Когда я занимался просвещением военнослужащих Красной Армии, откуда-то прибежала Марина и, не стесняясь окружающих, бросилась мне на шею.

– Живой! Ты – живой! – бормотала девушка, щедро заливая меня слезами.

– Чтобы такого молодца завалить, немцам рота понадобится! – сказал кто-то из командиров.

Народ одобрительно зашумел, кто-то засмеялся немудреной шутке.

– Хорошего сына товарищ полковник воспитал! – прогнулся один из штабных.

И снова одобрительный гул голосов. Впрочем, товарищи военные быстро сообразили, что лекция закончена, а лектор занят… э-э-э-э… сердечными делами, – толпа вокруг нас быстро рассосалась. Последним уходил прадед, снова похлопав меня по плечу и незаметно от Марины показав большой палец. Благословил, стало быть…

– Ну что ты, милая, что ты? Чего ревешь? – Я гладил девушку по волосам и спине. Она почти успокоилась, только иногда всхлипывала. – Я больше за тебя испугался – один из этих уродов к госпиталю прибежал.

– Ой, я видела, что он там устроил! – Марина подняла на меня глаза. – Дядю Жору, Андрея Егоровича и Семена Петровича застрелил, гад! А это такие дядьки добрые были, за ранеными ухаживали… Я потому за тебя и переживала – эта сволочь ведь мог кого угодно…

– Радость моя, я ведь вооружен и неплохо умею стрелять! – сказал я, осторожно снимая губами слезинки со щек Марины. – А вы там безоружные были… Вот за кого нужно бояться!

– Я тоже вооружена! – гордо сказала Марина. – Ты ведь мне летом пистолет трофейный подарил! Я его всегда с собой ношу!

– Умница! – похвалил я. – Хочешь, я тебе еще один подарю? Их сегодня много тут… набралось. Пойдем в сторонку, а то стоим тут, работать людям мешаем! Вот и Аркадий Петрович уже косится!

На самом деле Гайдар не обращал на нас никакого внимания – вместе со своими помощниками увлеченно шмонал трупы диверсантов и уже приглядывался к живым…

Мы, обнявшись, пошли по тропинке в неизвестном направлении. То есть – не глядя, куда идем. Сейчас на первом месте был сам процесс (прогулки в обнимку), а не конкретная цель.

– А я сейчас почему-то Любу вспомнила… Ты ее не знаешь, это еще до тебя было! – сказала Марина.

Я улыбнулся. «До тебя…»

– Наши взяли в плен двух немецких мотоциклистов, – продолжала девушка, – они были ранены, и Люба их перевязала. Они что-то там лепетали, все время повторяли: «Данке, данке шён», а потом бежали оба, убив молоденького красноармейца. Отобрали у него винтовку, а тут Люба! И они ее штыком насквозь…

– Это ж немцы, – пожал я плечами, – фашисты!

– Как нелюди просто…

– Они другие, Марин, – серьезно сказал я. – Чужие! Они как… машины! Есть такие… или вернее – будут!.. Человекообразные машины – роботы. Они живут по программе. Не все, конечно, но большинство. У них во главу угла поставлена дисциплина и порядок. Всё у них чистенько, ухоженно… Квадратиками! Вроде и красиво, и богато, но… как-то не по-нашему, не по-человечески!

– Ты что, был в Германии? – удивленно посмотрела на меня Марина.

– Был, – честно признался я. Правда, уточнять, что посещал я «фатерлянд» в далеком будущем, не стал. Это родители мечтали переехать на «родину предков», а я – русский! Пускай и с немецкими корешками…

– И как там? – заинтересовалась Марина.

– Так я ж говорю – чисто, опрятно. Аккуратные домики вдоль асфальтированных улиц, много машин… Кстати, у рабочих там тоже машины есть, «Фольксваген» называются. Они дешевые. Маленькие, правда, но качественные – немцы работать умеют. И нету там никаких пролетариев! А то пытались мне в июне втолковать некоторые, что вот, дескать, немецкие трудящиеся нам помогут. Ага! Ждите. Я ж говорю, немцы очень дисциплинированные. Сказали им – воевать с русскими, они строятся – и вперед. И ни о каком социализме не мечтают, им и при капитализме неплохо живется, а Гитлера они просто обожают.

– Да ну… – не поверила девушка. – Там же коммунисты были! Много! Там Тельман, Роза Люксембург…

– Все, кто был за коммунистов, теперь за Гитлера! Это потом, когда Жуков, Конев и Рокоссовский будут стоять на Одере, когда мы их тысячами станем в плен брать, они вспомнят, что когда-то «голосовали за коммунистов». А вспомнят только для того, чтобы их в Сибирь не отправили, лес пилить! А ныне они все единым строем против нас! А чего? Им сейчас хорошо, тепло и сытно! Шутят даже: «При Гитлере право на голод отменили!» Зарплаты хорошие, могут поехать куда-нибудь отдохнуть с семьей, у них даже самый маленький отпуск длится шесть дней. Есть там, конечно, сознательные рабочие, которым видно больше, чем этим… едокам. И что евреев со славянами в газовых камерах травят, и… А-а! Да что говорить – война идет! Немцы всю Европу захапали, и что? А ничего! Трудящиеся в Германии радуются победам Вермахта! Они ж терпеть не могут тех же французов, а поляки всякие им до одного места. Главное, что добыча пошла в Германию, и какой-нибудь Ганс или Фриц без конца шлет папе с мамой посылки. Награбит и шлет… А немецкие работяги, совсем как наши, собирают деньги на покупку самолетов для Люфтваффе. Вон, когда немцы бомбили Францию, асу одному, Мельдерсу, вроде подогнали истребитель «Саарский шахтер»! Ничего… Скоро они по-другому запоют. Вот перейдет Красная Армия в наступление – немцы устанут хоронить своих Гансов с Фрицами!

Мы удалились от палатки и забрели куда-то, в ту часть лесного дагеря, где я еще не бывал, – тут сплошными рядами стояли опустевшие шалаши, кое-где уже покосившиеся. Явно здесь размещалось больше тысячи человек.

– А где ты еще был? – спросила Марина, перешагивая поваленное дерево.

– В Югославии был… э-э-э… по делам… А на отдых куда только не ездил: в Турцию, в Грецию, в Египет, в Италию…

– В Италию? Это где Муссолини?

– Ну да…

Я, правда, только в кино видел дуче, но Италия и через семьдесят лет оставалась такой же, как сейчас. Только машины будут бегать другие, иначе станут одеваться прохожие, но так ли уж это важно?

– А ты Рим видел?

– Видел, конечно. Красивый город, но малость бестолковый. Улиц узеньких полно, с балконов простыни свешиваются сохнущие, итальянцы кричат, поют, ругаются… Южане! Вот макароны у них вкусные, просто объеденье! И соусы всякие… Пицца – это лепешки большие с начинкой. Главное, дешево – и вкусно! Как у нас картошка с селедочкой.

– И с лучком! – улыбнулась девушка. – И с хлебцем черным!

– Во-во! Итальянцы не в таком достатке живут, как немцы, бедноты полно. Ну, так там и тепло же! Даже зимой не снег идет, а дождь, и ни шуб не надо, ни валенок, ни дров. Да и в Германии, считай, климат, как у нас на Украине. Но немцы еще и экономные – каждую копейку, в смысле пфенниг, берегут. И, если какой-нибудь малолетний Ганс захочет себе велосипед, он не канючит, выпрашивая его у папы с мамой, а начинает копить на велик.

– Ну и правильно!

– Может, и правильно… Только там все как-то не по-людски. Вырос ребенок – все, иди и зарабатывай! Дети уходят из семьи, живут своей жизнью… Я имею в виду – взрослые дети! А мамы с папами старятся в одиночестве и даже внуков не нянчат. Еще и удивляются потом, чего это так много пьяниц развелось да самоубийц! И так не только в Германии, но и во Франции тоже, в Англии, в Америке. Я вот так смотрю, по-нашенски, и вижу – достаток у них есть, а счастья – нет. Но это по-нашему если, а сами американцы или англичане все по-другому понимают. Если у человека есть деньги, значит, все в порядке и все хорошо! Знаешь, что меня всегда напрягало в Европе? Они там все улыбаются! Посмотришь, не думая – счастливые какие! А это просто привычка – привычка казаться успешными. Раз я улыбаюсь, значит, у меня все хорошо. Да куда там… Там и бездомных полно, и нищих. Вот эти мало лыбятся, так они ж отверженные, отбросы общества…

Марина вздохнула.

– А я только один раз иностранца видела… Негра. Он выходил из гостиницы. Из Африки, наверное…

Я обнял девушку «по-настоящему», и мои руки теперь гладили ее спину и волосы вовсе не для успокоения… Марина доверчиво прижалась, подняла лицо, ее губы приоткрылись… Эх, а вокруг полно пустых уютных шалашей!

Но тут девушка словно встряхнулась – вырвалась из моих объятий. Не грубо, но решительно.

– Прости, Игорь! Я тоже… хочу тебя! Но сейчас – никак! – вздохнула девушка. – Мне уже пора, главврач будет ругаться. Мы же уже свернулись, скоро машины для погрузки подадут.

– Жалко…

Марина ласково погладила меня по щеке.

– Все у нас еще будет…

– Правда?

– Честное комсомольское! – негромко рассмеялась девушка. – Пока!

– Пока…

Я проводил взглядом ее ладную фигурку и, печально вздохнув, поплелся к штабу – узнать последние новости и, может быть, получить новое задание.

– Набегался? – ласково встретил меня у знакомого шалаша Альбиков. – Чуть ужин не пропустил! На вот, хлебни горяченького! Кажись, гречка кончилась, но и супец хорош!

В котелке оказалось какое-то густое варево, по вкусу – картофельный суп с большим количеством тушёнки. Действительно, гречневая каша с той же тушёнкой – штука вкусная, но когда она на завтрак, обед и ужин…

– Ага, вернулся наш пионер! – пробурчал подошедший Валуев. – Хомячишь? Это хорошо! Подкрепляйся, нам снова предстоят великие дела!

– Как развивается наступление? – с набитым ртом спросил я.

– Всё путём! – усмехнулся Петр. – Передовые части ушли вперед уже на двадцать километров. Могли бы и дальше – практически никакого сопротивления фрицы не оказывают. Собственно, на том направлении их почти нет. Но полковник Глейман решил не растягивать силы, дождаться, когда вся группа «встанет на колеса». А для этого нужно получить еще пятьдесят тонн горючего и двадцать тонн боеприпасов.

– Это примерно сорок самолетов с полной загрузкой? – быстро подсчитал я. – Вполне реально принять столько за одну ночь! Что у нас вообще с «воздушным мостом»?

– Работал со скрипом весь день. С перерывами! – сказал Альбиков. – Всего прорвалось тридцать два «туберкулеза». Немцы атаковали «Лесной» восемь раз, с каждым разом всё удачнее – на ВПП сейчас сплошные воронки, без бульдозеров не заровнять. Но Кудрявцев под шумок сумел подготовить новую полосу в трех километрах отсюда. Так что ночью нам будет где принять груз.

– Истребители поднимались на расчистку неба четыре раза! Уничтожили одиннадцать «мессеров», но и сами потеряли семь машин! – добавил подошедший Алькорта. – Жаль наших чатос! Такие ребята были славные! – И вдруг Хосеб выдал фразу, которую я от него не ожидал: – Все воюем и воюем… Конца-края этому не видно, ла мьерда дель торо!

– Да мы только начали, – уверенно сказал я, – разогреваемся!

– Да-а… – вздохнул Валуев. – Боюсь, управимся мы только через год, к будущей осени.

– Не бойся, – усмехнулся я, продолжая хлебать из котелка остывающий супчик. – Мы не сможем управиться и к осени сорок четвертого!

– Чего-чего? – оторопел Петр.

– Того самого, Петя! В тылу у Вермахта – мощная экономика Германии, на которую работает вся Европа. Вот он, главный ресурс немцев! По сути, война эта – борьба двух народных хозяйств, и нам надо доказать, что при социализме получается лучше хозяйствовать. А за месяцы промышленность не перестроишь, так что годика три-четыре мы еще пободаемся. Будем изматывать немцев, пока у них силы не иссякнут совершенно.

– Ерунду ты говоришь! – привстал от возмущения Валуев.

– Тише, Петь, не кипешуй! – встал на мою защиту Альбиков. – Игорь прав – раз молниеносной войны не получилось, то начнется война на истощение. Кто кого перебодает: наш социализм или их фашизм! Но экономика – не самый главный фактор успеха! Есть и другой! Люди. Люди в военной форме! Мы с тобой с первого дня хлебаем эту кровавую кашу и видим, какое значение имеет командование войсками! Со стороны видим, поскольку в другом ведомстве служим. Как много зависит от командиров со шпалами и звездами на петлицах! Первые же бои показали, кто настоящий командир, а кто – тыловая крыса, звание свое получившая за прогиб спины. Мы учимся трудной науке побеждать, а двоечников в этой школе хоронят. Ничего, русские никогда не проигрывали! – После этих слов, произнесенных Хуршедом, я чуть супом не подавился. – Нас бьют, мы даем сдачи. И время работает на нас. В июне на нас двинулись свежие солдаты и офицеры, опытные и умелые. И скольких мы уже перемололи? Резервы у немцев еще есть, на смену тем, кого убили на Восточном фронте, приходят новобранцы. Однако у них нет опыта! Ты ведь видел, Петь, как нас прижали на том поле сразу после высадки? Хрен бы мы оттуда вырвались, будь против нас ветераны боевых действий! И чем дальше, тем лучше для нас – немецкая армия будет терять свои умения, а Красная Армия, наоборот, обретать их. Но пара лет на это уйдет точно. Тут уж ничего не попишешь!

– Может, и так, – проворчал Валуев. – Но думать про два-три года войны – не хочется!

Мы надолго замолчали, обдумывая слова Альбикова.

– Сейчас твой падре подойдет, расскажет про задание! – после длинной паузы сказал Алькорта, оглядываясь по сторонам.

Прадед пришел, когда я уже прикончил суп-пюре и неторопливо потягивал воду из фляжки. При виде полковника все вскочили и вытянулись по стойке «смирно».

– Вольно! – сказал Петр Дмитриевич. – Начну без преамбул, товарищи! Для вас есть очень важное задание. Штаб фронта рекомендовал вашу группу как максимально опытных людей. Итак: час назад воздушной разведкой пятьдесят пятого ИАП обнаружен аэродром противника, на котором массируются значительные силы, как истребителей, так и бомбардировщиков. Полчаса назад на экспресс-допросе эту информацию подтвердил захваченный главарь диверсантов.

– Ему можно верить? – удивился Валуев.

– Это кадровый немецкий офицер, разведчик в третьем поколении, как он сам про себя сказал! – нахмурился полковник. – Верить ему? Нет! Но в качестве подтверждения уже имеющихся сведений? Вполне! Я продолжу: самое неприятное, что новый аэродром находится всего в двадцати километрах от нас. И, базируясь на него, авиация противника не только полностью перекроет воздушное снабжение нашей группы, но и нанесет серьезный урон нашим наземным силам. Пятьдесят пятый ИАП понес сегодня большие потери и качественно прикрыть наши ударные части не сможет. Сами понимаете, товарищи, что подлетное время с нового немецкого аэродрома до любого из наших подразделений – считаные минуты. Да они будут висеть над головами беспрерывно, как во время отступления в июле! Дальше, до самого Днепра, густых лесов почти нет – мы будем как на ладони. Нас просто выбомбят!

– А нельзя отправить туда пару батальонов с бронетехникой? – спросил я. – Ведь самое лучшее ПВО – наши танки на вражеских аэродромах!

– Мы так и хотели, сынок, но не выйдет! – с уважением посмотрел на меня прадед. – Те наши части, которые имеют топливо и боеприпасы, либо втянуты в бои, либо совершают марш. Никого из них мы не можем задействовать. Тем более что аэродром в стороне от основного направления нашего движения. И, скорее всего, прикрыт ПТО. Не дураки ведь фрицы выкладывать нам такой объект в трехчасовой доступности на блюдечке.

– К тому же через час стемнеет! – сообразил я. – А до изобретения приборов ночного видения еще полвека! Да самый опытный колонновожатый не сможет привести туда более-менее крупное подразделение в полной темноте по незнакомой местности!

– Про приборы ты мне потом подробно расскажешь, сынок! – в некотором обалдении сказал прадед. – Но в целом ты прав – сегодня нам их с земли не достать. А завтра будет поздно! Поэтому командование фронта предложило альтернативу: нанести по вражескому аэродрому массированный удар ночными бомбардировщиками. Теми же самыми «ТБ-3», их экипажи уже хорошо изучили наш квадрат. Но для точного наведения на цель им нужна «подсветка»!

– Ясно, товарищ полковник! Сделаем, дело знакомое! – сразу кивнул Валуев. – Сколько сигнальных ракет дадите?

– Сигнальных ракет… нет! – пожал плечами и тяжело вздохнул полковник. – Всё истратили в предыдущих боях.

– Так… а как? – растерялся великан.

– Врезать бронебойно-зажигательными по самолетам или складу горючего! – предложил я. – Охеренная подсветка получится!

– Ну… как вариант! – поджал губы Валуев. – Сделать это будет гораздо сложнее, но… Да, это возможно! Транспортом обеспечите, товарищ полковник?

– У нас есть трофейный грузовик. Думаю, что на нем вам будет сподручней ездить по немецким тылам! – обрадовал Петр Дмитриевич.

– Точно! – обрадовался Валуев. – А если мы с пионером еще и в немецкую форму переоденемся… Так, товарищи, слушай мою команду: Альбиков, Алькорта, принять на баланс транспортное средство! Проверить его полностью, от воздухозаборника до выхлопной трубы! Не дай бог он где-нибудь заглохнет! Не забудьте пополнить боекомплекты!

– Хуршед, у особистов лишние стволы появились! Среди которых есть ручник и даже легкий миномет! Заберёте сами или мне помочь?

– Думаю, что с Аркадием Петровичем я сам договорюсь! – усмехнулся Альбиков.

– А мы с Игорем начнем облачаться в немецкую форму, пока светло. А то потом в темноте можем что-нибудь напутать в деталях! – закончил Валуев. – Встречаемся здесь через полчаса!

Да, кажется, ночка обещает стать очень веселой…