Борьба за лучшую жизнь. От луддитов до чартистов

Промышленный переворот и войны конца XVIII – начала XIX в. породили в Англии новые социальные проблемы. В начале нового столетия стало очевидно, что механизация производства ведет к сокращению потребности в живой рабочей силе. Врагами рабочих оказались машины, и именно машины стали объектом мести людей. У истоков движения разрушителей станков стоит полулегендарная фигура рабочего паренька из Лестершира Неда Лудда, который в 1799 г. испортил несколько машин. По имени Лудда разрушители промышленного оборудования стали именоваться луддитами.

Движение луддитов приняло особый размах в 1811–1812 годы на текстильных фабриках графств Ноттингемшир, Дербишир, Йоркшир и Лестершир. Владельцы промышленных предприятий терпели огромные убытки. Бывали случаи, когда, пытаясь предотвратить гибель станков, фабриканты и их управляющие сами становились жертвами озверевшей толпы. Желая обезопасить себя и свое имущество, промышленники обратились в парламент е просьбой принять закон, предусматривающий самые серьезные наказания для луддитов, вплоть до смертной казни. В результате в 1813 г. в Йоркшире было казнено семнадцать участников луддитских беспорядков.

По окончании войны с наполеоновской Францией проблема занятости населения приобрела еще более острую форму: вернувшиеся к мирной жизни бывшие солдаты нуждались в рабочих местах, и без того дефицитных. К тому же Британия переживала кризис перепроизводства – послевоенная Европа оскудела настолько, что перестала быть рынком сбыта для произведенных в «мастерской мира» товаров. У Британии, правда, оставалась возможность вести торговлю с Вест-Индией и странами Востока, но эти рынки могли поглотить лишь весьма ограниченный спектр продукции. Вывоз товаров из страны сократился, цены на них упали. Например, стоимость тонны чугуна уменьшилась в 2,5 раза, с 20 до 8 фунтов стерлингов. В этих условиях дальнейшее производство становилось убыточным. Предприятия закрывались, а тысячи рабочих оказывались выброшенными на улицу без средств к существованию.

Тем более острой стала реакция народа на принятие в 1815 г. так называемых хлебных законов, в соответствии с которыми, дабы не ущемлять интересы британских землевладельцев, запрещалось ввозить в Великобританию более дешевое зерно из других стран. Гнев бедноты вылился в серию хлебных бунтов, прокатившихся по стране в 1816 г. Дороговизной хлеба объяснялось его практически полное отсутствие в рационе низшего сословия: основу питания составляли овес и горох, из которых варили густые супы-похлебки. Позднее народ так же решительно продолжал добиваться отмены хлебных законов, как в свое время протестовал против их принятия.

16 августа 1819 г. в Манчестере состоялся крупный митинг, в котором приняли участие от 60 до 80 тыс. человек. Ораторы требовали отмены хлебных законов и парламентской реформы с тем, чтобы в законодательном органе власти были представлены и наиболее демократические, плебейские слои общества. Во время митинга один из ораторов был арестован внезапно нагрянувшим отрядом конных гвардейцев, которые затем врезались в безоружную толпу, нанося сабельные удары направо и налево. Жертвами убийц в военной форме стали одиннадцать мирных жителей, около 600 человек (примерно четверть из них составляли женщины) получили ранения. По названию места проведения митинга – на Питерсфилде – и по аналогии с Ватерлоо, поскольку разгоняли толпы митинговавших и те, кто участвовал в этой исторической битве, кровавая бойня получила название Питерлоо. После Питерлоо правительство тори графа Ливерпульского санкционировало гонения на тех, кто отваживался открыто выказывать радикальные взгляды, и многие поборники общественных реформ были вынуждены отправиться в эмиграцию. В то же время партия вигов приняла решение поддержать требование проведения парламентской реформы, чем снискала себе широкую народную поддержку.

Однако агитировать за парламентскую реформу было непросто. В ноябре 1819 г. парламент принял серию ограничительных законов, известных как «Шесть постановлений», по которым власти на местах получили право разгонять собрания, если на них сошлось более пятидесяти человек, а также обыскивать частные дома по подозрению хозяев в хранении оружия. Запрещались уличные шествия с транспарантами и знаменами, издатели должны были нести ответственность за публикуемые материалы вплоть до тюремного заключения или высылки в каторжные колонии. Были также введены налоги на издание газет и брошюр, чтобы сделать радикальные издания недоступными для большинства нации. Эти драконовские законы, равно как и постепенное оживление промышленности в 1820-е годы, способствовали относительному затуханию социальных протестов, но, когда в 1830-е годы в Британии разразился новый экономический кризис, требования о проведении парламентской реформы зазвучали с новой силой.

Наконец 7 июня 1832 г. парламент одобрил билль о реформе, который с этого момента стал законом государства. За счет снижения имущественного ценза избирательными правами стали пользоваться в три раза больше британских мужчин – 670 тыс. человек (до реформы избирательным правом обладали только 220 тыс. британцев). Кроме того, было упразднено 55 «гнилых местечек», еще 30 получили право выдвигать в парламент только одного депутата. Одновременно в Лондоне и других крупных промышленных городах страны было создано 42 новых избирательных округа, а графства получили возможность дополнительно посылать в парламент еще 65 депутатов. Итак, реформа 1832 г. дала избирательное право 670 тыс. человек из 14 млн населения страны. Не представленными в палате общин остались беднейшие слои, и прежде всего промышленный пролетариат.

Вскоре на политической арене Великобритании появилось новое общественное движение, направленное на дальнейшее углубление парламентской реформы, – чартизм. Название этого движения происходит от слова charter – «хартия, грамота, петиция».

Главным идеологом чартистов, представлявших свои просьбы в парламент в виде хартий в 1839, 1842 и 1848 г., был Уильям Ловетт (1800–1877). Основные требования чартистов заключались в предоставлении избирательного права всем мужчинам, достигшим совершеннолетия, введении ежегодных всеобщих выборов и тайного голосования. Чартисты стремились к тому, чтобы избирательные округа были равными по числу выборщиков, требовали отмены закона, по которому депутатом парламента мог стать только владелец частной собственности, а также предлагали выплачивать депутатам палаты общин жалованье, чтобы неимущие, вошедшие в состав парламента, могли заниматься политикой, не думая о хлебе насущном.

Предназначенные парламенту петиции были подписаны миллионами людей, принадлежавших к самым разным сословиям, – от королевы до последнего нищего. Хартию 1839 г. подписали около 250 тыс. человек, под хартией 1842 г. стояло уже 3 млн подписей, почти столько же чартистов подписало документ 1848 г., но, поскольку правительство угрожало применить силу для разгона шествия, которому надлежало доставить петицию в парламент, требования чартистов так и остались мертвой буквой. Однако со временем, в 1867 и 1884 годах, положения хартии были учтены в соответствующих поправках к закону о выборах.