23

С облегчением убедившись, что туалет пуст, Рид подошел к писсуару.

Снаружи дверь распахнул Келлер и пристроился по соседству.

– Мистер Рид, вы верите в Бога?

Рид рассмеялся. Учитывая обстоятельства, вопрос был абсурдным. Оставалось лишь покачать головой.

– Это ваш ответ?

– Простите?

– Вы верите в Бога, мистер Рид?

– Послушайте. Я понимаю, мое присутствие здесь может вызвать неловкость. Но не скрою, что я ценю такую возможность.

Рид начал мыть руки.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Во что я верю, не имеет значения.

– Вот Лу Дженсен верит. И некоторые здесь тоже уже на пути. – Келлер, открыв краны, склонился над соседней раковиной. – На наших сходах мы стараемся помогать друг другу.

Сходы? Круто. По-библейски, прямо как у ранних христиан.

– Я помогаю им духовно преодолеть боль. Пройти чрез долы темного светила.

«Чрез долы темного светила». Стихотворение Ледела Зорана «Смерть средь пучины» было Риду известно.

Келлер плеснул себе в лицо воды.

– Полагаю, вы здесь затем, чтобы меня испытать.

– Вас, испытать? Извините. Не понимаю, о чем вы.

Келлер продолжал горстями плескать себе в лицо воду.

– «Меж сном и днем приходит призрак», – продекламировал он со слегка зловещим оттенком. По его лицу стекали струйки воды. – Вы призрак, посланный уничтожить мои труды?

– Ваши труды? – Рид был озадачен и слегка встревожен. – Нет. Я не призрак. И боюсь, ничем не могу вам помочь. Извините.

Он бросил в мусорку скомканное бумажное полотенце.

Анджела Доннер говорила тоненьким детским голоском:

– Таниту я родила на заднем сиденье автобуса в Сан-Матео. Мне было семнадцать, и я жила сама по себе. Но ребенка решила оставить. Мы с моей крошкой думали украсить друг другу жизнь, сделать ее лучше. Я собиралась закончить школу, быть хорошей матерью.

Сцепив перед собой пальцы, Анджела задумчиво смолкла, а затем всхлипнула.

– А потом ее у меня украли и убили. С того дня я перестала мечтать. Все стало темно и серо. Все. Я хотела умереть. – Кейт Мартин передала Анджеле салфетку. – За день до визита доктора Мартин я купила большой тюбик снотворного. Думала покончить с собой. Доктор Мартин спасла меня. Как хорошо, что она тогда пришла.

Кейт ободряюще ей улыбнулась.

– Она помогала мне держаться, помогала думать, что, может статься, короткая жизнь моей Таниты что-нибудь да значит. Именно тогда началось это исследование, и я действительно почувствовала, что Танита умерла не напрасно. – Анджела промокнула глаза салфеткой. – Но частично те плохие чувства вернулись, когда в Бальбоа похитили Дэнни Беккера. Это разбудило мою боль. Кто-то там похищает детей. Я каждый вечер молюсь за мать и отца Дэнни Беккера. Я видела их по телевизору. И вот я молюсь, чтобы их сын был возвращен в целости и сохранности, а полиция разыскала человека, который похитил его, и человека, который убил моего ребенка.

Выждав паузу, Рид тихо задал ей несколько вопросов о группе.

Позже Анджела согласилась на интервью у себя дома, вслед за чем Рид открыл в своем блокноте новую страницу.

Следующим выступать вызвался Келлер.

– Думаю, мои свидетельства должны прозвучать именно сейчас, – объявил он.

– Конечно, Эдвард, – ответила Мартин.

Келлер сурово поглядел на Рида.

– Напоминаю вам: я не желаю, чтобы мое имя каким-либо образом фигурировало в вашей газете, но чувствую необходимость сказать нечто крайне важное.

– Нет проблем, – пожал плечами Рид.

Несколько мгновений Келлер изучал Рида, после чего актерским голосом произнес:

– «И все, чем он когда-то был, вдруг проглянуло сквозь недвижную пучину».

Келлер дал этим словам впитаться. Мартин приложила руки к вискам, словно в предчувствии катастрофы.

– Мистер Рид, вам известны эти строки?

Снова Зоран. Рид кивнул:

– По-моему, «Смерть средь пучины»?

– Мои дети утонули, – вместо ответа сказал Келлер.

Какой-либо вырезки о деле Келлера Рид в газетном архиве не сыскал.

– Я понимаю, – сказал он.

– Вы понимаете?

– Да.

– Вам когда-нибудь доводилось терять ребенка?

– Нет.

– У вас вообще есть дети?

– Сын, Зак. Ему девять.

Келлер над этим поразмыслил.

– Моему старшему тоже было девять, когда он умер. Несчастный случай на море.

Глаза Келлера были холодны и сухи.

– Вы потеряли всех своих детей? – подсказал Рид.

– Да. Всех троих. Пирсу было девять, Алише – шесть, а Джошуа три. Я был с ними. Мы были всего вчетвером. Возле Фараллоновых островов я взял напрокат лодку. А на приближении к тем островам разразился шторм.

Келлер вдруг замер на полуслове.

Рид вопросительно посмотрел на Мартин, та в ответ пожала плечами. Лу Дженсен с Анджелой Доннер всхлипывали.

– Что же случилось?

– Все налетело внезапно и с чудовищной силой. Дождь, гром, ураганные порывы ветра, яростные волны в два, а то и все три метра. Нашу лодку швыряло, как игрушку. А тут еще под нами всплыл кит и расколол ей корпус. В брешь устремилась вода. Надеть на детей спасательные жилеты мне не удалось. В итоге мы оказались в беснующейся пучине. «Держитесь рядом!» – крикнул я им. Но это было невозможно. Они тонули, взывая ко мне, и ушли в пучину. А я выжил. Тела моих детей так и не нашли. Жена обвинила во всем меня и вскоре ушла.

Келлер в упор посмотрел на Рида.

– Такова была Божья воля. Я был им наказан.

– За что?

– За жизнь во лжи.

– Вы считаете, что именно по этой причине утонули ваши дети?

– Я знаю, причина именно в этом.

– Понятно. Что вы имеете в виду, говоря, что жили во лжи?

– Этого я сказать не могу.

– Почему же?

– Все очень непросто.

Рид промолчал.

– Сегодня мои благодетельные братья и сестры пытались донести универсальную истину, что когда ваш ребенок умирает, то умираете и вы. Вы становитесь чем-то другим.

Недалеко и до приступа религиозного экстаза.

– Когда мои дети умерли, я умер, но родился заново.

Бинго.

– В то время я этого не сознавал. Процесс был очень медленный. Это было пробуждение, за которым последовало откровение.

– Расскажите мне об этом.

Глаза Келлера прошлись по Кейт Мартин, затем по Риду.

– При всем должном почтении к работе нашего профессора, она едва затрагивает даже поверхность. Истина же состоит в том, что если родитель в итоге смиряется, принимая смерть своего ребенка, то тогда и происходит его уничтожение. Битва проиграна для них обоих.

Мартин слегка подалась вперед. Чувствовалось, что эти слова она слышит впервые.

Между тем Келлер продолжал:

– Они должны принять Божественную истину. Лично мне она открылась.

– Что это за божественная истина? – задал вопрос Рид.

– Если мы истинно уверуем, то вновь пребудем со своими детьми. Если же мы не примем божественной истины, то наши дети окажутся потеряны навсегда. Вы можете спасти их, если действительно в это верите.

«Блажь», – подумал Рид, скрывая свою реакцию тем, что делает пометки в блокноте.

– Лу Дженсен была свидетельницей Божьей работы на лице ее сына. Я сказал ей, что она стоит на грани откровения. Вот почему я во всем этом участвую. Чтобы помочь группе осознать Божественную истину.

– Вы говорите, что можете спасти своих детей. А откуда? – спросил Рид.

Келлер прикрыл глаза.

– Я знаю, что скоро снова буду с моими детьми. Что я избавлю их от чистилища. Бог в своей бесконечной милости открыл мне это.

Каждый день я благодарю и восхваляю его. И каждый день я веду войну с сомнениями, готовясь к своему благословенному воссоединению.

Что за чертовщина? Может, это какая-нибудь странная секта скорби? Хотя в Сан-Франциско случались вещи и постранней. Но зачем Мартин нужна эта публичность? Нет, что-то здесь не так. Должно быть, Келлеру не хватает места для самоутверждения. Все грезит о еще одном пироге на пикнике. Как Кейт может его терпеть? Что-то в нем не то, какая-то противофаза. Не вполне ясно, что именно, но это и тревожит.

– Вы, наверно, не верите ни единому моему слову? – кольнул вопросом Келлер.

– Я верю, что вы верите в то свое переживание, – ответил Рид. – Как давно произошел ваш несчастный случай?

– Вы посмотрите на себя. Сидит такой самодовольный. Я ведь читал ваши россказни о Дэнни Беккере и девочке Анджелы.

Рид молчал.

– То, чем вы занимаетесь, работа дьявола!

Рид со вздохом закрыл свой блокнот.

– У вас есть ответы на все вопросы, не так ли? – продолжал наседать Келлер.

– Эдвард, – вмешалась Мартин. – Эдвард, пожалуйста. Том наш гость.

– Я знаю, зачем он здесь. – Келлер резко встал.

– Мистер Келлер, прошу простить, если мое присутствие вас смущает.

– Думаю, я сказал достаточно.

Келлер направился к двери.

– Эдвард, прошу вас, не уходите, – взмолилась вслед Мартин.

– Всем спокойной ночи, – с порога бросил тот через плечо.

Дверь за ним захлопнулась.

– Я боялась, что именно так и случится, – подавленно призналась Мартин. – Том и Генри. Мне жаль, что он отреагировал на ваше присутствие таким образом.

Оба отмахнулись.

– Если никто не возражает, – обратилась к группе Кейт Мартин, – я бы хотела сегодня на этом закончить. Вечер был, что и говорить, памятный. Спасибо каждому из вас. И спасибо нашим гостям, Тому и Генри. Будем с нетерпением ждать вашей статьи.

– Спасибо, – кивнул Рид.

Пока члены группы собирали куртки и приводили себя в порядок, Мартин отвела Рида в сторону. Она беспокоилась насчет Келлера.

– Эдвард был просто катастрофа. Это отразится в материале?

– Пока не знаю.

– Мне надо было помешать его выступлению.

– Почему?

– Близится годовщина его происшествия.

Она улыбнулась Анджеле, которая дожидалась в кресле, накручивая на палец курчавый локон.

– Наряду с Рождеством и днями рождения это крайне неудачное время.

– Никаких обещаний. Его слова были записаны, но я буду иметь в виду нашу договоренность. Хорошо?

– Хорошо.

Рид подошел к Анджеле.

– Спасибо, что дождались, – сказал он.