Шот № 22 Что правда, то PRAVDA

Всего за несколько дней работа на Джеффри и его партнера Джейми увлекла меня настолько, что я смог без труда отказать самому крутому предпринимателю барных дел тех лет. Я, простой парень, сумел сказать «нет» самому Джонатану Доуни – человеку, внесшему весомый вклад в развитие барной индустрии. Именно он в те годы «кормил» всех королей коктейлей, включая и Дейла Дегрофф, корпоративного тренера Match Group, в которую, собственно, и входил элитный проект Milk & Honey.

К слову, несмотря на увлечение Джей Ди катаниями по «снежным» склонам, он был по-настоящему хорошим бизнесменом. Его юридическое образование помогало ему получать хорошие помещения, выбивать уникальные права и лицензии на торговлю алкоголем и уверенно увиливать от налогов, элегантно ликвидируя компании. Его очень уважали журналисты, критики и бармены-мазохисты вроде меня, старающиеся до поры до времени не обращать внимания на его дурную репутацию. Разумеется, пишущая братия получала в его лице великолепный материал и перманентный инфоповод для своих текстов. Бармены же преследовали одну-единственную цель: все мы старались получить бесценный опыт работы в самой лучшей на тот день миксологической школе, задававшей тренд и курс завтрашнего дня.

Shumi не боролся за лавры трендсеттера, но мое жгучее желание работать там подогревалось той невероятной свободой, которая неожиданно свалилась на мои плечи. Ресторанная группа Steamroller стала для меня не только новой школой, но и очередной сценой, где я мог попробовать себя в роли менеджера и управляющего. Это была целина возможностей, которую я собирался во что бы то ни стало перепахать. Я ощущал свободу, граничащую со вседозволенностью, и буквально летал на той высоте, о которой еще недавно мог только мечтать.

Впервые столкнувшись с барным менеджментом уровня «делай что хочешь – главное, чтоб приносило прибыль», я, окрыленный аки гоголевская «птица-тройка», решил сделать ставку на привлечение русских олигархов. Да-да, тех самых счастливчиков, которые, как в игре Super Mario, прошли все уровни перестройки и приватизации, собрав по дороге все золотые монеты. Дойдя до финала, они выиграли главный приз – выжили в 90-е. Мое чутье не подвело меня. Своеобразным сигналом о том, что я мыслю в правильном направлении (или приветом от моих ангелов-хранителей), стало то, как неожиданно для всех Роман Абрамович приобрел лондонский футбольный клуб «Челси». К тому моменту Лондон уже успел снискать популярность среди финансовых воротил и московского бомонда, но эта знаменитая сделка окончательно укрепила позиции столицы Великобритании в качестве любимой жены российских бизнесменов.

Сегодня в любых магазинах премиального уровня на десять чистокровных британцев-продавцов обязательно найдется хотя бы один носитель китайского языка. Девушку танцует тот, кто ее ужинает, и, почуяв, откуда деньги текут рекой, владельцы бутиков ведут ревностную борьбу за каждого мало-мальски смышленого китайца, способного оказать достойный прием своим богатым собратьям, а заодно и продать им все, что они пожелают.

Аналогичная ситуация царила тогда в Лондоне, с той лишь разницей, что борьба шла за русскоязычных профессионалов сферы обслуживания. Все универмаги и премиальные магазины стремились наладить диалог с потенциальными покупателями и, как следствие, увеличить продажи. Раньше в баре, может, и могли возникнуть анекдотичные ситуации из серии «трудности перевода», наподобие шутки про двух русских, у которых бармен при заказе очередной кружки пива спросил: «More dark?» (более темное), а те, обидевшись, сказал ему «сам мудак», на что бармен принес им полутемное пиво (some more dark). Нынче же русский язык зазвучал как великий и могучий и в столице Соединенного Королевства.

Мое предложение регулярно проводить тематические вечера для местной русскоговорящей элиты, потихоньку скупавшей всю фешенебельную недвижимость Англии, пришлось моим боссам по душе. Джеффри и Джейми охотно согласились на мой эксперимент в стиле а-ля рюс, и с этого момента каждую последнюю пятницу месяца я проводил алко-развлекательные вечеринки, под простым, исчерпывающим и таким дорогим всем нам названием – «PRAVDA».

У нас любили собираться иммигрировавшие олигархи, известные деятели шоу-бизнеса, футболисты, банкиры и даже политические беженцы. Отлично помню Бориса Абрамовича Березовского в сопровождении его израильского охранника модельной внешности.

Особую категорию гостей составляла золотая молодежь, получавшая в Лондоне образование. Дело в том, что после развала СССР все советские мамы и папы, которым удалось разбогатеть, бросились в обязательном порядке обеспечивать стабильное и уверенное будущее своим отпрыскам. Гарантией этого самого светлого будущего, равно как и залогом его успешности, недавние продавцы, бандиты и актеры считали получение высшего образования в таких манящих буржуазным блеском странах, как Великобритания или Швейцария. Этих великовозрастных чад с наглыми улыбками и манерами зарвавшихся купеческих недорослей с чемоданами денег наперевес я называл кайфариками. Большинство этих позолоченных родительским капиталом чад становились студентами лишь номинально. Они учились лишь бесконечно подкармливать своих родителей бесплодными надеждами, а не результатами своей учебы. Они были мастерами по созданию иллюзий не хуже Дэвида Копперфильда. По крайней мере, деньги, высылаемые им, исчезали как по мановению руки. Их с нетерпением ждали дома с долгожданными дипломами Лондонской школы экономики или какого-нибудь фешенебельного бизнес-колледжа, а в это время они проживали свою дольче виту, прожигая родительские капиталы. Они не заботились ни о своем будущем, ни даже о настоящем, тратя всю энергию лишь на то, как бы поярче зажечь в каком-нибудь неприлично дорогом клубе грядущим вечером.

Золотая молодежь не наматывала заморские науки, а проматывала состояния, болтаясь по ресторанам и погружаясь в бесконечный шопинг. По вечерам за роскошными ужинами в именитых местах выстреливали пробки запылившихся бутылочек Château Margaux 1946 года из частной коллекции какого-нибудь известного сомелье, а потом вся компания плавно переходила на дижестивы и афтепатила до 5–6 утра по барам и клубам.

Но и этого для подлинного веселья оказывалось недостаточно, и тогда на помощь выезжал профессиональный массовик-затейник с чемоданчиком нужных препаратов. Правильно подобранный порошок помогал предотвратить утреннюю головную боль после водки, намешанной с шампанским и красным вином, а заодно и расширяла границы собственного сознания, даря уникальную возможность пообщаться с кем-то из великих умерших или фантазийных персонажей. Я не шучу и не преувеличиваю, ведь мое заведение было одним из самых популярных у золотой молодежи и я сам лично был свидетелем подобных трипов и бесед с потусторонним миром. Но знаете даже у этих прогульщиков университетов и собственной жизни я тоже кое-чему научился. Например, именно эти вчерашние школьники научили меня залпом пить водку. Помимо этого важного для жизни навыка, благодаря им я успешно пополнял и свой запас профессиональных знаний. Тусовщики в режиме нон-стоп, они знали гораздо больше меня о существующих в Лондоне заведениях, их рейтингах и фишках, так что я, порой глядя на них с тоской, слушал их, однако, с удовольствием.

Однажды, когда одна из таких вечеринок уже подходила к концу, в бар зашел мой знакомый Анатолий. Он был моим частым гостем, и мы всегда находили время перекинуться парой слов о том о сем. В тот вечер Толик пришел не один. Отыскав свободные места у барной стойки, он представил мне своего спутника: «Знакомься! Это Александр, мой приятель из Москвы, тоже бармен. Он довольно известен в российских барных кругах. Думаю, вам обоим будет интересно пообщаться – как-никак одно дело делаете».

К тому времени, наученный опытом, я выработал привычку обращать внимание на, казалось бы, незначительные события, ловить послания ангелов-хранителей, в каком бы виде они их ни посылали, и замечать знаки, которые судьба заботливо расставляла на моем пути. И комар не пролетел бы мимо меня незамеченным.

Я с интересом рассматривал своего нового собеседника. Он не был похож на русского, и я было подумал, что он приехал откуда-то с Севера или из Казахстана. Он показался мне довольно улыбчивым и скромным. Это был Саша Кан. Тот самый человек, подаривший барной индустрии рецепты коктейлей «Исаев» и «Русско-японская война».

Угостив джентльменов напитками, я метнулся к себе в кабинет за стопкой свежих барных журналов. Мне очень хотелось подарить их Саше, поскольку в них было очень много полезной профессиональной информации, и я точно знал, что в России подобные издания не водятся.

Один из главных законов, на которых стоит Вселенная, это закон о возвращении. Недаром говорят, что отдал – твое и не оскудеет рука дающего. Если вы чувствуете расположение к кому-то, не сдерживайте своих прекрасных и щедрых порывов. Вы совершенно точно сделаете правильный шаг, поделившись своими мыслями или идеями, ведь по-настоящему ценный дар – это то, что мы отдаем с открытым сердцем. Все это обязательно вернется к вам сторицей. Не в первозданном виде, конечно, но своевременно и с добром. Если стараться посылать в этот мир добро, как бы наивно это ни звучало, можно скопить себе неплохой капитал и с какого-то момента как рантье жить только на проценты. Мир, в котором мы живем, – это лучший инвестиционный проект.

Саша был удивлен и тронут моими неожиданными подарками. Нам обоим было приятно наше случайное знакомство и общение. Впрочем, случайным оно было только для нас, а не для наших кураторов там наверху. Глядя на то, как мы воплощаем их хитроумный план, сворачивая в нужную сторону, они довольно потирали руки.

Мои гости досидели до самого закрытия, а затем растворились в лондонском тумане. Я еще не знал в тот момент, что ждет нас и сыграем ли мы какую-то роль в жизнях друг друга, но уже чувствовал, что эта наша встреча с ним была не последней.

Тем временем мой план под кодовым названием «Нашествие русских» не просто выстрелил, а прогремел оглушительными пушечными залпами на весь Лондон! Я окончательно завоевал доверие владельцев бара, увеличив продажи на 87 %. Но моей главной победой стало избавление, благодаря русским, от кладбища тропических грез, перешедшего мне в наследство от предыдущего бар-менеджера. Дело в том, что Тони Конильяро с непонятной целью закупал немыслимое число бутылок с экзотическими сиропами. Каждый раз, когда я спускался в подсобку, меня встречало бутылок двести разноцветных красавиц, танцующих в стекле танец хулу и вызывая мою непрестанную хулу. С ними наконец было покончено, и я не мог не отметить это с друзьями.

В Shumi я приобрел очень важный навык – умение мыслить с учетом эргономики. Составляя коктейльные и технические карты, я принципиально отошел от стиля Тони. Спору нет, его коктейли действительно были невероятно вкусными. Меню отличалось непохожестью, ведь в его создании использовались невероятные по тем временам сочетания новых экзотических вкусов. Однако эта карта была невероятно сложной и крайне капризной в исполнении. Качественной технической проработки и алгоритмов, которые позволили бы барменам идеально исполнять свои задачи, попросту не существовало.

В то время я уже понимал, что коктейль – это симфония. Даже если все ноты (ингредиенты) будут уникальны, симфония не станет яркой (вкусной), если исполнитель (бартендер) не будет пребывать в бодром и благожелательном расположении духа. Если дирижер транслирует в оркестр усталость и брюзжание, то его симфония будет напоминать поденщину, а не творческий вдохновенный акт.

Бармены, которые работали по меню Тони, буквально испепеляли своими гневными взглядами поступавшие от столиков чеки с заказами. Они были по-настоящему изнурены нарушенной эргономикой в техническом исполнении напитков и непродуманной внутренней логистикой бара. Представьте, сколько яда оказывалось в коктейле, который делался с такой ненавистью?! Именно яда, потому что негативный настрой способен отравить любое самое прекрасное творение. И посочувствовать в этой ситуации можно не только гостям, но и барменам.

Считайте вместе со мной: бармену приходилось делать 10 движений, чтобы собрать микстуру, 5 движений, чтобы взболтать или смешать, а затем еще 7 движений, чтобы оформить и отдать коктейль официанту. Итого 22 движения на один напиток! Представьте себе, что происходит, если посетители за одним столом заказывают 5 разных коктейлей, в которых нет идентичных ингредиентов, при этом каждый напиток предполагает 22 движения, а у бармена в запасе только две руки и три минуты. Вы думаете, приготовленные напитки могли сделать счастливыми тех, кто их пил?

У любого, кто ежевечерне оказывался в подобной нездоровой ситуации, возникали и развивались неврозы и синдром быстрого выгорания. Это приводило к огромной текучке, постоянному недовольству персонала и создавало негативный фон на рабочем месте. А нельзя забывать, что бармен – это не только машина по производству непроизводимых коктейлей, но еще и собеседник, который всегда должен быть готов предложить своим гостям искреннюю, а не вымученную улыбку, пару шуток, ну или хотя бы более-менее расслабленный вид.

Приходящие в бар платят не за то, чтобы видеть страдания на лицах изнуренных людей, надрывающихся ради их веселья. Они ждут от бармена, что он станет не только исполнителем или очевидцем, но участником процесса, то есть хотят разделить свое хорошее настроение и с ним. Вы же не придете на свадьбу в черной вуали и с гримасой уныния на лице? Вы не произнесете тост за новобрачных, обливаясь потоком слез? Вот и бармен не должен быть раздражен, зол или хмур в тот момент, когда от него ждут легкой непринужденной беседы.

Невозможно винить тех барменов, которые уходили, не выдержав безумной гениальности своего босса. На фоне их драм и срывов в подсобных помещениях нарядный, как павлин, великий Тони давал интервью, рассказывая о том красивом мире, который он воплотил в пространстве Shumi, забывая упомянуть об обратной неприглядной стороне этого шоу.

Сегодня Тони по праву считается гуру миксологии. Он автор нескольких книг и любимец журналистов и экспертов алкогольной сферы. Но я абсолютно уверен, что весь нынешний успех – результат его прошлых неудач, свидетелем которых пришлось стать и мне. Его пример позволил мне избежать его же ошибок. Скажу и вам – незачем калькировать чужие промахи, будьте уверены, что у вас всегда найдется повод для собственного автографа на личных неудачах.