В.Чаплин: — Все, что делал Грозный, оправдывать не надо, все, что делал Путин, оправдывать не надо, все, что делал Горбачев, оправдывать не надо. Но человек (Иоанн Грозный — п. В.Ч.) расширил пределы страны, основал многие десятки новых городов, ну и самое главное — мог справляться и с внешними угрозами, и с внутренними, при этом действуя гораздо более гуманно, чем многие его современники из нашей с вами любимой Западной Европы.

Вообще, я понимаю, почему боятся Грозного: боятся сильной власти, которая не остановится перед тем, чтобы жестко разобраться с внутренней «пятой колонной» и совпасть в этом с волей народа. Вот воля народа совпадает с таким идеалом, как идеал царя Иоанна Васильевича. Причем это был довольно верующий человек. Его религиозность многими оспаривалась как не совсем чистая. Действительно, у него были и странные идеи, были и не вполне понятные, с точки зрения классического богословия, тексты. Это был, если хотите, такой царь полуюродивый. Но в юродстве часто есть великая мудрость. И закончил он жизнь, как некоторые считают, в покаянии и чуть ли не в монашестве.

Я недавно купил где-то книжку текстов Ивана Грозного. Начал читать. Конечно, это в основном политические тексты, но там прослеживается некоторая мудрость и некоторый урок на будущее.

О.Чиж: — Да, но ведь позвольте, с такой логикой можно и Сталина, например, оправдывать: да, конечно, были перегибы…

И.Воробьева: — Главное — эффективный менеджер.

В.Чаплин: — Он многое сделал. Слушайте, а что, в конце концов, плохого в уничтожении некоторой части внутренних врагов?

О.Чиж: — В уничтожении людей — в этом плохое…

В.Чаплин: — А что в этом плохого?

И.Воробьева: — Физическое уничтожение.

В.Чаплин: — Конечно, физическое…

О.Чиж — Нельзя убивать людей.

В.Чаплин: — Почему нельзя? Некоторых убивать можно и нужно.

И.Воробьева: — Подождите секундочку. Физическое уничтожение…

В.Чаплин: — Совершенно точно, некоторых убивать можно и нужно.

И.Воробьева: — Некоторых — это каких?

В.Чаплин: — И не случайно уничтожают преступников…

И.Воробьева: — У нас отмена смертной казни, напомню, в стране.

В.Чаплин: — Вот не факт, что это было правильное решение. Так вот, смотрите, даже Бог — если мы читаем Ветхий Завет, если мы читаем Апокалипсис, то есть Новый Завет, — прямо санкционировал и санкционирует в будущем уничтожение большого количества людей для назидания остальных. Не как наказание, не как месть, а для назидания остальных. Для назидания обществ иногда необходимо уничтожить некоторое количество тех, кто достоин уничтожения.

О.Чиж: — А кто решает?

И.Воробьева: — Да, кто достоин уничтожения, а кто нет?

В.Чаплин: — Если хотите, воля Божия и воля народа, которая должна совпасть с волей власти. Вот вы очень любите господина Путина. Ранний Путин был все-таки техническим менеджером. Он принял прозападную программу, которая была здесь продавлена без воли народа. И он очень нравился тогда тем, кто эту программу воплощал, формулировал, продвигал. Вот потом, лет через сколько-то — может, через три года, может, через пять лет, может, немножко больше времени прошло, — Путин начал прислушиваться к народу, и поэтому он стал Путиным, а не Грефом № 2 или Чубайсом № 2.

О.Чиж: — Или народ стал к чему-то прислушиваться, потому что народ, как мы понимаем, это субстанция довольно управляемая, и объяснить можно все что угодно.

В.Чаплин: — Да нет. Нет.

О.Чиж: — И объяснить можно, что можно того убить, того казнить…

В.Чаплин: — Поломать наш народ через колено очень сложно. Некоторые пытались: Петр I, Горбачев, Ленин, в конце концов — да тот же Сталин в юности своей. Сталин тоже начал как типичный бунтарь и революционер, практически террорист, грабил какие-то обозы с деньгами. А потом подстроился под народ. Вот нет в России будущего у власти, которая совсем не совпадает с народом по интуициям.

И.Воробьева: — Скажите, пожалуйста, задам вам личный вопрос: Как ваша вера соотносится с уничтожением, фактически убийством людей?

В.Чаплин: — Самым прямым образом. Бог Сам уничтожал целые народы — мы знаем это из Ветхого Завета, — и он будет поражать смертью огромные массы людей, в том числе детей, женщин, инвалидов и так далее, и мы об этом знаем из Апокалипсиса.

И.Воробьева: — Вы сейчас имеете в виду какие-то природные, скорее, катастрофы, да?

В.Чаплин: — Нет, это прямая воля Божия.

И.Воробьева: — Нет, я имею в виду, что не руками людей.

В.Чаплин: — Это развязывание ангелов смерти… Может быть, руками людей. Войны очень часто посылаются в наказание людям и в назидание людям, опять же не за что-то, а зачем-то. В назидание другим. Гипертрофированная боязнь того, что, в том числе, по воле Божией или, по крайней мере, по попущению Божию уничтожается или будет уничтожаться большое количество людей или какое-то количество людей, — это придумка так называемого гуманизма: все что угодно, только не война; все что угодно, но только не уничтожение какого-то количество людей. Вот это все абсолютно утопическая и расслабляющая общество идеология, которая была вброшена, на самом деле, несколько десятилетий назад. Те же наши с вами любимые американцы и западноевропейцы вполне себе уничтожали друг друга несколько десятилетий назад и считали это правильным. Так вот, за всей этой ширмой пацифизма на самом деле кроется стремление к власти тех, кто не привык побеждать в открытом бою и пытается побеждать хитростью, подкупом, давлением или политическими манипуляциями.

И.Воробьева: — Знаете, это очень удобно, когда погибают люди или когда кто-то решил, что кому-то жить не надо и убил, очень удобно сказать, что так Бог решил. Это тоже, знаете, как вы выражаетесь вашим языком, прекрасная придумка.

В.Чаплин: — А каждый имеет право.

О.Чиж: — Каждый имеет право на убийство?

В.Чаплин: — На то, чтобы формулировать для себя то, что считает правильным и то что считает данным Богом.

О.Чиж: — Слушайте, а как же там прощение, милосердие?

В.Чаплин: — Бог прощает только кающегося и признающего собственную неправоту…

И.Воробьева: — А верующим?

В.Чаплин: — Те, кто не каются и не признают собственную неправоту, конечно, караются гораздо более страшной вещью, чем все земные муки и чем расстрелы или повешения, — то есть вечной смертью, вечными муками. Об этом ясно говорится в Священном Писании, в Евангелие. Вот не укладывается Христос в рамках этой сю-сю-гуманистической идеологии. А на самом деле, это не сю-сю, это такой план захвата власти в мире: отнять оружие у тех, кто может его применить против мировых элит и оставить только в их руках единственное действенное оружие в лице финансов и политики, а также культуры и СМИ.

И.Воробьева: — Вы знаете, тут у меня еще один вопрос к вам лично: как вы относитесь к деятельности запрещенной в Российской Федерации террористической группе ИГИЛ? Ведь они тоже уничтожают людей.

В.Чаплин: — Отношусь к ним плохо, потому что они все-таки уничтожают людей несправедливо и не по закону, а потом, они просто заблуждаются с религиозной точки зрения. Эти люди не поклоняются настоящему Богу.

И.Воробьева: — А-а, то есть одним можно, которые настоящему Богу поклоняются, а другим нельзя.

В.Чаплин: — Государству можно, в том числе тогда, когда оно осознает свой религиозный долг, свой нравственный долг. Вот протух, дорогие друзья, ваш исторический гуманизм, ну протух!

О.Чиж: — Да нет, вы знаете, мне кажется, мы выжили с помощью него, вообще-то.

В.Чаплин: — Не получается устроить общество так, чтобы в нем никого не убивали. И справиться с незаконным применением силы, с агрессией, с хитростью, с подлостью, с предательством, кстати, можно иногда, только применив силу в прямом смысле этого слова, законно, в рамках власти, которая пользуется доверием народа, даже если ее никто не избирал, как положим, при монархии.

И.Воробьева: — Какая человеконенавистническая у вас религия.

В.Чаплин: — А вот, хотите — ешьте, хотите — нет, что называется.

И.Воробьева: — Согласитесь, что это человеконенавистническая религия?

В.Чаплин: — Но надо сказать правду, господа: это человеколюбивая религия, потому что настоящие блага не здесь, а за гробом. И чтобы достичь их, иногда здесь Бог может устроить людям шок, который вдруг заставит их выскочить из своих обывательских клеток и совершенно по-другому начать жить. Почитайте Апокалипсис…

И.Воробьева: — Вы приравниваете убийц к Богу, вы понимаете?

В.Чаплин: — Бог Сам убивал большое количество людей и санкционировал — читайте Апокалипсис — убийство большого количество людей, в том числе женщин и детей…

И.Воробьева: — Если представить, что Бог есть, то да, а если представить, что его нет, то это люди убивали.

В.Чаплин: — Вот нравится вам или нет — это так. И те политкорректные православные, которые сразу начинают вилять хвостом, когда их спрашивают: а как же в Библии сказано о том, что Бог истреблял целые народы? — они начинают мяться, жаться, каких-то изображать из себя сюси-пуси, каких-то покемончиков, говорить: «Ой, нет, вы знаете, это было давно», «Ой, мы не хотим это повторять». Если вы боитесь это повторять, вы изменяете собственной вере, вы становитесь смешными и управляемыми покемонами.

О.Чиж: — А вы мне скажите, пожалуйста, гуманизм — не по воле Божией в этот мир явлен?

В.Чаплин: — Гуманизм — это антихристианское мировоззрение, это сатанинское мировоззрение. Гуманизм — ведь это не гуманность, да? Гуманность человеческая — это одно, это доброе отношение наше друг ко другу.

О.Чиж: — До того момента, когда не надо убивать.

В.Чаплин: — Если, положим, кто-то из нас становится предателем собственного Отечества, а также предателем веры — вот тогда нужно будет разбираться с вами или со мной. Но, смотрите, гуманизм — это мировоззрение, и политическая система, и идеология, которая ставит человека, неизмененного грешного человека в центр мироздания, в центр политического устройства, в центр права. А это неправильная изначально система. Мы знаем, откуда она возникла — из тайных обществ в Западной Европе, из оккультизма отчасти. Так вот, человек вовсе нехорош в своем свободном состоянии. Человека нужно менять, иногда через принуждение. Без этого общество, сконцентрированное вокруг человека, оказывается самоубийственным. Гуманизм — антигуманен, античеловечен. Гуманизм, то есть идея человекобожия, привел в ХХ веке к самым чудовищным преступлениям. Ведь как нацисты, так и коммунисты — старые большевички, — себя считали как раз проводниками гуманизьма, уж простите за издевательство над «священным» термином.

И.Воробьева: — Я напомню, кстати, нашим слушателям, что вы сейчас слушаете в эфире протоирея Всеволода Чаплина. А вы понимаете, что убийство по определенному признаку — не важно, по какому признаку; вы сейчас сказали, что определенных людей можно убивать — это называется фашизмом?

В.Чаплин: — Вы можете клеить любые ярлыки. Но опять же Библия считает это допустимым. Вы можете исключить Библию из числа разрешенных текстов, но там это так. Есть известный прием «аргументации от Гитлера»: ах, вы фашист, ах, вы такой-сякой! Я с этим сталкивался еще лет двадцать назад. Я выступал на разных международных конференциях, где жестко давили на психику сторонники ЛГБТ-сообщества — западные так называемые христиане, — а также некоторые сторонники феминизма. Вот чуть что-то скажешь поперек этих людей, тут же через двое-трое выступающих бежит какая-нибудь дама и говорит: «Я лесбиянка и Бог создал меня такой. А все, кто выступает против — это фашисты! Фашисты!» Ну, знаете, аргументик-то так себе! <…>

О.Чиж: — Вообще, Войков… может быть, зря станцию переименовали. Тоже руководствовался такими же принципами, про которые вы говорите. И народ там за спиной.

В.Чаплин: — Вот у Войкова не было народа за спиной, потому что предреволюционный террор был абсолютно антинародным по сути. Это был проект очень узкой группы, той самой «пятой колонны», и вот эту «пятую колонну», между прочим, нужно было уничтожить на корню перед 17-м годом. Абсолютно правильно поступали и Столыпин, и император Николай и другие государственные деятели, когда в 5-м году и после него уничтожили эту «пятую колонну» или в любом случае сделали так, чтобы ее не было в стране. И кто-то поехал в Сибирь, кто-то успел удрать за границу. И вот то, что в 17-м году еще перед февралем подобные группы не уничтожили — это была чудовищная ошибка, которая стоила гораздо большей крови. Неумение избавиться от предателей всегда кончается еще большей кровью. Тут гуманность получается с очень сомнительным счетом. Если бы в феврале 17-го года были подавлены действия «пятой колонны», не было бы ни октября 17-го года, ни нашего с вами любимого Сталина, ни многого другого — может быть, и Второй мировой войны тоже бы не было, как и поражения в Первой мировой войне.

И.Воробьева: — Если бы да кабы. Скажите, а вы готовы на себя взять ответственность моральную, уголовную, если после ваших слов люди недалекие умом действительно начнут причинять вред другим людям, основываясь на ваших словах?

В.Чаплин: — Я не призываю никого к незаконному насилию.

И.Воробьева: — Правда?

В.Чаплин: — Но я считаю, что государство должно изменить закон и применять закон, чтобы «пятой колонны» не было.

И.Воробьева: — То есть подождите, вы не призываете к незаконному насилию?..

В.Чаплин: — Абсолютно.

И.Воробьева: — Существует законное насилие?

В.Чаплин: — Конечно, есть законное насилие. Конечно, есть законное применение силы. Конечно, государство не только имеет право, но и обязано в целом ряде случаев применять силу, в частности, при том же терроре и при угрозе национальной безопасности.

О.Чиж: — Какую силу?

В.Чаплин: — В том числе физическую, в том числе в форме убийства. Ну, конечно.

И.Воробьева: — То есть у государства должна быть монополия на насилие.

В.Чаплин: — Ну да. Все-таки так.

И.Воробьева: — То есть вы против того, чтобы люди убивали других людей.

В.Чаплин: — Я против того, чтобы мы сейчас вышли на улицу и начали в других стрелять, даже если это, положим, вам очень понравится.

И.Воробьева: — Серьезно? А мне показалось из первой части, что вы как раз — за.

В.Чаплин: — Но то, что в целом ряде случаев государство должно жестко силу применять — это просто аксиома человеческих реалий, аксиома реальностей нашего мира. Никуда от этого не денешься.