Георгианская эпоха

Смена династий

В английской истории, вероятно, нет монарха, образ которого получил бы более противоречивое отражение на страницах произведений художественной литературы, чем королева Анна. Тот же Скриб изобразил ее обаятельной, мягкой и женственной, а Теккерей подчеркивал ее склонность к спиртному, нездоровый багровый румянец ее щек…

Анна была чрезвычайно близорука, сентиментальна, страдала болезненной полнотой, отеками конечностей и болями в суставах, мешавшими ей передвигаться. Например, во время коронации она с трудом сумела пройти от входа к алтарю Вестминстерского аббатства. Большая любительница вкусной еды и особенно сластей, она сочетала эту детскую страсть с любовью к охоте и умело правила лошадьми, запряженными в ее охотничью колесницу. С одной стороны, она стремилась принимать участие в решении государственных вопросов, относясь к государственным обязанностям как к докучливой необходимости. Участвуя в заседаниях Тайного совета, она порой умела заставить прислушаться к ее голосу, что не помешало известному историку Т. Б. Маколею отозваться о ней как о безнадежно глупой женщине, которая в хорошем настроении была «кротко глупа», а в дурном – «сердито глупа». С другой стороны, Анна легко попадала под влияние сильных личностей вроде ее подруги Сары. Зависимость от окружения не прекратилась и тогда, когда в 1683 г. Анна вышла замуж за датского принца Георга – ее супруг оказался таким же мягким и слабохарактерным.

Георг Датский, брат Кристиана V, не обладал ни малейшими способностями к ведению государственных дел. Впрочем, он был начисто лишен амбиций: его любимым занятием было наблюдать за прохожими, стоя у окна, и язвить по поводу их внешности и манер. (Это не помешало Анне, когда она стала королевой, сделать мужа лорд-адмиралом Англии.)

Королева Анна

Учитывая высокое положение Анны, молодожены остались жить в Англии. На них возлагались большие надежды в плане продолжения династии; у отца Анны и его жены Марии Моденской не было детей, и уже стало очевидно, что брак старшей сестры Анны Марии с Вильгельмом Оранским будет бездетным. Семнадцать раз Анна пыталась стать матерью, однако только пятеро ее детей родились живыми, причем четверо из них умерли в младенчестве, а последняя надежда, сын Уильям, герцог Глостерский, скончался в 1700 г. в возрасте одиннадцати лет.

Английские государственные деятели были серьезно обеспокоены дальнейшей судьбой короны и становившейся все более реальной угрозой восшествия на престол сводного брата Марии и Анны, католика Якова Эдуарда, «ребенка из грелки». Желая положить конец католическим притязаниям на престол, в 1701 г., еще при жизни Вильгельма III, парламент принял решение назначить наследницей Анны Софию (1630–1714), мать которой была дочерью Якова I, а отец – электором Палатинским. София, вышедшая замуж за электора Ганноверского Эрнста Августа, приходилась, таким образом, двоюродной теткой последним представительницам династии Стюартов. Избранная парламентом престолонаследница уже достигла преклонного возраста, но из всех возможных претендентов на корону она была единственной протестанткой. Однако София скончалась еще до смерти королевы Анны, и в 1714 г. королем Великобритании и Ирландии стал ее сын, электор Ганноверский, принявший тронное имя Георга I и явившийся основателем новой династии. Представителями Ганноверской династии являются четыре Георга (Георг I, Георг II, Георг III и Георг IV), Вильгельм IV и королева Виктория.

Четыре Георга

Четыре короля-тезки правили Соединенным Королевством и Ирландией с 1714 по 1830 годы – Георг I (1714–1727), Георг II (1727–1760), Георг III (1760–1820), Георг IV (1820–1830). Блистательную и одновременно убийственную по заключенной в ней иронии характеристику эти монархи получили в серии очерков У. М. Теккерея «Четыре Георга». Его иронические суждения послужат украшением портретам королей, предлагаемым читателям в этой книге.

Основатель Ганноверской династии Георг I (1660–1727) стал королем Великобритании и Ирландии, когда ему уже исполнилось пятьдесят четыре года – немало по масштабам XVIII столетия. Георг был немцем и остался им, взойдя на престол, – он даже не пытался делать вид, что интересуется английскими обычаями, и совсем не говорил по-английски. Король был равнодушен к британским проблемам, зато неизменно пекся о благе маленького Ганновера. Георга I можно где-то понять: в Великобритании его власть была ограничена парламентом, в то время как у себя на родине он оставался абсолютным монархом. Национальные пристрастия короля не способствовали росту его популярности среди британских подданных.

Георг I

Теккерей называл Георга I «рассудительным, спокойным и себялюбивым монархом», который всегда преследовал свои цели и соблюдал собственные интересы «с неизменным успехом». Король был предан Англии «хотя бы настолько, чтобы предоставить ее самой себе». Первый Георг был крут в обращении со своей супругой и кузиной Софией Доротеей Целльской, которая вышла за него замуж «ради денег или иных выгод», и в 1694 г., разведясь с ней, он посадил ее под домашний арест. Она так и осталась под стражей в Ганновере.

В Британию Георг прибыл в сопровождении двух алчных фавориток, которые вместе являли поистине гротескную картину, свидетельствуя о тяге короля к разнообразию. Тощая, как щепка, и высокая Мелюзина фон дер Шуленберг получила при дворе прозвище «Майский шест», а София Шарлотта фон Кильманзегге, напротив, была чересчур пышнотелой, что отразилось в закрепившемся за ней прозвище «Два акра щек». В Британии явно не одобряли личную жизнь короля, который, впрочем, «…не обманывался насчет нашей преданности, брал все, что плохо лежало», но все же «уберег» нацию от папизма и французского засилья, неизбежных в случае прихода к власти Якова Эдуарда Стюарта.

Немец до мозга костей, Георг I устроил браки своих детей с отпрысками немецких владетельных особ. Его дочь София Доротея вышла замуж за короля Пруссии Фридриха Вильгельма I и стала матерью Фридриха II Великого. Сын Георга, тоже Георг, еще в 1705 г. женился на Каролине Ансбахской. Взойдя на британский престол, этот второй Георг тоже оставался в душе немцем, но в отличие от отца уже владел английским языком, хотя и изъяснялся на нем с сильным ганноверским акцентом.

Проведя молодые годы в патриархальной тиши маленького немецкого княжества, Георг II приехал в Англию уже сформировавшимся человеком. Ганновер был ему милее, и он, как и его отец, стремился подчинить политику Великобритании ганноверским интересам. К чести Георга II нужно отметить, что он неплохо разбирался в международных делах.

В отличие от своего отца Георг II был счастлив с женой, одной из самых верных и преданных супруг, которых когда-либо имели венценосцы, и это несмотря на то, что сам король не отличался постоянством. Королева Каролина хорошо разбиралась в делах управления государством, и Георг, уезжая из Англии в Ганновер, со спокойной совестью оставлял ее регентом Великобритании и Ирландии. Отлично ладившие между собой супруги были, по-видимому, настолько поглощены политикой и друг другом, что не уделяли достаточного внимания детям, трем сыновьям и пяти дочерям. С этой семьи начинается своеобразная «традиция» Ганноверской династии, в соответствии с которой король и наследник престола, принц Уэльский, с трудом находили общий язык, а зачастую приходили к ожесточенной конфронтации. Теккерей, прямо обвиняя королеву в том, что она была небезупречна как мать, писал: пусть она «добра и даже ласкова с детьми, но спокойно разрежет их на мелкие кусочки, чтобы доставить ему (Георгу II. – И. Б.) удовольствие».

Георг II был суровым человеком, которого побаивались и домочадцы, и придворные. «Его обвиняли в жадности, но он не раздаривал деньги и после себя тоже оставил немного. Он не любил изящные искусства, но и не прикидывался их любителем. В религии он лицемерил не больше, чем его отец. Он низкой меркой мерил людей, но разве для такого окружения его суд был ошибочным? <…> Жизнь сделала из него циника. <…> Строя свои взаимоотношения с мужчинами и женщинами на такой грубой и циничной основе, он пришел к тому, что поставил под сомнение и честь – мужскую и женскую, и патриотизм, и религию». В то же время король любил серьезную музыку. Он оказывал покровительство многим выдающимся музыкантам, особенно Георгу Фридриху Генделю (1685–1759).

Георг II

Уроженец Саксонии, Гендель служил придворным музыкантом у электора Ганноверского еще в 1710 г. Затем, когда его господин стал английским королем, Гендель тоже перебрался в Лондон, где пользовался особой милостью при дворе, сохранив свое положение и в царствование Георга II.

Георг Фридрих Гендель

Крупнейшей исторической виной второго Георга перед Британией является то, что он втянул ее в Войну за австрийское наследство. Король, правда, лично участвовал в боевых действиях. Битва при Деттингене стала последним сражением, в котором принимал участие британский монарх. По окончании войны Георг II как-то вдруг утратил интерес к политике и отошел от государственных дел, переложив решение проблем на плечи премьер-министра.

Смерть Георга II была легкой и прозаической. 25 октября 1760 г. король проснулся в обычное время, выпил неизменную чашечку горячего шоколада, поинтересовался, откуда дует ветер (это был его обычный утренний вопрос). Ответ, видимо, пришелся ему по душе, потому что король заявил о своем намерении погулять по Кенсингтонским садам. Однако прогулка так и не состоялась; войдя в гардеробную, чтобы переодеться, семидесятилетний монарх упал замертво на пол.

Старший сын Георга II Фредерик Луис умер в 1751 г. в возрасте сорока пяти лет. Причиной смерти принца Уэльского послужил неудачный удар теннисным мячом, спровоцировавший какую-то загадочную болезнь. Смерть принца, однако, не поставила под вопрос будущее Ганноверской династии: король оставил пятерых сыновей и трех дочерей, одна из которых, правда, пережила отца всего на несколько лет, а самая младшая, Каролина Матильда, родилась четыре месяца спустя после его кончины. Так в 1751 г. принцем Уэльским оказался старший из сыновей покойного, тринадцатилетний Георг, будущий Георг III (1738–1820).

Юный принц Уэльский стал объектом особых забот матери Августы Саксен-Готской и ее фаворита Джона, графа Бьюта. Эта парочка намеревалась полностью подчинить себе будущего короля, что было не столь трудной задачей, если учесть природную мягкость характера молодого Георга и свойственное ему уважительное отношение к матери. Лорда Бьюта он называл своим самым драгоценным другом и с детства питал веру в исключительность его познаний и способностей, глядя на него как на своего первого и любимого наставника. Однако, как вскоре выяснилось, Георг доверял матери и Бьюту далеко не все свои секреты.

Ему едва минуло четырнадцать, когда он без памяти влюбился в молоденькую квакершу Ханну Лайтфут. Роман длился несколько лет, и Ханна родила Георгу двух детей. Принц был до такой степени влюблен и счастлив, что, потеряв голову, вступил с Ханной в тайный брак, и замять эту историю оказалось совсем не так просто. Когда Георг уже был женат на принцессе Шарлотте Мекленбург-Стрелицкой (они заключили брак в 1761 г.), он узнал о смерти Ханны. К этому времени Шарлотта уже подарила ему двух сыновей, и королеву мучил страх за будущее маленьких принцев, которые были, по сути, незаконнорожденными. Чтобы закрепить их права, король и королева устроили странный бал-маскарад, во время которого их вторично обвенчал настоящий служитель церкви. Многие недоумевали по поводу маскарадной свадьбы, но для венценосной четы она была очень важным событием.

История женитьбы Георга III на принцессе Мекленбург-Стрелицкой заслуживает особого внимания. Принцесса карликового государства, она осмелилась в 1760 г. написать письмо прусскому королю Фридриху Великому, умоляя его прекратить войну, причиняющую столько страданий простому народу. Король был удивлен этим посланием и отправил его в Лондон, желая, чтобы его союзник Георг III ознакомился с образчиком патриотических чувств, питаемых молоденькой немецкой принцессой.

Георг III

Это письмо решило судьбу Шарлотты. Вдовствующая принцесса Уэльская и ее верный советник Бьют были серьезно обеспокоены влюбчивостью молодого короля и тревожились, как бы он не женился на придворной красавице Саре Леннокс. Дело было не в недостаточно высоком происхождении потенциальной королевской невесты: прадедом Сары был Карл II, а прабабкой – его фаворитка Луиза де Керуаль. Однако сестра девушки была замужем за известным своими амбициями политиком Генри Фоксом, а в планы матери и наставника Георга вовсе не входило, чтобы король попал под чье-либо чужое влияние. В этой ситуации маленькая, невзрачная принцесса Мекленбург-Стрелицкая была сочтена наиболее подходящей невестой для молодого короля. Вдовствующая принцесса так спешила со свадьбой, что не разрешила отсрочить бракосочетание даже ввиду скоропостижной кончины матери Шарлотты.

Свадьба Георга III превратилась в великий праздник. Народ, еще не успевший разочароваться в молодом короле, с восторгом приветствовал этого белокурого, голубоглазого юношу – первого рожденного в Англии представителя Ганноверской династии. Георг свободно говорил и по-английски, и по-немецки, общаясь с женой на ее родном языке. Свадебные торжества плавно перетекли в коронационные – 22 сентября Георг и его супруга венчались на царство в Вестминстерском аббатстве, после чего в Вестминстер-холле был устроен банкет. Однако церемониймейстеры допустили массу оплошностей в его организации, и торжество превратилось в настоящий фарс. Прежде всего выяснилось, что распорядители не рассчитали количество мест за праздничными столами, и обиженными оказались депутации лондонского Сити во главе с самим лордом-мэром. Затем отличился лорд Толбот. По старинной традиции он как лорд-церемониймейстер должен был въехать в пиршественный зал верхом на коне, прогарцевать к королевскому возвышению и засвидетельствовать свое почтение королю и королеве. Затем ему нужно было выехать из зала, не разворачивая коня. Во время репетиций этот сложный маневр получался у него без труда. Однако в самый ответственный момент лошадь Толбота перепугалась множества шумящих людей, и, едва распорядитель подъехал к помосту, как несчастное животное повернулось к нему задом. Своды Вестминстер-холла чуть не обрушились от гомерического хохота, король с королевой тоже смеялись до слез. Ценой неимоверных усилий оконфузившийся Толбот все же развернул своего рысака в правильном направлении, но после всего случившегося его верноподданническая приветственная речь осталась без должного внимания.

Как не вспомнить распространенную в прошлом примету: как проходит коронация, таким будет и царствование. Но самое нелепое и непредвиденное из всех событий 22 сентября 1761 г. произошло во время самой коронации: из короны Георга выпал крупный алмаз. Это событие могло быть истолковано только как дурное предзнаменование, причем настолько скверное, что его постарались поскорее забыть и заговорили о нем лишь тогда, когда в 1776 г. Великобритания лишилась сразу тринадцати североамериканских колоний.

Стране не повезло с Георгом III, который с детских лет был игрушкой в руках противоборствующих группировок придворных интриганов. Природные доброта и простота короля не принесли славы его царствованию. Обделенный талантами и способностями, он «был воспитан темными людьми», и, как пишет Теккерей далее, «самые блестящие учителя едва ли много преуспели бы в развитии его слабосильного ума, хотя, наверное, смогли бы развить его вкус и научить его некоторой широте мышления». Увы, этого не случилось. При всей своей добродетельности, при всем желании подавать благой пример народу Георг не мог успешно решать политические проблемы. Все, за что он брался с самыми добрыми намерениями, оборачивалось против него. Он не был создан для ведения государственных дел, и бремя власти оказалось для него чрезмерным. Он понял это уже в начале 1760-х годов, когда выяснилось, что лорд Бьют, бывший премьер-министром в 1762–1763 годах, некомпетентен в вопросах управления страной.

Георг не стремился к почестям, его больше прельщала простая жизнь сельского джентльмена, и он с наслаждением отдыхал в кругу семьи в Ричмонде или Кью. В «милом Кью» был разбит обширный ботанический сад – король очень интересовался жизнью растений. Полагая, что и детям его должно нравиться то, что по душе ему самому, Георг распорядился, чтобы маленьких принцев и принцесс обучали ухаживать за растениями и животными.

Были у Георга III и другие слабости. Он, как и его королева, обожал музыку. Королева была неплохой музыкантшей и хорошо пела, дети радовали родителей домашними концертами, но часто при дворе выступали и крупнейшие музыканты того времени. Еще король любил строить планы, составлять подробные инструкции или сметы расходов. За эту страсть его считали прижимистым, если не скупым, что не соответствовало действительности: глубоко веровавший протестант, симпатизировавший к тому же квакерам, король попросту не тянулся к роскоши. Неслучайно придворные разочарованно говорили, что двор Георга III был самым скучным из королевских дворов Европы.

Еще одним «коньком» этого короля была забота о своей фигуре. Зная о семейной склонности к полноте, он боролся с тучностью при помощи физических упражнений, соблюдал диету и следил, чтобы его домочадцы также ограничивали себя в употреблении пищи и ежедневно совершали длительные пешие прогулки.

Считая, что дети нуждаются в простой, здоровой еде, Георг лично составлял меню для принцев и принцесс. На завтрак королевские дети выпивали по чашке подслащенного чая с молоком и съедали по паре тостов. В три часа дня им подавали обед: бульон (с него предварительно снимался весь жир), мясо с овощами, а в постные дни – рыбные блюда. На сладкое пекли пирог, однако в тесто не добавляли сдобы. В воскресенье и по четвергам стол был более разнообразным, например, подавалось мороженое. Ужинали в детской в половине девятого, иногда просто кружкой молока с хлебом.

Заботливый отец и верный супруг, Георг III при всех своих достоинствах служил постоянным объектом для насмешек. В зрелые годы все чаще ставилось под сомнение душевное здоровье монарха. После того как он переболел какой-то загадочной лихорадкой, король начал разговаривать несколько странно: он пересыпал свою речь риторическими вопросами, а порой говорил настолько быстро, что невозможно было разобрать ни единого слова. Считается, что король был болен перемежающейся порфирией, приступы которой вызывали психические нарушения. Первый приступ безумия случился у короля в 1788 г., но Георг продолжал оставаться у кормила власти.

В 1797 г. на него было совершено покушение – некая лондонская прачка по имени Маргарет Николсон пыталась вонзить в короля кухонный нож. Георг не пострадал во время этого инцидента, однако как человек, убежденный в том, что является подлинным отцом своему народу, не мог не испытать глубочайшего потрясения. Между тем даже в эти страшные минуты он проявил поразительную выдержку и снисходительность, сжалившись над преступницей. Король запретил привлекать Николсон к суду, а когда выяснилось, что несчастная женщина невменяема, распорядился поместить ее в лондонский Бедлам – знаменитую больницу для умалишенных, название которой стало нарицательным. Здесь «цареубийца» провела остаток своих дней.

Описанное событие тягостно отразилось на течении болезни самого Георга. К 1810 г. он окончательно сошел с ума (рассказывали, что однажды во время прогулки его величество изволили выскочить из кареты, чтобы раскланяться и побеседовать с кряжистым дубом, в котором Георг узрел самого прусского императора) и встал вопрос о регентстве. В 1811 г. регентом был назначен принц Уэльский Георг (1762–1830), который после смерти отца стал королем Георгом IV. К этому времени наследный принц был уже далеко не молодым.

У всех Георгов отношения со старшими сыновьями складывались непросто. Георг III и королева Шарлотта боготворили своего первенца. Когда он появился на свет, один из придворных, лорд Хантингтон, решил первым оповестить короля о рождении ребенка. Вельможе сказали, что родилась девочка, и он поздравил Георга с дочерью. Когда ошибка выяснилась, молодой отец обрадовался еще больше.

Маленький принц Уэльский был от природы ленив, но смышлен, и чуть ли не в младенчестве осознал, что находится на особом положении даже среди собственных братьев. Пользуясь всеобщим восхищением, маленький Георг дерзил не только воспитателям, но и родителям.

Георг IV

Когда принцу исполнилось восемнадцать, ему предоставили собственные апартаменты в Букингемском дворце и собственный штат слуг. С этого момента началось, по существу, формирование альтернативного двора, где все было не так, как при королевском дворе. Георг III оставался скромным и непритязательным, а его сын обожал пышность и роскошь. Отец был набожен и придерживался строгих правил, сын вырос беспутным повесой. Принца тянуло в весьма сомнительные компании, он любил расхаживать инкогнито по лондонским улицам в обществе таких же прожигателей жизни, как и он сам, заглядывать в таверны и кофейни.

Принц Георг полюбил Брайтон. Благодаря этому маленький провинциальный городок превратился в фешенебельный морской курорт. Принц ввел моду на морские купания: желающий размещался в специальной кабинке-бадье на колесах, которую скатывали в воду, чтобы на некотором расстоянии от берега купальщики без стеснения могли насладиться целительной процедурой. Подобные купальные машины пользовались огромной популярностью у желающих поправить здоровье на побережье.

Вырвавшись из-под родительской опеки, молодой Георг отбросил и те немудреные истины, которые ему стремились внушить в заботе о его здоровье: принц становился все более невоздержанным в еде и, что еще печальнее, пристрастился к спиртному. В зрелые годы он стал весьма дородным мужчиной, и его в шутку именовали «Принцем китов», обыгрывая созвучие английских слов Wales – «Уэльс» и whales – «киты». Однако полнота не уменьшала его обаяния, а стремление сохранить статус законодателя мод закрепило за ним лестное прозвище «Первого джентльмена Европы».

Вместе с тем поведение принца не всегда было джентльменским. У него было много женщин, – впрочем, редко кто из монархов был равнодушен к чарам слабого пола. Однако в 1785 г. он изволил жениться на очаровательной молоденькой вдовушке Марии Фитцгерберт (1756–1837). Впоследствии этот брак был признан недействительным, поскольку Мария была католичкой, а наследник британской короны мог жениться только на протестантке. По понятным причинам принц не афишировал своей женитьбы, но она чуть не стала причиной грандиозного политического скандала. Принцу пришлось отречься от жены, однако их связь продолжалась вплоть до 1811 г., когда Георг стал регентом при своем отце.

Через десять лет после матримониального скандала Георг женился на немецкой принцессе-протестантке Каролине Брауншвейгской (1768–1821). Он выполнил свой долг перед династией и королевством, но брак оказался очень несчастливым. После рождения в 1796 г. принцессы Шарлотты, названной в честь бабушки-королевы, первого и единственного ребенка четы, супруги приняли решение о раздельном проживании.

Принцесса Уэльская много путешествовала по Европе, а ее эксцентричное поведение не раз становилось предметом для пересудов. Например, ходили слухи, что Каролина изменяла мужу и даже родила внебрачного ребенка (на самом деле, разлученная с дочерью, она взяла на воспитание приемыша). В 1806 г. по этому поводу было учинено «деликатное расследование», и обвинение в распутстве с принцессы сняли. Впрочем, Георг жадно ухватился за информацию, порочащую его супругу, чтобы оправдать собственное нежелание хотя бы видеться с ней. Став королем, в 1820 г. Георг IV предпринял попытку развестись с женой, однако народ был настолько возмущен желанием своего монарха, что поднялся на защиту законной королевы. И все же Георг смог принизить Каролину – в 1821 г. она не была коронована при его коронации в Вестминстерском аббатстве и вскоре после этого публичного оскорбления отошла в лучший мир.

Первые Георги, по выражению Теккерея, «были людьми». Что касается последнего, то писатель не нашел ничего «определенного», что можно было бы сказать об этом венценосце. Это был человек, которому «угождали с колыбели», которому «лобызали стопы еще прежде, чем он научился ими ступать». Правление этого монарха отмечено великими историческими событиями, «войной империй и гигантов», но о самом Георге Теккерей счел возможным сказать лишь то, что он «был добр с горничной, являл великодушие к конюху, тонко разбирался в поклонах. Больше о нем рассказать нечего – только эти пошлые, заурядные анекдоты».

Быть может, четыре Георга оказались не самыми удачливыми правителями в истории Великобритании, однако георгианская эпоха настолько богата событиями и талантами, что прежде чем перейти к рассказу о них, мы сочли возможным представить читателю государей, с именами которых ассоциируется целое столетие английской истории и культуры.