такие системы оповещения. Если это так, то получается, что мы сделали большой крюк, и теперь Водосад находится не за спиной, а где-то сбоку.
— Значит, цепь башен должна вести до побережья? — высказала догадку Кели, опираясь на мое плечо.
— Возможно, — ответил Грэм. — Стоять и гадать нет смысла. Все равно нужно спускаться вниз и продолжать путь. Надо достигнуть башни, а там будет видно.
Мы начали спуск осторожно, чтобы ненароком ноги не поехали по неровной поверхности. Осыпь — штука коварная. Сдвинется пласт — всех покалечит. Достигнув подошвы холма, мы углубились в лес. Видимо, когда-то с вершины произошел сход, сбросив самые мощные булыганы вниз, сокрушив часть подлеска. Мешанина из поваленных деревьев и камней протянулась метров на двести, и пока мы преодолевали завалы, звуки погони в виде дробного перестука барабанов или что они там использовали, стали слышны отчетливо с двух сторон. Нас брали в клещи.
Направление, по которому мы шли, вывело нас на странную поляну, на которой были расставлены в хаотическом порядке высокие узкие мегалиты, метров по пять в высоту. Их было около десятка; заниматься разгадкой их появления в этом месте у нас не было никакого желания. Но у меня ворохнулась надежда, что здесь находится портал. Как было бы просто: засек контур, вошел в него — и ты уже далеко отсюда!
Первая стрела прилетела откуда-то из густого ельника. Она с глухим стуком ударилась в щит Томака; следом полетели еще стрелы. Хорошо, мы были уже под прикрытием близстоящего мегалита. А вот Фарину повезло меньше. Он нарвался на несколько стрел. Кольчуга спасла его, но вот одна пробила левую руку ниже локтя.
Хват злобно зарычал и сиганул в кусты, откуда вскоре донесли вопли стрелков. Глэйв расправлялся с обидчиками своими методами, которые мне были по нраву.
— Говорил я кузнецу сделать рукав подлиннее, — ворчал гном, морщась от боли, когда Грэм, обломав наконечник, вытянул древко наружу.
— Нас окружают, — спокойно сказал Мавар, положив клинок на сгиб руки.
Поляна в мгновение ока наполнилась лесовиками. Ну, вот не могут они без криков! Зачем вопить безостановочно и махать мечами, когда можно без лишних звуков подобраться к противнику? Чем-то тойоны напоминали мне индейцев Северной Америки: такие же невысокие, смуглые, татуированные и воинственные.
Первую волну мы встретили, выстроившись в гномий боевой строй возле мегалита. Тойоны налетели на нас, пустив вперед воинов с короткими копьями. Если было и страшно, то никто и вида не подал. Все работали сосредоточенно, стараясь, чтобы наш «хирд» не развалили. Фарин стоял впереди со своим щитом, непоколебимый, как те самые мегалиты, за ним Мавар и Томак отбивались от самых ретивых лесовиков. Третий ряд образовали я и Грэм на флангах, а Кели стояла в середине, изредка выбивая опасных представителей лесного народа. Такое построение страдало одним существенным недостатком: нас было слишком мало, чтобы организовать полноценный хирд, в чем мы и убедились через несколько минут. Нас окружили с трех сторон, и теперь приходилось махать мечом без перерыва, обрубая древки копий или отбивая клинки тойонов. Хуже всего приходилось Фарину. Держать поврежденной рукой щит, а другой махать топором — то еще испытание. Гном яростно рычал, не хуже волкодава, опустошающего сейчас тылы лесовиков. Только благодаря Хвату, лесовики стали испытывать кадровый голод в атаке на наш хирд. И на него устроили настоящую охоту. Но глэйв ловко уворачивался от стрел или копий, исчезал в лесу, чтобы нанести неожиданный удар в спину зазевавшимся врагам.
Нам предстояли тяжелые минуты. Тойоны навалились всем скопом. В ход пошли какие-то рогатины, которыми нас старались растащить в разные стороны.
— Долго не продержимся! — заорал, выбрав момент, Фарин.
— У меня стрелы кончились! — подала голос Кели.
Блин, у меня, оказывается, куча порезов на руках, с головы что-то капает, но на пот не похоже! Ранили, что ли?
— Хват! — заорал я. — Ко мне, малыш!
«Малыш» тут же появился возле меня, тяжело вздымая бока. Язык вывалился чуть ли не до земли. Он уже не рычал; из его глотки вырывался какой-то хрип.
— Спасай! — только и успел сказать я, как на меня набросилась очередная пара лесовиков.
Глэйв клацнул зубами, порвав бедро одного из них. Алая кровь хлынула собаке на морду. Совершенно обезумев, Хват кинулся на второго, уронив того на землю. Короткий рывок — кадык отлетает в сторону.
— А-аа! — заревел Фарин, сам же развалив хирд. Он сделал широкий шаг вперед и пошел крушить топором всех, кто стоял возле него. — Давай ко мне, дети грязных шлюх! Драться хотите? Получайте!
Лезвие топора обрушивалось на хлипкие щиты тойонов; во все стороны летели щепки, брызги крови, а от воплей лесовиков болели уши. Впрочем, болело все. И рука, уставшая махать мечом, и голова, с которой что-то сделали неладное. Стало казаться, что бесконечные волны атакующих врагов никогда не кончатся. А я еще умудрялся держать в поле зрения не только Кели, но и Томака, который после того, как хирд рассыпался, оказался по другую сторону от эльфийки. Кели оказалась не такой простушкой-лучницей. Ножом она работала так же лихо, уворачиваясь от смертоносного железа. Томак действовал в лучших традициях ножевого боя. Вот где виртуоз пропадает! Умелые блоки, увертки, смена позиций всерьез накаляли тойонов. Они никак не могли взять его. А Томак резал и резал с остановившимися от бешенства глазами.
Фарин упал на колени. Его-таки одолели и навалились всем скопом, тыча остриями мечей. Гном заревел, заворочался под грудой тел, кого-то скинул с себя, кого-то подмял, но у него уже не было сил. Грэм с Маваром ринулись к нему на помощь. Как-то неожиданно бой стал стихать. Бить оказалось некого. Враги неожиданно отступили, кроме тех, кто расправлялся с Фарином. Но наши их быстро утилизировали, раскидав дергающиеся тела в разные стороны. Наконец-то я мог сорвать со спины «слонобой» и нажать на курок. Громовой выстрел разнесся завершающим аккордом тяжелого боя. Картечь снесла последних зазевавшихся тойонов, а стоны умирающих еще долго висели над поляной.
— Фарин! Как ты? — такого участия в голосе Грэма я никогда не слышал.
— Хре…ново, гхы! — гном выплюнул сгустки крови вместо со словами. — Отбегался старый Фарин, все!
— Фарин, миленький! — вся залитая чужой, надеюсь, кровью, Кели упала на колени перед гномом. — Хочешь, я дам тебе лекарство? Ты же сможешь идти?
— Оставь… себе, — гном оглядел нас темнеющим взглядом. — У…ходите. Кос, найди Сигвику, передай, что ее старый ворчун погиб как подобает мужчине. Вытащи гранату… рядом положи.
Голос Фарина неожиданно окреп, словно он собрался с силами.
— Подтащите меня к камню, я буду ждать этих недоумков. Заберу с собой несколько…гадов.
Я почувствовал, как ледяные когти процарапали мой позвоночник. Мне сразу стало понятно, что затевает гном.
— Фарин…, — я прокашлялся. — Ты хочешь взорвать гранату?
— Гхы! Помнишь, ты рассказывал мне о войне в своем мире? Мне казалось, что так уйти из жизни могут лишь сумасшедшие, но потом… потом понял, что в этом поступке самое главное — дух, сила воли и любовь к тем, кого защищаешь. Этого у меня в избытке….
Гном словно засмеялся, выкашливая кровь на подбородок.
— Я смогу, да… идите. Кос, возьми мою пушку и пистолет. Мой… дарок….
Грэм выпрямился. На его посеревшее лицо было больно смотреть. Но еще хуже был его приказ:
— Уходим. Прощай, Фарин. Задержи гадов хоть на чуть-чуть. Мы успеем.
Без лишних соплей мы по очереди попрощались с гномом и быстро покинули злополучную поляну. А Фарин остался сидеть возле камня, взирая на поле боя отрешенным взглядом.
