Приложение № 21

Из письма председателя ЦК кадетской партии П. Д. Долгорукова в Омск В. Н. Пепеляеву и сибирской кадетской группе.

23 июля 1919 г. г. Екатеринодар

Дорогой друг.

Наши сношения так нерегулярны и требуют столь продолжительного времени, что приходится больше останавливаться не на фактах, которые ко времени получения писем всегда делаются устаревшими, а на выводах, которые, если они не были ошибочными, являются интересными и жизненными. Эта затрудненность сношений нередко дает повод для совершенно неверных представлений о том, что происходит в разделенных пространством центрах. Мы, вероятно, все-таки плохо представляем себе настроения Московских кругов, очень мало, почти ничего, не знаем о вас. У вас, вероятно, туманные представления о юго-восточной работе (Слава Богу, теперь уже не Юго-Восток, а Юг). И мы очень опасаемся, что ваше представление о работе ваших друзей здесь, с Деникиным, может быть создастся на основании шаблонных, непроверенных слухов, иногда сплетен, часто создаваемых заведомо нашими врагами. И мы хотим в этом письме поставить некоторые точки над «i».

Во-первых, что касается фигуры нашего диктатора А. И. Деникина. Всякое сомнение надо отбросить и считать окончательно выясненным, что он крупный человек широкого государственного масштаба, мудрый, искренний, честный, беспредельно любящий Россию, не фразер и, как видите, крупный военный талант и организатор. Он определенно внепартийный человек, и называть его реакционером, реставратором и т. д. могут или ничего не понимающие люди, или наши враги. Так относимся мы к Деникину. Так оцениваем его все мы, ваши политические друзья, и «правые» и «левые», и более или менее радикально настроенные, мы ему безгранично верим. И если мы к этому прибавим, что он пользуется огромной популярностью среди войск, и что население отвоеванных городов встречает его как освободителя, со слезами на глазах, то для вас станет ясно, что России посчастливилось получить одновременно двух великих сынов – Колчака на востоке и Деникина на юге.

Как рады мы были узнать из писем, что Колчак и Деникин, не сговариваясь, стоят оба на одной точке зрения, что очень многие из проектируемых вами мер (городовое положение и т. д.) почти идентичны, кроме мелочей. Всякие намеки на то, что у нас преобладает местный патриотизм, что Деникин и какие-то группы около него стремятся к соперничеству с Колчаком, – все это или полная неосведомленность или злостная клевета. Всем нам так дорога наша общая идея, мы все так дружно думаем о конечной цели – о восстановлении Единой России, что мы, с тем же полным счастья сердцем будем приветствовать освободителя Москвы, придет ли он с юга или востока. Мы акт Деникина от 30 мая искренне и торжественно приветствовали. Верьте, дорогой друг, что мы одинаково радуемся вашим и своим успехам и вместе с вами болеем за ваши и свои неудачи. Верьте, что в общем движении к великой цели им мы действительно представляем общий фронт и нам перед лицом колоссальной задачи просто не приходят в голову соображения маленьких честолюбий и самолюбий. Затем мы очень просим вас положить конец легенде о знаменитой «реакционности» деникинской армии и его правительства. Выше мы вам указали, что из себя представляет Деникин. Мы не отрицаем, что в армии есть монархисты, что во всем воздухе разлито много антисемитизма, что кое-кто из стоящих близко к Деникину мечтает о возврате старого положения и возмещении всех убытков, но все это не характерно, не типично, при общей оценке Правительства Деникина, а если на местах отдельные дураки и негодяи дискредитируют самые лучшие намерения, то, к сожалению, мы так же, как и вы, страдаем от отсутствия людей. Мы боремся и будем бороться и с реставрацией, и с безобразниками. Наши отношения к партиям справа и слева вы увидите из тезисов последней конференции, принятых единогласно; из них вы увидите, что мы возражаем против исключительно партийной деятельности, а работали мы над расширением политического фронта всю зиму…

Библиотека-фонд «Русское Зарубежье». Ф.7.

Архив Всероссийского Национального Центра. Оп.1. Папка «Сибирь». Лл. 78–78 об.

Приложение № 22

Записка Парижского комитета партии Народной свободы о деятельности Врангеля в Крыму (май 1920 г.).

Парижский Комитет партии Народной Свободы с чувством живейшей радости за восстановление генералом Врангелем русской армии и всеми силами готов содействовать успеху предпринятого им дела возрождения России на началах права и свободы. Зная, в какой мере содействие и сочувствие наших союзников необходимо в предпринятом генералом Врангелем деле, партия стремится разъяснить перед общественным мнением Европы и Америки преследуемые им задачи и свидетельствовать гласно, что деятельность его встречает поддержку среди умеренных демократических кругов России.

Но именно эта задача налагает на нас обязанность указать на затруднения, которые создались в последнее время для деятельности партии в указанном направлении.

Во всех заявлениях генерала Врангеля ясно подчеркивалась решимость построить управление на новых демократических началах и не повторять ошибок прежнего режима, за которые наша несчастная родина теперь платит потоками крови, уничтожением вековых культурных сокровищ и умалением своего государственного достоинства. Эти заявления встречались с восторгом всеми, кто искренне любит Россию; они же обусловливали благожелательное отношение к деятельности генерала Врангеля со стороны иностранных держав. Однако исполнение программы, заявленной неоднократно от имени генерала Врангеля заграничными его представителями, все более и более переходит в руки людей, вся прежняя деятельность, все навыки и симпатии которых связаны с тяжким прошлым нашим, от которого генерал Врангель решительно желает себя отделить. Общественное мнение прогрессивных кругов не питает доверия к этим людям; с большим еще недоверием относится к ним общественное мнение союзных стран, находящееся под сильным влиянием враждебной нам агитации. Новый путь, на который генерал Врангель решился вступить, представляет и сам по себе большие трудности, возможны на нем неудачи независимо от доброй воли исполнителей; и даже благоприятные результаты предпринимаемых мер могут сказаться не скоро. А между тем доверие к этим начинаниям необходимо немедленное и полное. И такое доверие может быть завоевано прежде всего подбором лиц, готовых идти по новому пути, не из минутного расчета выгоды, а с глубокой верой в спасительность тех начал, которые желательно положить в основу деятельности. Слуги старого режима, которыми почти исключительно пополняется состав крымской администрации, никогда этого доверия не внушат. И если технические их достоинства имеют некоторую ценность, то этими их преимуществами необходимо в настоящую минуту поступиться ради того главного, без чего вся, выпавшая на долю русских сил, задача окажется невыполнимой. Необходимо привлечь к государственному строительству людей с безупречной репутацией, искренних патриотов, людей известных в качестве убежденных сторонников демократического строя, широких социальных реформ и далеко идущей системы управления. Такие люди имеются – они есть и на местах – люди, пользующиеся несомненно доверием и могущие своим участием в правительстве поднять его престиж. Едва ли есть надобность подчеркивать, что при выборе лиц ни в коем случае не следовало бы ограничиваться пределами какой-либо одной партии – правой или левой: есть партии, искренне борющиеся с большевизмом и стремящиеся к созданию истинно-демократической России, они должны быть привлечены к участию в государственном строительстве.

Необходимо поэтому немедленно устранить от управления наиболее ярких представителей старого строя и привлечь к деятельности людей, выбор которых служил бы показателем искренних намерений генерала Врангеля. Тогда только все сторонники южнорусского правительства сумеют оказать ему поддержку, которая необходима для выполнения его намерения. Продолжение нынешней политики пополнения состава правительства одними правыми чиновничьими элементами оттолкнет от него все сочувствующие ему круги.

В тесной связи с подбором лиц самое исполнение заявленной программы вызывает целый ряд серьезных сомнений. Политика правительства в аграрном вопросе имеет совершенно исключительное значение. Она предполагает отношение населения к движущейся вперед армии – она обусловливает в наибольшей мере и настроение политических кругов в союзных странах. Представители генерала Врангеля за границей неоднократно заявляли, что земельная реформа имеет в виду легализацию и охрану возникшего в процессе революции мелкого крестьянского землевладения. Эта решительная программа правительства представляется единственно правильной. Спасение России немыслимо без искреннего и безоговорочного ее исполнения. И если к применению ее призваны люди, не питающие этого убеждения, не отрекшиеся от гибельной мечты о восстановлении крупного помещичьего землевладения, то на деле создается такое положение, при котором крестьянское население России вправе будет усматривать в законе замаскированный возврат к старым порядкам. Приказ о земле от 25 Мая 1920 г. открывает широкий простор влиянию администрации в деле применения закона. Во главе уездных земельных советов стоят назначенные правительством уездные посредники по земельным реформам. (ст. 10 Временного положения о земельных учреждениях). Наряду с губернскими посредниками действуют их помощники, назначенные равным образом правительством (та же статья). В уездном земельном Совете участвует и представитель от ведомства финансов. На уездные земельные Советы возлагается самая ответственная задача; они утверждают предложения о распределении земель каждого имения между обрабатывающими их хозяевами (ст. 12 Правил о передаче земель); их постановления служат, как сказано в ст. 13 Правил, бесспорными актами владения землей новыми собственниками. Уездные земельные Советы утверждают «представления о размерах, в каких действительное пользование отдельных хозяев может быть закреплено за ними в собственность». Уездным земельным Советам предоставлено выяснение размеров среднего за последние 10 лет урожая (ст. 9 и 2) и решение вопроса об отсрочке причитающихся за землю взносов (ст. 6). Окончательное утверждение размеров урожая предоставлено особому Центральному Правительственному органу – Совету при Главнокомандующем. На утверждение высшей правительственной Власти представляются также через земельные уездные Советы представления о предельном размере владения, менее которого не может быть оставлено у всякого земельного собственника (параграф 1 ст. 14 Правил).

Приведенных данных, далеко не полных, достаточно, чтобы уяснить себе, в какой мере может сказаться влияние администрации на ход и результаты земельной реформы. Отдельные нежелательные результаты уже сказались. Так в некоторых уездах Таврической губернии норма владения установлена неодинаковая для крестьян и помещиков: для крестьян норма землевладения установлена до 100 десятин, для помещиков до 400 и даже 600 десятин. Это различие двух норм и чрезвычайно высокая помещичья норма, несомненно, будут истолкованы крестьянской Россией как возврат к крупному помещичьему землевладению, устранение которого, однако, весьма разумно положено в основу всех правительственных заявлений. А такое убеждение, раз укрепившись в крестьянской массе, может оказаться губительным для успеха всех начинаний Южно-Русского правительства.

Земельная реформа представляется не только одной из важнейших, но одной из практически наиболее сложных и труднопроводимых в жизнь. Как бы ни был совершенен закон, конечный успех реформы всегда будет в огромной степени зависеть здесь от искренности намерений его исполнителей, от неуклонного и нелицемерного следования основным началам закона. При дальнейшем применении закона, особенно в областях, в которых предстоит продвижение армии вперед, все резче будет сказываться несоответствие между программой и ее исполнением, и это несоответствие будет относиться на счет сознательного подбора неискренних исполнителей. Поздно будет тогда устранять зло: впечатление, которое сложится в населении под влиянием неизбежно-неудачных первых опытов, окажется роковым, и, невзирая на наилучшие намерения генерала Врангеля, земельный вопрос и на сей раз окажется камнем преткновения на пути к основной его задаче – к восстановлению России.

Особое внимание общественного мнения, как русских, так и западноевропейских кругов, привлекает в последнее время усилившаяся в Крыму программная антисемитская агитация. Безнаказанность этой агитации, сеющей рознь между отдельными частями населения, порождает представление об общем бессилии власти, а власть, не умеющую справиться с антиобщественным движением, никто поддерживать не станет. Безнаказанность этой агитации не может быть оправдана тем, что агитация свидетельствует о сложившемся общественном настроении. Общественное настроение, ведущее к человекоубийству и анархии, не может не быть подавляемо всеми ресурсами, присвоенными сильной властью. Комитет партии приветствует потому только что появившееся в печати известие об изданном генералом Врангелем приказе, коим агитация подобного рода воспрещается под угрозой наказания, независимо от сана, чина или звания виновных…

Доходящие из Крыма сведения свидетельствуют об очень тяжелом положении свободной печати. Доверие к сообщаемым из Крыма сведениям об успехах армии и о благожелательном отношении населения к принимаемым правительством мерам подрывается слухами о стеснениях, испытываемых печатью. Письма, получаемые из Крыма, указывают, что необходимая ввиду нынешних условий поддержка, оказываемая правительством газетам, распределяется весьма неравномерно, что та часть печати, которая желает сохранить свободу суждений, лишена правительственной поддержки и подвергается неосновательным преследованиям цензуры, а остальные органы печати, субсидируемые и поощряемые цензурой – а таких большинство, – весьма не полно и пристрастно отражает общественное настроение. Правительству, действующему в согласии с намеченной программой, нечего бояться гласности, не переходящей в антигосударственную агитацию, а разрешение свободной критики может только укрепить веру в искренность его намерений.

В этом смысле нельзя не пожалеть о появившемся только что приказе, коим газетам воспрещается, под угрозой наказания, общая критика правительственных мероприятий. Весьма энергичные термины этого приказа отдают всю печать на бюрократическое усмотрение представителя административной власти, воскрешая наихудшие воспоминания старого режима.

Отрицательные явления, намечающиеся в области дел церковных, справедливо привлекают к себе также всеобщее внимание.

Церковь, как организация с учением универсальным, стремящаяся охватить и проникнуть своим духом всю жизнь, частную и общественную, фактически не бывает абсолютно нейтральной и в отношении к политике. Но наряду с другими свободными духовными силами общества – наукой, литературой, искусством, имея свою собственную область видения и творчества, церковь, в случае выступления ее со своими духовно-моральными оценками в сфере государственной политики, должна помнить, что она выступает здесь в сфере, ей не принадлежащей, даже чуждой, прямым распорядителем которой является государство. И как наука, искусство, литература, применяя их критерии и истины к практической политике, выходят из пределов их собственной интимной свободы и подлежат суду государственной власти, так и церковь в ее политических экскурсах подпадает под регулирующий надзор той же власти.

Доходящие до нас известия о некоторых выступлениях церковного управления и церковных деятелей в Крыму, на темы общественные и политические, могут внушать тревогу и ставить некоторую задачу перед правительством. Со стороны особенно ясно, что эти выступления нарушают меру и такт, какими должна была бы ограничиваться церковная деятельность в чувствительной атмосфере созидающейся государственной власти.

Как показывают данные, идущие из глубины Советской России и из самого Крыма, повышенный религиозный интерес в массах и обществе тем не менее отличается там необыкновенной внутренней тишиной и скромностью. Воинственная крикливость чужда этому внутреннему тону нарастающей религиозности. Посему даже с чисто церковной точки зрения всякого рода боевые и страстные призывы проповедников и вождей церковного стада являются сами по себе неудачными, не отвечающими духовным запросам масс, нарушающими и без того с таким трудом достигаемое внутреннее равновесие и успокоение. С политической точки зрения вопрос ясен до элементарности. Преждевременное и искусственное вытаскивание, да еще не призванными к политической работе служителями церкви, на суд народных кривотолков далеко не первоочередной проблемы о форме правления в грядущей России, или тем более неприличествующее носителям евангельского знамени возбуждение вредных всегда и особенно теперь, когда разбужен человек-зверь, страстей националистической вражды – суть акты нарушения гражданского мира на территории Южно-Русского правительства, первейшей задачей коего, обусловливающей самое бытие его, и является этот мир. Не говорим уже о том крайне неблагоприятном влиянии, какое подобные факты оказывают на вторичные условия существования развития молодой русской власти, т. е. правительства наших слишком немногих союзников.

Мы твердо уверены, что правительство Юга России не разойдется с нами в этом деле ни в исходной точке зрения, ни в практическом выводе, и, с неотъемлемым правом блюстителя над всеми политическими выявлениями общественных сил и в то же время блюстителя истинной свободы самой церкви благожелательно преподаст автономному управлению последней необходимую на сей предмет директиву, внушения и предостережения, а если нужно, осуществит неизбежные пресечения. В исконной и столь характерной для русской (бывшей государственной) церкви лояльности ее иерархии и внутренней ее дисциплинированности мы черпаем уверенность, что правительству не придется в указанном направлении прибегать к какой-то крайности.

Из всего сказанного с полной очевидностью вытекает, что осуществление главной задачи, стоящей ныне перед Южно-Русским правительством, снабжения предметами первой необходимости населения и восстановления железнодорожного транспорта, не может быть осуществлено без иностранной финансовой поддержки в форме заключения займа за границей. Не скрывая от себя всех трудностей производства ныне кредитных операций от имени Южно-Русского правительства, вполне учитывая исключительно тяжелое финансовое положение большинства европейских и вне европейских государств, и в особенности Франции, где таковой заем по политическим условиям мог бы иметь наибольшие шансы на успех, мы считаем своим долгом подчеркнуть, что указанные трудности не могут считаться неопределенными. В деловых западно-европейских кругах существует полное единогласие насчет того, что столь необходимое в интересах мирового хозяйства экономическое и финансовое положение России не может иметь место без осуществленной финансовой и экономической поддержки со стороны заграницы (манифест Высшего Экономического Совета Брюссельской Финансовой Конференции). Для того чтобы такая поддержка была оказана Южно-Русскому правительству, необходимо укрепить к нему доверие со стороны западно-европейских экономических и финансовых кругов, последнее же в свою очередь зависит в значительной степени от того курса Южно-Русского правительства, которое оно возьмет в области финансово-экономической внутренней политики. Мы подчеркиваем особое значение в этом вопросе политики внутреннего управления, ибо в широких общественных и деловых западно-европейских кругах существует совершенно твердая и определенная уверенность, что возрождение России возможно только на широком демократическом фундаменте, что лишь такое Русское правительство может рассчитывать на поддержку этих кругов, которое искренне и последовательно будет проводить такую политику в жизнь. Все изложенные соображения исходят из мысли, что дело, предпринятое генералом Врангелем, должно и может еще быть доведено до благополучного конца. Они покоятся также на убеждении, что при решимости генерала Врангеля исправить замеченные недостатки найдется достаточно патриотически настроенных людей, готовых прийти к нему на помощь, где бы их деятельность не потребовалась – в Крыму или вне его. Но мы считаем своим долгом откровенно заявить, что вера в такую решимость правительства Врангеля за последнее время значительно ослабла и что правительству необходимо выявить в действиях то ценное, что было отражено в его первоначальной программе и что при осуществлении на деле было извращено.

Необходимо, чтобы проведение аграрной реформы никому не давало права думать, что восстанавливаются старые помещичьи формы землевладения; необходимо, чтобы решительными мерами против агитации, сеющей вражду между национальностями, подавлены были анархические тенденции некоторых кругов населения и восстановлено было доверие всех граждан к новой власти, устраняя ее неизбежные подчас ошибки; необходимо, чтобы церковь, очистившись от разъедающей ее человеконенавистнической агитации, приобрела должный авторитет и влияние на население, поддерживая его творческие, а не разрушительные инстинкты; необходимо рядом экономических и финансовых мер, сведенных в единообразную систему, дать почувствовать населению и его хозяйственной жизни силу государственного строя, основанного на правовых началах и на защите личной инициативы. Но прежде и главнее всего необходимо соответственным подбором лиц засвидетельствовать перед всем миром, и в особенности перед истерзанным многолетними страданиями населением России, что на смену варварскому режиму большевиков идет не повторение старых методов управления, приведших Россию к большевизму, а нечто новое. Это новое, сформулированное правильно генералом Врангелем в торжественных заявлениях, искажается на деле людьми, исполненными неискоренимых симпатий к старому строю, с которыми связана была вся их жизнь. Эти люди ненавидят всех, кто видят первопричину наших зол в ошибках старого строя, готовы извлечь урок из тяжких переживаний наших и желают строить новую Россию новыми путями – в чьих устах слово «демократия» и «свобода» являются не минутными демагогическими лозунгами, а истинными символами веры. Эти люди уверяют, что способны делать «левую политику правыми руками». Это глубокая неправда, и следовать ей, значит, вести Россию к гибели. Никакая политика не может дать положительных результатов, если она делается чужими руками. Безразлично, как именовать политику Южно-Русского правительства: левою или правою – но важно, чтобы она делалась теми людьми, которые считают эту политику своею, а не чужою. Только когда Крымская администрация будет пополнена такими людьми, восстановится и доверие к ней; только тогда поддержка правительства генерала Врангеля всеми прогрессивными кругами даст плодотворные результаты.

ГА РФ. Ф. 7506. Оп.1. Д. 15. Лл. 11–27.