4

Том Рид гнал на юг из центра на служебном «Форде Темпо» с красно-бело-синим старовским баннером и вьющимся по борту девизом: «МЫ ИСТОРИЯ САН-ФРАНЦИСКО».

Вот вам жестокая ирония. Насмешка судьбы. Он хотел сделать юбилейную статью о похищении и убийстве Таниты Мари Доннер. Чтобы сравнять счеты. Искупиться. И тут такое, и снова в Бальбоа.

Костяшки его пальцев на руле побелели. Обгоняя на 101-м хайвее неуклюжий трейлер из Юты, он никак не мог избавиться от истории Доннер и сонма других вопросов. Если сегодняшнее дело в самом деле реально, оставит ли его на нем газета? Сможет ли он снова с этим справиться? А почему бы и нет. Терять ему больше нечего. Он уже пожертвовал своей семьей ради истории Доннер.

– Мы потеряли друг друга, Том, – сказала Энн, когда они в последний раз выходили вместе, недели через три после самоубийства Уоллеса. Уютное местечко в Саусалито с видом на городской закат и арфист, исполняющий реквием по их браку. Энн была права. Что-то между ними умерло – факт, который он до сих пор отказывался признать. Рид тогда, поигрывая на столе ложечкой, встретился с Энн взглядом. В свете свечей ее глаза дымчато сияли, как в день их свадьбы.

– Скажи мне, Энн. Скажи, как ты потеряла меня.

– Твоя выпивка вышла из-под контроля. Я просила тебя остановиться. Ты не понимаешь, как это действует на нас. На Зака, на тебя.

Он резко пристукнул ложечкой по столу.

– Меня профессионально унизили, Энн. Отстранили от дела, бросили в выгребную яму политического дерьма. А тут ты мне с этим пониманием!

– А ну тише, – сердито прошептала она.

Он одним глотком допил вино и снова налил бокал доверху.

– Том, непогрешимых людей нет. И ты не исключение.

– Я не ошибался.

– Значит, что-то пошло не так! Я не хочу об этом говорить.

– Ты сама завела эту тему, дорогая. – Он хлебнул еще вина.

– Ты представить не можешь, что мы с Заком пережили, когда по телевизору та вдова бедного учителя дала тебе пощечину.

– Тот бедный учитель убил Таниту Доннер, Энн!

– Ты не можешь этого знать. Полиция сказала, что он был не…

– К херам ту полицию! Уоллес был извращенцем-педофилом, детоубийцей!

– Перестань! Прекрати сейчас же! – тихим злым голосом отчеканила Энн.

Прошло несколько напряженных секунд. Салфеткой она промокнула себе уголки глаз.

– Нам нужно побыть порознь, – сказала она. – Зака я забираю с собой. Жить будем у моей мамы в Беркли.

Это можно было сравнить с ударом кувалды под дых.

– Я не знаю, смогу ли дальше жить с тобой, – горько прошептала Энн. – Люблю ли я тебя вообще. Теперь, после всего этого.

Она прикрыла рот рукой.

Десерта дожидаться не стали, отправились домой. Через несколько дней он помог Энн погрузить в минивэн чемоданы и молча проводил взглядом отъезд жены и сына. После этого вошел в дом и напился до бесчувствия.

Место преступления отыскалось в Сан-Хосе, недалеко от Оушена. Рядом вход на станцию «Бальбоа» перекрывало скопление полицейских машин: мигание огней, потрескивание раций.

Рабочий район с претензией на зажиточность по краям: тут и там разномастные бутики, дома в стиле яппи и более современные многоэтажки. Дежурный коп направлял в объезд уличный транспорт. Желтая полицейская лента заметно привлекала внимание: через нее вытягивали шею зеваки, другие смотрели из окон и с балконов.

– Том!

Сзади вперебежку семенил Пол Вонг, фотограф «Стар» – на шее болтаются два «никона», через плечо кофр с камерой.

– Я тут как раз за тобой подчалил, – сказал Вонг. – Уж не то ли это место, где нашли в свое время ту девчушку, Мари или как ее?

– Танита Мари Доннер.

– Ага. – Вонг разом все припомнил.

Направляясь к полицейской ленте, оба пристегнули свои репортерские бейджи. Рид по мобильному позвонил в редакцию. Вонг щелкнул несколько кадров.

– «Сан-Франциско Стар», Молли Уилсон.

Вокруг жестяными голосами перекликались полицейские рации.

– Это Рид. Есть что-нибудь для нас?

– Говори громче, я в радиорубке.

– Что там у тебя?

– Реальное похищение незнакомцем. Ребенок каким-то образом сошел с поезда. Отец успел на секунду увидеть на платформе своего мальчика в руках чужака, когда вагон уже трогался. Рванул стоп-кран, вышиб аварийное стекло и кинулся за ними. Но они уже исчезли. Настолько быстро все произошло. Сейчас прочесывают все станции, задействовали кинологов, идут по сетке в радиусе прилегающих кварталов. К вам едет Саймон с еще одним фотографом.

– Имя ребенка и его отца?

– Отец Натан Беккер, сын Дэнни. По делам не проходят. Поднимаем данные по вождению и собственности. Беккер все еще где-то там, его допрашивают. На Инглсайд еще не отвезли. Мать дома одна. Послали людей ей сообщить и проинструктировать насчет возможного выкупа. Адрес в эфире не разглашается, но как я поняла, это рядом с университетом Сан-Франциско – возможно, Джордан-Парк.

– ФБР?

– В пути. Том, ты как думаешь: это не может быть связано с тем делом Доннер?

– Уоллес мертв, Молли. Ты сама сказала.

– Ну может, подражатель?

– Кто б знал. Созвонимся.

Рид с Вонгом направились к ленте, возле которой дежурил полицейский. Тот поднял ее и направил вновь прибывших к полицейскому фургону, где вокруг офицера толпились репортеры. По дороге туда Рид ткнул Вонга локтем. Через дорогу из какого-то СПА-бутика вышла женщина лет тридцати пяти, с хвостиком, в джинсах и толстовке. На поясе у нее висел бейдж, а сама она инструктировала офицера, указывая куда-то, куда они вдвоем и поспешили.

– Идем-ка туда, – указал Рид на бутик.

– Зачем?

– Интуиция.

В тот момент, когда они входили, над дверью звякнул колокольчик. Внутри пахло жасмином, и интерьер был довольно изысканный.

В витрине красовались разнообразные полотенца по завышенной цене. За столиком в углу магазина сидел худощавый загорелый мужчина с обесцвеченными волосами, а возле него еще один, по виду очень взволнованный.

При виде посетителей худощавый тут же поднялся и шагнул им навстречу.

– Извините, у нас закрыто, – засемафорил он руками.

– Дверь-то открыта, и вывески нет, – вслух заметил Рид.

На задах помещения по телефону разговаривала какая-то женщина в шортах и майке. К ее поясу тоже был приторочен ламинированный бейдж. Рид проворно подошел к взволнованному мужчине за столиком. В его расширенных глазах стоял мутный ужас, короткие каштановые волосы были растрепаны. По щеке тянулась длинная кровавая царапина, одежду портили черные жирные пятна. Он сидел, уставясь перед собой.

– Извините, но вам придется уйти, – вежливо настаивал худощавый.

– Нам нужно поговорить с мистером Натаном Беккером.

– Я Натан Беккер, – неверным голосом произнес растрепанный мужчина.

Объявилась женщина, которая разговаривала по телефону. Завидев на Риде и Вонге бейджи с надписью «Пресса», она вклинилась между незваными гостями и Беккером.

Бейдж указывал, что перед ними Ким Поттер, волонтер кризисного центра по работе с пострадавшими.

– А ну-ка на выход. Этот человек с прессой не общается.

Вонг посмотрел на Рида. Оба не шевельнулись. Рид заглянул за Ким Поттер.

– Это правда, мистер Беккер? Эта женщина говорит вместо вас?

Беккер молчал.

– Прошу вас выйти! – повысила голос Поттер.

– Мистер Беккер, мы здесь от «Сан-Франциско Стар». Вы не желаете рассказать нам, что именно произошло? Остается лишь догадываться, что вы сейчас переживаете, но я с уважением отнесусь к любому вашему ответу.

Натан Беккер потер себе лицо. По его щекам струились слезы.

– Мы должны его найти. Найти Дэнни. Мэгги не вынесет. Он все, что у нас есть.

– Безусловно. А что именно произошло? – Рид подступил ближе.

– Приведите сюда инспектора Тарджен, – скомандовала Поттер худощавому. Полоснув Рида взглядом, она начала сердито тыкать кнопки магазинного телефона, а дозвонившись, стала кричать, что от газетчиков нет прохода.

Нужно было торопиться.

Между тем запертый в своем кошмаре Беккер начал говорить:

– Они не дают мне искать. Это был мужчина, я видел его меньше секунды.

Бородатый, белый, рост метр восемьдесят, среднего сложения, рыжеватый, в бейсболке. Я остановил поезд, побежал, но было слишком поздно, все произошло так быстро. Я отвернулся всего на несколько секунд. Он забрел в конец вагона и… и… Черт возьми! Почему я за ним не следил?

Рид делал пометки, тихим голосом задавая вопросы. Беккер сжимал взятый из портмоне снимок, на котором он смеялся с Дэнни на плечах, а мать с обожанием смотрела на ребенка снизу вверх. Лучащаяся счастьем белая семья профессионалов из верхушки среднего класса. Полиция это фото непременно размножит. Вонг сфотографировал и снимок, и то, как его держит в руках Беккер.

– Мистер Беккер, а зачем кому-то могло понадобиться похищать Дэнни? – задал вопрос Рид.

Беккер не знал. Его лицо исчезло в руках. Вонг снова защелкал объективом, и тут над входом в магазин затрезвонил колокольчик.

– А ну хватит!

Это была женщина с хвостиком, которую Рид заметил здесь раньше. А по бокам от нее двое копов в мундирах. Она с прищуром смотрела на Рида.

– Интервью закончено, – подытожил он.

Мундиры оттащили Рида и Вонга в сторону, где женщина внесла их имена в свой кожаный блокнот.

– Том Рид, – сказала она, поедая его своими карими глазами. – Почему меня это не удивляет? Еще раз выкинете подобный трюк, и вам предъявят обвинение.

– Вы когда-нибудь слышали о конституции? – парировал Рид, стараясь разглядеть бейдж у нее на талии. Однако без грубости узнать ее имя у него не получалось.

Игнорируя Рида, она выступила вперед.

– Мистер Беккер, прошу меня за все это извинить, – сказала она.

Снова звякнул колокольчик, и дверной проем заполнил Сидовски, сразу прошедший в тыл магазина.

– Так-так-так. Это что за наваждение? Опять ты? – Он поглядел на Рида. – Все ли здесь в порядке? А это, кажется… инспектор Тарджен?

– Все верно, Тарджен. Да, все в порядке.

– Вы разве не должны были отвезти мистера Беккера на станцию «Инглсайд»?

– Микелсон пожелал, чтобы он пока находился рядом с местом преступления.

– Ах да. Я только что разговаривал с Гордом. В скором времени мы мистера Беккера отвезем. А теперь, если никто не возражает, я займусь мистером Ридом. – Рука Сидовски твердо легла Риду на предплечье, и он повел его в заднюю часть магазина, а оттуда наружу. Следом двое патрульных повели Вонга.

Когда они оказались одни в окольном проулке, Сидовски припер Тома к стене и болезненно поморщился. Изжога – цена за съеденный хот-дог – начинала допекать его не на шутку. Он ткнул Риду пальцем в грудь.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Свою работу.

– Как ты нашел Беккера?

– Интуиция. Как оно в целом?

– Крыша едет. А тебе все еще платят за то, что ты переводишь деревья?

– И даже повышен в должности. Я теперь святой покровитель репортеров, которые доверяли своим полицейским осведомителям.

– Эх, Томас, Томас, – печально выговорил Сидовски. – Ты хоть понимаешь, мужик, что обделался настолько красиво, что мог бы теперь купоны стричь, если б выступал в цирке клоуном? Я ведь говорил тебе: сиди на том, что под тобой. Разве нет? Из благих побуждений, чтобы ты усвоил.

– А ты, Уолт, все разводишь мелких пташек?

– Самые высокие ноты они выдают, когда я им клетки подстилаю твоей писаниной.

Вверх по улочке поехала машина без опознавательных знаков. Сидовски махнул рукой, тормозя ее возле бутика.

– Беккера сейчас отвозим домой. Жена от новостей лишилась чувств.

– Чем ты располагаешь?

– Задачкой не по зубам.

– Нет, ну правда?

– Дело о похищении.

– Зачем тебя к нему приплели? Ты же из убойного отдела.

Сидовски озадаченно моргнул.

– А у тебя какие мысли, Том?

– Может, подражатель объявился?

Сидовски отвел глаза и, морщась, сглотнул. Было видно, как судорожно двинулся его кадык, а лицо погрустнело.

– Кто знает? – вздохнул он. Изжога пронимала так, что слезились глаза. Чертов лук, чертовы специи. Чертова неизвестность. – Мне пора.