4

Между визитами кабальеро с волосами агатового цвета пациент, потихоньку выздоравливая, принимал пищу, позволил себя вымыть и одеть в чистую одежду, которая была ему велика. Когда он окреп настолько, что начал вставать и мог пройти несколько шагов, его стали отводить на берег моря, где он окунал ноги в воду и грелся на ласковом солнце Средиземноморья. Однажды утром он сидел на пляже и смотрел, как играют в песке оборванные и чумазые дети, и вдруг подумал, что не прочь пожить хотя бы еще немного. Со временем прорезались воспоминания и гнев, а вместе с ними появилось желание (и в то же время страх) вернуться в город.

Ноги, руки и прочие органы уже функционировали относительно нормально. Он вновь обрел редкое удовольствие свободно мочиться, не испытывая резей и жжения, а также постыдных последствий. Тогда он сказал себе, что мужчина, который способен справить нужду стоя и без посторонней помощи, вполне в состоянии выполнить взятые на себя обязательства. В ту же ночь незадолго до рассвета он тихонько встал и по узким переулочкам добрался до границы поселка, обозначенной железнодорожным полотном. За колеей виднелся лес труб и гряда ангелов и мавзолеев кладбища, а в мареве света, отблески которого ложились на склоны холмов, распростерлась Барселона. Он услышал шаги за спиной и, повернувшись, встретился со спокойным взглядом человека с агатовыми волосами.

– Вы родились заново, – промолвил тот.

– Посмотрим, насколько удачной окажется вторая попытка по сравнению с первой, поскольку я влачил жизнь…

Человек с агатовыми волосами улыбнулся:

– Позвольте представиться. Меня зовут Армандо, я цыган.

Фермин протянул ему руку.

– Фермин Ромеро де Торрес, гаджо, но вполне приличный человек.

– Любезный Фермин, мне показалось, что вы задумали вернуться к своему племени.

– Как волка ни корми, он все в лес смотрит, – изрек Фермин. – У меня остались незавершенные дела.

Армандо кивнул.

– Я понимаю, но еще рано, друг мой, – сказал он. – Потерпите. Побудьте с нами еще немного.

Собственный страх и великодушие приютивших его людей побуждали Фермина оттягивать возвращение, пока однажды воскресным утром к нему в руки не попала газета. Фермин одолжил ее у одного из пацанят, откопавшего листок среди отбросов на пляже Барселонеты. Не поддавалось определению, сколько времени пролежало издание в куче мусора, но газета вышла в свет через три месяца после даты его ночного побега. Фермин прошерстил все страницы в поисках упоминания, ссылки или намека на это событие, но ничего не обнаружил. В тот день, когда Фермин окончательно решил с наступлением темноты вернуться в Барселону, к нему подошел Армандо и сообщил, что один из его помощников заглядывал в пансион, где тот жил.

– Фермин, вам лучше не заходить домой за своими вещами.

– Откуда вы узнали, где я живу?

Армандо улыбнулся, уклонившись от ответа.

– Полицейские сказали хозяевам, что вы умерли. Коротенькое сообщение о вашей смерти появилось в газетах несколько недель назад. Мне не хотелось вам об этом говорить, поскольку я понимаю, что известие о собственной кончине не пойдет на пользу человеку, который только начал выздоравливать.

– И отчего я умер?

– Смерть наступила по естественным причинам. Вы сорвались в пропасть, когда пытались бежать от слуг закона.

– Следовательно, я мертв?

– Как деревяшка.

Фермин поразмыслил над последствиями нового статуса.

– И что теперь делать? Куда мне идти? Я не могу остаться здесь навсегда, злоупотребляя гостеприимством и подвергая вас опасности.

Армандо присел рядом с ним и раскурил одну из самокруток, пахнувших эвкалиптом.

– Фермин, вы можете делать что пожелаете, потому что вы не существуете. Я даже предложил бы вам остаться, так как теперь вы стали одним из нас – людей, не имеющих ни имени, ни плоти. Нас нет на свете. Мы – призраки, невидимки. Но я знаю, что вам нужно вернуться и довести до конца какие-то ваши дела. К сожалению, как только вы покинете это место, я уже не смогу вас защитить.

– Вы и так сделали для меня предостаточно.

Армандо похлопал Фермина по плечу и протянул ему сложенный пополам листок бумаги, вынутый из кармана.

– Уезжайте из города на время. Переждите где-то год, а когда вернетесь, начните с этой улицы, – сказал он, поднимаясь.

Фермин развернул листок и прочитал:

«Фернандо Брианс, адвокат

Улица Каспе, 12, антресоль 1а, Барселона.

Телефон: 564375».

– Как я могу отплатить вам за все, что вы для меня сделали?

– Когда решите свои проблемы, загляните как-нибудь сюда и попросите меня позвать. Мы пойдем смотреть, как танцует Кармен Амайя, и вы расскажете мне, как вам удалось убежать оттуда, сверху. Меня гложет любопытство, – сказал Армандо.

Фермин заглянул в черные глаза и медленно кивнул.

– А в какой камере находились вы, Армандо?

– В тринадцатой.

– Так, значит, это вы вырезали кресты на стене?

– В отличие от вас, Фермин, я верующий, но уже ни во что не верю.

В тот вечер никто не стал останавливать Фермина, когда он собрался уходить, и никто с ним не попрощался. И он – новобранец в полку невидимок – направился в сторону улиц Барселоны, откуда пахло грозой. Издалека он видел шпили храма Святого Семейства, увязшие в пухлой перине багровых туч, которые угрожали разразиться библейской бурей. Ноги сами вывели его к автобусной станции на улице Трафальгар. В карманах подаренного Армандо пальто он нашел деньги. Фермин выбрал самый дальний маршрут, купил билет и провел ночь в автобусе, который наматывал километры по пустынным шоссе под дождем. На следующий день он сделал то же самое, и после многодневного путешествия на поездах, пешком и на ночных автобусах он прибыл туда, где улицы не имели названия, а дома – номеров и ни одна душа ничего о нем не знала.

Фермин брался за любую работу, сменил сотню профессий и ни с кем не заводил дружбы. Он зарабатывал деньги и тратил их. Он читал книги, где говорилось о том мире, в который он больше не верил. Он начинал писать письма, но ни одно не закончил. Он жил вопреки воспоминаниям и мукам совести. Много раз он поднимался на мост или подступал к краю обрыва и хладнокровно заглядывал в пропасть. И всегда в последний момент он вспоминал свою клятву и глаза Узника Неба. Через год Фермин покинул съемную комнатенку над баром, взяв с собой лишь выпуск из серии «Город проклятых» (возможно, единственный уцелевший экземпляр одной из книг Мартина, случайно избежавший сожжения), который он раскопал на местном рыночке и зачитал до дыр. Прошагав два километра до железнодорожной станции, Фермин купил билет, давно его дожидавшийся.

– Один до Барселоны, пожалуйста.

Кассир оформил билет и протянул его Фермину, смерив пренебрежительным взглядом.

– Была бы охота, – сказал он. – Чертов каталонец.